Дневник Пуффендуйки.

Поезд отправлялся ровно в одиннадцать, оставалось каких-то пятнадцать минут, а я, словно прикованная сидела на лавке через дорогу от вокзала и курила, нет, скорее просто жгла сигареты, делая пару затяжек прежде чем они успевали стлеть. Закрываю глаза и не вижу ничего. Так, наверное, лучше, в темноте. Открываю – опять свет, опять суета и эти часы, отсчитали еще минуту. Потресканные губы мягко обхватили фильтр, вплотную прижавшись к замерзшим пальцам, прищурила взгляд. По асфальту начали настукивать первые капли дождя, я не медля натянула на голову светло серый капюшон, но с места дождь меня не согнал. Все словно происходит не со мной, я лишь сторонний наблюдатель, просто смотрю на мучения перед принятием окончательного решения незнакомого мне человека. Не узнаю себя. Встань. Черт возьми, просто оторви задницу от этой скамейки и перейди дорогу. Еще раз затянувшись, я выкинула бычок, и как показалось, весьма решительно встала на ноги, резко поправив лямки рюкзака на плечах, двинулась вперед. Сердце в груди клокотало как сумасшедшее, грузным эхом отдаваясь в горле, вызывая приступ тошноты и страха. Весь вчерашний запал, это дикое неконтролируемое воодушевление сжалось до едва различимых размеров где-то внутри при первом взгляде на устрашающе огромное здание вокзала Кинг Кросс. Не совсем понимая, что происходит вокруг, поскольку от накативших на глаза слез, все расплывалось, я достигла своей цели, изо всех сил стараясь не обращать внимания на этот тошнотворный приступ паники. Волшебная платформа была до полна забита людьми в ляпистых и иногда откровенно нелепых нарядах, поэтому мой скромный черный бомбер, рванные джинсы и серая толстовка как раз-таки привлекали внимание. Я ускорила шаг, стараясь как можно более аккуратно маневрировать между волшебниками, чувствуя себя опять же не больше не меньше, а мышкой, проскользнувшей на кухню какого-нибудь ресторана в самый разгар званого ужина. Не дай Мерлин, кто заметит, растопчут. Надежды занять уединенное купе не было, слишком долго я сидела на лавке перед вокзалом, хотела бы смириться с общими вагонами, где двумя рядами вдоль стенок тянулись не совсем удобные лавки. Обычно их занимали туристы, что хотели добраться до Хогсмида, или волшебники, что находили особую романтику в долгой дороге, не терпели трансгрессии и порталов. Студенты Хогвартса называли эти вагоны «отстойниками», по их мнению именно это слово больше всего подходило и к вечно кидающему из стороны в сторону хвосту поезда и к ученикам, что традиционно первого сентября не находили себе ни свободного купе, ни компании. Поезд издал протяжный гудок и спустил пар. Черт, похоже времени осталось совсем мало, я двинулась быстрее к дверям ближайшего вагона, рядом с которыми образовалось небольшое столпотворение. Стрелка на часах показывала без одной минуты, конечно, толпа учеников почти рассеялась, но я все еще стояла на перроне. Круто, будет просто сногсшибательно, если я по тупому стечению так и останусь на платформе! Помашу экспрессу рукой! Колеса издали характерный стук, медленно начиная вращение, последний парень вскочил вагон передо мной, а после, вопреки всяким ожиданиям, круто развернулся и протянул руку. Меня встретило слишком сильное притяжение, так что не рассчитав, влетела прямо носом в его грудь. - Извини, я не специально, не рассчитала. - Ничего, забей, - отмахнулся он, с улыбкой, - Я - Энтони Макмиллан. - Элизабет Сильверстоун, можно просто Чарли. - Чарли, - словно попробовав это имя на губах, повторил Энтони, - мне нравится. - Эй, чувак, ты идешь? – смуглая рука легла на плечо Макмиллана, рука капитана Когтевранской сборной по квиддичу. - Да, - широко улыбнулся он, а после вновь обратился ко мне, обворожительно улыбнувшись, - увидимся в школе, Чарли! Я лишь несколько раз кивнула, пытаясь выдавить улыбку. Такая откровенная вежливость впервые встречала меня за последние шесть лет. Кажется, он учится с нами на потоке. Энтони Макмиллан, долговязый парень с симпатичным лицом и вихрем русых волос, кажется, он был ловцом в когтевранской сборной. Минуя группку девушек, что не спешила покидать тамбур по непонятным мне причинам, я продолжала думать о нем, открыла дверь, ведущую в вагон. Как и было предсказано, купе были заняты, вот я снова опущена на землю, пора двигаться к «отстойникам», надеюсь, там место будет. Не разочаровал. Заняв одну из лавок полностью – закинула ноги, рюкзак положила под голову, я закрыла глаза, искренне надеясь на сон, что дорога покажется мигом, а не многочасовой пыткой. Но как обычно бывает, надежды рушатся с треском, в моем случае с заливистым смехом, редкостно ужасающей игрой на гитаре и громкой песней. Группа студентов на пару лет помладше, видимо, в виду своей численности не поместилась в обычное купе и решила превратить спокойные полупустые вагоны для неудачников в место для своего сборища. Собрав терпение, я вновь закрыла глаза, и отчаянно попыталась отстраниться, размышляя о стратегии своего поведения. Черт, да, я думаю об этом. Но и это можно понять, потому что иногда ошибка, какая-нибудь глупая нелепость приводит к катастрофическим последствиям, сказанное невзначай слово может оклеймить тебя неудачником или вызвать чей-то гнев. Однажды я назвала Джейн Гринграсс тупоголовой, на следующий день меня обсыпало прыщами, которые мадам Помфри не могла свести за раз, пришлось полторы недели ходить с этим кошмаром. Таких случаев было много, только вот если раньше я жалела об этом, ругала себя за несдержанность, больше такого не повторится. Я поэтому и не хотела сюда возвращаться, наверное, мне надоело. Надоело бояться. Я не из пугливых, но сломалась. Я не хотела жить по закону школьных «джунглей», но все-таки подчинилась, просто потому что большинство настроено иначе. Один в поле не воин. Почему большинство не хочет сопротивляться? Почему боится? Почему не может сказать «НЕТ»? Не смотря на всю боль их положения, они продолжают ориентироваться на тех, кого бояться и ненавидят. Взять мою соседку Блэр. Когда-то она не терпела Джейн Гринграсс и даже нашу старосту, называя ее тупой курицей, а сейчас? Вот они две лучших подружки, трепетно обсуждающих последние сплетни. Вот и рюкзачок у нее из кожи дракона, точно такого дизайна как у Джейн Гринграсс в прошлом году. Она словно выслуживается, мечтая о секундной славе. Противно. Жалко. Мерзко. Но, наверное, для меня более ужасно и непростительно то, что последние годы, я закрывала глаза и мечтала о том, чтобы занять место Джейн. Я сначала думала, что это зависть, но сейчас… я понимаю, что мне это нужно было не для того, чтобы мной восхищались, я мечтала о мести. Представляла, как захожу в Большой зал в компании самого крутого парня школы, у всех челюсти отвисают, выдаю какую-нибудь грандиозную шутку касательно Джейн, такую, что вся школа взрывается от смеха, а она чувствует бесконечное унижение. Но сейчас, представляя все это, возникает вопрос. Чем я лучше ее? Мне понадобилось много времени, чтобы смириться с тем грустным фактом, что разница не настолько велика. Принять то, что я неидеальна. Что таких вообще не бывает. Я человек со всеми его низменными желаниями и мыслями. И нет, я не одумалась, нет, это смирение не послужило поводом для резких смен жизненных координат. Я по-прежнему жажду мести за свое положение. Особенно для Джейн, потому что от нее я больше всего дерьма получила. Просто я поняла, что для этого мне не нужно крутого парня, подружек-подстрекательниц, новых шмоток и богатых предков. Да, так бы было быстрее, но приходится работать с тем что есть. Нужна только я. Мои мысли. Мои слова. Мои действия. Я не буду искать обходных путей. Я дам сдачи, если потребуется. И почти всю дорогу до Хогвартса, я представляла, насколько искусна и сладка будет моя месть, черт, дай мне только повод Джейн, и ты пожалеешь обо всем, что сделала мне. Хогрватс Экспресс прибыл на станцию Хогсмид затемно, как всегда на перроне первогодок встречал Хагрид, шумный поток одиннадцатилеток направляли старосты школы, все остальные шли к тележкам, что стояли на окраине леса. Кто помладше неслись чуть ли не сломя голову, чтобы занять первые повозки и побыстрее оказаться на ужине, кто был постарше наоборот двигались неспешно и слишком размеренно, считая суету чем-то недостойным своего возраста. Спрятавшись под капюшоном, я запрыгнула в одну из тележек с единственным свободным местом и несколько неловко повела плечами, почувствовав на себе любопытные взгляды третьекурсниц. - Поторапливайтесь, ну же! – гаркал мистер Филч, подгоняя студентов, что сходили с тележек на заднем дворе. Несколько парней, легко его миновали и направилась в сторону оранжерей, там было местечко, что задолго до них выбрали как «курилку». - … а потом она взобралась на стол, представляешь? Так отплясывала, что даже мне было стыдно… Я пригляделась к паре девушек, громко обсуждавших что-то впереди. В одной из них я узнала свою соседку по комнате, Блэр Уолд, что некогда была моей единственной подругой, во второй старосту своего факультета Лив. Лив была вхожа в те круги общения, о которых Блэр мечтала с тех самых пор, когда у нашей дружбы появились первые трещины. Лив была красивой, естественно на нее обращали внимание парни, естественно ее звали на свидания, прогулки, и тайные вечеринки, что устраивали первые лица школы, на них не так было просто попасть, поэтому Блэр временами слезно умоляла новую подругу взять ее с собой. Лив же говорила о том, что приглашения раздает не она, но постарается что-то сделать для Блэр, и каждый раз ее «старания» не увенчивались победой. Мне казалось, что Лив благополучно сливала просьбы подруги, наслаждаясь тем восхищением и завистливым взглядом Блэр, внимая подробностям ее времяпрепровождения. - … а в целом, это было что-то грандиозное, я имею в виду, в школе же такого не увидишь. Сириус пообещал всем, что закатит нечто подобное по окончанию школы, следующим летом… - А приглашены будут все выпускники? Я имею в виду… - Не знаю, но думаю, мне удастся взять тебя с собой, - Лив самодовольно улыбнулась, а после глянула на меня, - но надеюсь, что туда не позовут всякий сброд. Сначала не поняв, Уолд оглянулась, но вперев в меня свои голубые глазки, тут же потупилась и быстренько сменила тему, так, чтобы я слышала. В конце концов, ей со мной еще жить. Мы заходили в школу, сообразив небольшую очередь возле главных дверей. Большой зал наполнялся людьми, каждый хотел занять свое место. Да на первый взгляд этого не заметить, но все рассаживались в строгой иерархии согласно негласному уставу. Первогодкам «почтительно» оставляли место впереди, вроде бы как и дань традиции, но они и останутся там до конца года – под прицелом учителей. Студенты постарше, обычно второй и третий курс, стремятся занять наоборот место в конце стола поближе к выходу, чтобы не быть услышанным преподавателями, безнаказанно пользоваться бранными словами. Семикурсники считали себя достаточно взрослыми, чтобы бояться глупых наказаний, они выбирали место в центре стола, именно их «обтекали» студенты помладше, словно уже претендуя на высокие посты. Где была я в толпе этих натянутых улыбок? В самом конце стола. Нет, я не боялась преподавателей, или еще чего, просто чем ближе ты к двери, тем быстрее можно уйти. У меня не было друзей, не было никого, кто бы мог составить мне компанию, мое мнение никому неинтересно, я – изгой, поэтому я сижу в стороне. Это не круто сидеть рядом с такой как я. Я научила себя любить одиночество, поэтому сейчас меня устраивает, но так было далеко не всегда. Готова ли я вернуть себе былую стойкость? Я замерла на входе, наблюдая, как все рассаживаются, мне тупо не хватило сил, чтобы пройти вперед, я осталась там, где мне и положено было. Черт. Выдохни. Не все сразу. Завтра будет новый день. Смешно, еще вчера, закатывая истерику Розалин, я была куда более смелой. Я чувствовала себя по-прежнему неспособной что-то изменить даже с наступлением утра. Едва я открыла глаза из-за громко хлопнувшей двери, как на меня всей тяжестью свалилась жестокая реальность, возможно, я где-то даже пожалела о своем скором решении вернуться. Может быть, мне действительно стоило остаться в том мире, раз этот я так не терплю? Соберись. Трудности лишь закаляют. Прожить здесь осталось всего год, будет невыносимо – можно сбежать. Всегда можно сбежать, а вот дойти до конца – один лишь шанс. Трудности продолжали меня «закалять», но толку было мало, я не чувствовала себя уверенней, сильнее или лучше. Все просто шло своим чередом, каждый день не нес с собой никаких изменений, я была той же Чарли, что раньше, пока мне не выпал шанс. Это был понедельник, что начался по своему обычаю просто – пока я вылеживала последние минуты на кровати под одеялом, думая о том, что стоит пожертвовать завтраком ради еще нескольких минут сна, моя соседка Блэр возилась возле зеркала, пытаясь исправить недочеты природы косметикой. Она что-то напевала под нос, рисуя стрелки по линии роста светлых ресниц, и совсем не обращала внимания на то, что я пялюсь на нее не в силах оторвать головы от подушки. Когда она расправилась с макияжем глаз, я все-таки решила подняться с кровати. Блэр как-то странно проследила за моими манипуляциями, словно собираясь что-то сказать, но тут же осеклась, решая продолжить свой бойкот. Хм… в прошлом году все сводилось до исключительно подчеркнуто вежливого общения, и то вынужденного, а сейчас она видимо решила вообще его избегать, что ж, как ей угодно. Когда ее рука потянулась к флакончику с приторными карамельными духами, я поспешила исчезнуть за дверью ванной, слишком невыносимым для меня был этот аромат. Даже спустя двадцать минут, когда обладательница режущего мой нос шлейфа духов уже покинула комнату, меня все равно тянуло блевать при каждом даже не глубоком вдохе. Натянув до боли мерзкую форму, на мой взгляд удушающий галстук был слишком желтым, как и манжеты, он портил и без того мой бледный цвет лица, я вышла в «люди». Мирно следуя своему расписанию, после обеда я оказалась на зельях. Старик Слизнорт уже открыл двери, и едва я ступила на порог, как почувствовала мягкий аромат ананасов, все знали, что он был от них без ума, но привычку угощать сушеным фруктом в сахаре имела только Эванс. Каждый раз, возвращаясь в Хогвартс после каникул, Лили приносила Слизнорту презент в виде маггловских сладостей, едкий голосок в моем сознании подсказывал, что именно эти презенты сделали Эванс его любимой ученицей. Конечно, кто-то может возразить, утверждая мне, что Эванс лучшая в классе Зелий, хм… по-моему они забывают про Снейпа. Вообще от Эванс без ума были все, даже находились слизеринцы, что кичились своим негативным отношением к магглорожденным, то и дело жадно обсуждали для чего могло сгодится милое личико и упругое тело Лили. Еще бы, Эванс была очень хорошенькой — темно-рыжие густые волосы, всегда собраны в аккуратную прическу, естественная красота, не требующая даже базового макияжа, белые гольфы на стройных ножках и начищенные до блеска туфли. К ее внешнему виду нельзя было придраться, даже профессор МакГоннагал всегда ставила ее в пример, как образец подобающего внешнего вида студентки Хогвартса. Но вот не задача, Эванс отшивала практически каждого, кто осмеливался нарушить ее личное пространство. По-моему, она встречалась с одним когтевранцем на пятом курсе и всё, все остальные смело отбрасывались в сторону. Сначала такая недоступность весьма подкупала, вызывая огромный ажиотаж среди противоположного пола, но не любой крепости дано пасть. Эванс уперто продолжала всех динамить. Но был тот, кому явно было плевать на ее неприступность. Уже больше трех лет Джеймс Поттер изо всех сил пытался добиться ее. Да, Святой Мерлин, ему памятник пора поставить за такое упорство. Нет, Поттер не был ей одержим, он не использовал приворотное зелье, не сделал в комнате уголок поклонения с миллионами фотографий гриффиндорской старосты (ладно, этого я точно не могу знать), не таскался за ней по пятам. Он просто приглашал ее на свидания, зазывал на прогулки, и каждый раз получая отрицательный ответ, не унывал, встречался с другими девчонками, подобно своему другу Сириусу заводил отношения, не приводящие к успеху, но всегда возвращался к своей рыженькой с очередным предложением о свидании. Эванс была единственной, кто мог осадить выскочку Поттера, и за это ей спасибо, просто все его приколы в стиле третьеклассника, уже порядком надоели. Ну, может, только мне, остальные считали все это весьма смешным и остроумным. Слизнорт уже рассказал теоретическую часть про оборотное зелье, и студенты принялись за работу. Опомнившись, я открыла учебник на нужной странице и пробежалась по составу. Не так уж и сложно, только немного муторно, слишком долго будет настаиваться. Я начала с подбора пропорций и процедуры взвешивания, как кабинет резко заволокло густой дымкой. Кабинет тут же наполнился громким гулом недовольных студентов, кто-то кашлял, кто-то ругался, а кто-то дико ржал. Добрых двадцать минут Слизнорт пытался что-то сделать с этим едким дымом, распахнув дверь своей аудитории и используя различные заклятья. Когда более или менее появилась видимость, стало несложно догадаться, кто стал причиной сорванного урока. Сириус Блэк и Джеймс Поттер с «невинными» выражениями лиц стояли напротив своих бурлящих котлов, из которых и продолжала выделяться дурнопахнущая субстанция. — Мистер Поттер! Мистер Блэк! — тут же запричитал Слизнорт. Эванс тут же бросила на парней гневный взгляд, думаю, по ее замыслу, они должны были превратиться в соплохвостов, но волшебства не произошло. Помимо Слизнорта и Эванс в классе нашелся еще один человек, кто был недоволен сорванным уроком — Северус Снейп. Вообще, зелья были одним из любимейших предметов слизнерца, но была еще одна причина столь явного недовольства — само существование Поттера и Блэка. С первого курса он ненавидел эту парочку, поставлю сотню галлеонов на то, что если бы за убийства не сажали в Азкабан, Снейп давно бы использовал Аваду на этих двоих. — Так, мистер Блэк займите свободное место рядом с… — гнев сменился на растерянность, а после вернулся в тонус, - на последнюю парту! Что? Я не сразу поняла, что мое одиночество будет нарушено. — Но, профессор! — возмутился Джеймс. — Прекратите, мистер Поттер, — осек его Гораций, — отныне на моем уроке вы будете сидеть так, иначе я не допущу вас обоих до занятий. Сириус наградил профессора высокомерным недовольным взглядом и принялся за «переезд», это растянулось на достаточно длительное время. Дело в том, что Сириус не сгреб в охапку все вещи и не перенес их разом. Сначала он взял учебник и тетрадь, медленным шагом направился к моему столу, аккуратно разложил их, затем вернулся обратно к Поттеру, взял чернильницу и пару ингредиентов. Все это сопровождалось злорадной ухмылкой в адрес преподавателя и беззвучным смехом Поттера, но когда Сириус делал третью или четвертую «ходку», Слизнорт не удержался, и по взмаху волшебной палочки остатки вещей Сириуса перекочевали на соседнее со мной место. Что за ясли-группа? Боже, и мне сидеть рядом с ним целый год! — Раз уж нам предстоит сидеть вместе, – начал Сириус, не отрываясь от своего котла, - стоит познакомиться. Я - Сириус Блэк, а ты? Элизабет Сильверстоун? Ого, в отличие от Слизнорта он знает, как меня зовут. — Можно просто Чарли, — тут же ответила я. — Чарли? — Да, мое второе имя, — быстро вставила я, заметив его смятение. — Понятно, да… Мы замолчали. Я тут же вернула внимание к котлу, еще не хватало пялиться на него словно сумасшедшая. - Это ведь ты была в «Дырявом котле»? - Да, та неуклюжая, что слетела со стула, запутавшись в собственных ногах… Господи, что я несу? Он усмехнулся. Не посмотрел на меня как на дуру. Нет. Просто усмехнулся. Черт. Если я сейчас не отвернусь, не перестану его разглядывать, он точно подумает, что я сумасшедшая. - Если бы ты тогда не убежала, как ошпаренная, я бы подумал, что ты сделала это специально, - самодовольно заявил он, - знаешь… Последующие слова канули в воду. Он серьезно? Большего самолюбия я и не встречала похоже. Специально? - Серьезно? – тупо переспросила я, - ты видимо достаточно высокого о себе мнения, Сириус. - Что ты имеешь в виду? – меж бровей его пролегла морщинка. — Я считаю, что в силу твоей смазливой внешности, финансового состояния и социального статуса, окружающие, подавляющее большинство которых это девушки, превознесли твою самооценку на небывалую высоту. Именно это позволяет тебе полагать, что я могла специально пойти на риск расшибить себе нос, лишь бы привлечь твое внимание. - По-моему ты относишься ко мне предвзято, - с улыбкой сказал он, кажется, не найдя ничего оскорбительного в моих словах. - Мое мнение о тебе не предвзятое, а объективное, потому что я никак к тебе не отношусь. Он улыбался, оценивающе меня оглядывая, конечно, я вызвала у него интерес, это было предсказуемо и скучно. — Может, погуляем после, обсудим это? — нагло спросил он. Сколько девушек в Хогвартсе мечтают услышать этот вопрос из его уст? Я потушила огонь и рукой попыталась рассеять зеленый пар, что стал густым и ярким. После подготовила склянку и перелила мой отвар из крыльев златоглазок в бутылочку. — Так это значит да? Я лишь сейчас осмелилась посмотреть ему в глаза, что в тусклом кабинете Слизнорта казались абсолютно черными. — Нет. — Окей, — безразлично бросил он, пожав плечами, а после вернулся к записям в своей тетради, словно и не было этого вопроса. Но от этого не стало лучше, вернее, стало хуже. Я чувствовала дискомфорт. Сидеть рядом с Блэком соблюдая молчание, было невыносимо, он то и дело отвлекался от урока, делая краткие, весьма остроумные комментарии к речи профессора, он что-то черкал в тетради, не рисунки, нет, на это он не был горазд, скорее заметки – каллиграфическим почерком, пока его зелье в котле угрожающе булькало. Это же надо было так, обидел меня он, а неудобство ощущала я, его, кажется, вообще никак не смущало мое присутствие, скорее наоборот, он находил интерес в наблюдении за мной. Иногда я ловила короткие взгляды, кривую ухмылку на губах. - Ладно, я сказал чушь, - вдруг заявил он под звон колокола, - не парься, увидимся, Чарли. Закинув рюкзак на плечо, он вышел из-за парты, и направился к выходу, стремясь нагнать Поттера. Я сказал чушь. Чушь касательно чего? Предложения о прогулке, или сравнив меня с безмозглым стадом его фанаток? Зелья были дважды в неделю, и хоть признать было сложно, но они стали для меня отдушиной. Приходилось затыкать подальше свои предубеждения касательно Сириуса. Мое безразличие постепенно приобретало новую форму, совсем непохожую на установки в моей голове. Он вел себя естественно и слишком вольно, совершенно не заботясь о том, что говорит, с кем говорит и о ком, было невероятно тяжело заставлять себя обдумывать ответы, прежде чем открыть рот. Наверное, со стороны мое замешательство выглядело странно, нелепо, но он, кажется, не обращал на это внимания. А возможно, думал, что у меня расстройство головного мозга, и его слова доходят до меня слишком долго, но из вежливости не упоминал о своих догадках вслух. С каких пор меня заботит, что обо мне думает Сириус Блэк? Он же чертов мудак… пусть и в большей степени обаятельный, симпатичный и с чувством юмора у него…. Черт! Хватит. - Так что присоединишься к нам? – он махнул головой в сторону своих друзей, что ждали его в конце класса. Просто интересно, сколько времени я вот так на него пялюсь? - Нет, у меня ЗОТИ еще, - мои слова прозвучали ужасно скомкано и не уверенно. - Как угодно, - пожал он плечами, после любезно подал мне книги, что я не успела еще сложить в рюкзак. Будь я внимательнее, точно бы заметила жадный взгляд Маккиннон, что выходила из класса. Марлин Маккиннон была подружкой Эванс, но абсолютной ее противоположностью. В отношение Маккиннон нельзя было применить слово слабость, совершенно ей не подходило – не смотря на изящную фигуру, милое лицо с тонкими аккуратными почти ангельскими чертами лица, она обладала весьма жестким характером. Ни разу не видела, чтобы она и слезинки проронила, любую пощечину судьбы Маккиннон встречала не просто терпением – вызовом и широкой улыбкой. Но все же была одна вещь, которую она была не в силах контролировать – ее безмерная, безграничная симпатия к моему соседу по парте. Маккиннон давно начала на него заглядываться, только вот Блэк этого в упор не видел, пока однажды, как бы это ужасно не звучало, Маккиннон внезапно не похорошела. Тут и начался тот самый спектакль, который вся школа наблюдает до сих пор. Марлин смекнула, что если быстро принять подкаты Блэка, он так же быстро и насытиться ей, возможно, она воодушевилась примером своей лучшей подруги, но вопреки всеобщим ожиданиям, она раз за разом, тактично, местами даже изыскано, отшивала Сириуса. Но вот ее крепости, в отличие от Эванс, все же пришлось пасть. Весной прошлого года большинство студенток впало в истерику, узнав, что вечно свободный Сириус Блэк все же попался в сети «серьезных отношений». Продлились ли они долго? Ответ очевиден – нет. Но вопреки всеобщим ожиданием, не было сцен. Пара разошлась, оставшись как прежде хорошими друзьями. Но только вот невооруженным взглядом было заметно, что девушка по-прежнему вздыхает по своему «принцу». Конечно, я удостоилась не самого любезного и дружелюбного взгляда, когда Сириус решил помочь мне с книгами, естественно, я все чаще занимала ее внимание на Зельях, никуда не деться. Надеюсь, у нее хватит мозгов, чтобы не пакостить мне по причине своей необоснованной ревности. - Хэй, Чарли! Настолько редкое обращение заставило меня вздрогнуть, не просто громкое, оно было крайне неожиданное. Последний раз меня окликали в коридоре …. даже не помню. Энтони Макмиллан – никогда прежде. Парень с рюкзаком на перевес, у которого по всей видимости оторвалась лямка, пробирался ко мне через толпу студентов в коридоре. - Что-то случилось? - А это, - он указал на лямку своего рюкзака, совсем не так истолковав мой вопрос, - ерунда. Репаро! Нитки крепко сошлись по одному взмаху палочки. - Ну, как твои дела? Как первый месяц учебы? - Нормально, - пожала я плечами, все еще настороженно поглядывая на когтеварнца. - По мне так все спятили с этими экзаменами, знаешь, я ничего не успеваю кроме как писать эти эссе, конспекты и самостоятельные работы… а еще не начался и квиддичный сезон. Я невразумительно согласилась, все еще пытаясь сообразить, неужели завалы домашних работ сподвигнули его на разговор со мной? - Никто не говорил, что будет легко, - подытожила я. - Верно, - он усмехнулся, немного замявшись. Я, чувствуя, похоже, не только свое, но и его неудобство, поджала теснее к груди тетради и альбом. - Слушай, ты нашла себе пару на Травологию? До меня не сразу дошел смысл его слов. - Что? А… нет, еще нет, у меня со всем, что касается пар, вечные проблемы, - я прикусила язык, находя свой треп нелепым, а вот он улыбнулся. - В таком случае, не хочешь присоединиться ко мне? - Конечно, почему нет? - Здорово, - я заметила, как расслабились его черты лица, как более свободными стали его движения и голос, - нам надо согласовать со Спраут время посещения оранжереи и утвердить план работы, когда ты можешь? - Скорее мне надо будет подстраиваться под твое расписание, у меня свободен абсолютно каждый день. - Как на счет вечера среды? Думаю, мне удастся договориться со Стивеном, чтобы он не ставил тренировку. Впереди уже замаячила дверь кабинета ЗОТИ. - Без проблем, - профессор Буллс загоняла студентов в класс, - ладно, у меня урок, может, обсудим все после ужина? - Ладно, увидимся! Он сделал неловкое движение в мою сторону. Что? Пытался заключить меня в объятья? Как бы там ни было, я ушла, просто попрощавшись. - Живо, рассаживаемся по местам, - молодая женщина в просто серой мантии поверх абсолютно маггловского костюма тройки, пыталась угомонить класс, - я хочу, чтобы вы все поймали тишину и до моего прихода прочитали четвертую главу вашего учебника, я буду ждать ваших вопросов. У вас будет двадцать минут, - она глянула на запястье, - время пошло. После она еще раз оглядела студентов и исчезла за дверью. Естественно, никто и не думал приступать к заданию. Я – по причине того, что меня и не спросят. Вместо этого – спокойно разложила учебные принадлежности по столу, а после решила подремать, опустив голову на руки. Едва мой подбородок коснулся рук, как я поняла, что за вечно пустующий соседний стул кто-то приземлился. Стоило мне поднять голову и даже не успеть удивиться персоне Бетани, как моего слуха коснулся знакомый голос. Передо мной стояла Джейн Гринграсс, ее кукольное личико выражало какое-то странное удовольствие… возможно, от того что она смотрит на меня сверху вниз? - Мы тут с Бетани решили, что тебе будет комфортнее поближе к доске, - она кивнула головой в сторону третьей парты первого ряда, что располагалась аккурат возле окна – вечно слепящее солнце обеспечено. – А мы сядем здесь. Первое что пришло на ум – пожать плечами, сгрести вещи в охапку и пересесть. Подчиниться. Так обычно поступали все. Это было царство Джейн, мало кто мог ей перечить. Вторая мысли – с хера ли. Хотела меняться? Не давать себя в обиду? Вот он шанс. - Нет. Я ожидала удивление, но встретила лишь оценивающий взгляд. Правильно, Гринграсс осматривала меня как соперника, а не жертву. - Не тупи, Сильверстоун, - раздался голос Бетани, - проваливай к окну. Смех Бетани – самое мерзкое, что мне приходилось слышать в своей жизни. Просто потому что он всегда следовал за болью. Каждый чертов раз этот звонкий голос слишком мелодичный и сладкий следовал за унижением. - Может тебе следует заткнуться, Булстроуд? Не выдержала я. Не было даже времени понять, что назревающая ссора приковывает все больше внимания. Пока блондинка не находила что ответить, терпение Джейн видимо подходило к концу. Сняв сумку с плеча, она поставила ее на край стола, прямо на мою открытую чернильницу, что, по всей видимости, осталась ей незамеченной. - Послушай, тебе всего-то и нужно, как…. О, Мерлин! Синее пятно растекалось по столу, впитывалось в кожу ее сумки. Надо сказать неприлично дорогой для школьницы сумки. - Это кожа дракона, Сильверстоун! Знаешь, сколько она стоит? Ее можно выбрасывать теперь! – визжала Джейн, обнажая свои самые главные ценности. – Хотя… откуда тебе знать, ты ведь наверняка одеваешься на помойке! Мама научила… конечно! Мои движение были как никогда легки. Извлекая палочку из внутреннего кармана мантии, я почувствовала на лице улыбку. Короткий взмах. Разлитые чернила перекинулись со стола на белую блузу Гринграсс, мелкими каплями забрызгивая нежную кожу ее шеи и подбородка. Она глотала воздух ртом, пока я аккуратно собрала вещи и поднялась со своего места. Я направилась к третьей парте, морально готовясь к тому, что прямо сейчас в мою спину прилетит смертоносное проклятье. Я двигалась в звенящей тишине, провожаемая взглядами тех, кто только мечтать мог сделать что-то подобное, позади Бетани пыталась вспомнить заклятье, чтобы стереть пролитые чернила с одежды лучшей подруги. Я понимала, что, возможно, уже через пару минут моя жизнь в этой школе превратиться в ад, что канут в пустоту последние месяцы моего спокойствия. Но это того стоило. Черт, я чувствовала себя всемогущей. Опустившись за стол, я со всем присущим мне терпением разложила свои книги, сдерживала свой триумф. Я сделала вид, что ничего не произошло, что все так, как и было мгновениями раньше, не замечала перешептываний и стороннего любопытства, только единственный взгляд вызвал у меня странное ощущение страха. Мимолетно, совершенно незаинтересованно меня оглядел Грегори Мальсибер, он что-то буркнул Снейпу, что приходился его соседом по парте, а после отвернулся. Он был единственным, кто открыл учебник по наставлению профессора Буллс. Черт. Кажется, я только что подписала себе приговор. Но даже спустя пару дней, он так и не был приведен в исполнение. Это и пугало больше всего.