Семейное дело

Фамилия брата и сестры — а они были братом и сестрой, хотя Гакт и Кейко и предполагали иное — была Яманака, и принадлежала она их матери; а вот имена они при знакомстве с будущими родственниками использовали настоящие. Гакт, конечно, не мог об этом знать. С самого детства Яманака Хирото был уверен, что мир вокруг кое-что ему должен. Он рос в бедности, понятия не имел, кто его отец, и всю жизнь хотел только одного — разбогатеть. Его сестра, младше его на два года, разделяла его желание, а потому делала все, о чем он просил. Своего отца она тоже не знала, однако ее мать никогда даже не пыталась скрыть, что ее отпрыски связаны родством только через нее. Без отца, без денег, без надежды на лучшее будущее, Хирото рос, отчаянно желая только одного — подняться выше того болота, в котором жила его мать, а вслед за ней — и они с сестрой. Наблюдая за матерью, женщиной довольно привлекательной, несмотря на возраст и тяготы жизни, и ее клиентами, людьми — по тогдашним его меркам — состоятельными, он сделал первый в его жизнь логический вывод: красивая женщина может заставить мужчину платить ей, и платить щедро. Деньги в доме, однако, не водились, так как мать не отличалась бережливостью, а с возрастом пристрастилась к определенного свойства веществам, которые называла «лекарствами», и спускала весь заработок за день или два. Мать умерла, когда Хирото не было и семнадцати. Он, впрочем, не был уверен, что она именно умерла: «старуха», как он ее называл, однажды просто не пришла домой. Детям пришлось заботиться о себе самим. Юи была очень похожа на мать, а юный возраст делал ее еще более привлекательной. Она довольно рано повзрослела, и Хирото стал засматриваться на нее, когда ей было только тринадцать. Однажды, придя домой очень поздно после загула с приятелями, он лег к ней в постель и, обдавая ее лицо своим пьяным дыханием, стал целовать. Тот факт, что Юи была ему сестрой только наполовину, ее привлекательность и, наконец, собственные бушующие, как и у всех подростков, гормоны перекрывали для него всю моральную сторону вопроса. Если говорить совсем откровенно, то вопросов морали как таковых он и вовсе никогда перед собой не ставил. Юи стала его любовницей без всякого сопротивления и влюбилась в него после той первой ночи со всей силой, на какую только способно сердце женщины. Когда «старуха» пропала, встал вопрос о пропитании. Хирото прекрасно понимал, что его сестра еще слишком молода для того, чтобы продолжить дело матери, но он понимал также и то, что его сестра — красивая молодая девушка, к которой клиенты будут щедрее, чем к «старухе». Он прекрасно видел, какое влияние имеет на нее, и пользовался этим. Именно поэтому Гакт мог видеть Хирото и его сестру на улице. Когда Юи не надо было «работать», ее брат «прогуливался» с ней, целовал ее на людях и говорил с ней ласково, подогревая в ней растущую с каждым днем болезненную привязанность к нему. Он никогда ничему не учился, не прочел ни одной книги, не видел ни одного хорошего фильма, но ему хватало наблюдательности, чтобы понять одну простую вещь: с помощью секса и ласки от кого угодно можно добиться многого. Через пару лет, когда «семейный бизнес» был более или менее налажен, у Юи появились постоянные клиенты, а Хирото ухитрялся откладывать немного денег на будущее, у него появились женщины. Однако давняя мечта стать богатеньким все не сбывалась, а Юи уже было давно не пятнадцать и даже не восемнадцать. Хирото думал, что пройдет еще лет пять или шесть, и Юи превратится в копию «старухи», а это означало потерю клиентов и денег. Нужно было что-то менять. Примерно в то же время случилось событие. Хирото познакомился с женщиной по имени Карин. Имя, конечно, было ненастоящее, а род своей деятельности она определяла как «брачные игры». Она не торговала собой, нет; она была безупречно одета, ее речь не пестрила вульгарными словечками, а в свои сорок она выглядела лучше многих звезд экрана; и мужчины дарили ей суммы совсем не шуточные. Они случайно встретились в баре, и Карин приглянулся «красивенький мальчик». Какое-то время они встречались, потом расстались, очень довольные друг другом. Карин научила Юи кое-чему, что знала сама, поделилась «секретами мастерства». И Юи, к удивлению Хирото, который всегда считал свою сестру тупой, оказалась способной ученицей. Они меняли города, имена, паспорта, машины, нигде не задерживались больше, чем на месяц. По сути, Хирото все еще торговал своей сестрой, но его это ничуть не смущало. Проблема была в другом. Юи начинала стареть. В полумраке номеров love-hotel'ей, конечно, нельзя было заметить этого, но он прекрасно видел и морщинки, и складочки, и шрамы иногда. И неотвратимо его преследовала мысль, что его сестра теряет свой блеск, и скоро она не сможет уже с такой легкостью привлекать мужчин, заманивая их в свои сети и вытрясая из их кошельков все, что можно. Да, таким женщинам, как Карин, было легко сохранять привлекательность: они росли в других условиях, никогда им не приходилось работать на улице, как это делала Юи, да и тип внешности у нее был другой. Была и еще одна вещь: Юи до смерти ему надоела. Она была истерична, ревнива, мучила его своей любовью, дважды пыталась покончить с собой, не давала ему спать по ночам, требуя своей порции любви и ласки, бесилась из-за его пассий, не давала ему и шагу ступить без того, чтобы не показать всю глубину своих страданий. Она все еще была покорна, но ее ревность с каждым днем росла все больше, часто превращая ее в самую настоящую фурию… Он не мог просто бросить ее: во-первых, она все еще была ему нужна; во-вторых, ее было очень жаль. Он продолжал играть с ней в любовь, но про себя вынашивал планы возможного избавления от нее — такого, которое принесло бы ему не только свободу, но и материальную пользу. Обдумав это хорошенько, он пришел к выводу, что сестру надо пристроить замуж. Выдать замуж, и пусть живет счастливо с мужем, не бедным человеком, достаточно уважаемым, чтобы никому в голову не пришло копаться в прошлом госпожи Такой-то. Сам он планировал уехать за границу: там красивый японец будет экзотикой, любимчиком одиноких богатых дамочек. План был почти идеальным. Только вот посвящать в него Юи раньше времени не стоило. Она и так, ведомая своей постоянной ревностью и страхом лишиться Хирото, устроила прямо на улице истерику: «я знаю, ты меня хочешь бросить!», и пришлось ее успокаивать, целовать прямо на улице, — именно эту сцену трогательного семейного единения и увидела случайно Кейко. Гакта Хирото не помнил: знакомы они лично не были, интереса он в те времена не представлял, а вот его сестра была ему знакома: он видел ее на вечеринках, куда сопровождал одну из своих подруг. Это обстоятельство ничуть не смущало его: с самого детства он считал всех «богатеев» глупыми простачками, которых легко обвести вокруг пальца. Гакт и вовсе показался ему редкостным идиотом и папенькиным сынком, привыкшим, что все дается ему просто так. Сестру его можно было не брать в расчет: такая же, как и ее брат. Идеальная семья для того, чтобы пристроить туда Юи: доход и доброе имя, собственный дом, известность будущего супруга. Последнее, впрочем, несколько беспокоило, но если кто и докопается до прошлого новой госпожи Камуи, его, Хирото, к этому моменту в стране уже не будет — пусть разбираются сами. У Гакта не было возможности узнать все эти подробности, однако кое-что он раскопал. Он имел ряд полезных знакомств в самых разных слоях населения, и кое-кто по старой дружбе сумел выяснить для него несколько любопытных фактов. Так, например, в обозримом прошлом не было выпускниц университета по имени Судзуки Юи, а если и были, то не подходили по возрасту. Парочку брачных аферистов давно разыскивали, но никак не могли поймать с поличным, а пострадавшие были людьми богатыми и предпочитали откупиться от «невесты» или «жениха», чем предавать случившееся огласке. Также ему в руки попал неполный, но объемный список имен, которые использовали Юи и Хирото. Он поделился находками с отцом, и тот — впервые на памяти Гакта! — растерялся. — Кажется, мы наткнулись на змеиный клубок… — задумчиво сказал он. — Да, отец, похоже на то. И я не могу просто пройти мимо… — Понимаю. Только постарайся не довести дело до публичного скандала. И не говори ничего матери… — Само собой… — Ты все еще намерен встретиться с этой девушкой? — Да. Врага… — Я это уже слышал. Честно говоря, сын… Мне не очень по душе твоя идея. Мы могли бы просто замять все это. Я бы нашел тебе другую невесту… — Во-первых, хватит с меня и этой. Во-вторых, я думаю, что я в силах прекратить их… деятельность. Я не моралист и не ханжа, но так играть чувствами людей… — Ха-ха! Я-то думал, что ты не способен на такие порывы. Избавить мир от нечисти, а? — Не знаю… Гакт тоже был в некоторой растерянности: он понятия не имел, что именно хочет сделать, но чувствовал, что не может просто спустить все на тормозах…