Чу! Время пришло, и захлопнулась дверь Ангел пропел, и полопалась кожа Мы выпили жизнь! Но не стали мудрей, Мы прожили смерть. Но не стали моложе. О боже – я и ты, тени у воды! Шли дорогою мечты, И вот мы сохнем, как цветы. Одуванчики, девочки и мальчики Глаза блестят, ла ла ла-лай Но это яд, ла ла ла-лай. Дворник, милый дворник! Подмети меня, с мостовой Дворник, дво-орник… Жопа – с метлой.
Ой, халтура В атмосферном коридорчике болтало. Весьма неслабо! Заставляя Ферру вспомнить кончину первую. Самолет, летящий в темный провал космический… Да и на планету уже на эту. Под защитой шлема, и в руках Кая – она все же как-то падала… Поуспешнее. Первым классом! Комфортабельней, что ли? Падала. – Если мышка летит жопою вперед… Ветер – сильный. Меня, девочку-звезду, ненавидят ветры… Вот везет мне, с воздухоплаванием. То ли дело, было оно – по космосу! – простонала аэронавтка, растопыриваясь в гондоле. И когтями всеми зацепляясь, за все что можно. И бессильно наблюдая. Как в столь близкой – и недосягаемой вышине, над ней проплывает их фрегат летучий. Родимый Лексс! В огонечках слабых, значит – пробужденный. Но… Недоступный. Ведь ее саму – ведет, закручивает, кидает! И неумолимо невезуче, относит в сторону. Эти трижды проклятые планеты, будто бы специально. Не отпускали. Как тяня к себе огромным и незримым магнитом шар… И перед стихией он пасовал. Так что вскоре, для порядку еще вдоволь потряся и перевернув, из аттракциона облачного Ферру наконец вышвырнуло. Пусть в иную уже локацию… Над бескрайней, безмятежною водною гладью. Где сейчас же она оказалась… Не в одиночестве. Похоже, место было очень популярно! Средь местной братии. Из Огня она попала… Вот прямо в полымя. В небесах уже болтались целых три шара. Что весьма обрадовались, и новенькому! Тут же счастье свое повыразив. Пока одиночным, но весьма эмоциональным арбалетным салютом. – Я тучка, тучка-тучка! А вовсе не медведь. Что за зверские у вас. Пчелы, – оценила Ферра обескураженно, провожая мимо свистнувшую стрелу. – Ну блин, водяные, и вы туда же! Я ведь ничего еще не сделала, зашла только? Вот обычай встречать туристов. Мантрид, лапочка, один приличный человек был… Впрочем, присмотревшись к врагу – увидела… На аборигенов грешила зря. Враг был тот же. Из элитных принцевских военно-воздушных сил! Легко пересевших на свой старый авиапарк, опосля утраты трофейных мух. И казалось – даже рожи ей узнаваемы! Абсурд продолжался, и фигня множилась. – Стойте, стойте… Вы же старые знакомые! Интервенты, – во внезапном понимании Ферра ахнула. – Да не просто… Вот ты, слева. Ты уже давно труп! Я тебя укантропупила, еще в башне… И не Принц ты, он так не воняет, отсюда чую! Ну дела. Армада зомби, клонов армия, гидры головы… Или у меня после всего – уже проблемы со зрением? С головою. Да и напрочь отказал нюх… Между прочим, о гидры головах. Нет, Горгоны! На одном из шариков красовалось… Нечто, вот как раз сей образ напоминающее. И что много хуже, не его только. Ферра просто могла поклясться – узнает в рисунке светлой памяти Джигеротту! Ту, в ком ее призрак нашел приют. Кучерявую правительницу. Дангонскую… Точно, глючит. Или что тут удивляться, уж после Мантрида… Пчела новая чувствительно весьма чиркнула. Прямиком по выцветшей ткани шара. Подтверждая тем всецело неиллюзорность! Намекая, что не время как бы ей блуждать в прошлом. – Это было близко. А неплохо зомбики-то стреляют, – очень нервно пробормотала кошка. А затем болтать ей стало и совсем некогда. Она заметалась черной молнией, чтоб словить… Отвести летучую угрозу прочь! От своего купола. Но шары противника обступали. И их было чересчур много. Они были выше, и имели все преимущества. Да к тому же, они держались – очень умно, за пределами ее прямого прыжка… Новый залп стал кучно-одновременным, принцевцы значительно улучшили результат. Пробив-таки шарик. Как раз в не охваченных убийцей местах. – Блять, я древнее, уважаемое животное! Я транзитом еду, никого и пальчиком я не трогаю! Починяю примус, – взвыла Ферра, уже в человечьем виде борясь с горелкой. – Ну чего вы все ко мне – привязались?! Шар снижался. И прямо в воду. Нужно было срочно думать к спасению план. – Время делать отсюда крылья, – осознала терпящая крушение. – Ну держитесь, ща как птичка вылетит… Мышка. Ап! И вообразила свой привычный хладный вихрь трансформации. Лишь в мечтах… поскольку птичка не вылетала. – Я сказала – мышка!!! Джерри! Ах, тварь ленивая… Сдеру шкуру, в розовый цвет покрашу! Обкорнаю, крыса? Не выйдешь – налысо! – попыталась боевой свой дух поднять Ферра. Мышь летучая продолжала не выходить. А напротив, делать успешно вид… что ее тут нету. Как вовсе не было! И от мобилизации уклонялась. Замаскировалась она отменно, Ферра даже в себе не чувствовала. – Ладно, кошка! Томка, подъем. На бис, – сдалась оборотень. Ее собственная кошка с глубин сознания, покосилась на воду сумрачно… Протестующе зарычала. Но все ж потянулась, начала вставать нехотя. – Эх! Да ладно. Сиди пока, – с обречением план свой сменила Ферра. – Как считаешь ты, Тамара моя Багировна… Кого из воды скорее они потянут? Зверя дикого! Или голенькую беззащитную лялечку? Ипостась пантеры одобрительно замурчала. И свернулась опять клубочком. В том сомнений явно никаких не испытывая. Ляля испустила вздох, взялась за скудное одеяние… Но разоблачаться пока не стала. – Голые бабы по небу летят… в баню попал реактивный снаряд. Девочка на шаре подождет! Капельку. И пока посмотрит. Что дальше будет, – бормотнула мантру свою любимую. Принцевцы не дали ей долго ждать. Свистнувший тесак перерубил стропы. Не все – но покуда уцелевшие тут же лопнули… И тяжелая гондола ухнула в океан. До последнего, из всех своих потусторонних мертвецких сил! Ферра тщилась пробудить в себе зверя нужного. Над поверхностью океанической время вышло. Но, как будто снова обретя крылья! Тень пантеры, с безумным ревом, лучшим из своих прыжков – взмыла в небо… Возмечтав наивно, Винни-Пухом полетать. Хотя бы на одном шарике? Когда груда старого металла с водою встретилась. Грандиозный девятый вал, бирюзовая туша моря – вверх плеснула, стеною пенной. Беспощадно крушащей мощью. И обрушилась! Неся за собой в пучину… Оглушенного, беспомощного зверька.* * *
Нескончаемое – падение. В бездну… Бездну – уже без звезд. Погребальной многотонной плитой давящая прозрачность. Расплывающееся в ней победно отражение, знакомый лик. Огнедышащего шара, близнеца злобного. Лапы обессилевшие. Изломанные, намокшие. Утопающего котенка… Бухта троса с тонущей громады гондолы, захлестнувшая и запутавшая. Словно капитана корабля верного, за собой неумолимо тянущая. В глубины. Поглощающая немота, тьма… Внизу. Сумеречные, гаснущие равнодушные мысли… Песня. Метрономом в висках стучащая. Я – еще легка… Я просто гость, я здесь пока. Ищу пути, крадусь, как вор… самой себе, наперекор. Последний раз, теряя звук. Сигналов SOS, сквозь пальцы рук… Мой зыбкий мир, скользит к нему. И тянет вниз… Ко дну. И я… Тону. Соль! Как лучший друг, для свежих ран – течет вокруг. Так много слез, что даже боль – на сотни миль, полна водой… Один из нас – молчит, как трус. А слово страх – горчит на вкус. Как будто месть, за тишину… И тянет вниз, ко дну. Я – как марионетка! Хочу бежать – но куда? Здесь, под водой – как в клетке… Она не знает слова да. И я – тону. Как же надоело мне плавать здесь… Неужели этому. Не будет вовек… Конца? Нет ответа. Тишина. Пустота. И зеленоватый мрак. Растворяющий в себе, стирающий, подчиняющий. Умирает – все… Все, кто здесь. Их нет. Они давно умерли… Силуэты. С медуз свечением, их пульсацией… Безразлично колыхающиеся вокруг. В тухло теплой и первичной воде бульонной. Люди? Призраки… Фальшивые зеркала. Бесконечные отражения… Тех, кто жил! А нынче сидит в пруду. Поле вечно неприкаянных, несбывшихся, несвершенных… Водоем душ. Дай нам то, чего у нас нету… Дай нам то, чего нам не дали. Может да, а может быть нет. Мы так хотим, а значит – пропали? Набери полную воздуха грудь – и попытайся за нами нырнуть. Мы там одни, мы там не спим, нам там темно, мы так хотим… Вены – тихо стонали, пальцы дрожали. Это котики, котики-наркотики… Вместе – иглы ломали, чтоб нас не кусали… Эти котики… Все, довольно!!! Мёртвых дельфинов танцующий крик! Нас возвращает. Из царства теней! Глубина-глубина – я не твой. Не твоя – я!!! Отпусти меня, глубина! Я хочу найти… Лишь свой путь? Свой! Отринув лишнее, и мне чуждое… Свой дом. Свое лето, зиму… Но свою дверь. Даже если это задрочка, в стиле Тома и Джерри… Даже если тупик. И в поисках – смысла нету. Ведь должны же коты, пес возьми! Во что-нибудь – верить?! И я верю. Знаю! Что не твоя я. Отпусти меня! Немедленно. ГЛУБИНА!!! Сила пробужденная, мощь нездешняя. Воду льдом кристаллизующая… Взрывающая! Вечно заведенный здесь порядок, покой ломающая… Свет! Холодный, яркий, до дна пронзающий. И водоворот бурлящий, вдруг порталом в совсем неведомое… Возникает. Из ниоткуда. Повинуясь взрыву душевной ярости… Да последнему усилию. Тела хрупкого! Проржавевшие обломки, в кружении медленном, продолжают свой неспешный путь к недостижимому дну. С окончательно мертвым, сдавшимся. Прекратившим свою борьбу – костенелым чучелком на буксире. А в безудержный водоворот падает… Мириадами колющих искр рассеивается! Озарившая прощально тот мрак бездонный – ослепительная звезда.* * *
Безмятежный, молчаливый силуэт города. О трех башнях. Конусах причудливых, из темного и старого дерева. Небольшая насыпь, бережок скромный. Волны невесомые, размеренно накатывающие на гальку. И ласкающие тело. Новое, недвижное… Лишь одно. Из многих других телес. Утопавшая зашевелилась, глаза разлепила. Встречая день. Ощущая. Кажись, все же… Жива? Мертва… Не так важно. Она – была! Здесь, на свете. Прекрасном, белом! И была намерена. Дальше быть. – Тятя, тятя… Наши сети. Притащили… Мертвеца. Хей! Всеобщий привет? Я Ферра. Я ложилась спать зимой и просыпалась летом… Я обменяла бас-гитару на осиновый кол. А вчера я съела крысу, и туда ж таракана! А пожарник отнял. Банку спирта и спички… Раньше я летала! И взрывала подряд миры. А теперь я просто хожу. Вкушаю. Не особо мирных и хороших людей… Есть такие? Есть тут кто живой, а? Если шо, так на совместной трапезе не настаиваю. Я ведь честно, и консервами! Обойдусь, – на спину перевернувшись, прохрипела полубезумно. Повернула голову… И поняла – что таковых нет. Ей запрошенных. Тут больше никого нет. Были люди рядом с ней – враждебными или мирными… это явно осталось в прошлом. Сейчас стали просто трупами. Проигравшими. В то поверить смогла не сразу. Людоеда чутье отказывало. Пришлось дотянуться до безвольной руки соседской, чтобы убедиться. В ее окончательно остывшей стабильности. – А поутру они проснулись… А никого уж нету, – ошеломленно шепнула выжившая. – Мой неизвестный остров – необитаем весь! Картина маслом: выплывший Чапаев – и пустота… Интересно, это все я? Постаралась. Вот хорошая ты девушка вообще, Ферра… Когда сытая! Или трезвая. Но ответить ей было некому. Лишь парад – теперь она заметила, утыканных стрелами… Молодых людей в весьма похожих легких одеждах. Нет, какой бы ни прошел Мамай… Графский, Принцевский? Не она. Она смутно помнила. То, что видела в глубине. Понимала еще меньше. Что это значит. Но уж лучше здесь! Чем так. Чем как эти… Медузы снулые! Хотя безусловно, кончать как местные… Не хотелось. Аналогично. Впрочем, к пребыванию на таких кладбищах – Ферру подготовить успела жизнь. Вторая. Со времен ее каникул, на астероиде. Разве что те были уже скелетами. Так что горевала над пейзажем она недолго. Ведь все равно же все умрут… Без разницы, там или тут. – День последний! Помпеи-города, – подытожила она зрелище. – Жуткий, жуткий натурализм. Впрочем, что я. Всегда любила? Мертвецов… И очень одинокие башни. Что ж, приветствую в новом мире! Вновь потерянная принцесса. Замок, что ли, мне пойти осмотреть… Поднялась. И, спотыкаясь о разбросанные тела, побрела к обугленному пролому. В кровью вымазанной стене. Внутрь протиснулась, да и дальше – потащилась по огнем затронутым этажам. Ей привычных уже покойников, и здесь было предостаточно. В том же виде. Обращать на них внимание давно перестала. Но одно из тел, вдруг нагло прямо перед нею – в золоченом проеме вывешенное… Подкопченная со смаком, ну а после вздернутая… Утопленница? Все же приковало вынужденно внимание. Расссказать точнее о судьбе несчастной девушки – было сложно. Ибо походило и на то, и на другое, а также третье. За куском едва тревожимых ленивым ветерком драных занавесей, чучелом вороньим слегка подрагивало. Что-то крайне разлохмаченное, запачканное и в тине. Очевидно, некогда то был человек… Разбираться с тем подробней Ферра совсем не жаждала. Только что-то – так упорно продолжало ее притягивать? Она обреченно отвела в стороночку. Ей во всей красе покойницу мешающий видеть полог… А та просто подняла руку! И небрежно сделала то же самое. – Чтоб тебя! Зараза, – облегченно ругнулась Ферра, обнаружив за тряпьем всего лишь запыленное зеркало. – Ах ты!!! – ахнула в новом ужасе. Окончательно удостоверившись… Кто же в нем. Бруннен-Джийская когда-то гордость… Буйные вампирские ее локоны. После впечатляющего купания – вдруг развились, потерявши весь свой шик. Блеск! И былое великолепие. Совершенно независимо от хозяйки, неформальными кустами встали они торчком. Интригующих серебряных змей мелирования, что возникли после смерти – тоже как ни бывало… А их роль весьма привольно вознамерились исполнять, обмотавшие прическу ошметки водорослей. В общем, океаны планеты водной – обладали совершенно неизвестным антиукладочным! Воды свойством. То, что у нее обосновалось на голове – заставляло вспомнить кутежи панковские. Саморазрушительные самые! Вечеринки былой Земли. Но все было много хуже… Раз в пятьсот так. Так что ностальгии в Ферре не вызывало. – Кошка, мышка. Не-е-ет, лохудра. Ты – крокодил! – с отвращением протянула, себя исследуя. Память Зэв подсказала снова… И еще один, довольно подходящий ей сейчас образ. Той же Джигги. Первой, оригинальной. – Да. С такого… Она точно бы. Обзавидовалась, – обреченно согласилась Ферра с ассоциацией. Оглушительно чихнула, как в подтверждение. Шмыгнув носом, утерлась яростно. Лоскутом, от неизменной больничной робы. – Прошел огнь и воду он, и медные трубы… Постирали и сушиться его повесили. А он взял, задохлик, простыл – и умер! Вот такой мне только смерти. Недоставало, – мрачно сообщила пугалу-отражению. – Как черт знает что! Выгляжу. Вот умру я, умру, похоронят меня… Всю расхристанную. Снова – в этом изуверстве клиническом. Эх, с кого бы шкуру пойти содрать! Замечательный мужик, меня вывез в Геленджик. Попадись еще ты только мне! Гадский Принц… Неизвестно, запужался ли от обещания Огня владыка. Лоскут, видимо, проняло… Оторвался уже совсем. Обнажая так по-амазонски браво, ей слева грудь. Ферра с рыком наземь его швырнула. Собираясь хорошенько потоптать сапогом. И вдруг охнув, пораженно на него уставилась… И вновь – в зеркало! На вот эту, прежде столь несокрушимую голубую пакость. Сильно посеревшую, поредевшую. Выражавшую всем видом своим желание – расползтись по ниточкам на глазах. И – на отражение уже собственное. Отражение. Семь лет как не существующее! Бывшего неуязвимого непобедимого монстра… Ныне – попросту измученной, обессилевшей. Исцарапанной, насквозь промокшей обычной девушки. – Щели в стенах – сумасшедшего дома… Нам в этом доме всё очень знакомо. На плавниках есть у каждого номер… У тех, кто в нем выжил. У тех, кто в нем помер. Я в зеркалах отражен! И этим я – поражен. Нет сильнее стекла… Чем эти, блядь. Зеркала!!! Йоптель. Я живая. Опять! И страшная. Вот ко времени-то, – ужаснулась счастливо возрожденная. – Башмачки! Хоть вы-то со мной остались? – взгляд поспешный кинула она вниз. Но хотя бы там нежданчик не наблюдался. Сапоги хозяйке преданно завиляли! С голенища кисточками. Протокровь, которой их начистили, позиции не сдавала. И на мертвые, ей анимированные материи – чудеса живых вод местных пока не действовали. Свежая потеря была в ином. И она носила название – плавки. Ладно, стринги – те, под леопарда. Ее любимые. Сдернулись в водовороте где-то! Шторма не пережив. А остатки прежней робы продолжали висеть на Ферре… Видно, исключительно благодаря поддержке кобуры с поясом. Элементов стиля милитаристских. Те держались крепко, мать-Земля не экономила на спецагентах-питомцах… Превосходно! Но вот где бы снова нам взять исподнее? – Снова! Все и на повторе, о боги, снова… А я рыба, а я рыба. А я рыба… Без – трусов. Что ж за ебнутый время круг, – простонала Ферра, пускаясь в поиск. Обошла лежащих в округе доноров. Уделив внимание особое – как раз юношам. Пусть одетым снова, как больничный контингент… Хирургический. Вот везет ей. Не больные, так персонал? Но на это постаралась закрыть глаза. По штанам неимоверно сильно она соскучилась! Так что одни, темно-синие, и присвоила. Без зазрения совести стащив с тела. С верхом был слегка сложней… Ибо слишком воротило. И от цвета, и от фасона. А у бывшей мертвой – давно и прочно… Обострялась аллергия, стартовало резкое неприятие. Вот с подобных секторов, цветового круга. Не со всех оттенков. Некогда ей столь любимого голубого. Теплоту и яркость она приветствовала! Только припыленность эта, разбеленность, тона пастельные… Хотя ничего не скажешь, трупов загар подчеркивало. Даже тех, кто… Слишком сильно перезагорал, скажем. Так что выбирать особенно было не из чего. Ферра честно-честно не понимала… Что за бал дебилов, они устроили. Почему все ходят как под копирку? Где самовыражение, отдельной личности! С ностальгией поминала жителей Огня ныне. Вот уж самовыражались люди, во что горазды! Что нарыли на помойке – в то выряжались… Во все сразу. Из дерьма старались страстно сделать они конфетку. План тупой, но все-таки грандиозный? Ферра с чувством матюгнула местную колористику. А вслед, по заслугам полностью, и некоторых тупиц. Не забыла выматерить – себя. И не только личную привередливость. Абсолютно лишнюю, щепетильность. То, сколь глупо и неполноценно… поработала она терминатором. Дав уйти такому образцу прекрасному, тому прокурору! Ведь какая на нем двоечка была чудная. Современная, даже черная… Да еще и с терморегуляцией, по всему. А иначе как бы в жаре выдерживал? Но она сглупила. Взяла только мотоцикл… Он же шар. Устыдив себя, она отринула выпендреж. Все ж содрала. Что-то вроде юбки-парео с девушки, ту оставив полностью благопристойно – в нежно-голубом боди. Из той ткани – светло-желтой, о слава господу! Собираясь после сочинить лиф. И занялась квестом «найди оружие». Итак, пояс… При ней остался. В нем и даже патроны были. Только огнестрела – если не считать стрел горящих… В этом мире как-то не наблюдалось. В кобуре болталась – лишь каким-то чудом задержавшись в ней, фляга Мантрида. Ей упертая нечаянно. У добродетельного хозяина. Не испытывая мук совести, Ферра повертела в руках задумчиво. Ей подобранный, красиво изукрашенный резьбой лук. К нему и боеприпасов было вполне довольно… Но в находке представлялось той мало толку. Лихо натянув лук, она все же сделала пробный выстрел… попыталась сделать. Стрела криво шмякнулась в двух шагах. Так что Ферра положила его обратно. – Зэв, как у тебя с подобным? Боевым мастерством, – поинтересовалась она печально. – Я вот не владею. Даже в танк им не попаду. Мне бы Лексс! Фантом, или хотя бы там автомат… Но Лексс был недоступен, а Фантом утрачен в его недрах уже давно. Да и к Зэв… Рискнула Ферра обратиться лишь риторически. Не видала – не слыхала ее с Земли… Что понятно, не удивляло. В багаже оставшейся от волевой рабы любви памяти, отчего-то также не оказалось. Ничего, на тему приобщения себя к снайперству. Типа – «Лучником стань из чайника! Аполлоном с криворукой девки – за полчаса…» А вот про Эрота знаний масса. Всегда пожалуйста! Ну да, да. Затрахаем врага до смерти… Ферра в разочаровании побродила по центральному залу башни. Вороша сапогом пожарище… И сумела радостно углядеть! На полу чудесный металлический стрежень. – А с ударными – у нас порядок! Полный. Хороша монтировочка, – наконец довольно ухмыльнуться смогла она. Ту надежно спрятав, за высокое голенище. Сапоги волшебным образом скрыли вес, так что ковылять от тяжести оружия вдруг не стала. Следующей находкой весьма приятной, стала ваза умопомрачительно благоухающих яблок. Кроме них, стандартно помещение декорировало – тело местной светловолосой девушки. Со стрелой в спине, пониже татуировки. Ферра здраво посчитала еду бесхозной… И блаженно вцепилась в фрукты. – Что ж, похаваем! Райских яблочек, – с ртом набитым заявила оптимистично, сжав в объятиях вазу, и спускаясь назад на берег. Там решив покушать, на свежем воздухе – все же гарью пропиталось все здесь изрядно. – Пока этот забавный мир… Мне обратную реанимацию! Не устроил. Когда вива, каннибализм. Впрочем – пусть уж лучше скорей устроит. А то с этими обычаями ходить в гости… Человеком выжить довольно сложно!* * *
Этот ценный урок житейский – еще помнили в другом водном городе. Когда в небе снова показалась одинокая муха, в Игрограде резко зазвучал гонг. Ведь недавние события не успели. Как обычно, затереться в спортсменской памяти. Визит Приста – несомненно, вражеского лазутчика! А затем невероятное предательство и своего, Фифи – несколько поколебали. Их извечную великодушную приветливость, к другим людям. Ибо Фифи возвратился! И не один. Приведя с собой армаду войск Графа. И в былых коллег по играм с удовольствием пострелял. Игроград не был разрушен, по большей части, лишь благодаря внезапному великодушию его патрона. Слишком рвавшегося! Испытать новейшее оружие теперь на Принце. Чтобы медлить, добивая этот планктон беспомощный. И теперь шеренга выживших олимпийцев – в белых топах, шортах, наготове с своими луками… Встали стройными рядами, в пришельца целясь. Благо тот не слишком осмотрительно к ним приблизился? Об угрозе жизни своей не думая. Поглощенный жадным сейчас разглядыванием, кучи лиц – в надежде видеть одно-единственное! Пилот в черном осторожность проигнорировал. Как и вежливость, прежде свойственную. – Мне нужна лишь женщина в голубом! Ее выдайте, и вы продолжите жить! – гаркнул резко на толпу он. – Нет, не надо! Это за мной, за мной? Погубили Брока! За мной вернулись, – не сдержавшись, зарыдала одна слишком впечатлительная блондиночка. Всего час назад – как раз напялившая обновку. Голубые шортики! Взамен старых, потерявших белизну невинную при пожаре. Ей с такой любовью некогда привезенные! Дорогим дружком убитым – из соседнего городка… В Игрограде все ходили в одном и том же. И не приходило в голову желать перемен. Но вот Банни – была бунтаркой. А реакция у спортсменов – как раз отменной. И оружие защитников голубых шортиков разом дернулось, посылая свой достойный ответ врагу. Муха уклонилась от града стрел. Но седок, что засмотрелся кто там вопит… Не смог уклониться. От удачно брошенного чернокожим атлетом дротика. Вышибленное мощным ударом тело – кулем плюхнулось в океан. Да и сразу пошло ко дну. Муха взмыла вверх, освободившись от своей ноши. Восвояси ринулась, панически щебеча. К счастью, враг сегодня пришел один! Игроградцы провожали ее полет. Потому не обратили совсем внимания. Что в воде, где сгинул человек черный… Мимолетно полыхнула как будто вспышка. Муха окончательно скрылась из виду. И родное небо стало чистым. От всех угроз. – Ой, я просто испугалась! Я нечаянно… А может, мы зря? – прошептала вдруг беспомощно спасенная девушка. – Ничего! Пойдем лучше мы сходим в душ. А потом – еще матч! Сыграем? – дружелюбно руку кладя на талию, все ненужные сомнения отмел сосед. – Пойдем, – грустно сказала Банни. И пошла с ним. Пусть хотела… Совсем не этого. И жизнь вновь продолжилась. Своим привычнейшим чередом.* * *
Где-то в другом догорающем водном городе… Над пустынными волнами стелилась песнь. Лирическая, минорная. Там сидела Ферра, оптимизм которой не прожил долго. И у моря мрачно ждала погоды. С содроганием подозревая… Что сидение продлится долго. Судя по всем видимым ею признакам, не менялось здесь ничего. И погода в местном гидрометцентре, издревле была заложена лишь одна. – И будто бы я на расплавленном солнцем острове… Забытая телеком. Я голый, глухой. И апостол я. И капельки пота, и люди – моллюски… Латинские ноты, и ломаный русский. И я даже не знала!!! Что там, за дверью в лето. А когда-то – представьте, люди… Это было моим представлением. Как раз о рае… Пока в первый раз я не померла. Не преставилась. Верно – это есть то самое ваше море? О котором только и болтают, на небесах… Да о чем еще тут говорить, собственно? Вода, вода, кругом вода… И не туда, и не сюда. Тьфу. Что за шутки мироздания, сплошные крайности! – хмуро бормотала она покойникам. Завершивши с монологом о мироустройстве, Ферра слегка примолкла. Обняла руками свои колени, вновь с тоской в горизонт уставилась. Вверх смотреть, на еле различимый в облаках Лексс… Силы не было. Да и наскакалась-намахалась, наоралась ему достаточно. Вполне предсказуемо, система дальнего обнаружения не работала. Если кто-то и искал ее, то вручную. А планеты большими были… Дней сто сорок уйдет. На каждую. Кай, наверно, с ума там сходит… Ферра грустно главой поникла. Вскоре невообразимый колтун на той… Высох. Под приветливым райским солнышком. И бодряще стал пованивать морскою капустой. Ферра с подозрением попринюхивалась к соседям, но довольно скоро осознала свою ошибку. Аромат был явно фармацевтическим, и он шел отнюдь не от бывших жителей. Уловив, откуда это йодистое амбре, она зашипела. В край богохульно. Вскочив, пометалась по бережку! Безуспешно потерзала свою прическу. И рискнула ради небольшой, но явно жизненно необходимой сейчас помывки – все же прикоснуться. К сотворившей это с ней коварной воде. Не достигнув сильного успеха в улучшении своей внешности… Но хотя бы, частично выцарапав! Из волос размокшую ламинарию. А до кучи, постирала штаны трофейные. Прямо на себе, да и сама вымылась. Вопреки всем опасениям прежним мрачным… От купания больше ничего не случилось. Распадаться вновь на составляющие не стала. Правда, видно… Дальше было уже и некуда. Ведь пантера ее не выплыла. Ушла в океан! И, как осознала с раскаянием Ферра… Мышки с ней не стало. Еще с колодца. – У меня есть река, только нет моста. У меня нет мышки, и нет кота… До свиданья, малыш. Я упал, а ты летишь. Ну и ладно, улетай… В рай. Ничего-ничего, мы увидимся еще… Я и сам, назло врагам. Буду – там! Или я уже. Есть, – грустно прошептала она ушедшим. Она оказалась совсем одна. Человек… Нелепый Бруненн-Джи. Или кто. – Робинзон я. Космоса! – слегка стряхивая аппатию, с чувством морю сказала Ферра. – А что там у нас положено робинзону? У меня есть краски, но нет холста? А найдем! Вспомним молодость, любовь к граффити! Возвратившись в башню, Ферра снова натянула голубую рухлядь – халат рабочий. На просушку штаны развесила. И с энтузиазмом занялась декорированием. На свой вкус, своего временного пристанища. Первым делом – заведя себе… Настенный дневник. Больно не терпелось поделиться с кем-то! Не только устно. Тем не менее, доводить несчастный город до красноты, украшая всем на языке вертящимся… И на стилус просящимися эпитетами. Себе, Принцу, и сложившейся ситуации… Гостья удержалась, и все ж не стала. А, подумав каплю… Ограничилась лишь одним. Кратко и со вкусом – почти корректно, отражающим ее горячие устремления лозунгом. Лозунг Ферра весьма старательно – начертала, и резные буквы затерла сажей. На вершине самой длинной, любовно избранной… Некогда красивой колонны в зале. И совсем не поленившись туда долезть. По довольно хлипкой, но все же лесенке. Остальные – были огнем затронуты… И мешали элементы. Декоративные. Да к тому же ей, летунье бывшей – и вдруг бояться? Высоты всего лишь потолка. Типовой квартиры… Ну вы не смешите мои сапожки. Ферра с одобрением оглядела снизу, личное наскальное творчество. И решила, уже на будущее – что придется или уменьшать шрифт… Или все же отмывать. Другую колонну. А к уборкам Ферра не питала большой любви. – Ничего. Мне может, и не придется. Лексс проснулся, значит все мои там… Я уверена! Меня уже ищут, – успокоить постаралась она себя. – В местах разрушения… В первую будут очередь. Тут же факел дымовой знатный! Очень скоро меня найдут… Но скользнула взглядом по телам мертвым. И довольно мрачно пришлось задуматься. Неизвестно, кто найдет. Первым! И что если все-таки продержиться-задержиться здесь до завтра… В новом доме – все ж наметится. Большая-пребольшая уборка! Ибо совершенно недекарбонизированные соседи – ни приятней, ни свежей вдруг не станут. Значит – двинутся. Подвинутся! На корм рыбам. Рыба, кажется, здесь была… Хоть внизу ее и не видела. Ну по крайней мере, отыскала леску – струну от штор. И нарыла сеть. Не особо крепкую, и даже больше как предмет для украшательства… Тем не менее! Порыбалить можно было. Вполне надеяться. Правда, бежать впереди паровоза – начинать что-либо делать сию секунду… Ферра не держала в мыслях. Не собиралась! И так упахалась, в экстазе творческом. Даже не пошла опять с себя смывать копоть. Притащила на балкон топчан, рухлядь скинула. Занавеской вытерлась, и здесь устроила пляж нудистский. Развалившись на нем как кошка. Загорая снова, теперь с видом на простые волны… А не песчаные. Стала ждать. Чего? Хотя бы заката. С ленцой наблюдая, как в бездонное небо светлое все курится дымок… Скручиваясь в спираль. – Твоего лица глаза, твоего лица рот. Не забуду никогда… Даже если умрёт. Даже если умрёт – Мировой океан. И не рыбы вместо рыб, будут плавать там. И не рыбы вместо рыб, и не люди вместо нас… Город был, остался дым! Город – просто погас. Город просто погас, и остался лишь он… Запах тела твоего, тела твоего звон! – по мотивам дня, вновь напевала меланхолично. – Я животное особенное, к дикой жизни приспособленное. К дикой жизни приспособленное! В развороченном раю. И горит огонь, не гаснет… Только будет ли счастье? Только будет ли. Счастье. В развороченном – раю… Как в ушах вдруг словно отдаленно зазвенело, тревожным импульсом… И внезапно она ощутила. Что не одна. Она медленно, очень медленно, очень осторожно, непринужденно, как бы ненароком слегка потягиваясь… Передвинулась. И зевнула. Приподнялась, будто свой оценивая загар. Уловила краем глаза – причину импульса. В отдалении недвижно вставшего… Визитера. В цветах местных. Значит, убивать немедленно не потребуется? Ладно, пусть малек на обнаженку еще попялится! Пусть захочет сократить дистанцию. Чтоб без выстрелов… Натянула сапоги, красиво выгнувшись напоказ. Постаравшись максимально – не скрыть фигуру. Уж не ту, что прежде… Но ведь кое-что есть? А теперь и монтировка… Под рукой прямо. Затем запахнулась в свое парео. Тканьку газовую, просвечивающую… И лишь после прямо глянула. На очень скромного наблюдателя. Абсолютно точно обнаружив, что счастье есть. Было, будет. Навсегда будет! Здесь поселится, на развалинах. Беспрестанно фонтанируя! В небо радугами. Ибо она, недостойная потерянная принцесса… Все же вновь дождалась! Своего принца. Замерев у входа в зал… Он был. Здесь. С нею рядом. Снова с ней! Кай. КАЙ!!! Минуточку. Совсем не мертвый, а… Живой? Кай! Быть не может… Или может. Какая разница!!! Несомненно, она в раю. Теплое, теплое море… Жаркое солнце. Синие, синие волны. И пустынный пляж. Музыка рядом со мною… Ты – рядом со мною!!! И весь этот берег… НАШ! – Как же долго. Я искал тебя, – с интонацией непередаваемой, сказал Кай. Обомлевшей от внезапной встречи, своей супружнице. – Я ходил по белу свету, я искал твои приметы… Средь замерзших мертвых – и небьющихся сердец, – сглотнув, выдохнула Ферра привычно песенно. По дурной привычке вечной, чувства обращать в шутку. – И настойчиво и тупо, перерыл я горы трупов! Чтобы твое тело, отыскать мне наконец… Да ну ладно. Не тревожь мне душу, Скрипкин! Не прошло и суток. Верно, даже и не соскучился, – как со стороны, услышала теперь собственный. И ненатурально безмятежный, веселый голос. – Как же долго. Право, тысячелетия! – произнес Кай. Ферра и сама не поняла – как. Одним рывком отчаянным, она очутилась в его объятиях… Всхлипнув, стиснула! Так крепко, как и никогда до этого… В мертвой жизни. – Хороша я? Непобедимый воин, – попыталась улыбнуться она сквозь слезы. – Мною нынче… Только ворон пугать! Хотя вряд ли выйдет. Тут с чего-то нет даже чаек… – Ты моя! И я пришел. К тебе, – ей сдавленно сказал Кай. Обнимая, с всем пылом жизни. На мгновение – будто в забавляющих таблеточных мульти-глюках… Ей почудилось – что всеблагая радость сейчас взорвет! Переполнит, смоет ее волною… А, нет. Вряд ли. Наваждение… Настроение! Вдруг прошло. Слава богу, не у мужа. Это ощущалось. Совсем по-прежнему. Стремный вид не отвращал его! Но тем не менее… Все же, все же? Ферра оторвалась чуть, упрямо потрясла головой. Не особо понимая в чем дело стало… С ней самою. И желая страстно – настрой вернуть. Верно, попросту пересидела! Она на солнце. С нею самый натуральный… И живой! Кай. Его губы, его глаза. Так божественно блестит и изгибается черный локон… У лица медального! Как будто только что из салона. И вот, сзади пряди… Что же за милота. Тут от счастья помереть можно! И продолжить. Несомненно, пора продолжить. То, что утром… В гондоле начали! Чего ждут-то? Ну да, он же как всегда. Джентльмен… Приглашение особое ему нужно. – И я не знаю, отчего так болит голова… Наверно оттого. Что я люблю тебя! – со значением в глаза глядя – прошептала ему то, утреннее. – Голова болит? Тебя что, ранили, ты ударилась? Как себя ты чувствуешь! – предсказуемо, но недогадливо встревожился Кай. – Совершенно не так. Как выгляжу! – счастливо отмахнулась Ферра. – А ты… Ты! Просто – нету слов! Как картинка! Я не смотрю на тебя, я тобою любуюсь… И замолкла. Ненадолго притормозив – с многословным плагиаторским восхищением… Она вдруг обескураженно поняла. Что и любоваться – отчего-то больше не получается. Чувство восхищения утихло. Скуксилось. Заменившись смутным ощущением неправильности… тревоги? Ферра аж до боли глаза зажмурила. Образ вызвала из памяти их ночи первой, такой волнующий. Кай ожил! И что? Было дело. Оживляла его! Совсем. Опосля Дангона… и чего она тут не видела. Ну, железки пропали. Пусть. Завивку? Так быть может, все от воды… От нее в отличие, кораблекрушение не терпел. На спокойной и волшебной воде купался… Засопев, вновь поспешила уткнуться носом. В его мужественную, теплую, загорелую! Чуть прикрытую тканью грудь… И в смятении поняла. Что! Эту гребаную… Одежку. Темной и рельефной закрытой формы – как в помине не было. На убийце… Очень горделиво теперь присутствовало. Нечто идеально легкое, отглаженное, короткое… Как с обложки. И точь-в точь по водной моде. Где бы этим он не разжился… Там царил, как видно, сезон античности. А эсквайры местные – предпочитали всем фасоном туники эллинские. Нет, вполне себе крутой прикид был! Элегантный – в то же время, такой брутальный… И с какого перепугу! Такая малость… Тряпка! Все равно которая сейчас снимется… Отвлекает. И так сильно на нее действует? Вопрос не был праздным – муж как раз решил продвинуться в обожании, поцелуем в шею… Ферра в себе ощущала лишь напряжение. Вовсе, вовсе не ту заводку! Она постаралась отрешиться, вовсю расслабиться… Ага, сразу же. Фига вам. Песня летит над волнами, летит как цунами. Но корабль на горизонте… Плывет. Что же случилось с нами? Что же случилось с нами… Этот вопрос мне покой. Не дает! Когда я вижу как ты танцуешь, малыш – ты меня волнуешь. Когда ты смотришь так серьезно… Малыш, я тебя люблю. Когда ты робко меня целуешь – малыш, ты меня волнуешь. Но не могу, не могу… Извини. Не могу? Черт. Да если бы волновал!!! Что за импотенция нашла внезапная… Нет, фригидность? – А что стало. С твоим костюмом? Тоже искупался, ожил и убежал… Я хочу сказать. Развалился? – отстраняясь чуть, и торопливо отводя взор. От непревзойденно оригинальной, безусловно – тоже голубой! Одежды любимого, с обречением она выговорила. – Совсем развалился, – сокрушенно подтвердил Кай. – Постой, – отступая полноценно, его оглядывая… удивилась Ферра, и обоснованно. – Ты мне говорил, он твой родной! Еще и с самого Брунниса. Изначально вечный, сам по себе? Да и заряжался от протокрови… Точно, как моя обувка! Она ж цела? Не могу понять, Кай. С твоей жизнью – как же одежда связана? Господи! Да ты еще и в сандалиях… Отыграл по полной. Одиссея. Ого-го. Круть! На лице у Кая появилось весьма странное выражение. И другое тут же – пойманного, с поличным. – Да. То мало связано. Извини! – довольно нехотя признал он. – Я сам снял. Костюм. И спрятал. Тут не слишком любят пришельцев в темном… Частом цвете убийц с Огня. Знаю, как похоже все то на трусость… И предательство. Всех героических Бруннен-Джи. Верно, сделал себя никем. Но мне очень важно было сохранить жизнь! Чтобы отыскать… И спасти тебя! – Верно! Ты все верно сделал! О чем базар. Без костюма ты ровно тот же! Все равно ты – самый смелый! Самый-самый красивый мой, – поспешила убежденно заверить Ферра. – И сандалики, сандалики твои классные! Ведь они же согласись, совсем не с носками. И прическа у тебя! Ох, и какая же прическа стала у тебя, Кай… И необыкновенно пристально обозрела. По второму кругу, все волнистые на нем парикмахерские красоты. – Что! У меня не так. Опять? Теперь еще и с прической, – весьма нервно осведомился Кай. – Отпад! Просто – сплошной отпад, – лучезарно на него оскалилась тут же Ферра. – Перманент богичен! Моя ты радость. Идеальный, совершеннейший Бруннен-Джи! Это ж просто невозможно… Пред таким устоять! Так заводит. Ну, иди же… Иди сюда!!! Кай послушно ей навстречу переступил. Ну а Ферра – одухотворенным вихрем самой решимости, на колонну вспрыгнула. Обломанную, поваленную. Как богиня, на пьедестал! Наконец-то оказавшись повыше мужа… Опустив парео, и топлес свой предъявив неявно под самый нос. Ненадолго они замерли в луче света – как прекрасные две статуи, в небесных облегающих одеяниях. – Помнишь, как однажды задал ты мне вопрос… Там, на астероиде! В первый раз. Меня хочешь… Поцеловать? – задирая ножку одну кокетливо, и к нему склоняясь – зашептала она взволнованно. Кай совсем не возражал против ее близости. А особенно, такой пламенной! Ферра, словно в танго аргентинском, обхватила его ногой, он ее под ягодицы, она руку завела ему за шею, запустила в прическу пальцы… И безумный поцелуй длительный – как всегда, ударно выключил их из мира. – И то! Что ты собирался… Со мною – дальше! Сделать! О, я этого так хочу, – открывая страстью затуманенные глаза, жарко простонала гетера рядом. – И я тоже! – уже малонужно сообщил Кай. Облизнув ей увлеченно губу прикушенную. – Сделать мне – с тобой. Впервые – живым!!! Мне можно? – выдохнула Ферра, его пригибая к своей груди. – Я хочу тебя! Весь твой, Ферра! – приникая к бюсту лобзанием пылким, дал красавец чернокудрый свое согласие. С несомненной и жадной жаждой. – Так отлично, – ослепительно-деловито, вдруг сверкнула улыбкой Ферра. Ловя монтировку, к ней из сапога прыгнувшую. – Значит… Вот – и не обижайся!!! – прорычала яростно, ею вдарив. По такому близкому! И завитому кумполу проклятого двойника. – Я же говорила. Сплошной отпад, – пнув беспамятно павшее тело – Принцево, ядовито заявила ему она. – Дворник, милый дворник. Подмети меня! С мостовой. Нету слов… А косяком идут одни выражения! Мерзкий пудель. Подражатель хуев. Дублер галимый. Только и умеешь, лизаться жалко. Будто я! Я – и не знаю… Как целуется. ЖИВОЙ КАЙ!