Дорога истинной любви

Вернувшись на Амой, Фред еще долго не мог заставить себя перестать возвращаться мыслями к тем счастливым дням, когда он был рядом с любимым. Это счастье они крали у семьи, у родных... он обманул сына, сказал, что вылетает в командировку, что должен побывать на важной и секретной встрече. Пока что Хайне поверил, говорил, что переживет две недели спокойно - как раз Лагаты звали его к себе в гости. "Ты не волнуйся, пап. Доминик и Гидеон обо мне позаботятся. Хью будет рад меня увидеть. Мы с ним поиграем в какие-нибудь бродилки, в парк аттракционов съездим. И если получится, я и там к фурнитурам загляну, посмотрю, что и как они готовят". Золотой характер у ребенка! Хайне никогда ни на что не жаловался, преподаватели его хвалили, из года в год - ни одного замечания за какие-либо проделки... И от родного ребенка, такого доброго и послушного, тоже приходится скрывать правду! Фреду становилось не по себе, когда в космопорту его встречали Гидеон и Хайне, и сын бежал ему навстречу, обнимал, рассказывал, как соскучился. Тепло объятий, солнечный взгляд… - Пап, почему у тебя такой грустный вид? В командировке что-то случилось? - Ничего, совёнок, не волнуйся. Просто полет выдался трудный. Когда ты в первый раз будешь лететь на космическом корабле, ты сам узнаешь, как иногда бывает трудно во время перелета. Хайне так легко отвлекался на всё новое, было даже неловко этим пользоваться. - А когда мы полетим куда-нибудь вместе? - Осенью мне придется на три дня полететь в Сильвер-Мун. Если хочешь, могу взять тебя с собой. Но тебе придется самостоятельно заниматься по тем темам, которые ты пропустишь в Академии, - предложил Фред. - Ты же мне объяснишь, если мне что-то будет непонятно. Значит, решили? - Решили… - согласился он. Хорошо, что Хайне пока ни о чем не догадывается. Хорошо, что ему сейчас интересно совсем другое – игры в компании приятелей, книги, забота о животных, посиделки на кухне с фурнитурами. Если повезет, всё это займет внимание достаточно долго, чтобы он не пытался выяснить, куда отец пропадает на целые недели. Детское и подростковое любопытство бывает так опасно… на что только ни пойдут шустрые парни, чтобы докопаться до родительских секретов. Как раз незадолго до «командировки» Мишель рассказывал: Леон попробовал вскрыть фамильный архив. Докопался до дневников родоначальника линии, хорошо еще, что скачать успел только первую часть – с воспоминаниями о начале колонизации Амой. А если бы полностью всё прочитал? А если бы узнал что-то о совсем недавних скелетах в шкафу? Дети, дети… иногда их приходится беречь от себя самих. Даже самые спокойные и милые из них, бывает, не ценят этой беззаботной поры, не знают, насколько счастливы, пока от них скрыты тайны прошлого и настоящего. * Не один день после возвращения Фред просыпался среди ночи оттого, что так неуютно, так холодно засыпать в одиночестве, не чувствуя знакомых, родных прикосновений. Он уже знал: нужно потерпеть, потом снова станет привычно жить одному. Одиннадцать лет уже – в разлуке, прерываемой этими встречами время от времени. Одиннадцать лет. Не верится. «У меня уже сын. У Эрри с Алавин трое детей. Я уже не надеюсь, что дождусь светлых дней… Юпитер продолжает давить на элиту, из выпуска следующего года троим сильверам точно необходимо будет подобрать должности в колониях, с таким бунтарским характером они в Танагуре не удержатся, Мать сможет потребовать их утилизации. Правда, в колониях свои трудности… но лучше так». Невесело вспоминать прекрасные дни, которые пролетели так быстро – две недели, всего две недели, почти ничего, оглянуться не успели… вспоминать и уже не впервые за много лет опасаться того, что ждет впереди. Нельзя так думать. Если давать волю своей тоске, Хайне рано или поздно может почувствовать, догадаться. Чувствует же он, что у Хью не всё ладится в Академии, спрашивает, почему преподаватели так несправедливо относятся к тем юным элитникам, чьи родители остались на Мирайе. Жить для сына. Вот что оставалось теперь...