Она хотела вернуться...

Вот куда вело! Громом на голову, Саблей наголо! Всеми ужасами Слов, которых ждем, Домом рушащимся - Слово: дом. М. Цветаева Дни становились все теплее, но по вечерам я по-прежнему жалась к костру. Еще вчера наш отряд снова встретился с Гэндальфом, который привез несколько объемных мешков с продовольствием. Откуда старый маг узнал о том, что произошло в поселке дровосеков, я понятия не имела. Но так ли это важно, в конце концов? Достаточно уже того, что мы едем дальше. А значит, я все ближе и ближе к дому... С того утра, когда я собирала грибы на поляне, с Торином мы больше не разговаривали. И, подумав немного, я поняла, что это к лучшему. У него есть цель. Великая цель, ставшая смыслом его жизни. А я просто хочу вернуться домой. И пусть моя мечта не столь глобальна, для меня сейчас нет ничего важнее. Такие рациональные размышления немного меня успокоили. Но все равно, засыпая по вечерам, кутаясь в плащ, я подолгу наблюдала за ним из-под ресниц. И иногда незаметно для себя самой засыпала. А потом мне снились какие-то странные сны, не имеющие ничего общего с изматывающими кошмарами первых недель. В последний раз мы остановились на привал в каменистом ущелье на поросшей соснами возвышенности. После ужина Бомбур сразу уснул, Гэндальф закурил трубку. Фили и Кили привалились к каменной стене, устроившись в небольшой пещерке, куда не проникал ветер, и последовали его примеру. Остальные тоже постепенно готовились ко сну. Бильбо, как всегда устроившийся возле меня, старательно жмурил глаза, но, судя по всему, ему мешал храп Бомбура. Так что, в конце концов, хоббит встал, потянулся и направился к своей лошадке. Я проводила его глазами, а потом по привычке обозрела лагерь, находя взглядом Торина. Он облокотился спиной на огромный валун и сидел, откинув голову назад и прикрыв глаза. Несколько секунд я просто смотрела на него, но потом Торин пошевелился, словно почувствовав мой взгляд, и я поспешно отвернулась. Над долиной, раскинувшейся внизу, пронесся какой-то хриплый вой. Бильбо вздрогнул, нахмурился, обернулся к нам. На его лице читался чуть заметный страх и неприкрытое любопытство. - Что это было? - Орки, - лениво произнес Кили, всем своим видом выражая пренебрежение к столь жалким тварям. - Орки?! - переспросил хоббит и поспешно приблизился к юному гному. А Торин мгновенно выпрямился, и бросил быстрый взгляд в направлении предполагаемого источника звука. - Убийцы, - подтвердил Фили, с удовольствием посасывая трубку. - Их здесь целые дюжины. - Вся долина кишит ими, - снова вступил в разговор Кили. - Они нападают ранним утром, когда все еще спят... Я сама не заметила, как правая рука сжалась в кулак. Очнулась, только почувствовав боль в ладони, куда впилась ногтями. Разжала руку и некоторое время с недоумением рассматривала кровавые лунки на белой коже. Потом резко вскинула голову и прерывисто вздохнула. Бильбо, оторвав испуганный взгляд от Кили, обернулся ко мне. Кили осекся на полуслове, и с лица юноши мигом сошло лукавое выражение. На смену ему явилось замешательство. - Берни... - протянул гном. - Прости! Не бери в голову. Мы просто... я просто пошутил! Сунув руку в карман, я нашарила кожаный башмачок и, сжав его в ладони, почувствовала ни с чем не сравнимое облегчение. Потом быстро встала на ноги и направилась к краю обрыва. Туда, где совсем недавно стоял Бильбо. Обхватила себя руками за плечи, не выпуская башмачок, и замерла, ожидая, пока прекратится дрожь. - Думаете, это смешно?! - резко произнес Торин где-то у меня за спиной. - Думаете, ночные забавы орков - это повод для шуток? Забыли, что произошло в поселке дровосеков? Я медленно обернулась и заметила, что он стоит совсем рядом. Хотела было подать голос, но решила смолчать. Я не винила Фили и Кили за безобидное желание подшутить над впечатлительным хоббитом. Они были слишком юными и легкомысленными, чтобы задумываться о том, насколько такие шутки уместны. Но и защищать их я тоже не считала возможным. - Мы ничего такого не имели в виду! - поспешно произнес Кили, который, судя по его виду, уже пожалел о случайно брошенных словах. - Мы просто не подумали... - Нет, конечно, - оборвал племянника Торин. - Вы ничего не знаете о них. Не говоря больше ни слова, он пошел прочь. Я обернулась, чтобы посмотреть ему вслед, но тут неожиданно заговорил Балин, и все мое внимание переключилось на седобородого гнома. А он все говорил и говорил. И я впервые услышала историю о том, как Торин стал настоящим предводителем своего народа. Я слушала мягкий и глубокий голос Балина, и, словно наяву, представляла эту страшную битву. Чувствовала страх и отчаяние гномов. И их надежду, которую подарил молодой король. Холода я больше не ощущала. Да и Бильбо, сидевший рядом со мной прямо на траве, кажется, всерьез увлекся историей. Его глаза горели. И взгляды, которые хоббит бросал на Торина, были полны восхищения. Пусть и вперемешку с некоторым опасением. Торин же, который, несомненно, слышал каждое слово Балина, стоял неподвижно. И мне оставалось только догадываться, что сейчас отражает его лицо. Я сама не заметила, как подошла ближе и встала рядом с Нори о Ори, которые, вместе с остальными гномами поднялись навстречу своему предводителю. Торин обернулся, когда Балин окончил речь. Он был абсолютно спокоен, и только в глубине глаз, которые казались сейчас совсем темными, таилась старая-престарая боль. Или мне так только казалось... - А Осквернитель? - неожиданно подал голос Бильбо, о котором я уже успела забыть. - Что стало с ним? Хоббит задал этот вопрос Балину, но ответил на него Торин. - Он зарылся обратно в ту нору, из которой выполз. Эта тварь давно уже подохла от своих ран. Быстро миновав территорию стоянки, Торин скрылся в темноте скал. Гэндальф, не принимавший участия в беседе, проводил его задумчивым взглядом, значения которого я так и не поняла. Несколько минут в лагере царило молчание. Потом я поднесла к лицу руку с зажатым башмачком, бросила на него еще один взгляд, и спрятала в карман. - Берни! - тихо позвал Кили, которому, судя по всему, все-еще было не по себе. - Прости за все это. Я... - Ничего страшного, - покачала головой я. - Просто неудачная шутка. Пойду спать. - Ладно... - юноша, кажется, не поверил, но продолжать разговор поостерегся. Просто проводил меня глазами. Однако спать я не легла. Посидела немного у большого валуна на самой границе светового круга, создаваемого костром, а потом поднялась на ноги и решительно шагнула во мрак. Место долго выбирать не пришлось. Прямо за грудой валунов, в нескольких десятках метров от нашей поляны, я нашла большую сосну. И решила, что она идеально подойдет для моей цели. Голова была абсолютно ясной, и я откуда-то знала, что поступаю правильно. Подобрав увесистую палку, я несколько раз копнула сырую землю и, сформировав небольшую ямку, опустила в нее башмачок. Помедлила немного, а потом решительно забросала его землей. Встала на ноги и, мгновение спустя, услышала голос Торина: - Ты все-таки решила избавиться от этой вещи? Он стоял напротив и смотрел на меня. Все то же выражение спокойствия на лице и та же затаенная боль в глазах. Между бровями залегла морщина, и мне ужасно хотелось потянуться и разгладить ее пальцами. Останавливало только явное осознание неуместности подобного жеста. - Да. Наверное, пора научиться оставлять прошлое в прошлом. - Без прошлого не было бы настоящего, - пожал плечами Торин. - Но если слишком привязываться к прошлому, его и так не будет. Я снова забыла об этом... но теперь понимаю. И хочу идти дальше. Как ты. Торин сделал шаг вперед и остановился рядом со мной. Наши глаза оказались на одном уровне, и мне казалось, что он видит меня насквозь. Хотелось моргнуть или опустить взгляд, но я почему-то не могла ни того, ни другого. - Ты ничего не знаешь обо мне, - он не бравировал, просто констатировал факт. - Равно как и я ничего не знаю о тебе. Я молчала, забыв дышать. Синие глаза, бывшие сейчас непривычно темными, сковывали волю. С огромным трудом мне удалось произнести всего два слова: - Так проще. - Человеку, может быть... Внезапно наваждение спало. Я поняла, что веду себя глупо и нелепо. Разное положение. Разные расы. Разные миры. Разум, отключившийся, казалось навсегда, неожиданно встрепенулся. И на смену необъяснимой решимости пришло смятение. - Извини! - выдохнула я и поспешно развернулась, чтобы вернуться в лагерь. Но успела сделать всего два шага, после чего теплая крепкая ладонь сжала мое запястье, заставляя остановиться. И большего было не нужно. Я стремительно повернулась, подалась вперед и прижалась губами к его губам. И целых десять секунд была готова к тому, что он сейчас отстранится. А когда эти бесконечные десять секунд прошли, Торин, порывисто выдохнув, прижал меня к себе. И я поняла, что все правильно. Неразумно. Неосторожно. Рискованно. Но правильно. Вот так бывает... * * * До рассвета мне так и не удалось сомкнуть глаз. Переполненная чувствами и эмоциями, я отчаянно вертелась в коконе из собственного походного плаща и одеяла, попеременно впадая, то в панику, то в состояние, близкое к блаженству. А потом небо на востоке стало розоветь, и я оставила эти бесплодные попытки. Даже в семнадцать лет со мной не бывало подобного. Лишиться сна от одного-единственного поцелуя... Наверное, для этого нужно быть взрослой, умной и ответственной. О чем я только думала?! Как могла позволить себе хоть на минуту забыть о своей цели?! До Ривенделла осталось не более двух недель пути. А потом я отправлюсь домой, и мы никогда больше не увидимся. Никогда! Да что там, не увидимся! Я даже письмо ему не смогу написать! Я никогда не узнаю, чем закончился поход к Одинокой горе. Удалось ли ему вернуть свой дом. Уцелеть в битве с драконом... Как я буду жить, не зная об этом?! Да и буду ли вообще? Ведь Гэндальф уже не раз предупреждал, что переход, вполне возможно, закончится моей смертью. И если еще совсем недавно мне это было совершенно безразлично, то сейчас... Впрочем, кого я обманываю? Мне это и сейчас безразлично. Потому что не вернуться я не могу. Но... но как мне уйти теперь? На часах, судя по всему, был Дори. Во всяком случае, только он один спал сидя. Нужно было разбудить караульного, пока никто не заметил нарушения, но я медлила. Хотелось еще немного побыть в одиночестве. Впрочем, как оказалось, не спалось не только мне. Когда две широкие ладони опустились на мои плечи, панические мысли в голове внезапно перестали метаться и путаться, и я почувствовала ни с чем не сравнимое облегчение. Хотела обернуться, но передумала, и просто сделала маленький шаг назад, чтобы спиной прижаться к груди Торина. Несмотря на вчерашний поцелуй (а может, именно из-за него), я по-прежнему робела. - Доброе утро. - Доброе утро, - отозвался он, разворачивая меня к себе. - Ты бледная. Плохо спала? - Вообще не спала. И ты тоже? Краешек его губ чуть заметно дрогнул, но улыбка так и не озарила лицо. Зато я заметила ее в глазах Торина, и немного приободрилась. Подалась вперед и, не сдержав порыва, уткнулась носом в его шею. Замерла, прикрыв глаза, привыкая к новому для меня запаху мужчины. А потом шепотом произнесла: - Я не представляю, что теперь делать. - Помедлила и добавила: - И я ужасно трушу... Помолчав немного, Торин мягко отстранил меня. Внимательно взглянул мне в глаза. Спросил: - Бернадетта, ты знаешь, куда я иду? - Знаю, - ответила я, не раздумывая. - А я знаю, куда направляешься ты. И понимаю, как важно тебе вернуться к детям. Поэтому я принял решение проводить тебя в Ривенделл. Если Гэндальф не ошибается, оттуда ты сможешь вернуться домой. Я знала, что поездка в Ривенделл станет отклонением от намеченного Торином маршрута, но ничего не сказала. В сложившейся ситуации это было лучшим, что он мог для меня сделать. И самым разумным. - Спасибо. Еще несколько секунд мы стояли неподвижно. Потом Торин чуть опустил подбородок, словно подытоживая сказанное, и выпустил мои плечи. Участкам кожи, которых только что касались его ладони, мгновенно стало холодно. Я с трудом удержалась, чтобы не обхватить себя руками. Так и стояла, не шевелясь, пока Торин будил Дори, имевшего неосторожность уснуть на дежурстве, и выговаривал ему. А потом, с трудом сбросив с себя оцепенение, направилась туда, где устроился на ночлег Бомбур. Самый лучший способ избавиться от тягостных раздумий - сосредоточиться на приготовлении завтрака. * * * Ривенделл становился все ближе, и я все больше и больше нервничала. Сможет ли Элронд помочь мне? Захочет ли он это сделать? Собиралась было поговорить с Гэндальфом, но не решилась. Старый маг сразу предупредил: он ни за что не может ручаться. Какой смысл опять поднимать этот вопрос? Наверное, именно по причине страха, снедавшего меня день за днем, прежние кошмары вернулись. Каждую ночь я видела во сне одно и то же - своих детей. И опасности, угрожающие им. Я плохо спала, и часто по несколько часов просто лежала, закутавшись в плащ и с нетерпением дожидаясь рассвета. Впрочем, с наступлением утра жизнь становилась куда более приятной. В компании гномов было очень легко забыть о тревогах и просто радоваться сегодняшнему дню. Большую часть светлого времени суток мы проводили в седле, а по вечерам собирались у костра, чтобы насладиться разговорами. Гномы знали множество чудесных сказаний и песен. Часто, слушая рассказы седобородого Балина или стихотворные поэмы в исполнении Ори, я жалела, что не могу ничего записать. Впрочем, может, так даже лучше. Сказка должна остаться сказкой. Даже если я больше не воспринимаю все происходящее со мной, как чудо. Чем дольше продолжалось путешествие, тем более нереальным мне казался Ливерпуль. Дом, в котором мы когда-то жили с Генри. Моя работа на заводе... Единственное, что оставалось настоящим, во что еще можно было поверить, - моя семья. Колин, Мегги, Фиона, Томми и Лиз... Стоило закрыть глаза, и я видела их так ясно, словно они вживую стояли передо мной. И это помогало справляться с любыми трудностями пути. Впрочем, что-то во мне, наверное, все-таки изменилось после последних удивительных событий. Во всяком случае, проницательный Бильбо мгновенно почувствовал неладное. Сначала он просто ко мне приглядывался, а потом деликатно поинтересовался, все ли в порядке, и не нужна ли помощь. - Все хорошо, - я улыбнулась, но взгляд все-таки отвела. – Просто… не думала, что я так сильно привяжусь к вашему миру. Хоббит вздохнул, задумчиво взлохматил волосы и уставился на свои босые ноги. - Мне тоже будет тебя не хватать, Берни, - признался он, наконец, отчаянно смущаясь. - Я... рад, что познакомился с тобой. - И я рада, - искренне ответила я. Все это было похоже на прощание. И после разговора с Бильбо я несколько дней чувствовала себя так, словно каждый час, каждую минуту прощаюсь с ними. От этого окружающая действительность стала восприниматься совсем по-другому. От былой легкости, которая появилась где-то на второй неделе пути и не покидала меня до самого поселка дровосеков, не осталось и следа. И через некоторое время я поймала себя на том, что начинаю неосознанно сторониться товарищей. Возможно, причиной этого была мысль о будущей разлуке. Или все дело в чувстве вины. Ведь я так обрадовалась решению Торина отклониться от маршрута! Хотя прекрасно понимала, как тяжело оно ему далось... После того безумного поцелуя ночью и не менее странного разговора утром я несколько дней старательно его избегала. Впрочем, справедливости ради следует отметить, что и Торин не рвался со мной общаться. Он стал еще более сдержанным и отстраненным, чем раньше, часто вел продолжительные разговоры с Балином и Гэндальфом или уходил в разведку с Двалином. Сначала я порадовалась этому, а потом вдруг ощутила разочарование. И тут же сама не себя разозлилась. Чтобы хоть как-то справиться с этой эмоциональной бурей, я все свободное время тренировалась в стрельбе. Детские навыки обращения с рогаткой, как оказалось, никуда не исчезли. И после нескольких вечеров упорных тренировок я осталась вполне довольна своей меткостью. Правда, несмотря на заметные успехи, я до сих пор была уверена, что рогатка не поможет в борьбе с врагом. И ошибалась, в чем мне скоро пришлось убедиться.