Семейное дело

Глава третья. Новости из дому  — ЧТО?! Развод?! Два отпрыска славного семейства ошарашенно уставились сначала на свою мать, продолжавшую невозмутимо ковыряться вилочкой в салате, потом друг на друга, как бы ища поддержки в только что расколовшемся пополам мире. Мать кинула на своих детей строгий взгляд, и оба тут же прикусили языки, вспомнив, что так орать — неприлично. — Мама! — громким шёпотом сказали оба. Их мама, сколько они себя помнили, не отходила от законного супруга ни на шаг. Она всегда была дома, заботилась о детях и муже, как и положено хорошей японской жене. Она умела быть строгой и одним взглядом или движением брови могла загнать рвущееся из детей буйство. Когда она позвонила, что приехала в Токио, оба: и брат, и сестра — почувствовали неладное: их мать никогда не уезжала из города без их отца или хотя бы кого-нибудь из подруг. Никогда! Значит — что-то случилось! Гакт подозревал (не без злорадства), что отец неожиданно заболел и находится в критическом состоянии, но сестра развенчала его теорию, сказав, что тогда мать бы просто позвонила, а не примчалась в Токио. Впрочем, она добавила, что своих версий у неё нет — настолько это событие из ряда вон. Теперь, сидя с матерью за столом в одном из лучших ресторанов Токио, они услышали от неё, что она собирается развестись с их отцом и вернуться на Окинаву. И это после сорока лет совместной жизни!  — Я решила, что лучше вам узнать об этом от меня, — сказала мать спокойно. — Мы с вашим отцом давно приняли решение, теперь уже ничего не поделаешь. Гакт встретился глазами с сестрой. Им обоим было, что сказать по этому поводу, но даже у таких непослушных детей не повернулся язык произнести это вслух. Оба опустили головы и пробормотали невнятно: «Мы понимаем…» Гакт любил мать. И благодаря этой любви он инстинктивно чувствовал, что его мать несчастна с его отцом. Когда первый шок от известия прошёл, он подумал, что, возможно, для матери так лучше. Он бы даже поздравил её, если бы был уверен, что в ответ не получит строгий взгляд тёмных, как и у него самого, глаз. Но, несмотря на такие мысли, он никак не мог поверить в реальность происходящего: это были его родители, а не семейная пара из телесериала. Когда его сестра ушла от первого мужа, его не было рядом, он узнал об этом уже постфактум, второй её развод он от души поддерживал. Развод родителей был совсем другим делом! Они же их родители! Какие бы ни были сложные у них отношения, они любили их… Он почувствовал, как сестра нашла под столом его руку и крепко сжала. Он мотнул головой, отгоняя неприятные мысли.  — Но… — снова заговорила мать. — Но мы решили повременить с окончательным разрывом — до твоей свадьбы. — Что? — Ты слышал меня, Гаку. Мы оба: и я, и твой отец — хотим, чтобы ты обзавёлся семьёй. Ты наш наследник, твой долг — продолжить наш род. Гакт заскрипел зубами, но сдержался. Он только ещё сильнее сжал руку сестры, всё ещё лежавшую в его руке. — Мама, — осторожно начал он, — я всего лишь хочу сказать… Разве эти два события должны зависеть друг от друга? Если вы решили разойтись, я не должен вам мешать. Разве не так? И потом… Что если я никогда не женюсь? Ведь всякое может случиться…  — Твой отец так решил, и я согласна с ним. Хотя бы у одного из нас должна быть семья. Нельзя всем разводиться и быть холостяками. Произнеся последнюю фразу, она кинула короткий, но выразительный взгляд на Кейко. Гакт сжал руку сестры сильнее, давая понять, что лучше бы ей сейчас помалкивать, но вообще он на её стороне, конечно. Когда семейный обед наконец-то закончился, Гакт с сестрой, не сговариваясь, направились в ближайший бар. Там сестра вдруг разрыдалась прямо в зале, не обращая внимания на посетителей. — Эй, сестрёнка! — Гакт, неожиданно быстро захмелевший, погладил сестру по голове. — Зачем ты плачешь? Нашим старикам давно пора разойтись. — Это я и без тебя знаю, — вяло огрызнулась Кейко, вытирая слёзы. — Тогда зачем ты плачешь?  — Сама не знаю, братик. — Она помолчала. — Тебе не кажется, что они как будто отыгрываются на нас? Раз у них не сложилось, аж до развода дошло, то у нас должно сложиться: я должна вернуться к мужу, который меня бил, а ты — срочно жениться, хотя у тебя даже девушки нет… На крайний случай — парня. Может, я неправа, может, я плохая дочь… Но это несправедливо!  — Да. Но я уже говорил: я не гей.  — Да ладно тебе! Можно подумать, я против! Женился бы на Ю, то-то папа бы от радости зашёлся. — Она нервно улыбнулась.  — Я не гей, — повторил Гакт. — А ты — уже напилась.  — Ну, тогда я за него замуж выйду. Ты же не будешь ревновать?  — Э! Даже не думай! Никто из этих сукиных детей не тронет мою сестру! Пусть только сунется к тебе! Сестра от души рассмеялась. Гакт тоже улыбнулся. Но с Ю решил воспитательную беседу ещё раз провести — на всякий случай.