Семейное дело

…когда мы обедали. Честно говоря, и я, и Сара чувствовали, что все это очень дурно пахнет. Сама понимаешь, такие звонки… Но у нее голос был, как у напуганного ребенка. Сказала, что сбежала. Что боится. И идти ей некуда. Это-то как раз похоже на правду. Сама посуди: могут ли у такой женщины вообще быть друзья? Вот. Ну, я и решил: какого хрена, нельзя же бросать женщину в беде! А если это все правда? Я бы себе не простил потом никогда… Не надо вздыхать! Я не идиот! У меня была страховка. Я дал Саре адрес бара, где Юи меня ждала, и попросил передать его Кородо-сан, если не дам о себе знать до ночи. Мне не хотелось ее в это втягивать… Но я подумал: если это ловушка, то со мной может случиться все, что угодно. Мне нужен был надежный тыл. На Ю я мог рассчитывать, конечно, но Ю хорош в драке, а тут… Короче. Я сказал Саре, что если не дам о себе знать, позвонить отцу и все рассказать. И не надо вот этого! Ничего я не боялся! Ну, в худшем случае, нашли бы меня потом где-нибудь с пробитой башкой… Велика беда. Да, я тоже тебя люблю. Не знаю, кто выбирал место встречи — она или брат, — но факт: место было самое удачное. Не слишком людное, но и не пустое. Меня там вполне могли узнать, и, думаю, был расчет: у меня в таком случае просто связаны руки. Сама понимаешь… Выглядела она ужасно! Синяки, спрятанные под пудру. Причем очень неумело. Следы слез, синяки, взгляд какой-то потерянный — у меня просто сердце кровью обливалось. Она, конечно… Ты сама знаешь, как ее можно назвать, и это будет точное определение, но… Ее все-таки жалко. Он ее, видимо, правда бьет. Сара мне об этом говорила, даже сказала, как по-умному такие отношения называются… Говорила, что наверняка он ее колотит, а она ему все прощает, потому что любит. Прости, я не хотел напоминать. Юи была в самом ужасном виде. Главное, чего я никогда не забуду, это ее глаза. У нее взгляд был, как у затравленного зверя. Я сразу заподозрил, что с ней что-то не так… В смысле, с головой у нее уже… Мне пришлось заплатить за ее выпивку. Она сказала, что ей некуда идти. Я предложил ей снять номер в отеле. Она вся вздрогнула и подобралась, будто я ее ударить хотел. Не знаю, что ей там пел в уши ее братец, но голову он ей задурил абсолютно — в самом буквальном смысле слова. Она что-то забормотала, я понять ничего не мог. Какой-то ребенок. Одно было ясно: оставлять ее одну, даже в отеле было нельзя. Я позвонил Саре и объяснил ей все, что сам смог понять. И она сказала, чтобы я привез Юи к ней. Все-таки спокойнее. А что я должен был сделать, по-твоему? Просто оставить ее на улице? Я кто, по-твоему?! Не это хотела сказать… Юи пила чай и стучала зубами о чашку. Бормотала что-то… Кое-как мы общими усилиями разобрали отдельные слова. Сопоставив ее бормотание с фактами, мы поняли, что Хирото послал ее ко мне, чтобы каким-то образом меня потом скомпрометировать. «И тогда мы всегда будем вместе, и у нас будет много денег, и ребенок тоже будет». Мы уложили ее спать. Пару часов она проспала, потом проснулась — с криками и воплями. И опять бормочет. Мне это очень напомнило… Да, больницу. Сара видела, что со мной начинает тоже делаться непонятное… Ты знаешь, я не люблю вспоминать об этом. Я и тебе почти никогда не рассказывал. Но там таких бормочущих полно было. В конце концов, я прямо сказал, что у нее, походу дела, крыша поехала. Сара покивала и спросила… Она психолог. Меня тоже раскусила. Умная баба… Вы с ней подружитесь. Спросила, есть ли у меня знакомый врач, которому можно передать Юи. Где ее брат и можно ли с ним связаться, мы от нее так и не добились. А в телефоне — один номер, и тот мой. Дело деликатное. Просто в ближайшую больницу ее отвезти — вопросов потом не оберешься. Читай потом статьи типа «Гакт сдал съехавшую с катушек поклонницу в психушку!». Хирото и прочая сволота о таком позоре для меня только мечтать может. Я стал вспоминать и прикидывать. Нашелся один. Доктор Кимура. Он со мной работал еще в школе. И потом, когда я уже перебрался в Токио, мы общались. Ну, я к нему обращался пару раз… Он же давно уже тут жил. Короче, я ему позвонил. Время было уже почти ночь. Представляешь себе картинку! Звонит твой бывший пациент тебе среди ночи и спрашивает, не можешь ли ты его проконсультировать. Не знаю, что он подумал. На мое счастье, он дежурил в ту ночь в больнице. Сара осталась дома, а я повез Юи туда. Она все бормотала и бормотала… Пару раз пыталась ко мне приставать, при этом все повторяла: «он мне велел, он мне велел». Что он ей велел? Я тоже думаю, что соблазнить… По ее попыткам было похоже. Я бы решил, что просто ей нравлюсь, но она все говорила, как меня ненавидит. Мне кажется, она себя уже не контролировала. Мы приехали. Я предъявил доктору Кимуре нашу знакомую, и у него все вопросы отпали сразу. Он сказал, что позаботится о ней. И обещал прислать мне счет. Ха! Поймаю Хирото, выбью ему зубов на эту сумму. У Юи при себе не было никаких документов. Ничего вообще! Немного денег, проездной — и все! Таблетки еще. Снотворное. Наверное, тоже для меня. Куда там самураям Сэнгоку… Сдал я ее с рук на руки. Фамилию назвал, последнюю, какую знал. Доктор Кимура обещал, что все это останется между нами. Я ему верю. Меня беспокоит только, что она сбежала. Сегодня, когда я уже собирался ехать в аэропорт, мне позвонил доктор Кимура и сообщил, что Юи сбежала из больницы. Как — черт ее знает. Персонал не доглядел или что… Он сообщил в полицию, но… Надеюсь, она хотя бы жива. Впрочем, может, ей было бы лучше и умереть… Не говори так. Ее жалко. Ты бы ее видела! Радуйся, что твой брат тебя до такого не доводит! Уже за полночь я вернулся к Саре. Она не спала. Ждала меня, гипнотизировала телефон. Ты должна знать… Да и Ю тебе наверняка насплетничал… Мы теперь вроде как… Да, про ее отца я тоже думал. Именно поэтому до той ночи ничего и не было. Не надо вот этого! Не такой я и кобель! Чего ты меня выставляешь каким-то… Что, тебе трахаться с моим лучшим другом можно?! А ты думала, я забыл, да?! Короче. Когда я приехал к ней, мне стало плохо. Затрясло, кровь из носа, обморок. Полный набор. Напугал я ее, наверное, до чертиков. Но все обошлось. Очухиваюсь я уже почти на рассвете. Не помню, где, рядом женщина… А я вообще видел, так что терпи! Больше, чем позволяют приличия, не скажу. Я одет был. Она тоже. Ну, почти. В ночнушке. Или как это у вас называется. Хотел уйти, но она тоже проснулась. И уговорила меня остаться. И я остался. В конце концов… Надоело, знаешь ли, врать самим себе. Ее отец, конечно, подвесит меня за яйца… Но на это больше шансов у Хирото. Я же тебе рассказал уже, что он ее обобрал… Почему я тебе не писал? Вот поэтому. Хирото мы так и не нашли. Сестра его с глузду съехала и пропала. А больше ничего и не происходило. Она не американка, она канадка. Об этом я не думаю. Вряд ли она за меня замуж собирается…

***

Кейко слушала рассказ брата и все больше чувствовала правоту бабушки: он тут без нее вон во что вляпался. Еще и эта Сара… Брат вроде ей доверяет, но теперь все может быть. — Что там мать? — спросил Гакт.  — Как всегда. Мы мало общались. Бабушка вот велела все бросать и ехать спасать тебя. Ты, дескать, без моего присмотра тут пропадешь. — Вы с Сарой точно споетесь. Она тоже все меня воспитывать пытается. — Я рада, что эта тяжкая обязанность не только на меня легла. — Приехали, — сказал Гакт. Сара оказалась более приятной, чем Кейко себе представляла. С ее отцом она была немного знакома и не могла не заметить, что отец и дочь мало похожи. Сара была приятной, неглупой, но чем она так зацепила ее брата, Кейко понять не могла. Она была свидетельницей многих его романов и могла составить более или менее полное преставление о том, какие именно девушки ему нравятся. Канадские блондинки с сильным характером в этот тип не вписывались. — Вы что, теперь здесь живете? — спросила Кейко. — Иногда. Брат ваш говорит, что ему спокойнее. Я мешаю?  — Нет. Просто меня не так уж долго тут не было, а братец успел вляпаться по самое некуда. Вы видели эту Юи? Что там за история? Женщины сидели в гостиной вдвоем, и Кейко справедливо решила, что это самое подходящее время для разговора и разбора полетов. Сара кивнула и повторила рассказ Гакта, упуская то, что не могла видеть сама. В пропущенных моментах она ссылалась на Гакта, а то, чему они оба были свидетели, повторяла почти слово в слово за ним. «Прелестно, — подумала Кейко. — Или они сговорились, или ничего не скрывают». — Могу я спросить? — сказала она вслух. — О моем брате… — Да? — Вы и мой брат… Он мне сказал, что вы… — Да?.. — Ваш отец, простите меня за такую прямоту, имеет определенную репутацию. И я беспокоюсь, что… — Нет. Мой отец не касается моей жизни. Если я пожалуюсь, он может рассердиться. Но жаловаться на вашего брата мне не хочется. Я не имею каких-то иллюзий, если вы беспокоитесь об этом. Он тоже. — Жду десяток новых песен про любовь… — пробормотала Кейко. — Надеюсь, что хотя бы эта история не будет иметь для наших семей никаких печальных последствий.