Дневник Пуффендуйки.

— Мальсибер, я смотрю, приударил за твоей, — как бы невзначай заметил Поттер. — Да. Стоило нам только поругаться, как он… — Сириус сглотнул последние слова, я не услышала. — Они достаточно близки… — Я заметил, — Сириус нахмурился и достал из кармана скомканную бумажку, аккуратно разгладив ее, он пробежался по написанному в ней взглядом и забросил обратно в карман. — Не боишься все потерять? — Я не знаю, Джим, — беспомощно ответил Сириус и сел рядом с другом, — все не так… не так как я ожидал. — А как ты хотел? — Я думал, все будет проще, понимаешь? — Понимаю… Я притаилась за углом и слушала их беседу, пытаясь вникнуть в суть их разговора, речь явно шла обо мне, но вот что именно ожидал Сириус, и что было не так просто, я никак не могла понять. — Я ловлю себя на мысли, что все заходит слишком далеко… — Ты любишь ее? — Нет, нет, конечно, — торопно ответил Блэк, — но… мне кажется, все приобретает серьезные обороты… а так не должно быть… Не должно быть?! Да, что за представления у Сириуса об отношениях?! В моей голове напрашивался лишь один вывод — Сириус Блэк, этот самоуверенный, самовлюбленный аристократ просто боялся, боялся подпустить к себе чувства, боялся потерять контроль над ситуацией… — Просто покончи с этим, — неожиданно жестко сказал Джеймс, — просто сделай то, что должен, помирись с ней. И все. Ты должен это сделать, Бродяга… а дальше… Я не услышала, что там должно было произойти дальше, поскольку коридоры наполнил колокольный звон, означающий конец урока, из классов подобно сонным мухам стали высыпать ученики. Прошла уже неделя после нашей ссоры с Блэком, а он так и не подошел ко мне. Он даже не бросал в мой адрес язвительных шуточек, он просто перестал обращать на меня внимания, а сама я ни в какую не хотела делать первый шаг, просто потому что в сложившейся ситуации не было моей вины. Во всем виноват он, пусть и извиняется за свою вспыльчивость. Как подметил Поттер, Грегори воспользовался этим «перерывом» в наших с Сириусом отношениях и здорово активизировался, он мог встретить меня после уроков и вытянуть на прогулку по окрестностям, просидеть со мной за домашними заданиями в общих комнатах для занятий или занять место рядом со мной и Блэр за ужином за столом Пуффендуя, наплевав на злые косые взгляды его будущей женушки Гринграсс. Вот и сейчас Грегори Мальсибер удивительным образом разыскал меня в суетливой толпе студентов и пристроился справа, перехватив мой рюкзак под предлогом, что девушки не должны носить столь тяжелые книги. Он любезно проводил меня до класса Маггловедения, а сам отправился на Травологию. — Мне кажется, или Мальсибер к тебе подкатывает? — лукаво улыбнулась Блэр и прошла в открытый преподавателем класс, оставив за собой шлейф сладкого парфюма. Не нужно иметь третьего ока предсказательницы, чтобы увидеть в Мальсибере открытую симпатию — его недвусмысленные намеки все чаще проскальзывали в нашем общении, отчего я краснела, он старался рассмешить меня, приобнять, открыть передо мной дверь и вежливо подать руку. Если Джейн Гринграсс при столь явных проявлениях его симпатии просто зеленела от злости, то Сириус и вида не показывал своей ревности, он поступал куда мудрее, он просто делал вид, что не замечает нас. Мне даже стало интересно, сколько времени он может вот так вот демонстрировать свой характер. Как выяснилось ровно семь дней. После ужина я и Грегори отправились на прогулку вдоль Озера, и когда часы на башне указали время отбоя, едва ли не последними мы заскочили в Замок. Грегори любезно проводил меня до гостиных, пожелал приятных снов и удалился. Зайдя в свою комнату, я быстро захлопнула дверь и принялась снимать теплую мантию. Я не сразу заметила, что полог моей кровати опущен, и что в комнате помимо меня был еще один человек, может Блэр? Хотя странно, она вроде бы планировала провести сегодня ночь с Джорданом, да и вряд ли будет занимать мою койку. Я прошла к кровати, припоминания, опускала ли я полог перед тем как покинуть пуффендуйские спальни или нет. Я аккуратным движением отодвинула канареечно-желтую ткань, на моей кровати лежал Сириус Блэк, задумавшись, он смотрел вверх и ни мигал, словно не заметил меня. Он был безупречен, впрочем, как всегда, ничто не могло испортить его природную красоту, ни состояние глубокой задумчивости, ни надменность, ни злость. Всего лишь на мгновение меня обуяло дикое желание броситься к нему в объятья, сказать что он настоящий идиот, что на целую неделю лишил меня своего общества. Только я не стала, оборвала это желание так же резко, как посмела пустить его в свои мысли. — Где ты была? — мертвым чужим голосом прошептал он, даже не глядя в мою сторону. — Гуляла, — просто ответила я и отошла в сторону шкафа. — С Мальсибером? — Да, — ответила я, решив, что врать не стоит. — Ну и как? Целовались? — мрачно усмехнулся Сириус. — Ты говоришь ерунду, — я стянула сапоги и поставила их рядом с печью, поскольку ноги за полтора часа промокли насквозь. — Отчего же, мне кажется, что все именно так. — Сириус встал с кровати и пошел в мою сторону, — Так целовались или нет? — он вдруг резко замер на полпути, — Или это уже пройденный этап? — его улыбка напоминала мне оскал, выдержав небольшую паузу, он вновь пошел ко мне, — Может, я чего-то не знаю? Может, ты уже раздвинула ноги перед ним? Только когда он очутился совсем близко, я почувствовала терпкий запах алкоголя и сигарет, Блэк был пьян. — Иди проспись! Ты говоришь оскорбительные вещи! — прорычала я, не желая с ним говорить, я знала, что ссора с пьяным Блэком может окончательно все разрушить. — О, — пьяно покачнувшись, Блэк придвинулся еще ближе, — да ты никак зла на меня? — Не надо, Блэк, — я оттолкнула его. — Мои объятья не так хороши? — он ловким движением обнял меня, заставив чуть ли не уткнуться носом в его плечо. — Отпусти меня, ты пьян! — возмутилась я, пытаясь выбраться. — Пьян? Нет, я трезв, мне нужно намного больше, чтобы напиться, — усмехнулся он, обдав меня новой порцией аромата алкоголя. Как бы я не старалась вырваться, Сириус был сильнее, и он вновь демонстрировал физическую силу на мне. Крепко обхватив меня руками, он с силой прижал мое тело к себе, я ощутила его животное желание, пьяное дыхание вперемешку с запахом табака резало нос, его губы яростно впились в мои, стараясь добиться ответа, но я была против. Руки, сильные мужские руки принялись шарить по моему телу, только сейчас с моей стороны не было ни какого отклика, никакого волнующего трепета внизу живота, мне было страшно. — Нет, нет, отпусти меня, — мое сердце было готово выпрыгнуть из груди. Он уловил мои слова, его язык настойчиво проскользнул мне в рот, но вместо ответного шага, я лишь лязгнула зубами, преграждая путь к дальнейшим действиям. Но Сириус не отступил, посильнее прижав меня к себе, он принялся покрывать поцелуями мою шею. Он пытался подчинить меня себе, тяжело дыша, он настойчиво пытался взять меня силой. Я отнекивалась и вырывалась, но это было не так-то просто. — Да, что ты делаешь, черт возьми?! — зло закричала я, прикладывая еще больше силы, чтобы оттолкнуть его от себя. — Ты устраиваешь мне сцену ревности, не разговариваешь со мной неделю, вваливаешься в мою комнату и бросаешься в меня оскорблениями, а потом пытаешься все уладить… вот так вот?! Он заткнул меня, жадно впившись губами в мой рот. Ситуация выходила из-под контроля, чем больше я сопротивлялась, тем напористее становился Блэк. Его явно раззадоривало мое сопротивление, не просто целовал меня, как это бывало раньше нежно и страстно, сейчас это было грубо, он жадно закусывал мои губы, а затем вновь бросался к шее, его горячее пьяное дыхание обжигало кожу, он пытался меня раздеть и залезть холодными руками мне под кофту. Мне становилось страшно, просто оттого, что Блэк был не управляем. Крепко прижимая меня к своему телу, он наступал, я пыталась увернуться, но его руки не отпускали, он вел меня в сторону кровати. — Нет, Сириус, пожалуйста, не надо, — умоляла я, но он меня не слышал. Он ловко откинул меня кровать, а сам сел сверху, придавив мои руки коленями, покрывая мое тело пьяными неприятными поцелуями, он судорожно расстегивал пуговицы на моей школьной блузе, его руки шершавые и немного холодные грубо блуждали по моему телу, оставляя белые следы на плоти. — Как делает Грегори Мальсибер? — шепотом спросил он, прикусив мочку моего уха. — Никак он не делает! — прошипела я, по-прежнему я пытался высвободиться, но все попытки были безуспешными, — Прекрати, Сириус, прекрати, я не хочу! — Не строй из себя невинную девочку, Чарли, — мягко сказал он, спускаясь губами к моей груди. — Сириус, пожалуйста, я прошу тебя, умоляю, прекрати. — Безуспешно шептала я, мечтая, чтобы он остановился. Но он и не думал, он отодвинул чашечку моего лифчика, обнажив грудь, его холодный влажный язык соскользнул к соску, а затем он прикусил его, нежно и сладко чуть оттягивая, тело вопреки моему трезвому рассудку откликнулось мгновенно, чуть подалось вперед, требуя продолжения. Мне было страшно, но этот страх не был помехой возбуждению, завладевшему моим телом. Один нечаянный стон, сорвавшийся с моих губ, дал Блэку волю, теперь он жадно впивался губами в кожу, чуть прикусывая — плечи, ключица, шея, губы теперь все это было в его власти, он заставлял терять контроль над собственным телом. У меня никогда не было ничего подобного, поэтому мне было страшно, страшно, что мое тело поддается ему так легко, будто он знает на какие точки нужно нажимать, чтобы я окончательно сдалась. Сердце, казалось, вот-вот выскочит из груди. — Сириус, остановись… — Тебе же нравится, Чарли, — прошептал он и вновь прильнул к губам. — Сириус, я не хочу, — тут же сказала я, как только он вновь переключился с губ на мое тело, — пожалуйста, остановись, — я понимала, что если он не прекратит, то я окончательно потеряю голову, поддамся ему, даже против своего страха перед первой нашей ночью. — Я не готова, Сириус… — Не готова? — не отрываясь от меня, переспросил парень. — Да, не готова, хватит. И он вдруг замер и выпрямился, его взгляд вдруг остановился на моем лице. Он медленно сполз с меня и сел рядом, не произнес ни слова за то время, пока я пыталась застегнуть пуговицы на блузе. — Ты девственница? — вдруг спросил он, с невероятно серьезным взглядом. — Да, — буркнула я, отводя взгляд от него и густо краснея. — Прости, — неожиданно для меня сказал Сириус. — Я … в общем… — Уйди. — Нет, — стойко ответил он охрипшим голосом. — Чего ты добиваешься, Блэк? — истеричные нотки уже взяли верх над моим ровным голосом. — Я хотел поговорить. — Поговорить? И поэтому набросился на меня, против моей воли? Еще минута и я готова была взорваться, просто от того, что не понимала его. Вообще не понимала. Ни его действий, ни слов, ничего. Это злило, бесило меня больше всего на свете, просто потому что я не знала, чего ожидать от Сириуса через мгновение. Он был самым непонятным для меня человеком на всем белом свете. Не смотря на то, что мы были вместе практически три месяца, я не могла с уверенностью сказать, что вообще знаю этого человека. В тот момент, когда я думала — вот он, вот настоящий Сириус Блэк, он вдруг менялся до неузнаваемости, и я вновь понимала, что ошиблась. — Я набросился на тебя, потому что бы зол, зол на тебя и Мальсибера. — И всегда ты пытаешься заняться сексом, когда зол? — недовольно буркнула я. — Да, — чуть улыбнувшись, ответил парень, — знаешь… что-то вроде разрядки. Знаешь, секс отлично средство для разрешения конфликтов… — Не смешно, Блэк, — я хотела стереть улыбку с его лица, но у меня не вышло. И эта его ехидная ухмылочка вновь породила во мне жгучее желание влепить ему пощечину. — Так между тобой Мальсибером ничего не было? Моему возмущению не было предела, я знала, что он специально это спросил, дабы разрядить обстановку, но все-таки не удержалась и влепила ему легкий подзатыльник. Сириус увернулся и плюхнулся на подушку, закинув ноги на кровать. — Ты пришел поговорить, так говори, — окаменевшим голосом попросила я. — Это уже неважно. — Неважно? — Да… — Отчего же? — Я узнал все, что мне нужно… — То есть ты пришел узнать, было ли у меня что-то с Грегори или нет? — Да. — А тех слов, что я говорила тебе раньше, их было недостаточно? Почему их достаточно сейчас? Может сводишь меня на осмотр к медсестре, чтобы убедиться? Сириус промолчал, мне казалось, что он определенно что-то скрывает, только вот я никак не могла уловить что именно. — Правду, — вновь произнесла я, — скажи мне правду хоть раз в жизни. Мы с тобой вместе уже не первый день, а я совсем не знаю кто ты такой. Почему ты ведешь себя как бесчувственный тюрбан? Почему все пускаешь на самотек? Мне напрашивается лишь один вывод — тебе плевать, плевать на меня. И если этот вывод правильный, тогда я вообще ничего не понимаю. Зачем ты здесь? Сириус заметно стушевался, что ж, если Блэк не намерен открываться мне, тогда я действительно не видела иного выхода как разойтись. Как бы не было больно, этот вариант был правильным. Но вопреки моим ожиданиям, Блэк начал говорить. — Я не хочу, чтобы мне было больно. Как эгоистично. В самом деле, чего я еще могла ожидать от Сириуса Блэка? Возомнила себе его принцем на белом коне, а сейчас… разочарование слишком мягкое слово… — Тогда к чему все это? Ты думал, что я подобно твоим воздыхательницам по первому зову прыгну тебе в койку? — Да, — честно ответил он, и столь простой ответ вызвал у меня усмешку, совсем невеселую, а скорей горькую, — но все оказалось не так просто. Мне кажется, я перестал бояться за себя… понимаешь? Я боюсь, что сделаю больно тебе. Очень больно. — И поэтому ведешь себя как идиот? — Ты знала, каков я на самом деле, видела меня, слышала, что обо мне говорят, но по-прежнему была рядом, пытаясь найти свет там, где ему не место. А я открывал тебя заново, испытывал на прочность, может, подсознательно, я хотел тебя предупредить, чтобы ты держалась от меня подальше… — Не сработало, — вдруг перебила его я. — Может, нам лучше остановить все? Разойтись? Пока не совсем поздно? Я боялась посмотреть на него, боялась, что один взгляд решит исход, боялась, что он может стать последним. Я молчала, разглядывая линию жизни на моей ладони, понимала, что возможно сейчас я теряю человека, что больше никогда не прочувствую на себе такой страсти и огня. Моя жизнь была никчемной и серой, а Сириус с лихвой принес с собой самые яркие краски, даже все наши ссоры сейчас казались чем-то очень важным и дорогим, и если бы сейчас наступил конец, я бы не жалела ни о чем. — Останься, Сириус, — шепотом попросила я, — не делай мне больно… не сейчас, останься…

Июнь 1978 года.

— Ты просто идиот, Сириус! — Бросил Римус и двинулся в сторону выхода. Уже выпивший Блэк со злостью кинулся в сторону друга, Джеймс не сразу сообразил, что началась драка, пока его лучшие друзья мутузили друг друга на полу, он пытался найти палочку, чтоб раскинуть этих сумасшедших по сторонам. Питер же испуганно забрался на свою кровать и с ужасом в глазах смотрел, как обычно спокойный уравновешенный Люпин почти с животной дикой агрессией, пытается как можно больнее ударить Блэка. Благо Джеймс подоспел во время, и этих двоих раскинуло по разные стороны. Тяжело дыша друзья сверлили друг друга гневными взглядами, Сириус сплюнул кровью на пол и потянулся за початой бутылкой огневиски. — Ты хоть понимаешь, что ты творишь? — вновь прорычал Люпин, поднимаясь с пола. — Это жестоко! Она же… — Я люблю ее! — прорычал Сириус, — Думаешь, я не знаю, что я наделал?! — Видимо нет, — Римус утер разбитый нос рукавом своей мантии и вышел из спален громко хлопнув дверью. Сириус тут же присосался к бутылке, словно это был не огневиски, а долгожданная фляга с ледяной водой в жаркий день посреди пустыни. Джеймс вырвал из рук Сириуса бутылку, пролив значительную часть на пол. — Хвост, присмотри за Лунатиком, пожалуйста, — попросил Джеймс. Питер спрыгнул с кровати и бросил укоризненный взгляд на Блэка. — Только вот ты ничего не говори, — едко ответил Блэк на взгляд Питера. Петтигрю что-то пробубнил под нос и вышел из комнаты, дверью в отличии от Римуса он хлопать не стал, наоборот, очень тихо ее закрыл. Сириус продолжал напиваться, в комнату кто-то стучался, входил, что-то спрашивал, но он не видел кто-это был, это было неважно. Да и Джеймс настойчиво всех прогонял, оно и правильно, мало ли как мог проявиться гнев Блэка, в таком состоянии он никогда не славился сдержанностью, мог и со свойственным ему изяществом зашвырнуть в кого-нибудь бутылку. В комнате мальчиков царил настоящий бардак, недопитые бутылки виски валялись среди прочего хлама и разбросанной одежды, в пепельнице тлели недокуренные сигареты, Сириус Блэк сидел на своей кровати, и выпускал клубы дыма. На полу рядом с ним расположился Джеймс Поттер, он, нахмурив брови, смотрел в окно. Прошло уже около двух часов после драки, и губа Сириуса распухла, а в уголке образовалась корочка запекшейся крови. Джеймс мог бы уйти, он знал, что Римус прав, что ни в коем случае так нельзя было поступать, но Сириус был его другом, братом. Джеймс должен быть здесь, просто потому что Сириусу плохо. Сириус его друг, лучший друг, и этому лучшему другу плохо, а значит Джеймс разделит его чувства, разделит его вину (впрочем Джеймс и на самом деле знал, что виноват). Неважно прав он или нет, Джеймс Поттер никуда не уйдет, просто потому что Сириус Блэк никуда бы не ушел. Ведь он не уходил раньше, всегда был рядом, как бы не прав и не виноват не был Джеймс Поттер. Они продолжали напиваться, молча, не прерываясь на разговоры, просто потому что так было нужно. И кто придумал, что алкоголь позволяет забыться? Чушь. Сириусу казалось, что алкоголь лишь подстегивал его, измывался над его сознанием и лишний раз принуждал прочувствовать причиненную Чарли боль. Она ведь даже не знает, насколько Сириус оплошал. И когда она узнает… теперь Сириус не думал, что ему будет плохо, что кто-то ранит его чувства. Это было неважно. Он боялся слез в ее глазах, боялся, что она вновь заберет с собой жизнь. Заберет с собой тайный смысл этой чертовой жизни. Хотя… Сириус готов был расстаться с той жизнью, что она ему подарила, лишь бы Чарли не чувствовала боли. — То, что ты сказал… что любишь, — несмело начал Поттер, — ты раньше не говорил. — Да, — Сириус поднес к губам бутылку и сделал несколько глотков, — не говорил. Я не знал. — Не знал? — Я ведь никогда не любил, Джеймс, я не знал, что она сможет меня так зацепить. Я думал, что все это пройдет так же, как и со всеми, да Маккиннон когда вызывала во мне теплые чувства, но по сравнению с этим… я не знаю, как это объяснить. Может, это не любовь вовсе, а какое-то помутнение. Что такое любовь? — Не знаю. — Но ведь ты, ты же любишь, Эванс? И не можешь объяснить? — Не могу, — Джеймс чуть улыбнулся, — это не объяснить, но я это чувствую. — Вот и я не могу объяснить, — хмыкнул Сириус. — Черт возьми, с ней я просто жив. Я и сам не заметил, как эта чертовка сначала убила меня, да таким хитрым способом, что оживить меня может только она, понимаешь? Джеймс задумчиво вынул сигарету из пачки и задымил, конечно, он понимал. Он знал, просто потому, что Лили Эванс подарила ему новую жизнь, словно выдернула из пропасти. У Поттера было немного другое объяснение слову «любовь», но в принципе описание Сириуса тоже подходило. Сириус любил ее и наконец сознался в этом себе. Долгие месяцы внутренних скитаний, подавлений чувств и разрушений всех привычных для него устоев, и все псу под хвост. Он глушил всякий намек на чувства, старательно отрицал и загонял их в самый дальний уголок своей души, но все же не мог сдержать искренней улыбки при виде ее глаз, не мог не наслаждаться ее запахом и не любоваться чертами ее лица, мир приобрел новые краски. И этот мир станет как прежде серым, если Элизабет Сильверстоун отвернется от него. А она непременно уйдет, как только узнает правду, оставит его одного в этой грязи. — Сириус, ты должен ей все рассказать. Пока не поздно, завтра выпускной, ты можешь успеть… все исправить. — Ничего не исправить, Сохатый, уже слишком поздно, — мертвым голосом произнес Блэк, — я наломал слишком много дров, Римус прав. Я просто идиот. — Просто расскажи ей правду. Все как есть, — продолжал настаивать Джеймс. — Лучше если это будешь ты, чем кто-то другой. Терять нечего. — Терять нечего… — задумчиво вторил ему Блэк и сделал еще один глоток, моля, чтобы огненный напиток хоть на немного притупил это чувство безысходности и боли.