_____________________________________
Лилли невероятно понравился Красный Замок, весь увешанный знаменами. Она была очарована им так же, как Стеной, когда увидела ее впервые. Что же до Сэма, то знамена рассказали ему многое о политической ситуации, отбросив необходимость поговорить с кем-нибудь об этом. Повсюду был коронованный черный олень на золоте, хотя, что любопытно, не наблюдалось оленя, охваченного пылающим сердцем. Серый лютоволк — нынешняя эмблема Джона, должно быть — встречался одинаково часто с водяным; встречались и разные другие эмблемы большинства сильных домов Вестероса, за примечательным исключением золотого льва и золотой розы. Как только мейстер Эброз и Лилли расположились в своих комнатах, Сэм подошел к двум мужчинам, которых, как ему показалось, он не видел целую жизнь. Пип не мог перестать говорить о жизни в Красном Замке, а Гренн стойко и тихо стоял рядом. Сэму понадобилось какое-то время, чтобы осознать, что эти двое носили плащи серые, отороченные белым, а не черные, и это его заинтересовало. — Парни, что вы делаете здесь, так далеко от Стены? Вы вербуете новобранцев для Ночного Дозора или по какому-то другому поручению лорда-командующего? Пип послал Гренну усмешку. — Можно сказать и так. Или лучше спроси, как король Станнис освободил нас от клятв Ночному Дозору до тех пор, пока мы продолжаем служить и защищать нашего истинного лорда-командующего. Пусть он и не носит этого титула после мятежа на Стене. Мятеж. Это все объясняет. Там был бунт, должно быть, как в замке Крастера; Джон спасся, а его враги объявили всему Вестеросу, что он мертв. И Пип, и Гренн, должно быть, сбежали вместе с Джоном. Но Сэм все равно думал, что чего-то здесь не хватает. — Я не думаю, что любой король может сделать это. Просто освободить брата Ночного Дозора? Пип пожал плечами. — Новый Хранитель Севера не собирается снимать с меня головы в ближайшее время, так что я не буду вдаваться в такие незначительные подробности. — А как же Джон? — У Сэма было так много вопросов, которые он хотел задать Пипу и Гренну, но на это не было времени, и он должен был с чего-нибудь начать. — Джон? Джон? — Пип скорчил гримасу. — Мы знаем кого-то по имени Джон, Гренн? — Он имеет в виду бывшего лорда-командующего. — А, великий лорд Старк, если конкретней. Потомок старых Королей Зимы, владелец меча из валирийской стали и хозяин лютоволка, безмолвного и ужасного, как сама зима. Сэм не мог сказать, серьезно Пип говорил или нет. — Ты спрашиваешь, как он? Ну, он не такой ледяной, как лорд Сноу, так ведь, Гренн? — Сход с собственного погребального костра здорово ему в этом помог. — Собственного погребального…? — начал было Сэм, но Пип прервал его. — Ты, наверное, подумал, что Джон превратился в веселого кузена Скорбного Эдда, которого он хотел и которого у него не было, но бывают дни, когда король улыбается чаще, чем он. — Но… — запнулся Сэм, пытаясь понять смысл того, что ему говорили Пип с Гренном. — Но король Станнис не улыбается. Никогда. Пип громко вздохнул и возвел глаза к небу. — Ну что нам с тобой делать? Старые мейстеры не научили тебя в Цитадели шуткам? В цепи точно должно быть звено для этого! — Они… нет. Они не учат этому. — Сэм не знал, как объяснить своим братьям — я все еще полагаю их своими братьями? — какова жизнь в Цитадели: обучение, соперничество среди послушников, политиканство архимейстеров… Но что он точно знал, это то, что он скучал по духу товарищества, как на Стене. Там все было намного проще. Ну, кроме Иных. — Я просто рад снова увидеть вас, парни, — закончил с улыбкой Сэм. — Мы тоже, мейстер Смертоносный, — сказал Пип, хлопнув Сэма по плечу. — Я еще не мейстер! Мне еще нужно много лет обучаться и изучать… — Ты мейстер больше, чем я буду когда-либо, — парировал Гренн. — В один день ты станешь мейстером Винтерфелла, и это звучит довольно внушительно по сравнению с сыном фермера из Речных Земель. Пип что-то прошептал Гренну, указывая куда-то позади Сэма. — Что? — Ничего, просто волки Винтерфелла, вероятно, ждут не дождутся тебя. Сэм почувствовал, как его плащ дернули, и обернулся, обнаружив молча взирающую на него пару кроваво-красных глаз. Призрак уже был размером с небольшую лошадь, а когда он зевнул, то зрению Сэму открылись ужасающе острые зубы. — Призрак! Я уже не думал, что увижу тебя снова! — Он протянул руку, которую волк тут же облизал, прежде чем она начала трепать его белый мех. — Ты знаешь, что стал известен во всех Семи королевствах? Видимо, твои когти и в самом деле из валирийской стали. — Так и есть. Сэм вдохнул воздух, увидев руку в шрамах, присоединившуюся к его руке, гладившей Призрака. Глаза Сэма медленно скользили по этой руке к ее плечу, затем к шее с очередным ужасным шрамом, и, наконец, к лицу, обрамленному темными волосами, с простирающимся от правого глаза к носу еще одним страшным шрамом. В глазах Джона была такая печаль, как если бы он познал больше боли и страданий, чем большинство живущих людей. Но он улыбался. И Сэм не осознавал, как он скучал по этой улыбке. — Лорд Ст… Ст… Старк. Джон поднял голову и посмотрел на Сэма со странным выражением, как будто не мог поверить, что Сэм его так назвал. — Я рад тебя видеть, Сэм. — Улыбка Джона стала шире. Он поправил свой серый плащ, отороченный белым мехом. — Кажется, я не единственный в Ночном Дозоре, кто нарушил свои обеты с одичалой. — Сэм-соблазнитель! — заулюлюкал Пип, но свирепый взгляд Джона заставил его замолчать. Сэм отвернулся от Джона, захлестываемый волной стыда. Плотоядная ухмылка Пипа не помогла. Он рассказал Джону о его дочери от Лилли. — Ты не сердишься? Призрак снова уткнулся в его ладонь, а Джон молча покачал головой. — Ты жив. И ты здесь. Этого для меня достаточно._________________________________
Покои Джона в Красном Замке имели большие окна и балкон, открывающий захватывающий вид на север. О них нельзя было сказать ничего примечательного, кроме того, что они были совсем близко к башне с ужасной крутой лестницей, которую избрал король для своего житья. Вскоре Сэм ознакомился с обеими комнатами, так как большую часть времени (которую проводил не с Лилли) он разговаривал с Джоном в его кабинете или поднимался по королевской лестнице, чтобы доставить воронов и послания от великого мейстера Эброза. Джон изменился. И не только физически, хотя он достаточно вырос, чтобы начать носить Длинный Коготь на бедре, а не за плечом. Сэм не мог понять, как же именно он изменился. Джон был более уверенным в качестве лорда Старка, чем лорда-командующего, каким его знал Сэм. Он больше слушал других, а его грозный взгляд мог устрашить любого, кроме короля. Или, возможно, это все из-за Призрака, никогда его не покидающего. Пип не шутил, когда описал Джона как «великого лорда Старка». Возьми любого северянина, и он расскажет, что его лорд — оживший Эддард Старк. Джон был мертв, как сообщал Боуэн Марш, но затем он каким-то образом сошел с погребального костра, славно послал Ночной Дозор в пекло и ушел на юг, чтобы помочь королю устранить Болтонов раз и навсегда. После этого в Винтерфелле, перед своими людьми и бывшими людьми королевы, король Станнис узаконил Джона и дал ему власть над замком до тех пор, пока он помогал ему уничтожать его врагов к северу и югу от Стены. Джон говорил эти же самые рассказы по-другому, с гораздо меньшим чувством гордости и совсем без удовольствия. — Я бы до сих пор был на Стене, если бы мои братья не убили меня. Я был лордом-командующим, и я поклялся защищать королевство на Стене до конца моих дней. — Тогда почему ты оставил Стену ради Винтерфелла? И правда ли ты сказал: «В пекло Ночной Дозор»? — Не совсем, — начал Джон и нахмурился. — Боуэн Марш с приспешниками ясно дали мне понять, что я больше не лорд-командующий и не брат Ночного Дозора, и, строго говоря, я и так перестал соответствовать обетам, ведь я служил до самой смерти. Вот так я и пошел на Винтерфелл со всеми, кто пожелал перерезать мечом горло Рамси Сноу. — В конце концов это сделал король Станнис, так? — Нет, он обезглавил Русе Болтона, не Рамси. Ублюдка убил Теон Грейджой, перед тем, как умер сам от ран и сломанной души. — Призрак дремал у ног Джона, и тот наклонился почесать его за ухом. Сэм не стал больше расспрашивать об этом, хотя ему показалось странным, что Джон с грустью говорит о человеке, сжегшем Винтерфелл и убившем его братьев. Может, Грейджой не был виновен во всех преступлениях, которые ему приписали люди. — Должен поздравить тебя с тем, что ты стал лордом Старком, — сказал Сэм, пытаясь увести разговор от смерти. — Из того, что ты рассказывал о своих отце и братьях с сестрами, они бы гордились тобой. Король Станнис, кажется испытывает к тебе большое уважение. По крайней мере один слух был правдой, насколько мог судить Сэм: большую часть времени Джон был ближе к королю, чем его собственная тень. Этих двоих редко видели в Красном Замке одного без другого, а белый лютоволк обычно был немного позади. Джона можно было принять за члена Королевской гвардии, если бы не его серый плащ, и он шел рядом с королем, а не несколькими шагами позади. — Ты думаешь, он уважает меня? — казалось, настроение Джона улучшилось, и так было всегда, когда он говорил с Сэмом о короле. — Нехотя, в лучшем случае. Он должен был предложить мне Винтерфелл три раза, прежде чем я, наконец, согласился, и даже тогда это было на моих условиях. Это ему очень досадило, мягко говоря. — Что ты имеешь в виду под своими условиями? — спросил Сэм. — Я согласился стать лордом Джоном Старком из Винтерфелла, потому что это был мой долг как последнего живого ребенка Эддарда Старка. Мне больше не было места в Ночном Дозоре, и куда мне еще было идти? Я сказал королю, что приму его предложение, только если смогу сохранить веру в своих богов, вступить в брак с той, кого я сам выберу, а самое главное — откажусь от имени и титула, если найдется кто-нибудь из моих чистокровных братьев и сестер. — И король Станнис согласился на все это? — Он не произвел на меня впечатления человека, легко склоняющегося перед требованиями других. Особенно на последнее от Джона. Джон послал ему волчий оскал. — Тогда я недолго был знаком со Станнисом, не очень хорошо, во всяком случае. Но я достаточно понял его обиды и мотивы, чтобы сформулировать аргумент, который он не сможет оспаривать. Я просто сказал ему, что у меня нет ни малейшего желания отрицать наследственные права моих чистокровных братьев и сестер, которые они имели. Станнис заскрипел зубами, усмехнулся и пробормотал что-то про наглость Старков, бастардов и особенно — старковских бастардов. Но в конце концов согласился на мои требования. Призрак зевнул и сел так, чтобы касаться плеча своего хозяина. Джон обнял волка, с улыбкой зарываясь лицом в его мех. — Думаю, мой отец гордился бы этим.____________________________________________
Будучи подмастерьем великого мейстера, Сэм часто присутствовал на заседаниях Малого совета. По-видимому, Эброзу был нужен кто-то, делающий для него заметки, несмотря на то, что он никогда не забывал слова, произнесенные здесь. Когда Сэм поднял этот вопрос, он только улыбнулся. — Я мог бы вспомнить все, что говорили лорды, как я помню каждый труп, мною вскрытый. Но у тебя, мой мальчик, другой взгляд на вещи, и ты можешь придавать большее значение тому, что я посчитаю несущественным. Я хочу научить тебя думать, чтобы ты стал настоящим мейстером, а не чтецом книг. Когда Сэм сидел на заседании Малого совета в первый раз, он заметил, что стул справа от короля Станниса остался пустым. (Джон, как заметил Сэм, сел слева от короля, несмотря на то, что он был лишь временным членом совета, пока не уехал в Винтерфелл.) Ему пришло в голову, что он еще не видел лорда-десницу, и он спросил об этом Джона, когда после разговаривал с ним на балконе его кабинета. — Десница короля в Королевской Гавани? Я слышал, что он воскрес из мертвых, как и ты. Ну, не так, как ты, но лорд Мандерли солгал о его казни, чтобы расстроить планы Ланнистеров. — Лорд Сиворт? Он недавно причалил к мысу Гнева, чтобы забрать жену и двух младших сыновей из их тамошнего замка. Также он оценивает состояние Штормовых Земель, так как король Станнис сильно занят здесь. Тебе понравится Давос, Сэм. Он очень добр. — Он очень похож на короля? — Образ высокого, серьезного, сурового человека, одетого, как пират — велика ли разница между контрабандистом и пиратом? — пришел на ум Сэму. — Вовсе нет, — тут же ответил Джон. Затем сделал паузу. — Ну, нет, не так. Они имеют больше общего, чем думают. Они оба очень сдержанны, и ни тот, ни другой не умеют скрывать правду за витиеватыми словами. Думаю, Давос очень хорошо дополняет Станниса, потому что он знает, как сочувствовать и проявлять сострадание к другим. Не то чтобы Станнис не умеет быть добрым, прошу учесть, это просто не… — Это просто не приходит к нему само собой. Джон засмеялся, хотя Сэм не думал, что он смеется над королем. — Мы с Арьей часто заканчивали предложения друг за друга, — объяснил Джон. — Она тебе тоже понравится, если ты когда-нибудь ее встретишь. — Я тоже на это надеюсь, лорд Старк. — Он до сих пор так надеется, что увидит Арью снова, и всех своих братьев и сестер. Я бы рассказал тебе о Бране, если бы не поклялся держать в тайне то, что он жив. — Ты знаешь, что он нашел моего младшего брата Рикона? Вот почему лорд Мандерли в конце концов поддержал Станниса. Однако Рикон заболел ужасной простудой и умер от нее в Белой Гавани, и теперь его черный лютоволк следует за Давосом всюду, куда он идет. Когда в Вестерос пришла зима, она сильнее всего ударила по Старкам. Сэм теперь начал понимать постоянную печаль в глазах Джона. Он еще немного рассказал о королевском луковом рыцаре, возбудившем интерес Сэма, потому что они с королем так долго были вместе. И безоговорочно друг другу доверяли, как и Джону. — Король Станнис доверяет лорду Сиворту больше, чем кому бы то ни было. Иногда я думаю, что Давос — единственный человек, которому доверяет Станнис. — Ты не думаешь, что король доверяет тебе? — Сэм думал, что это было очевидно. Джон помолчал некоторое время, дольше, чем Сэм мог ожидать. Он подошел к перилам балкона, зарывшись рукой, испещренной шрамами, в мех Призрака. — Может быть, — наконец ответил Джон. Сэм уставился на него и сказал, пытаясь сдержать неверие в голосе: — Но ведь ты сражался рядом с ним, а Призрак спас ему жизнь. Он дал тебе Винтерфелл и почти все, что ты у него просил. Почему ты не уверен в точности, что он доверяет тебе? Джон коротко засмеялся, покачал головой и, как ни странно, покраснел. — Я… Станнис… Много лет уходит на то, чтобы доверять кому-то полностью, и, зная, что Станнис пережил за свою жизнь и как часто его предавали близкие ему люди… как бы мне не хотелось думать, что он доверяет мне, я не могу принять это, как должное. Я сделал такую ошибку, когда думал, что мой отец будет лордом Винтерфелла, пока не сделается седым и старым, а Робб будет лордом Винтерфелла вслед за ним.________________________________________
Сэм проклинал себя: он уже второй раз за несколько минут запнулся о свой плащ. Он собирался поспать ночью, а потом он будет нужен великому мейстеру Эброзу. Но нужно было немедленно доставить письмо королю; с мыса Гнева только что прилетел ворон. О, Сэм понятия не имел, было ли это послание срочным, но само собой разумеется, что король Станнис тут же пожелает увидеть что-нибудь от своего лорда-десницы. И вот Сэму пришлось обойти половину залов Красного Замка посреди ночи. У входа в покои короля стоял сир Ролланд Шторм из Королевской гвардии. Сэму он нравился, и он признавал, что бастарды (и другие люди низкого происхождения) на службе короля часто были честнее лордов, ведь они должны были заслужить свои должности. Или, может быть, Сэму так казалось. — Что привело Вас сюда в такой час, Сэм? — миролюбиво спросил сир Ролланд. Сэм показал письмо с печатью с кораблем из серого воска. — Надеюсь, не слишком поздно, чтобы потревожить короля, но оно пришло только что. Сир Ролланд расмотрел эмблему корабля. — Лорд Сиворт должен быть допущен к королю в любое время дня и ночи. Король Станнис редко спит и это никак не отражается на нем, удивительно. Сэм ожидал, что рыцарь откроет дверь позади него, но он ничего не предпринял для этого. — Предупреждаю Вас, Сэм, что король в данное время говорит с лордом Старком — который, кажется, тоже никогда не спит — и, вероятно, будет разгневан тем, что их прервали. — Ничего, я справлюсь, сир, — сказал Сэм с усталой улыбкой. Хотя, если бы я прервал моего отца, это было бы совсем другое дело. Он не был удивлен тому, что Джон мало спит. Еще до избрания лордом-командующим он был единственным, кто оставался в постели не больше шести часов в сутки, а часто он вовсе отказывался от сна и ходил на Стене, пока не проснется большинство людей в Черном Замке. Сир Ролланд отворил дверь, и Сэм начал утомительный подъем по проклятой винтовой лестнице. Уже не в первый раз он подумал, что король выбрал эти комнаты просто для того, чтобы измучить всех, кто захочет его посетить. Около двери в кабинет короля раскинулся Призрак; дверь была чуть-чуть приоткрыта. Заметив Сэма, лютоволк тотчас поднял голову и ткнулся в руку, требуя приласкать его. Он, как всегда, доставил ему это удовольствие, так как предпочел бы не видеть поражавших воображение острых зубов. Сэм собирался постучать в дверь, но Призрак загромождал путь и отказывался сдвинуться, и тогда он заглянул в щелочку. И Джон, и король Станнис стояли у окна, выходящему на юго-восток и открывающему захватывающий вид на залив Черноводной и Штормовые Земли за ним. Джон прислонился спиной к подоконнику, скрестив руки и опираясь головой о раму. Король был расслаблен так, как Сэм еще не видел. Хоть он и стоял неподвижно, словно статуя, в его плечах не было видимого напряжения, а его руки лежали на подоконнике явно без намерения сломать его. И Станнис не морщился. И не стискивал зубы. — Уйди, Призрак! — зашипел Сэм, но волк по-прежнему непреклонно стоял перед дверью…______________________________________
…в то время, как Джон вновь взглянул на Станниса. Король Семи королевств и лорд Винтерфелла закончили свое обсуждение уже ночью, и перешли от стола, заваленного свитками, к окну, где слышался грохот волн о берег. Вот где Джон проводил большинство ночей. Если не у подоконника, то на балконе, или на стуле у камина. Независимо от места, он потерял счет времени, которое проводил со Станнисом, разговаривая обо всем и ни о чем, а часто и вовсе пребывая в тишине. Возможно, мне стоило потратить это время на поиски Арьи, Брана или Сансы. Джон быстро подавил эту мысль. Я найду их, когда улажу все остальное; теперь я самый могущественный человек на Севере, и приходится с этим считаться. В тот вечер лорд Старк и король обсуждали его предстоящее возвращение в Винтерфелл, которое планировалось по прибытии лорда Сиворта из Штормовых Земель. Северные лорды стремились вернуться домой и забыть обо всех проклятых войнах теперь, когда пришла весна и в Винтерфелле снова был Старк. Король Семи королевств видел в этом необходимость, хотя казалось странным, что он ненавидел тот день, когда это произойдет. — Я бы оставил тебя здесь, со мной, — сказал Станнис Джону; ветер нежно задувал в окно. Джон чуял соленый запах моря. — Хотя ты был бы несчастен в этой яме, кишащей змеями. И у тебя есть обязанности на Севере; было бы неправильным удерживать тебя от них. — Я все еще менее несчастен, чем Вы. Станнис фыркнул. Если бы Джон не провел последний год или около того рядом с ним, он бы подумал, что Железный Трон делает человека счастливее. Признание его королем Вестероса, конечно, сделало Станниса более удовлетворенным, как и вознесение по справедливости таким, как Мейс Тирелл, вредившим государству. Но это были только положительные эмоции, так думал Джон. Он задавался вопросом, чего же хотел Станнис, действительно хотел, какое желание он похоронил глубоко внутри себя. Прежде чем Джон понял, что он делает, он уже произнес часть своих мыслей вслух: — Как Вы думаете, Вы были бы счастливее, если бы король Роберт сделал Вас лордом Штормового Предела вместо Драконьего Камня? — Только дураки тратят время, думая о том, что могло быть и что было бы, — последовал немедленный ответ. — Я ничего не могу сделать, чтобы изменить прошлое, и никто не может. Станнис продолжал смотреть на море. Джон подумал, что он ничего больше не скажет на эту тему, пока король не заговорил снова, больше про себя, чем кому-либо. — Иногда я хочу, чтобы Роберт был королем, каким мог быть. Или, по крайней мере, внял советам тех, кто знает лучше, и принял решения, которые должен был принять. В королевстве никогда не началась бы война, и я мог бы доживать свои дни лордом Штормового Предела. Он никогда не хотел быть королем, так же как я не хотел быть лордом-командующим или лордом Винтерфелла. Но мы оба, скрипя зубами, приняли это, потому что это был наш долг. И редкие люди выбирают его. Так они оба стояли в тишине некоторое время, и Джон думал о последних словах Станниса: «Я бы оставил тебя здесь, со мной…» — Что Вы велите мне делать, Ваше Величество, если не быть лордом Винтерфелла? Взгляд Станниса проследовал от моря к нему. — Заседай в моем Малом совете. Командуй моей Королевской гвардией. Джон смотрел на него. Из всего, что король говорил… — Мне нужно больше таких людей рядом с собой, как Давос, которые будут говорить мне правду, — сказал Станнис просто. — Вы сделаете бастарда лордом-командующим Вашей Королевской гвардии? Король выглядел раздраженным. — Я сделал бывшего контрабандиста своим десницей, а узаконенного бастарда — лордом Винтерфелла и Хранителем Севера. Ты действительно думаешь, что мне есть дело до титулов и имени человека, пока он соответствует своей должности? Нет. Джон знал это, но командир Королевской гвардии отличался от лорда того или иного замка. — Иногда бастарды наследуют земли и титулы своего отца, если не остается чистокровных наследников. Но лорд-командующий Королевской Гвардии всегда был знаменитым рыцарем из именитой семьи. — И ты думаешь, что не подходишь? Разве мейстер Эддарда Старка учил тебя песням вместо истории? Белая книга скажет тебе другое. — Я не рыцарь, это во-первых, и, хотя моим отцом был Эддард Старк, я все равно родился бастардом. — Джон. Джон вздрогнул. Не из-за руки, внезапно охватившей его плечо, а потому, что Станнис назвал его по имени. Он делал это только несколько раз, и все они были, когда… — Как ты думаешь, кого заботит, что ты не сын Кейтилин Талли? Твоих северян-то уж точно нет. Когда они смотрят на тебя, они видят сына Эддарда Старка, и так и должно быть. Ты действительно выглядишь чрезвычайно на него похожим. — И это все, что Вы видите, когда смотрите на меня? Моего отца? — Джон пытался скрыть боль в голосе. Дыхание сделалось отрывистым. Возможно, это было из-за руки Станниса, движущейся от его плеча к шее. — Когда-то. Когда я впервые встретил тебя на Стене, то увидел в тебе только мальчишку, инструмент, чтобы склонить Север на свою сторону. — А теперь? — Рука скользнула с шеи Джона под подбородок, приподняв голову. — Теперь… — Голос Станниса затих; он пристально, не отрываясь, смотрел своими темно-синими глазами в серые Джона. — Когда я смотрю на тебя, я вижу мужчину. Не того брата, которого всегда хотел Роберт, но мужчину, сражавшегося вместе со мной с ужасными существами за Стеной; мужчину, прежде всего заботившегося о долге перед своей семьей; и мужчину, никогда не покидавшего меня, когда я в нем больше всего нуждался. Джон открыл рот, но тут же понял, что не знал, что сказать. Он все еще не отводил своих глаз от глаз Станниса, и не думал, что смог бы сделать это, даже если бы захотел. — Твой волк все еще охраняет дверь, мальчик? — спросил король; его голос стал опасно низким. Джон сделал все возможное, чтобы достичь разума Призрака, пытаясь понять, что он чувствует. Станнис, казалось, подозревал, что между ним и лютоволком была какая-то связь, но никогда не спрашивал прямо. Призрак… Призрак сидит снаружи у двери на вершине крутой лестницы… Тогда это должна быть эта дверь. Он чувствует себя… расслабленным? Хорошо. Это значит, что никакой опасности там нет. — Да, — выдохнул Джон, чувствуя, как большой палец скользит по его нижней губе. Почти без предупреждения губы Станниса обрушились на его. Джон знал, что должен был чувствовать стыд, слившись в поцелуе, хватая короля за воротник, чтобы прислонить его ближе. Обе руки Станниса запутались в его волосах, его пальцы переплелись, и он потянул их, причинив ему боль. Но Джон уже многие месяцы говорил себе, что он напрасно на что-то рассчитывает, что он начал это со Станнисом потому, что ему было очень одиноко и невероятно холодно. Угол подоконника впился ему в спину, но Джон не заметил боли, более сосредоточившись на рту Станниса, который уже передвинулся вдоль его челюсти к нежному месту чуть ниже уха. Джон вздрогнул и начал скользить рукой по груди Станниса вниз, чтобы схватиться за завязки его бриджей. Король, однако, схватил его за руку прежде, чем он это смог. — Не здесь, — пробормотал Станнис, глядя на дверь, ведущую в его спальню. Призрак улыбки витал на его лице. Джон едва успел кивнуть в знак согласия, как его уже потащили в данном направлении. Или, возможно, это он потянул Станниса.