Семейное дело

Для свидания с предполагаемой невестой Гакт выбрал место достаточно дорогое и престижное, а вместе с тем наименее людное. Первое было связано с тем, что нельзя было ни ударить в грязь лицом перед девушкой, ни показать ей пренебрежения; второе — с тем, чтобы вероятность встретить кого-либо из знакомых свести на нет. Первое, что бросилось Гакту в глаза, когда они встретились, это то, что без своего брата Юи держалась несколько иначе: вид ее был уже не столь уверенным, а говорила она неохотно, словно опасаясь, что ляпнет лишнего. О всех подробностях отношений Юи и ее брата он, разумеется, осведомлен не был, однако не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что без брата Юи чувствует себя не в своей тарелке. Для девушки же это свидание было настоящей пыткой. Хирото ничуть не ошибался, почитая свою сестру глупой, и сообразить, что именно происходит, что именно ее брат задумал, она не могла; однако инстинкт подсказывал ей, что все обстоит не так гладко, как Хирото ей говорит, что для нее вся эта история добром не кончится: женится на ней этот тип или нет, она все равно останется с носом. Объяснить все это не только брату, но и себе самой она толком не могла: в ее красивой, но совершенно пустой головке ни одна мысль надолго не задерживалась, а вот спинным мозгом она чувствовала опасность и потому Гакта просто боялась. Гакт внимательно приглядывался к собеседнице, ведя с ней ту беседу, которая повторяется каждой парой из свидания в свидание. При этом он старательно подливал ей вина, которое она выпивала, как водку, залпом. Гакту никогда не приходилось поить девушек: если он хотел завоевать женщину, он делал это честными способами; видя, что женщина его категорически не хочет, умел отступить. Теперь ситуация была другая и требовала нестандартных действий. Он надеялся разговорить ее и заставить выдать себя, свое прошлое. Разговор двинулся в сторону рассказов о детстве. Гакт рассказал пару анекдотов из своего беспутного и безумного отрочества, а после неизбежной при подобных разговорах паузы спросил самым светским тоном: «А ты где училась?» И просчитался: Юи была приучена отвечать на подобные вопросы. Она не блистала умом, но память у нее была цепкая, и все легенды она запоминала до деталей, а на детали ее брат, в свою очередь, сил не жалел. Легенда, поучал он ее, должна быть такой, чтобы ее нельзя было проверить, но при этом — интересной и вызывать сочувствие. Юи ответила одной из заготовленных на такой случай фраз: — Мы постоянно переезжали с места на место… У отца была такая работа… Когда мы жили на Хоккайдо — я тогда была совсем маленькая, — мой брат пошел с друзьями купаться на озеро и чуть не утонул. От упоминания об «чуть не утонул» Гакта передернуло, но вида он не подал. Он посмотрел в лицо Юи, чем ужасно смутил ее, и подумал: «Врет». Продолжая болтовню, Гакт присматривался к девушке и понимал, что поймать ее вот так, ходя вокруг да около, не получится. И он пошел ва-банк. — А ты не жила никогда в… — Он назвал тот район в Киото, где они оба когда-то жили. Сто очков из ста. Лицо Юи вытянулось, глаза беспокойно забегали, рот забыл закрыться. Гакт торжествовал и не смог удержаться от усмешки. Это привело Юи в чувство. Лицо ее снова приобрело привычное выражение, на губах появилась легкая улыбка. — Нет, — ответила она. — Я даже никогда не слышала об этом районе… — А я там жил, — заявил Гакт, чувствуя, как захватывает его какой-то незнакомый, новый для него азарт совсем особо свойства. И поддаваясь этому азарту, он продолжил: — Я тогда сбежал из дома. Приходилось работать то тут, то там… Крупье там или… хостом. Юи старалась сохранить самообладание, но лихорадочный блеск глаз выдавал ее волнение. А Гакт, одурманенный вином и азартом, продолжал рассказывать о том, как он зарабатывал на жизнь в юности, завершив рассказ такой фразой: — Я там знал одну девушку… Ну, не лично, потому что она работала в таком заведении, что у нее не могло быть личных знакомых… Она была очень похожа на тебя. Только звали ее Юкико. Произнеся последнее слово, Гакт вдруг осознал, что только что разрушил мир вокруг себя. Он буквально слышал, как звенит расколотая его неосторожными словами вселенная — на самом деле, это Юи выронила бокал, и он разбился, жалобно звякнув на прощание. — Юкико… — проговорила она очень тихо побелевшими вдруг губами. — Брат сказал, что так лучше, потому что «ко» — это ребенок, это нравится клиентам… Гакт не сразу понял, о чем она говорит, но когда до него дошло… Юи оправилась на долю секунды раньше, чем он, и это решило исход битвы. Юи очень медленно и изящно, как и положено приличной девушке, поднялась, извинилась, взяла сумочку и удалилась в дамскую комнату. Через минуту она вернулась. Широко улыбаясь, наклонилась к Гакту и поцеловала его в щеку. Прошептала на ухо: — Не советую об этом кому-нибудь рассказывать… У брата есть связи. И оружие. Он просил передать: лучше не рыпайся. — Потом выпрямилась и сказала уже вслух — так, чтобы слышали все: — Спасибо за ужин, дорогой. Позвони мне завтра. Гакт рефлекторно кивнул в ответ. Да, эта девушка умеет кое-что. Именно так должна прощаться пара. Немножко повздорили молодые люди, но это бывает. Такое нежное прощание все искупит. Нервно кусая губы, Гакт тоже покинул ресторан и сел в машину. Водителя он в тот день отпустил, и ехать предстояло самому, но дрожащие от возмущения руки никак не давали завести мотор, да и руль норовил вырваться. Гакт был чертовски зол на самого себя. Оставив машину, он завернул в какой-то бар, где выпил текилы и задумался. «Болван, — говорил он сам себе. — Никогда ничего нельзя делать в гневе, в азарте! Понравилось тебе играть с ней! Олух! Была бы тут твоя сестра, она бы съездила тебе разок в ухо и была бы права. Дурак ты Камуи, полный кретин. А все-таки интересно, что это за связи у ее брата? И нет ли у нас с ним общих связей? Надо это проверить… А вообще, эту девицу даже жалко… Вряд ли она от хорошей жизни этим занимается. Да и ненормальное в ней есть что-то… Мозг у них точно один на двоих, и тот у брата. Это сразу видно. А насчет связей надо проверить…» Гакт позвонил водителю, велел забрать машину и его самого. Назавтра ему предстояло уехать по делам, нужно было выспаться.