Здесь непонятно, где лицо, а где рыло И непонятно, где пряник, где плеть Здесь в сено не втыкаются вилы, А рыба проходит сквозь сеть! И не ясно где море, где суша, Где золото, а где медь. Что построить, и что разрушить И кому, и зачем здесь петь? Здесь камни похожи на мыло, А сталь похожа на жесть И слабость как сила, и правда – как лесть. И неясно где мешок, а где шило И неясно где обида, где месть. И мне не нравилось то, что здесь было, И мне не нравится то, что здесь есть! Нам с тобой – голубых небес навес, нам с тобой Станет лес глухой стеной, нам с тобой… Из заплёванных колодцев – не пить План такой, нам с тобой.
Ты ктo такoй Соблазнительница Твидла – поднялась без страха. Встала, пред своим бывшим. Пред безжалостно растоптанной, былою своею любовью. Разодетая по-прежнему, но труд давшая… Все же основные улики голые – несколько задрапировать. В простынь. – Не лги, Стенли. Ложь убивает, – хладно посоветовала она. – Хорошо, хотел! Не сам! Она меня во всем убедила! – соглашаясь с этим, тут же с потрохами ее сдал Стен. – Она говорила! Только ради Ключа, все делает? Что планету все-таки взорвать нужно! И я не решусь – но она сможет, и она справится! А ты не осудишь, и ее не тронешь, ведь стыдно будет… Раз ты бросил! Вы же вправду разошлись, верно? Она так сказала, и я подумал… Все мы люди! Это наша Ферра. А не кто-то. Дам ей погонять Ключ… Если вправду. Ну тогда какие, ко мне претензии? – Я должна была. Это сделать. Взять все снова в свои руки. Ведь он слизняк. И он не способен! Ни на что. Особенно – верный выбор, – соизволила дать объяснения с презрением Ферра. – Даст команду, или пустит дело на самотек… Это станет для всех! Фатальным. Я не буду ожидать этого. Я теперь не вечна, я хочу жить. И я буду защищать. Жизнь. Свое! Свой дом, своих людей. Остальные – мне чужаки. Меня могут снова посчитать монстром… Равнодушным, и бездушным. Это мало меня волнует. Понимания я вовсе не прошу, Кай. – Но я… Понимаю, – мрачно сообщил Кай. – Это ожидаемое. Решение. Да и Ключ… То величайший соблазн. Для всех. – Ну дак ясно! Я и вовсе ей был не нужен! Никогда, – прохрипел с мольбою согласно Стен. – Как мужчина! В этом вовсе ничего личного… Никакого кайфа, удовольствия! Только дело! И благополучие, корабля нашего. Ты же знаешь, как всегда твоя супруга на том помешана… Она любит Лексс! И одного лишь тебя, дружище! – Мне известно, – тихо признал мертвый, обнимая ее за талию. – Это было… Нелегко для тебя! – Да, – обмякнув тут же с твердой былой решимости, прошептала смущенно Ферра. Продолжая нервно, складками сжимать ткань. – Кай, прости! Я просто должна была! Я пыталась закрыть глаза… И представить. Нас с тобою! Как сейчас. Как будто бы со мной – ты… – Я хочу знать лишь одно. Ферра, – твердо произнес Кай. – Что, Кай! – отозвалась супруга блудная, преданно заглядывая в глаза. – Что. С ней, – очень холодно сказал Кай. Воцарилось кратковременное молчание. – Я не понимаю, – с тревогой легкой, безуспешно попыталась отстраниться она от спрашивающего. – Понимаешь. Все очень просто. Никакого кайфа. Полагаю – что для него, – сжав неумолимо ее запястье, кивнул в Твидла сторону… и беспощадно заявил киллер. – Что-что? – перепуганно начал Стен. – Это, – коротко бросил Кай. И продемонстрировал ему вид. Прежде в складках простыни прятавшаяся, на свету блеснула тускло кривая сталь. Неприметного маленького ножичка, в пальцах Ферры… И наизготовку – скорпиона лезвие. Что замерло у груди. Ферра поглядела на то задумчиво. Чуть пожав плечами, показательно оружие свое выронила. И сама, им более не удерживаемая, смогла отступить. От убийцы. Заложила за спину руку, повела другою – как в насмешку, аристократически с ним раскланиваясь… Мудрым, стойким, зорким! И противником столь достойным? Да вновь вскинула на мертвеца наглые. Обновленные, просветлевшие… До светилом жарким выжженного серо-голубого цвета теперь, глаза. – Ферра? Давно мертва, – безмятежно ухмыльнувшись, дала ответ. – Нам к такому не привыкать. Всем, – жестко сказал покойник. – Да, ты прав. Но она, для мертвой… Прежде слишком была живой. Импульсивной! И увлеченной, – поделился хозяйски морок. – Была. Больше такой не будет. – Нет. Мертва… Она быть может. Но – не настолько, – отчеканил бесстрастно Кай. – Во мгновения последние, бытия… Твоя Ферра – летела в свет. Вниз. К теплой встрече! С самым сердцем Огня пылающим, – добродушно пояснил доппельгангер. – Смерть красивая! Но сгорая… Сложно это ценить. Впервые. Мне поверь, я знаю. И я там был. И отныне… Она моя! Раба и подстилка. Пожелаю – и королева… Хотя это одно и то же. Лишь моя, возврата к тебе не будет. Колесо судеб уже провернулось… Убить можешь. Ты меня. Но это – не изменить! – Она возвратится. Твоей не будет. Это удовольствие… Не получишь. И ты обойдешься. Без белых тапочек, – тяжело проговорил Кай. И Стен, ни бельмеса не понимающий, разглядел отчетливо в мертвом взоре. Беспощадность тьмы! Бездну боли. Что дарить мог, долго и неутомимо, палач Порядка. Собеседницу… Похоже, то не впечатлило. Совсем, нисколько. – Ничего ты не знаешь! Кай, – поделился, раздвинув губы – в сумасшедшей улыбке радостной, расшифрованный двойник Ферры. – Умилен, покойный воин. Твоей наивностью. Но здесь не тебе решать! Я передам ей. Моей государыне покорной. Что ты не верил. А покуда, до ее ласк… Что ж, мне получать придется удовлетворение! Самостоятельно. Но ведь я не жаден, вовсе. Безусловно… Им – поделюсь!!! И к убийце прыгнул. Одновременно, безудержным рывком резким, отведя вбок руку. С вылететь готовым – вторым ножом! Только-только, втихомолку – им добытым сзади из сбруи кожаной… На угрозу жизни как-то отреагировать, обалделый Твидл не просек. Не пришлось. Ведь нож летящий, неуклюже стукнул! Уже в сторонке. Не попав в него… И бесполезно, бесцельно вывалившись. Из внезапно ослабевших коварных пальцев. Когда Кай успел! Удар свой нанести… Вовремя. Ровно так, как от него ждали. – Получил… Свое, – с обречением выдохнул убийца, подхватив тело. – Ты… Убил ее! Убил – Ферру!!! А она хотела… Убить. Меня?! – охнул в панике, переводя свой взгляд с него на нож, Стен. – Это. Вовсе. Была! Не – Ферра, – выдавил Кай упрямо. Все держа безвольный, стройный… И бесспорно, окончательно мертвый стан. Глядя на притворствующе родное… И прекрасное, чужое лицо. На котором прописался победно, гордо. Лишь самодовольный покой застывший. – Почему? И ты убил ее… Ну зачем? Кай! Зачем все это! – продолжил оглушительно стенать Твидл. Вспышка, дуновение невесть откуда налетевшего горячего ветра… Силуэт в объятиях киллера замерцал. Порасплылся… И внезапно – исчез. Развеялся. Как мираж в пустыне. – Объясняет. Все! – опуская руки с облегчением враз нахлынувшим – и одновременно бесконечной слабостью, шепнул Кай. До последнего! Страшившийся. Что ошибся. – А? Она… Умеет теперь и так? – истерически всхлипнул Стенли. – Это не она, Стен. Некто… Сильно любящий с нами игры. Полагаю, тот самый Принц. Его воскрешенный, материализованный… Злобный дух, – объяснил убийца ему безжизненно. – Как Принц, – ужаснулся еще пуще Твидл. – Тот старпер, мужик? Злобный, жуткий… Но ведь чисто баба! И я… Я, с ним… Как же! Как же то могло быть!!! – Как и было. Очень… Биологично, – шелестнул Кай, чисто автоматически. Явно не готовый, для психотерапевтических с Стеном игр. – А ты… И ты – тоже?! С ним успел! Первым! – вдруг усек, что он не одинок, Твидл. – Ох блин ящеры… Вот как ты, его признал? Различил! Уж тебе-то было, с кем в койке сравнивать. Хотя тело и казалось, один-в-один… ПОЧЕМУ!!! Позволил этому случиться! Не сказал – мне!!! – Различил. До этого. Он не целуется… Как она, – обронил мучительно покойник. – И я позволил. Я не мог знать. Абсолютно точно. Наверняка. Дал отправиться… К тебе. Пойти ему… до конца. Ферра! Не пошла бы. Она не стала… – Доходить до точки, и спать со мною? Потому как я ей, видишь ли, отвратителен! – завопил Стен. – Да пошел ты!!! Садист божественный! Меня, с мужиком свести… Мало над тобою изгалялись, биовизири? Так решил пример взять? Извращуга! Сделать – эксперимент! – Собираться. Тебя прирезать. Я увидел… И я вмешался, – Кай бесплотно завершил фразу. – Для чего? Прирезать! – продолжал страдальчески не понимать Твидл. – Он почти довел меня! До экстаза, и до конца. Все ведь было, на мази уже, ну попыхтел бы еще чуть-чуть… – Вероятно… Что довел его вконец ты, – через силу выдал свое мнение и убийца. – Что за шум! За вопли, Стенли, – недовольно влетела Ксев. – Тебе Джигеротта, что ли, взяла приснилась… Или вы насчет планеты опять ругаетесь? Так решили вроде, взрывать не будем. Даже Ферра согласилась. А где она? – Вот что он хотел-то! Срочно спереть Ключ, и подзорвать… Воду!!! – оставляя упреки лишние, в озарении завопил Стен. И схватил комбез, одеваясь спешно. – Так взорвем – его! Мир! Чтобы неповадно больше было, так развлекаться! Лексс, приказываю! Как нацелишь на Огонь – пли!!! И не спрашивая. Прибегу сейчас, и подтвержу! Я тебе приказ. Отомстим! За все. За мой позор… В память Ферры! Долго ждать нам? Что ж ты замолчал… Сколько, Кай! – Нельзя. Ферра. Все еще там… Внизу! – вылетая из нахлынувшей заторможенности… Мертвец выдал им, с практически зримым ужасом. – Мы должны найти ее! Она там… – На Огне? – удивилась Ксев. – Не… В – огне? – сглотнув, переспросил Стенли. – Он сказал… Ты думаешь, она… Нет? Принц смог стать ей! Разве не значит это… – Принц! О чем вы, – поразилась раба любви. – НЕТ, – припечатал Кай. И понесся к мухе, в Лекссе надежно спрятанной. Ксев, не слишком все понимая, за движуху была всегда. Потому схватила Стена, только дав ему схватить боты. И помчалась вслед за резвым убийцей. – Ладно, ладно! – поспевая едва за ними, поотрекся вынужденно от желания заочно хоронить Ферру Твидл. – Там, и выжила. Ему много лучше, конечно, знать. Но нам, Ксев! Так уж нужно, лететь за ним? Отвлекать, от поисков… Я останусь! – попытался жалко откосить он. – Та планета, это ж ад просто! В мухе нет дверей, а в воздухе так болтает… Вдруг я выпаду? Придется искать двоих! – Оставайся. И гостей жди, – кратко бросила ему Ксев. Стен представил. Такого гостя… Снова, в виде кого из них? Таком дружелюбном, знакомом облике! И сменил решение. – Ну давайте – мы все останемся! Погодим, еще немного?! – взмолился он. – Да она сама домой вернется, я знаю точно! Это ж Ферра. Тачку только у кого угонит, и прилетит… Как всегда! Уже летит, практически в том уверен. Прилетит, а тута никого. Огорчится? Так и будем друг за дружкою гонять, вечно… – Помолчи, а? Сколько уже летит? – прошипела Ксев. – А покушать? А погулять! Вдруг где бары есть, под землею? Сувенирные… бутики! Там зависла. Да и тачку еще отыскать нужно. Вдруг запарилась, и искупнуться на ней рванула… По соседству. И быть может, там воздушные везде пробки! Вечер жарок, – огрызнулся с фантазией Стен. Мертвый очень мрачно… ничего не сказал. Но Ксев ощутила. Еще немного – и помчится он на поиск совсем один. Дорогую жену вытаскивать! Там из магазинов… Баров, лавы, океана. Чего угодно. Снова прыгнет вниз! И даже без всяких крыльев.* * *
Дико знойным полднем того же дня… Ферра никуда еще не летела. Все еще. Лишь пока. Ферра, словно пьяная мышь в бутылке. Будто подзабытый распродажный сувенир… Зависала! В схлопнутой ловушке, закупоренной кошмарной трубе. Что вела в самую глубь этой чертовой постапокалиптической крепости… Да и прямиком к ядру далее. Там болталась – на манер все той же, столь неполюбившейся Ксев Танкистки. Запихнутой туда злобным старым диктатором. Разве здесь – в отличие от морозильных казематов в Tank Girl, было просто невозможно… Безбожно жарко. Ибо лава на дне колодца – даже для малоуязвимых организмов давно покойников… На простой, неточный, приблизительный весьма взгляд. Представлялась – запредельно, непередаваемо горяча. И близка! Поскольку четырех десятков метров до нее давно не было. Ферра долететь смогла, до закрывающей трубу крышки… Только башня как-то сложилась, взрывами? Ну а лава тоже умела двигаться. Скорчась, вросшая в камень мышка – с обречением чувствовала. Как, совместно с неминуемым одеревенением крылатых лап, и неспешно поднимающейся жижей огненного фритюра… Подступает и закономерный момент конца. Главный кулинарный момент дня – в яме. Измерения истинной температуры земного центра! На своей шкуре. Ферра без подобной информации могла жить. В этом знании заинтересована совсем не была! Да и сильно подозревала… Что тут даже шоу дельного не получится? Из ее кончины. И необходимой зрелищности, не будет. Словно герой Шварца, она вовсе не уйдет в расплавленный свет. Просто рухнет, как камень в воду. Даже плюх у нее получится… Вот уж всяко, намного хуже! Чем, к примеру, от Фифи вышел. Тем не менее, ее не спрашивали… И событие надвигалось. Было вовсе не за горами. И, покуда еще могла… Ферра завела – Последнюю Песнь. Хриплым, сорванным, дрожащим в напряжении голосом. Будто приняв за сигнал, лава впухла. И заподнималась слегка быстрей. Столь игриво в ответ постреливая, мини-всплесками. По-фанатски жадно тяня к ней руки! Как живая, ухмыляясь своей огромной… Расплывающейся огненным блином рожей. В таком недалеком уже низу… В миг последний – когда жаркое дыхание пламени, уже опаляло крылья безнадежно в потолок колотящегося зверька… Плита, запечатывавшая выход, слегка шевельнулась. Поворачиваясь в упорах. И внушительное тело огромной кошки – в трансформирующем ледяном порыве, заглушившем малость жгучую боль ожога, ее вышибло. Перебродившего вина пробкой! А мохнатый черный ревущий джинн, вылетел на волю. Из западни. Амбал Принца в тускло красной хламиде жреческой – привлеченный плачем, и так необдуманно сей отворивший Сезам разбойник, словно кукла отлетел в сторону. Лава… за добычей вслед уже не рванулась. Схлынула! Как удовлетворившись… Ненужной шкуркой. Темным пятнышком отброшенной жертвой тени. Маленьким, крылатым… Неприметным и незначительным. Тем не менее, первым делом – Ферра взгромоздила обратно крышку. Навалила железа поверху! Забивая намертво горнило адской печи. И почти не обращая сейчас внимания, на скачки и махи саблей перепуганного привратника. Где-то там, за обожженной своей спиной. А потом уж только перекусила. Поправляя слегка здоровье. – А движения неловки, будто бы из мышеловки… Будто бы из мышеловки – только вырвалась она! – бормотала Ферра, выдвигаясь к выходу. Из принцевской крепости. – Ведь какой-то извращенец, в крематории – как немец! Сжечь хотел ее. И в урну пепел положить… Ох, и дура, дура же ты, Алисочка. Чтоб еще раз! Прыгала ты в незнакомые норы. За таким горячечно белым кроликом! Но так просто, разумеется, уйти не смогла. Чудом избежав купания в погребальной кипящей ванне, она расплатилась за сервис щедро. Как смогла, урезала. Персонал всего вот этого экстрим-спа! Тех, что по дороге встретились. И выбежали наружу. А специально внутри вылавливать – доверху вкусивши горечь опыта, и не думала. Ведь клаустрофобия развернулась, не отпускала. Сейчас Ферра с содроганием могла представить! Лишний миг, местонахождения себя под крышей. Не особенно разумно, в подобном климате? Но и выбора сильно не было. Новый шар, не углубляясь в лабиринт крепости, отыскать ей не удалось. И теперь – уныло загребая сапогами песочек, Ферра просто шла. Куда глядели ее глаза. И идти ей представлялось весьма неблизко. Сперва взор кидался – в сторону ближайшего города. Весьма населенного, даже индустриального! По дымам, им извергаемым в небо, судя. Может даже, вотчине того Графа. И всего скорее, как раз источника. Нападения добрососедского, на заповедные земли Принца. Трупы в форме, что нашла она у башни, о том свидетельствовали. Ферра шла не то чтоб предъявлять свои права! На графский престол. Да и всю планету, как сам желал. Это было дико чуждым, и нафиг нужным. Как довольно верно и понял Граф. Доказательств о работе на него тоже не было. Кольцо власти с пальца незаметно испарилось, в колодце сгинув. Очевидно, выполнив сполна? Заложенную в нем функцию… Ферра шла туда – искать друзей. Исчезновению их свидетелей! С басмачей немного удалось вытрясти. Как и со следов в битве. Они улетели на шаре! Все. Почему ее оставили, не стали искать и ждать… Ферра очень даже могла представить. Ксев и Стенли снова во что-то вляпались. Кай попер спасать слабейших, полностью уверенный в ее навыках… Что сама догонит, наохотившись в башне Принца! Но спасение затянулось. И там что-то пошло не так… Это было уже не здорово. Планы Ферры тоже приказали долго жить. Вскоре. Оказалось, напрямки путь – недоступен. Из-за той же, заморозь ее мороз, лавы! Перед нею, подгадавши вот прям специально… Вдруг раскинулась багровая сеть речная. Не исключено, недавняя. Совсем новая. Ферра пошипела гневно, костеря ожившую тектонику во все дыры. И пошла в далекий весьма обход. На своих двоих, что было вовсе не интересно… Но вариант полета – больше не обсуждался. Мышка то ли переутомилась вконец в колодце, то ли оказалась стопроцентно ночным созданием… Почему-то отказалась она показываться. Рассекая жаром пышащие пески, первый раз сумела она порадоваться. Что тогда скопытилась в этой легонькой… хоть и тошнотворной, мятно-голубой распашонке. Безусловно, она оставалась в достатке мертвой. Чтобы без угрозы существованию – выносить подобный климат, и нечеловеческие условия. Но насколько долго – Ферра не могла знать. Не исключено, что всего-навсего до тех пор… пока не иссякнут силы. Снова не заявит о себе голод. Она подпиталась с лихвой и впрок, но под солнцем ничто не вечно… И, встряхнувшись, посреди пустыни материализовалась. Черная и гибкая, огромная кошка. Заспешила обреченной рысью, преодолевая за барханом бархан. В мехах было глупо, и было жарко. Пусть пока и чисто рефлекторно, психологически… Но зато – давало ощутимый прибыток в скорости! Нужно было шевелить лапами. Если собиралась не стать таранькой… Отыскать своих. И, неплохо б, еще кого-то. Их противников. Дозволенную еду! Надвигался вечер… Ферра шла уже очень долго. Когда кто-то там, услышал ее матерные молитвы? И желание сбылось. Одно. Дозировано. У подножия десятитысячного верно холма песчаного, восседала дева. С русо-красно-желтыми волосами. Собственно, тем – во что превратилось за семь лет сна творение земных стилистов… Апатично пялилась в горизонт. – Гип-гип… Салют! Тиранозаврам с игуанодонами, – умиленно отрапортовала Ферра, подкравшись к ней. Обнимать-лизать родную она не бросилась. По простой причине – начинало хотеться жрать. И теперь Ксев, что довольно сильно Ферру обеспокоило… Организм с чего-то стал рассматривать. Как еду! Даже запах иначе чувствовал. Видно, мышка не ела ящериц… Кошка запросто. Апгрейдилась и адаптировалась, вовсю. – Туки-туки? Я тебя нашла! А ты тут как, Ксев! – поскорее обернувшись назад в себя, жизнерадостно сболтнула она. – Как ты видишь. Еще живу, – без восторга поделилась раба любви. – Каким ветром. Я хотела сказать, откуда? – с виноватостью исправилась тут же Ферра, и Ксев молча указала наверх. – Мы тебя искали. Я была схвачена. Спаслась. Спрыгнула. С летающей штуки, – кратко поделилась своим маршрутом – И я тоже! Только вылезла. С низов самых, – встречно свои приключения открыла Ферра. – Ты прости, что тебя там кинула! Мне воздалось за пренебрежение, уж поверь. Башня Принца почти обрушилась… Я внутри застряла. А что там наши? – Я не знаю. Кай был со Стеном, – сообщила со вздохом Ксев. – Защищал его… И Ключ. Наверно, повез на Лексс. Может быть, вернется. Тебя спасать. А меня зачем… – Но-но, Ксев, не раскисай так! – не одобрила ее настрой Ферра. – Я ж пришла? И от всего тебя сохраню. Не спешит он… Потому как с Лексса очень нелегко выбраться! Сейчас Стен корабль разбудит, и они снизятся… И найдут нас! – Будем прямо тут ждать? – кротко уточнила у нее Ксев. – Нет, до остановки двинем. Мы пойдем к городу! – убежденно сказала Ферра. – Там есть город. Он самый близкий. Краем уха я услыхала… Что он называется город Кей, – поделилась Ксев, указав рукой. – И ты думаешь, мы дойдем? – Да фигня вопрос, – ей гордо мертвячка фыркнула. – Кто же? Если не мы-то, Ксев? Девушка и ее кошка. Тут начать главное! Ну а дальше само покатится. И, под славную песню… В путь! Ксев о том, как всех земное задрало творчество – в плане саундтреков, и не только… ей не напомнила. Утомилась и постеснялась? И никем в решении не остановленная, Ферра бодро зарядила эклектичный походный марш. – За-Ха-Ду-ум! Три – колодца… Защити-защити-защити нас! От солнца? Ах, черт. Сорри, из другой оперы. Кучкудум, конечно же… Куч-ку-дум. Три-ии колодца! У-ум, Бошатунмай… Ксев, подпевай? – весело завывала оборотень, словно заведенная шагая вперед. Видно, обретение хотя бы трети своей команды – ну конечно же, не провианта! Под своим боком… Придавало бодрости, прям значительно. Да и вроде, пока занят другим язык… Не так сильно будет выделяться слюна голодная. И откуда браться ей, в такой сухости? – Твоя строил башня слоновой кости, твоя улыбчив, как юный бог. Твоя не слушал советов сбоку? И вот твоя башня упал, упал. Ай-яй, упал-упал, прямо – на песок! Слишком сухой песок, наша сельва… А ты и не знал. Потому что – не слушал советов! Амигос. Твоя – рыл колодец, где вода нету, твоя улыбчив, как юный бог… Твоя не слушал советов сбоку, и вот твой колодец пустой-пустой. Пустой, пустой, совершенно пустой… Слишком сухой песок, наша сельва! А ты и не знал. Твоя сажал сад Семиля – бананы… И вот твой бананы зачах. Ай-яй! Ящерица уныло плелась в кильватере, вся вспотела и запыхалась, и ей было не до подпевок. Отчего-то ее собственная мутация, не спешила! Помогать ей, проявляя себя. В этих экстремальных условиях… И плелась Ксев как человек. Но похоже, высота последняя ее вымотала. – Ферра. И как это у тебя получается? Как ты остаешься… Всегда такой. Столь целеустремленной, и жизнерадостной? – отдышаться сев, угрюмо поинтересовалась она у лидера. – Мертвая змея не шипит, не щебечет дохлый щегол? Даже мертвый негр, не идет играть в баскетбол. Сложил ручки он на живот, третий день не ест и не пьет… Негр лежит, и хип-хоп танцевать не идет. А мне – только дай! Все это. Вот такое я, неунывающее трепло, – ухмыльнувшись, на лету схватила мысль собеседница. – Да, иначе не скажешь, – с отвращением согласилась раба любви. – Все ж вы с Каем такие разные. Строгая печаль – тебя абсолютно не посещает? Ну, хотя бы… В преддверии гибели! – Отчего же! Если углубиться нам в историю феномена… Из нее я и не вылезала. Когда-то, раньше! Ох, и заедала меня тоска, верная подруга – моя. И когда на меня накатывало… Начинала я активно, с увлечением помирать, – поделилась охотно Ферра. – А Кай, этим с места святого сдвинутый, из привычной колеи выбитый… Воскресать был должен, меня удерживать! Я добилась своего, ну ты ж меня не первый день знаешь. Крайне выгодно и своевременно, умерла. Так что сей вопрос пред ним уже не стоит. Но однако под меня, веселую, подстраиваться – приходится. Муж-жена, они ж одна! Сатана. Мы – бодры! Веселы! – Получается. Что тебя больше нельзя… Убить? – презадумчиво произнесла Ксев. – Или же заткнуть, – усмехнулась Ферра. – А серьезно… Кай сказал однажды. Выяснять – не будем! Его слово немало значит. Да и лично я – так никому такого не посоветую… – Да, немало. Держать старается. Ферра, ну а скольких же убила… Пожрала – ты? – выяснить проникновенно решила спутница. – Что, сегодня? – попыталась припомнить Ферра. – Или ты – вообще, спрашиваешь… Ах много, сударь, много. Аж пятнадцать! – Сотен? – понимающе произнесла Ксев. – Ну а как же, есть что-то нужно. – Издеваешься, – ей с укоризною веселой подмигнула вампирша. – По фигуре что моей, незаметно? Столько вдруг планктона… Я же не кашалот! Гопников, конечно, много. По всей вселенной. Но откуда взять-то мне сотни было? Вы заснули, Лексс так в пустоте и висел… Я лишь здесь раскочегарилась. Ну, слегка. Один утром, и позже прочие. И то, лишь порвала. Съела совсем не всех. И до них! Плюсуй – четверку. Уран с приспешным… Да маньяки! Еще их помнишь? Ну а Принца твоего не трогала, сама в курсе. Оба раза… Ах ты ж, с-сука лысая суицидная! Только покажись мне еще, хоть раз… Так башку я трогать тебе не стану! Ноги вырву, запихну в жопу. Причиндалы сглотнуть заставлю. Пиздюк старый, все из-за тебя, все… – Усекла. Понятно, – мрачно сказала Ксев… Отчего-то сбитому веселью со своей сопровождающей – не обрадовавшись. И в молчание погрузилась, в песке нахохлившись. Зато Ферра, про Принца высказавшись, наконец-то обратила свое внимание. И на состояние, своей слушательницы! Вид ее предчувствия вызывал тягостные. – Ксев. Все плохо? Ты не дотянешь, – покатав варианты, хмуро сказала Ферра. – Я не дотяну, – ей безучастно подтвердила раба любви. – Солнце. Жажда. Долго не продержусь. – Но нам не впервой ведь это, верно? Хоть вспомни Зэв, – жестко усмехнулась Ферра, вспоминая приближение кончины той. И те перемены! Сдвиги. Что событие вызвало в биологии. Надо подстегнуть процесс, стимулировать! Срочно – вновь наружу ящера как-то выманить! А то Ксев загнется, глядишь, и вправду… И с концами. Нет уж, фиг вам! Сделать сможем вновь рептилией, стать заставим – вампиром, оборотнем… Но ты не уйдешь. Так! Главное, остановиться. Только укусить. А не сжирать… Всю! – Если помнить. А если нет… Будет каждый уход. Как первый, – и не подозревая о таких намерениях благих покойницы, отрешенно обронила почти закуска. – Да, только конец – концу рознь! – запротестовала активно оборотень. – Я и мыслю. Ты загнешься, меня тут бросишь… И мне тоже несладко будет. Вовсе не по вкусу! Такой расклад. Может… Мы колоду-то, потасуем? Может, сами… Первый шаг сделаем? Не дадим друг другу – такой судьбы! – Ты о чем? – даже привставая, удивленно спросила Ксев. – Зэв. О ней! На Терминале, – отрубила свирепо Ферра. – Перед рожей смерти! Открываются – такие резервы… Подмогнем друг другу? А, Ксев? Подруга! Я тебя совсем легонечко… понадкусываю. И все, дело в шляпе! Обретаешь новый облик… Подходящий. Тот или другой. А? Ксев, сперва опешив… следом расхохоталась. Так, что аж свалилась с горушки вниз. – Что? – обиженно спросила Ферра, за нею прыгая. – Я всерьез, вообще-то. На крайний случай. Безопасность – рекомендует! – Всерьез! Ну конечно. Кое-кто – попал прямо в цель! Кай… Все же многого о тебе не знает! Или… Знает? Твой верный Кай! – выдала сквозь истеричный смех Ксев. – Ну да, я пообещала головешке. Спецом. Шутейно! – проворчала как-то сразу угадавшая кто этот Вильгельм Телль, Ферра. – Типа, папуас для папуаса – друг, товарищ… И даже корм. Да! И мои шутки порой сбываются. Но идея вроде не совсем бредовая, вполне ничего? От смешного до великого – один шаг! – Ладно. Убивай меня. Во имя великого, – уже равнодушно согласилась раба любви. – Кай лишь поприветствует. Все бы отдал! И всех – предал. В руки смерти. Только чтоб ты, жила… – Это ты нас убиваешь, хлеб – отбиваешь! У несчастных мертвых, у божественных у пессимистов… Ладно, отменили хавать. Меняем план! Главное, держись, доярушка… Я попрыгаю, – проворчала Ферра, обретая решимость новую. Сдернув с Ксев эластичный пояс, и забрав в пасть один конец, ей второй всучила. И не просто, а как следует приаттачила! Прямо к наручу, когда-то оковам кластеровским. Да собакой-поводырем, потащила в гору очередную. Нетипично ослабевшую на свежем воздухе пустынь, ящерку. Перед внутренним ее взором – вовсю маячило… Что ни говори, а весьма вероятное обеих будущее. Позасыпанная песками, солнцем выбеленная кость черепа. Все еще в обрывках, спутанных цветных прядок. Голова когда-то такой живой… доброй, несгибаемой ничем Ксев. А над нею, часовым вечности… Скобным смолкшим изваянием сфинкса – превратилась в камень она сама. Так и не решившись, прикоснуться к подруге лучшей… Ферра все ж сумела сморгнуть видение. И угрюмо оглянулась через плечо. На – коленями-локтями в песке утопнув, рухнувшую и распластавшуюся ведомую. Та, видать, совсем сомлела в этом трудном бесконечном подъеме. И не торопилась уже вставать. – Эй, Ксев, не спи – замерзнешь! – прорычала зверски краем пасти на нее кошка, требовательно дергая нить связующую. – Поднимайся, пробьемся! Касками. Тут немного уже осталось. Скоро гребень перевалим… Совсем уж скоро! А там непременно тенек. Держись! А то за ногу как ухвачу, потащу… Придет маленький волчок, и ухватит за бочок! – Дай мне просто умереть? Здесь, – от нее безвольно отмахнулась раба любви. Тем не менее, вставать стала. Ферра обернулась самой собой, ухватила ее за руку. Снова запылила вперед. И вверх. Яростно подстегиваемая в движении – столь ужасным, ненавидимым ею чувством. Пустоты, тщеты усилий… Своей беспомощности. От расстройства, даже аппетит сдулся. Дело вот уж совсем невиданное! А картинка, что сплеталась снова у нее в голове – новые приобретала очертания. И детали. Черепушка Ксев на сей раз с обвинением на нее скалилась… Уже из-под временем обглоданной, стальной каски. И до смерти, кстати, напоминая – ту недавнюю злорадную ухмылку… Головы робота. Обещание которому – блеф, и вымысел! Ей придется скоро… Очень скоро. Хоть убей, а все-таки исполнять!!! – Это, бляха, мои желания! Хочу – совмещаю, а хочу – нет! – обреченно прорычала мертвая своим мыслям. И, последним титаническим рывком – перевалила вершину… Да и замерла. Не веря своим глазам. – Город Кей. Ты угадала! Мы добрались, – прохрипела за ее спиной Ксев.* * *
– Раз, два, три. Четыре. Пять. Я иду… Тебя. Искать, – бормотала высоченная фигура чуть заторможено, продвигаясь заметенным тоннелем города. – Ту-ру, тутуру… Ту-ту-ру, туру-туру. Ту-ри… Ту-ту-ри. А кто это тут. У нас такой здесь прячется… Та-ра-кан. И, до сей минуты мирно тихарившееся на стеночке – немалое мясистое насекомое, со внезапной ловкостью было споймано. Рукой Мантрида! На сей раз – родной, из плоти. И приделанной конкретно к телу, вышеозначенного. Мантрид хрупнул тараканом, отработанно разжевывая добычу… Аккуратно изо рта вытащил. Пару крупных осколков панциря. – Я уведомляю тебя, создание. Что отдельные твои части… Найдут свое применение, – деловито выдал главный биовизирь покойному. – И пойдут во славу, славу… Тебя ждет служение! Во имя. Имя… Но однако, даже и нахмуренный в муке лоб. Под банданой черной – не помог былому гению огласить миру. Некогда стандартную эту формулу, приговора кластеровских властей. И впустую пальцы щелкали, и живо лицо гримасничало. Мрачно к потолку закатывались глаза. – Тебе крышка, о насекомое! – буркнул Мантрид, отчаясь вспомнить. И добавил огрызки новые, в свой рабочий инструмент – лист изогнутый. Частью тем же материалом уже наполненный. Да и начал с тщанием и трудолюбием, растирать все плоским камнем в порошок мелкий. Чтобы замешать вслед, с некой разновидностью изобретенного им же клея. Массу, в результате получившуюся – намазал. Он тонюсеньким очередным слоем… На причудливую фигурку! Отнес к выходу, поставил бережно сохнуть там. Под косыми лучами солнца, меж камней осыпавшейся стены. Ненадолго, лишь на скурпулезно творцом рассчитанное. Рядом безуспешных проб – количество минут нужных. И, фиксируя биения сердца – Мантрид в тень присел, любуясь произведением. Своим возрождению гимном! Проектом главным. Арт-объектом, кропотливо изображавшим… Разворачивающуюся мокрицу. Что выламывалась из шарика. Что за образ, и откуда вдруг возник… Без понятия. Но душа была истомлена им, и душа требовала. Да пожалуй, что и жизнь тоже? Ведь хрустальной пирамидке для хранения драгоценной воды, что берег он как зеницу ока – все ж крышка требовалась. И достойная, надлежащая! Разумеется, на просто выточенную из камня, и не требующую стольких усилий примитивную пробку – песков узник согласиться никак не мог. В любом мире, и в любом своем воплощении – Мантрид оставался изобретателем. И покоя не давал ум рукам. А сейчас, похоже… Потревожить его вознамерился еще кто-то? – Эй, на Плюке! Народ Кейптауна! Есть тут кто живой? На полдник давно пора. Кто у нас здесь, что за старый аксакал… Массаракш!!! Ты?! Откуда? Ёбаный тараканище! – угрожающе взревел над ухом пустынный ветер. И две женские фигуры вдруг возвысились пред ним, собою заслонив свет. Мантрид поднял взор… Но ни одну из них он не знал. Впрочем, то давненько не удивляло. Память не особо дружила с ним. А вот первая пришелица – похоже, встречей их поразилась? Разозлилась! Вышла, сказать можно… Полностью из себя. И у Ферры на момент данный – было памятей не избыточно. Под рукою. Всего две… Своя. И некогда ей дареная. И вот этой – хрыч был весьма знаком! Полыхнувшие воспоминания. Чужие. Зэв! Голова надутая, крайне важная – в головном уборе чудном, и фестончатом воротнике трепаном. И все это великолепие, над стеклянной тусклой банкой. С его кишками… Собственно, и это все. И более ничего. Величайший биовизирь! Мегаломаньяк. Созидатель Кая, разрушитель вселенной Света… Экипажем Лексса вроде бы уничтоженный. И вот нате, ходит здесь теперь! Как у себя дома. Снова целым, в комплекте полном. Башка чванства, тело долговязое… Руки-ноги. Тощие, неимоверной вообще длины. Что торчат тут внаглую из черного балахонища! – МАНТРИД! – издала рык Ферра, мигом становясь кошкой – и ударом отправляя бывшего биовизиря в бархан. На лежку. – Кто. Ман-Трид? Ман… Тред. Манн… Труд? – пред своей судьбою вовсе страха не преисполнившись, начал бормотать поверженный. В напряжении размышляющем, новое слово на язык пробуя. – МИР, ТРУД, МАЙ! Кто? Ну – не я же! Что за встреча, трудяга! Вышла! – нависая над ним в оскале, поделилась яростно с ним противница. – Да тебя и не узнать! Подрос-то как… Отъелся! Хорошо выглядишь? Лежа навзничь пред лицом смерти, Мантрид тем не менее ухитрился. Скорчить рожу, почти по-старому. Выпятить с презрением губы, и прищурить черносливовые глаза. – Я не знаю тебя, зверь! – надменно прохрипел он. – Повезло. Зато она тебя. Явно знает, – с безучастием меланхоличным, сказала Ксев. В обвинения старому знакомому, кидаться и не подумавшая. – Впрочем… И себя я тоже. Совсем не знаю, – счел им нужным сообщить Мантрид. Тем не менее, обрадовавшись возможности! Пообщаться с новыми… возможно, чем-то интересными собеседниками? Раз уж прочих, тупых и склочных. Обитателей этой крепости, что его держали за безумца и аутиста… Он предпочитал не замечать. И с высоты продвинутого эволюционировавшего разума, игнорировать. – Я знаю лишь то. Что я ничего не знаю! Попросту проснулся однажды… Здесь. Вероятно, это мое изгнание. Наказание! Но, в невежестве своем вечном… Не достоин знать я. Не уполномочен понять. За что… – За что?! Нет, он это еще спрашивает, мандюк! Хороша же кара! После всей бучи… Пиздеца глобального, что устроил! У тебя ж тут просто теперь… Курорт? Санаторий, – удивленно дернула хвостом кошка. – Колись! Я жду правду! Откель ты здесь? – Я не знаю, – равнодушно повторил Мантрид. Ферра яростно ему в лицо вперилась. Уловить ложь, снять заслоны и прозреть вглубь… Самой сущности, своей жертвы! И вдруг прекратила. Давить всем весом. Будто ощутив… Все поняв. – И впрямь. Санаторий. И вполне определенного причем… Профиля, – присмотревшись к тихому и окончательному безумию, что плескалось мягко в пустых глазах… заключила она задумчиво. Глубочайший омут, на дне которого… Была прочно замурована, упокоилась – навсегда! Вся память биовизиря. Его знания. Преступления, и триумфы. Пластом тяжелейшим и неподъемным, все скрывали тонны песка забвения. И разворошить его пациенту, своей собственной силой слабой… Достучаться! Вновь до своего разума… Так хотелось! Но возможным не представлялось. И то было – самой страшной для него карой. Здесь осталась оболочка одна, от Мантрида… Грозная погибель вселенной сгинула. – Рыбалки нет без рыбаков, дурдома нет без дураков. Там чудеса, там леший бродит! Мантрид – в маразме. Человек в футляре. И вещь в себе. Ну-ну… Хороша кунсткамера подбирается, – усмехнулась Ферра пораженно, ей поставленному диагнозу. – Тесен мир! Ну а загробный – так прям в особенности. – Тебе ведомо? Кто такой я… Что я сделал, как я сюда попал! Расскажи! Незнание иссушает меня! – страстно Мантрид за нею вскинулся, умоляюще хватаясь за лапу черную. – Как попал? Да был раздавлен. Эмансипацией! Под каблук попал ты! К одной крайне неодобряющей… Твое лапанье всего и вся – деве-оборотню. Вот как было все! Верно, Ксев? – проворчала Ферра, оттолкнувши его с презрением. – У тебя всегда. Были хорошие каблуки, – согласилась с насмешкой Ксев. – Да ну, всяко у тебя лучше, – удивленно взглянула Ферра. Не особо уловивши, к чему высказывание. Ведь давила микросхему Мантрида – как раз Ксев? А она сама… В те дни на Земле еще сидела, на низком старте! – Не стесняйся. Ведь попал-то он под твои, – отозвалась раба любви. Лишь усугубляя, непонимание. Ферра поглядела на свои лапы. Каблуками явно те не заканчивались! Хоть и попирали биовизиря, вот только что. Да и речь велась совсем не о настоящем? – Кто. Когда? – тряхнув усами, попыталась вникнуть опять она. Но подруга сильной ясности не внесла. – Кай, и этот… Все они! И всегда, – бормотнула Ксев невнятно, махнув рукою. И от всех отвернулась, как бы в новом припадке сплина. Ферра снова сделала попытку. Осмыслить сказанное. Или Ксев от ревности резко спятила, или ей конкретно напекло голову… Или? Кошка резко мотнула мордой. Отказавшись напрочь сей абсурд воспринять! И с неожидаемым им участием, занялась ей только что отвергнутым Мантридом. – Извини, дедок. Ну конечно, я тебе помогу! – заявила она с готовностью. Поднимая его за шкирку, и сбивая с черного столпа биовизиря вездесущий песок. – Чем сумею. Тут ошибочка малость вышла. За другого я тебя приняла! Вы похожи в профиль, ну просто жуть. И тот – Манфред, вовсе не Мантрид был! Доктор Манфред Джей фон Гербер – он с планеты Картошка-Хо… Сволочь та еще, шизик редкий. Провернуть меня на фарш хотел, ты прикинь? Удобрение, для цветочков. Ну а голову в горшочек, на поле высадить. Я сама его в компост пустила. Да и бошку оторвала. Ты припоминаешь планетку, Ксев? Как мы погуляли там с тобой. Моя первая! Я еще смогла ее тогда, исхитрилась… Даже без участия Лексса. Разъебать, в клочья… – Да, ты отрываешь всем. В клочья. Нам на той Картошке-Хо… Было весело, – подтвердила послушно Ксев. – Ага. Ну. Там было просто прям обхохочешься, – скрыв успешно молниеносный тяжелый взгляд, мрачно заявила Ферра. Своим невозможным подозрениям получив пищу. Ибо ту планету… Звали как раз Маральфус. И название – прежде превосходно подруга помнила! А Картошку-Хо – сумели не застать обе. Ведь ее как раз нечаянно Стен развеял. Аккурат перед рождением самым… Появлением на Лекссе, Ксев. Гербер был оттуда последним выжившим… Что все это значит, Ферра боялась думать. – Правда, вот сейчас у нас куда веселей! А ты, значит, память потерял? Бедолага, – с пониманием обратилась она вновь к Мантриду. – И я тоже теряла. Жесть. И Кай, муж мой – вы, конечно, с ним не знакомы… Вам откуда, правда? В всех своих частенько разобраться совсем не может. Трудно мертвым быть… А вот живым повезло. Все, все помнят… Ничегошеньки, ну просто ни одной твоей промашки не упускают! Ходят рядом. Ожившей совестью. Ксюха-Ксюха! Ох ты верный наш хроникер, – испустила покаянный тяжелый вздох. Ксюха больше ничего не сказала. И инфу про Кая не опровергла… И никак не подтвердила. Состояние собственной своей памяти. Будто чуя, постоянно ляпает не то что-то… И решив такого больше не допускать, та насупилась. Уселась, прямо на солнцепеке. – Ну так больше не обижаешься? – заглянула кошка ищуще биовизирю в лицо. – Знаю, ты-то чувак приятный. Никакой ты не маньяк – угроза вселенным! Просто добрый дедуля. Мантрид. А мне надо манеры помнить. Хватит на всех встречных-поперечных звереть! Кидаться. Чай большая девочка, не котенок… До добра меня такое не доведет. Но благая решимость Ферры, установка ее на сдержанность – прямо тут же была испытана. На высоком третьем этаже здания, их беседе появилась компания зрителей. Тройка типов в грязно-серых лохмотьях нищенских… Разной степени подратости-изуродованности. И не приминула без какого-либо приглашения в нее вмешаться. – Эй, чудила… Чего это у тебя за симпозиум? Тайное собрание! Незарегистрированная тусня! Где такую девку со скотинкой! Себе нарыл? – нагло завопил тип. В чем-то рвано облегающем башку, с ушами наружу. – Так. И кто такие? Протеин наверху, – все ж решив на первый раз – принять скотинку как описание… Своего биологического вида, не оскорбление? Коротко осведомилась кошка у жильца нижнего. – Наверху? Люди сверху, – столь же лаконично поведал Мантрид. – Эй, нам отвечай, урод! Последний мозг солнцем выжгло? – вознегодовал тип снова. – Дай ему в жбан, Зин. Чтоб уж наверняка, – прохихикала девица, довольно ладная. Кабы челочку не подвязала, тем лоскуточком… что давно сгнить собирался, в помойном баке. Мантрид по сравнению с всеми ими – в своим идеально черном, почти отглаженном… Исключительно графичном, геометричном! Выглядел как бог, реально. Хотя бы, подиума. Ясно дело, это было не способно… Не раздражать, с пониманием признала Ферра. Все ища причину, сдерживать себя в лапах. – Это мои гости. И собеседники. Мне помогут стать собою! Найти себя, – произнес внушительно в ответ Мантрид. Все же снизойдя на сей раз до ответа, людишкам верхним. – Для чего? Ты, может, нас и прежний! Вполне устраивал. И теперь – они пришли… Нашли и нас! Что же дальше? Станут сразу выступать и наезжать, менять правила. Атмосферу улучшать нам, в коллективе… А мы просили? – удивился с обвинением оратор третий. С расползающимися буграми шрамов, на пол-лица. – Верняк, Скар. Пришкандыбали, значит, куда не звали… И считают – будут тут направо и налево всем помогать? Помогальщики засратые! И благодетели с небес хреновы! – с нездоровым воодушевлением проорала свое мнение и девица. – Слышь, чикита. Леди бомж. Сестра по слэнгу. Про засратость – не тебе вякать? Не считаем. Мы так. Ошибаетесь во всем, граждане! Энтерпрайз тут не пролетал, и Стар-Трек здесь не ночевал. Ярбух фюр – не психоаналитик! Даже и не психопаталогик. Ну а я не помогальщик… Я лишь могильщик, – задрав голову, поведала мирно Ферра. – Но уж если очень сильно потребна помощь. Ритуальные услуги – вам окажу! – Ты могильщик? На тогда, лови! Камешек. На надгробие себе, трепливая шкура! – радостно отреагировала компания… И вниз градом полетели каменья. Получивши вскользь по плечу, издавна привычный к осадкам Мантрид – с равнодушием отступил в укрытие козырька входа. Ферра оттолкнула к нему стремительно – даже и не почесавшуюся как-то свою жизнь беречь Ксев… И взревев, подобралась, для прыжка. – Пусть их! Пусты и дики, – сообщил небрежно зверюге Мантрид, положив ладонь успокоительно ей на спину. – Жалкие, ничтожные. И скучные люди. Мудрый сможет… Их выше быть. Кошка порычала сдавленно, но все ж решила уступить. Мудрости. Местного бывалого отшельника… Держа обещание не кидаться, изо всех сил. Получилось! Ведь воспоминания о ловушке Принца грели ее, весьма. Да и долгий путь пустынный – в одиночку, еще до Ксев… совершил немало. В деле аутотренинга. А прицельное кидание с верхов – внезапно, начало утихать! Практика у местных была богатая. А снарядов – так не особенно… – Зин. Не стой впустую? Сгонять надо, еще принесть! – обратил внимание коллеги на то шрамированный. – Разбежался. Почему я? – на него ощерился сразу тот. – Вот еще. Пускай Тиш тащит! Она заметила! Этих снизу. То ее затея вообще была! – Ты была недальновидна, Тиш. Отвечай! Зачем предложила – зная, что так мало камней осталось? Иди набирай! – обличительно девахе приказал Скар. – Потому что говорила, и давно вам. Надо здесь запас сделать! А вы разве меня послушали? Я, от вас в отличие, смотрю вглубь! И хоть что-то соображаю, – огрызнулась на него уничтожительно прекрасная часть команды. – Это я и буду делать. А вы – трудитесь! Набирайтесь ума, навьючивайтесь! Может, хоть немного обезьян наследство из себя повыведете. Тупые уроды! – Это я ща из тебя – дурь повыведу! – зарычал Зин, ее хватая. – Да-да, поосуществляй над нею. Воспитательные воздействия! А то вовсе и не ценит… На шею села. Что же ты за командир? Над женщиной, раз не слушает! Чмо в погонах – и только, Зин, – действие одобрил веселящийся вовсю Скар. Ферра столь же одобрительно снизу фыркнула. Видя, что в реальной, повседневной жизни своей больницы – Мантрид вовсе не столь блаженен! Оказался с философским прогнозом прав. При отсутствии ответки, яркой реакции снизу… Гопари, как свора дворовых шавок – возвратились к доступным более. Раздражителям ближайшим! Из своей среды, чисто внутренним. Да и вскоре, многословно оскорбляя и мутузя один другого, позабыли странных гостей совсем. – Мда. Чудесное, прекрасное, высокой культуры место… Чистый у тебя Бобруйск здесь. Что, Берлага, ты тут целыми днями делаешь? В окружении таких соседей, – возвратилась Ферра к разговору, жестоко прерванному. – Крышечку, – открыто, честно ответил Мантрид. Гордым жестом указуя было на свою статуэтку… И тут обнаружил. Что в природе боле – таковой не присутствует. Верней, есть… Но что-то наподобие смазанной хвостатой теперь лепешки! Сшибленной одним из многих, прилетевших сверху на них булыжников. Кто-то, побивавший их камнями – оказался вандалом метким… Впрочем, было не все потеряно. И еще не поздно – нанести ему рельеф заново! Все исправив, создать объем? Мантрид, этим себя обнадежив, стал наклоняться… – Шо за дрянь? – немало удивилась Ферра. Ей, на кошки четырех лапах – было много ближе к земле, конечно. Так что лапа потянулась, да и первой сгребла предмет. Под немилосердственным нажимом когтистых пальцев – совсем позабытый на жаре, и окончательно пересохший… Драгоценный тараканьевский крайний слой, издал шелест жалобный. Потрескался, и осыпался. Вместе с прочими. Оставляя только сердцевину пробки, в ошметках жалких. Мантрид вспомнил. За приемом у себя дам, он уже давненько забил на время. – Уже…. Ничего. Видимо… Теперь новую, – руки скрывши в балахон, угрюмо произнес он. Глядя на бесформенность, в какую превратился его проект. Под чрезмерным любопытством проклятой кошки. – Так и для чего же. Это, говоришь, было? – виновато пряча когти, и взирая на цилиндр лохматый в своих подушечках, все ж осведомилась повторно Ферра. Дать ответ биовизирь не успел. Ибо жарким его вниманием – как раз завладел желанный гость новый. Так неосмотрительно высунувшийся на свет, всего в парочке шагов от них, очередной таракан… Крупный, как и надо! Не иначе, калифорнийский. Вмиг забыв про остальное, Мантрид хищно голову в плечи вжал. Весь пригнулся – контролируя свои движения, а также тень. Дабы не коснулась вдруг предательски, насекомого… Стал по миллиметру красться. К многоногому стройматериалу, усладе скульптора. Но стройматериал попался ему неглупый. Не раз тертый тяжелой жизнью. Быть растертым в порошок – как остальные, таракан совсем не хотел. Потому, удачными короткими перебежками, отдалялся. Ускользал он от пленения вновь и вновь. Статуэтки гибелью все ж подавленный, Мантрид тормозил. Все не решался! На финальный и победный бросок к добыче… Только пучил на него глазки. Будто силясь пригвоздить к месту… Ну а хитрый таракан шустрый – как играл с ним, маневрируя дразняще. У спасительной щели в камне. – Мантрид давит тараканистых взглядом! Тараканы давят Мантрида – интеллектом. Сколь же скорбное, печальное… Всю душу раздирающее мне зрелище, – сообщила Ферра, малость понаблюдав процесс. – Или вы с ним в поддавки играете? А зачем… – Тсс!!! Охота! – раздраженно прошипел творец. На бесцеремонную, во всем ему мешающую пришелицу. О, охоту – Ферра понять более чем могла. – Голодаете, значит, бедные… Экономит на вас. Злобная администрация санатория. Ну лови! – сочувственно сказала она. Да и метко, неуловимо быстро – щелкнула хвостом длинным. Оглушая наповал, и подметая к нему ушлое насекомое. Мантрид с ликованием схватил тельце, в рот отправил, поразгрыз, и тут же обратно выплюнул. И свалился на колени, уже к осколкам. – Что, трефной? – испугалась Ферра. – Мутант? Дихлофосный какой попался? Тошнит, Душечка? Подавился? А по спинке… Тебе не вдарить! И для оказания первой медицинской уже занесла лапу. Но, к удаче подопечного, бить не стала. Разглядела, вовремя. Как, неясно что-то бормоча с нежностью… Тот заботливо, аки первенца! Украшает пеленкой панциря. Вновь тот самый, на песок оброненный ей цилиндрик. Затем Мантрид лихорадочно разжевал. Выхваченную из-за пазухи засохшую плитку клея… И, пуская слюни, стал прилаживать эскиз уже намертво. Срочно пробуя совсем свежий! Только что пришедший ему на ум – технико-художественный прием. – Твою мать. И зачем все это? – очень хмуро осведомилась, совершенно попусту поволновавшаяся убийца. – Опу… Упу… Уку – поривать! – гордо, и прощально внятно произнес Мантрид. Поднимая к глазам поближе, и любуясь на свое зодчество. И вдруг, обнаружив нечто совершенно непоправимое – в спешке наизнанку случайно вывернутый! Задний и центральный фрагмент шедевра, взвыл. Схватился руками за голову. – Вижу. Опупеть. Полнейшая укупорка! И укурка, – пробормотала Ферра. – Муки творчества. Они, да. – Квити-теская офыбка!!! – простонал несчастный биовизирь. Осторожно тщать содрать кусочек и развернуть… Но клей припечатал останки крепко. Много лучше, чем его рот. Таракан ломался, но не сдавался. Ферра, потерявши вконец терпение, силой вырвала поделку у одержимого. Да одним движением – как кукурузу, ту освободила от шелухи. Получив обратно свою игрушку, снова гладкой и чистой девственно… Мантрид грустный испустил вздох. Видно сдавшись, и порешив. Что не слишком благоприятен, для мук творчества сегодня геомагнитный день! Потому из балахона выудил как раз то, чего ради он так старался. Флакон формы пирамидальной, усеченной и в длину вытянутой. Из двухцветного, чернильно-белого хрусталя. И смог запечатать ее обратно – до сих пор неполноценной, несоответствующей… Сей реликвии – в художественной плане, крышкой. – Пробка? – так и сев, поразилась Ферра. – Столько шума – из-за выпендрежной какой-то пробки? Ну я поняла б еще, из-за штопора… – Квыфэчки! Фофуда. Для буфылочки. Для фоды, – назидательно прошамкал биовизирь. – Что ты говоришь. А вот это – дело! – возгорелся разом в кошке энтузиазм. – Так, тушканчик, ну и где у вас тут вода? – Фам, – ей важно сообщил Мантрид, направляя перст свой указующий в небеса. Где извечным для Огня издевательством – плыл аж целый мир-близнец, с одноименным названием. – Не, не катит! У меня нет времени ждать дождя. Да и призывать кровавой жертвой – мороки много, – предложение это отвергла Ферра. – Отчего-то думаю, и ты не захочешь. Вода, здесь, сейчас! Кран, источник, колонка, гейзер… Ну хотя б фонтанчик там. Питьевой? Тебе орган речи прополоскать. И моя тургруппа от жажды мается, – указала она небрежно, в сторону все также словно мышка сидящей Ксев. Что за дичь бы не творилась – почему-то ни на секунду. К ним не проявившую былого интереса своего ящеричьего. Честного, открытого! Она наблюдала как бы… За происходящим. Но стараясь то не демонстрировать. Скрытно, исподволь? – Догда… Фам! – поразмыслив, качая пальцем, наконец смог указать ей Мантрид на центр башни. – Ладно, тут сидите! Ферра слетает по воду, – проворчала кошка, встряхнувшись рьяно. Оборотом – но опять не в мышку, а лишь в себя… Человеческую самку, в опоясанной ремнями накидке светлой. И бесцеремонно тут же сосуд отжала. Полусклеенные губы Мантрида задергались, задрожали. Жалобно к потере рванулись пальцы. С колен не успел подняться, так что вид библейского страдальца был впечатляющим. – А чего, ей только украшением тут и быть? Не жмись, Мотя. Скоро назад верну. Для тебя же самого! Тут колибри впахиваю. Нектар вытрясаю, – возмутилась активно Ферра. – У тебя ведь чайника, старик Сухов! Стопудово нету. А то тащи? Мантрид лишь печально покачал головой. Что бы не подразумевалось под определением «чайник сухова» – только кроме бутыля, банданы и балахона… Что с ним верно были при пробуждении! Он не нажил более ничего. – Вот, сам видишь. В сапогах я тоже не понесу, – пояснила Ферра, пряча бутылек в кобуру. – Мертвые, понятно, что не потеют… Все равно. Совсем не гигиенично! Ксев, алё. Поразвлекай тут пока товарища? Вы друг друга ведь с ним пока не знаете… Это как свидание вслепую. А вдруг срастется? Он, конечно, не юнец вовсе. Но уж всяко лучше будет, чем предыдущий. Да и ты же любишь так! Людей новых… Все, общайтесь. А я пошла. – Я с тобою, – поднимаясь с трудом на ноги, сообщила всеми прочно и давно забытая рабыня любви. – Может, наверху там. Прохладней станет… – Это вряд ли. Наверху ща горячо будет. Но желаешь – так догоняй, – не особо проявила поддержку Ферра. И вовнутрь вовсе не пошла – но запрыгала. Прямиком по стенке, как прекрасно тренированный Чужой. Или же какой из легиона героев комиксов. Да в конце концов, хотя бы оборотень-вампир. Уж в подобной удали – промышленном альпинизме! С утра натренировалась она достаточно. А захода с тыла – на симпозиуме не ждали. Ферра постояла-посмотрела, как он проходит. Бурно! Атмосфера в коллективе искрила страстью. Заодно… Подумала и своем. Собственном. А потом вмешалась слегка, в дебаты. – Эй вы, там, наверху! Раз у вас потехе час… Поднимусь, ох поднимусь я! Чем же, чем… Я хуже вас. Чо, проблемка? У вышестоящих! С дележом власти. Настоящих буйных много… Вот – и масса вожаков? – вдруг глумливо осведомились сзади. – Ребзя, сёмок не будет? Тыквенных! На гарнир к вам. Тут на лавке пока погрызть… И пантера, вдруг возникшая за их спинами – показательно широко зевнула. – Вот ее жри!!! – завопил Зин, в пасть кидая только-только энергично им душимую Тиш. Да мгновенно засверкал пятками – вслед за первым уловившим изменения на их властной вершине, Скаром. Ферра выплюнула шаровары грязные изо рта, и поворотила онемевшую от страха девку лицом к себе. – Гопники – они и в Африке будут гопники. Тиш-шь, выходит? – прошипела жертве, подключая гипнотичный вампирский взгляд. – Тиш-ше мыши, кот на крыше? А котята еще выше. Семки нафиг… За водою мне дуй, коза! Королева бензоколонки. Притаранила чтоб ведро. Или котя – тут всех пошредит! Я пришла за водяной данью! А еще кто тронет мово Мандяшу… Рыло – как дуршлаг сделаю!!! Выпущенная водоноска пронеслась ветром. Как раз мимо по ступеням доковылявшей Ксев. – Ты их отпустила? – она сразу удивилась с непониманием. – А ты прямо кровь пить будешь? С пола. Ты за этим сюда пришла? Дорогая моя Катерина Матвевна, – поинтересовалась прохладно Ферра. – Ты такая кровожадная стала ящерица? Мне казалось прежде, что ты добра… Аки лебедь белая! Типа человек истинный? – А ты? Кто ты, Ферра! Открой же мне, – отозвалась ей кратко Ксев. У окна пристроилась, скрестивши на груди руки. В ожидании недвусмысленном, жаркой исповеди. – А я нет. Не человек, не птичка. И зверски зла. И ты это сейчас прочувствуешь. Ну че, Гюльчатай. Открываем наконец? Личико! – тяжело произнесла Ферра. Семафоря вновь глазами – но вхолостую. – Кто ты, тварь? И что ты сделала с моей Ксев!!! Отвечай мне лучше. И по-хорошему. А то я… Не убью, нет! Но на вивисекцию ты нарвешься. Ту! На кою ты сюда пришла посмотреть. Я не просто… понадкусаю. Буду части тела пережевывать! Смачно, медленно. Жаждешь видеть? В приближении максимальном, как раз к себе! Улыбаясь ей так отсутствующе, Ксев закинула руки за голову. Ну а ноженьки с удобством – на подоконник. Как окорочка пред ней на стол выставила. Будто предлагая, с них и начинать трапезу. – Ты так долго со мной возилась. А потом и с этим – безумным чудиком. В себе сдерживая… Зверя! Хотя он порывист, и сильно голоден. Ты почти меня разочаровала… Высокой праведностью. А выходит, лишь следила? За мной сама! Интригантство все же тебе не чуждо. Это повышает мое уважение… К королеве, – развалившись, словно на диване у себя дома, отозвалась она насмешливо. – Но похоже… Все повторяется. Маски сорваны, и заговоры провалены. Так не порть же впечатление? И не медли. Покажи мне! Себя настоящую, свою суть? – Где же суть? А суть-то они в песок. ГОВОРИ! Или вопить будешь. ГДЕ – КСЕВ! Я спросила. В последний раз, – прорычала страшно, надвигаясь на нее, кошка. Слово приходилось свое сдержать! Разговорный жанр себя с проклятою интервенткою – не оправдывал. – Все слова, у всех вас вечно одни слова. Ты не сможешь. Ты не покажешь, – улыбнулась обвиняемая с сочувствием. – Ведь ты до сих пор… Не знаешь точно? Я – не она! Но права ты в главном. Что вопрос… Был последним! И качнулась вбок стремительно, перевалившись кулем наружу. Но успев-таки, сделать ручкой. Ферра еле удержать себя сумела! От броска следом. За вновь ускользающей, казалось, ее добычей! И смогла увидеть – далеко та не убежала. Она не была Ксев. Она не была ящерицей. Приземлилась полностью закономерно. Виском на булыжник, мозгами – всмятку. Вихрем спрыгнув рядом на уже проверенную ей глыбу, Ферра тут же убедиться смогла – мертва. Констатировать еще успела! В миг недолгий. Перед тем, как… Да твою ж мать!!! И пускай не расступился песок внезапно. И геенна огненная не разверзлась, поглотив труп… Но его исчезновение – раскрыло карты. Можно было даже не лизать ей лапу, в фальшивой крови. Вновь прогорклой, и такой знакомой. По всему утреннему. Ну чо, снова здравствуйте… Черри-бай? Автоматом Ферра приняла прежний вид. Так остервенело чесать в затылке – всяко было куда сподручнее. Когти кошки слишком уж в том усердствовали! Выдирая прям мех безжалостно… И угрюмо запоздалой дедуктивной деятельности предавалась. Пораженная разгадкой, ненадолго выпала она. В осадок, и из реальности… Потому довольно запоздало. Появление обнаружила – зевак рядом. – Мы наблюдаем здесь типичный акт девиантного… С элементами суицидального… нелегитимного… противоправного… Инцидента, осложняющегося… – редкостно противно и в край занудливо, забубнило справа и слегка сверху. Голос приближался, вместе с гондолы скрипом. На туристов этих, ебать, юристов… Ферра даже не обернулась. – Да заткнитесь! И откуда только все выползаете… Чего надо? Чего пристали. Не ферштейню я по-вашему ни хера, – злобно пошипела она сквозь зубы. На внезапно налетевших как мухи зрителей. Мрачно продолжая… Взглядом сверлить песок. На котором – только что раплавилась в знойном мареве, растворилось как и не было – тело Ксев… Имитации жалкой! Реальной ящерки. Ферра врала. Понимать в речах особенно было нечего. Но если аборигены совсем недавние – барабанили по котелку сразу камнями… Разновидность новая – с успехом совсем не меньшим, выносить была способна мозги словесно. Отвлекая. Нагло мешая думать. Ну а думы складывались фиговые. Позитивным представлялось всего одно. Что до смерти довела она не подругу. Отрицательным резко – то… Что вот это – раз она уже убивала!!! Оно возвратилось, как ни в чем ни бывало. Чтобы тут же! Заманив ее, подставив… С собой покончить. Сейчас раз был третий. Для нее пока… Без последствий? Нет. Бессмертным самоубийцам – становилось слишком тесно. На одном и том же небесном теле! В любом случае, раза уже четвертого… Ферра твердо порешила не допускать. Как и разумеется, своей гибели. Знать бы только… От кого теперь подвох ждать? Но наверное, не от этих. Собирались бы убить – давно выстрелили. – Где же жертва? Обладаете ли вы информацией. Где упавшая? – тоже присмотревшись, и аналогично не видя тела… задала с гондолы прямой вопрос. Личность некая, одетая кей-таунцев поприличнее. Во вполне цивильных брюках и водолазке, ну а также очень аккуратно чалме намотанной. Довершала образ бородка щегольская. – Не поверишь, бля. Сама хотела бы! Очень знать, – обронила угрюмо Ферра. – Очевидно, уже в своих… Царских сраных апартаментах! Кто тут жертва, это же еще посмотреть… Шут проклятый, с телепортом в жопе! И десятью колодами в рукавах. Трансвестит – поганый! Нет, это ж надо. Если друг, оказался вдруг… А вы, кстати, кто? И чего приперлись? Оживленная какая стала. У вас пустынька… – Мы уполномочены в своей деятельности. Интересами закона и справедливости. Мы расследуем, фиксируя для грядущего. Все насилия случаи, происходящие на этой планете! – важно ей провозгласил щеголь. – О. Все-все? Все до единого? Вау. Мощно! Не запарились в том, детективы? Майами Вайс, – протянула с усмешкой оборотень. – А вообще, жизнь ведь несправедлива. Вы знаете? – Как свидетель непосредственный, вы задержаны. И проследовать должны с нами. С обязательством дать показания, по данному конкретному делу! – с железобетонною в том уверенностью, заявил решительно собеседник. А его подручные – споро подхватили ее с земли, и насильственно втянули к себе в гондолу. Шар поднялся и поплыл прочь, но однако Ферра возражать не стала. Тому киднеппингу. Типа, барышню-ломаку из себя строить! Приглашениям персоны своей к столу – она всяк не собиралась отпор давать. И, уж если говорить нам теперь о ломке… То им даже она позволила. Усадить себя, и начать допрос. В карьер с ходу, профилактически, ставший сразу сопровождаться пытками. – Отвечайте, кто вы. И что здесь делаете? – ее строго вопросил следователь. Ферре и до смерти, и после оной… Ну короче, не особо нравилось представляться. Сперва папарацци ее задалбывали. Потом… Дело стало слегка в ином. «Капитан – взрываю, вампир – питаюсь!» Ведь намного легче людям, уйти в неведении? – Мужик, верь мне. Лучше спаться вам всем здесь будет… Если этого не узнаете, – честно сообщила ему она. Ответ не понравился. Следствие явно желало знать! Имя, возраст и цель визита. Бюрократия не дремала. Бородач кивнул подручным, запуская допрос с пристрастием… И стал ждать от их стараний скорого результата. Результат случился странен, и неожиданен. Ими схваченная под локти, Ферра только улыбалась вовсю смиренно… С интересом пялясь. Как помощники носителя справедливости – болевой проводят на ней прием. Выкрутить пытаясь, ей ногу правую. Не предполагая даже! Сколь же мертвые – при их желании, гуттаперчевы. Сапог Ферры тоже терпеливо обернулся. Раза три. На триста шестьдесят градусов… А потом та круговерть ему надоела. И кайманский рев огласил пустыню. – Что это?! – отпрыгивая как кролик, потрясенно изменил вопрос допрошающий. – Это? Элвис. А второй – Че. Геварра. Крокодил! Мировых революций, – остальных без напряжения стряхнув с плеч, вежливо представила обувь Ферра. – Или вы, возможно, про меня? Это – мертвое. Мертвое – оно, лицо третье… Именительный падеж. Вроде. Очевидно, отвечает на вопрос «что». Я – инспектор Гаджет! Видите, демонстрирую? И вношу вам предложение! Посотрудничать сразу, ведомствами. Покормить зверька, и подарить тачку. Вы как с этим, дяденька прокурор? Классный шарик у вас, ребята… Прокурор подзадержался слегка с ответом. Видно, тоже в дебрях плутал грамматики? Завороженно наблюдая, как она небрежно разворачивает ногу. Из их спирали. – Смолкли? Это, значится, знак согласия, – удовлетворенно кивнула Ферра. С наслаждением, весьма эротично махнув конечностью. – И вдогонку у меня ответный идет вопрос. Для вас такой актуальный! Ты готов, Умник? Ребятня из нижних чинов подвисла. Прокурор лишь вяло бородкой дернул. – Дивлюсь я на небо, тай думку гадаю. Чому я не сокил, чому не летаю? Всем внимание, теперь вопрос! Вопрошает вас – Кэт-девица, из селения в пустыне Гоби. Почему же люди… Не летают. Как – птицы?! – страстно выдохнула инспектор. А в миг следующий, на человека стало в гондоле меньше. Пока Ферру. Мощно скалясь теперь на них, она не спешила. Дала сперва… Вволю насладиться, кошки улыбкой солнечной! А потом, задумчиво-намекающе, указала им взглядом. Вниз. Демонстрируя свой излюбленный – прием терминаторский. По избавлению, от попутчиков. Что ж, попались они понятливые. Полетать, а верней – попрыгать… Пусть не так красиво – как Кай с орбиты, научиться решили двое. Следак главный, парнишка с краю. Остальные – вздумали воевать… Обеспечив честно ей пропитание. И на том расследование закончилось. – Шест… надцать. С тобой – семнадцать, – посчитала Ферра, скинув объедки вниз. – Ну, зато теперь я наконец разобралась. Кого бедные кей-таунцы так шугаются… Вас, поганцы! Энкаведешники. Несуны всеогненной справедливости, – слека снизясь, сообщила она любезно. Слабо дергающейся в песочке, переломанной группе следственной. – Око за око, ногу на ногу. А вот нечего! Лезть не в свой огород, тимуровцы. И делами личными мертвецов – интересоваться вообще не нужно! В Бобруйск, ясно? Отправляйтесь туда, жывотные. Реквизирую черный ворон. Наконец-то полетаю, как человек! – И тебе – пока, Аникушин! Действуй, Маня! Держись от таких подальше… Не скучай, лепи себе дальше? Разыщу вот тока Кая, и навестим! Позаценим с ним. Очередное папье-маше! – в настроении значительно приподнявшемся, проорала Ферра в сторону уже башни. Так уж вышло, брошенному ей ни с чем Мантриду. Снова одинокому, свое сокровище проебавшему! И напрасно руки, шару вослед заламывающему.