Ты нашел меня

Сегодня день рождения Мамору и он пакует вещи. В его плане обнаружилась огромная прореха, и если он хочет попасть завтра в колледж на поселение, ему нужно собираться уже сейчас. Мотоки предложил свою помощь, но вместо того, чтобы помогать Мамору складывать его одежду он стоял в дверном проеме прислонившись к косяку и болтал о том, что не доверяет этому новому парню Уназуки. Они оба ехали в один и тот же колледж — Мамору, как и планировал, решил связать свою жизнь с биологией растений, а Мотоки предпочел инженерию. Родители были в восторге от того, что друзья будут вместе на протяжении следующих четырех лет. Их успокаивала мысль о том, что их сыновья не останутся в «большом городе» сами. Не только родные, но и большая часть деревни были рады тому, что их земляки отправляются в колледж и в дальнейшем, возможно, сделают себе имя. Казалось, что решение Мамору одобряли все. Все, кроме Серенити. Целый год он не появлялся в лесу, игнорируя призрака. С того дня, когда он был там в последний раз ему больше не снились сны об Эндимионе и Серенити, и его это устраивало. Все это было словно сон — длинный и мучительный сон, продолжительностью в пять лет. И все же ему казалось, что он должен попрощаться надлежащим образом. Этой ночью Мамору отправился в лес с готовностью попрощаться с Серенити навсегда. Он снова и снова повторял разные фразы, пока полностью не убедился, что скажет все правильно. — Серенити! — как и много раз до этого позвал он, подходя к домику. — Серенити, я здесь! Он увидел шарик света прямо перед собой, а спустя мгновение на его месте возникла и сама Серенити. Ее появление осталось неизменным с тех самых пор, когда ему было всего двенадцать, разве что теперь уже он возвышался над ней. Она с грустью посмотрела ему в лицо глазами полными печали. — Тебе нужно уезжать? — Да, я должен, — кивнул Мамору. — Я согласился на стипендию и отправляюсь в колледж. Я уезжаю на четыре года. — Ясно. Вина снова начала заполнять его, и он изо всех старался улыбнуться в попытке сделать разговор чуть более приятным. — Я буду приезжать во время каникул. — М-м. Они стояли в неловком молчании, пока над ними кружил легкий ветерок. Мамору опустил взгляд, не в состоянии произнести те слова, что он так тщательно подбирал прошлой ночью. — Ты теперь такой высокий, — прошептала она, глядя на него снизу вверх. — Вылитый он. — Эндимион? — спросил Мамору. — Да, — кивнула Серенити. — Серенити, мне очень жаль, но я не… — Ты был им в прошлой жизни, — прошептала она, приближаясь. — И если я никогда больше не увижу тебя, тогда, наверное, снова покажусь эгоисткой… правда, на этот раз уже по отношению к самой себе. — Что ты… Он не смог договорить, потому что Серенити накрыла его губы поцелуем, крепко обхватив руками плечи. На мгновение ему показалось, что порыв ветра ворвался в его рот, но внезапно он почувствовал ее губы, как если бы она физически на самом деле целовала его. Он ощущал ее руки, что притягивали ближе и сам прикоснулся, ощущая кружево ее платья кончиками своих пальцев. Воспоминания накрыли снова, словно вихрем ударяя в голову, а Серенити не переставала целовать его, обволакивая своим призрачным теплом его фигуру. — Теперь я должна идти, — сказала Серенити, отрываясь от его губ, и Мамору опустил глаза. Низ ее платья рассыпался маленькими золотыми искорками, что словно крохотные фейерверки устремлялись все выше по телу, оставляя за собой пустоту. Серенити исчезала. — Нет, нет… — Он потянулся к ее руке, к ее спине, к лицу — к чему угодно, лишь бы она осталась. — Нет, Серенити, вернись… — Мамору, это должно было случиться, — сказала она с грустной улыбкой, коснувшись ладонью его щеки. — Разве ты не помнишь? — Ты не можешь уйти, не можешь… — Слова мои, что мир услышит, не случайны, — начала она, раскинув руки в стороны. — Стать призраком тебе, принцесса, суждено скорбящим. Скитаться в вечности — заслуженное наказание, Пусть будут прокляты твои к любимому касанья! И если снова повезет тебе свою любовь увидеть, Дотронься пальцем и душа увидит ангелов обитель. Вы причинили мне так много боли За это я, Берилл, своим заклятьем вас лишу покоя! Искорки уже были на уровне груди, двигаясь все быстрее, и Мамору оставалось лишь беспомощно смотреть на умиротворенно улыбающуюся ему Серенити. — Ты найдешь меня, Эндимион, так же, как я нашла тебя. С этими словами она взорвалась миллионами искр, снова, и на этот раз уже навсегда.