До следующего нападения осталось не так много времени. Либо поторопись, либо измени что-то сама. Теперь это в твоих силах. Удачи.
Маленькая кружка, коричневая, с нарисованными на ней двумя глазастыми совами, впервые так сильно обожгла ей руку. Гермиона с болезненным стоном отдернула пальцы и затрясла ими в воздухе, зажмурив глаза. Зачиталась, задумалась, и схватилась прямо за чашку, а не за ручку. А всё виновата эта треклятая записка! Даже прочитав её сто раз, смысл в ней изменить не под силу, а уж тем более так сильно увлекаться своими "размышлизмами", совершенно позабыв об обжигающе-горячем кофе, стоящим очень близко к левой руке. Мда... Какой бы невозможно-огромной силой ты, Грейнджер, не обладала, всё равно навсегда останешься той самой, неуклюжей девчонкой в красно-золотом галстуке, которая влетала во все дверные косяки и проемы в Хогвартсе, спотыкалась о каждый, самый маленький, порожек в доме родителей, и сейчас — каждый угол нынешнего Дома был обязательно (причем, неоднократно!) задет твоим плечом. И не только плечом — лбом, коленом, мизинцем ноги — легко! Сама себе удивляешься, как до сих пор жива! Гермиона тяжело выдохнула и засунула два, сильнее других, обожженных пальца себе в рот. Пульсирующая боль от соприкосновения с горяченным фарфором утихала, а в голову девушки снова полезли ненужные сейчас мысли. В четыре с малым часа утра её разбудила Минерва, одетая в один лишь толстый, махровый, длинный халат. Гермиона моментально отошла ото сна, увидев, что волосы любимого профессора не свернуты в жесткую, тугую "шишку" на затылке, как всегда, а наспех заплетены в слабую косу, переброшенную через плечо. Как обычно, мысли о самом страшном первыми посетили голову, и через минуту Грейнджер, уже полностью одетая, бежала за МакГонагалл вниз по ступеням, в подвал Дома, оборудованный под больничную палату. Просто, на всякий случай оборудованный. И не зря, ведь случай представился. На длинной узкой койке лежал Симус Финниган, мертвецки-бледный, без единой кровинки на коже лица и шеи, и даже груди, насколько её было видно над белой простыней. Рядом с койкой, на стуле, сидел его лучший друг. Дин огромными (словно с последней надеждой) глазами смотрел на вошедшую Гермиону, как будто она одним своим появлением вылечит Симуса от чего бы то ни было. Сначала Гермиона даже не поняла, что случилось с Финниганом. Выглядел парень целым, просто был без сознания. Не понимала до тех пор, пока МакГонагалл не подошла к койке и не приподняла простынь. Весь бок Симуса ниже ребер был словно порван, порезан и искусан одновременно. Рваные мышцы практически сливались цветом с той кожей, которая клочками покрывала плоть, и даже эти уцелевшие части кожного покрова были все в кровоподтеках, мелких ранках и синяках. Из самого тела торчало что-то белое, покрытое прозрачной красноватой слизью с бордовыми вкраплениями. Через секунду до девушки дошло — это кость. Тазобедренная кость, кажется, разрубленная, и из неё самой вытекает серая субстанция. Резкий запах железа и ещё чего-то мерзкого ударил в нос, и Грейнджер почувствовала, как пара глотков глинтвейна, выпитого вчера перед сном, медленно возвращаются из желудка обратно, наверх. Она резко поднесла руки к лицу, закрыв нос и рот, и отвернулась. — Что с ним случилось? — её голос дрожал и спотыкался на каждом согласном звуке. — Оборотни поймали нас в Запретном лесу, на задании. Я успел воспользоваться порт-ключом в последнюю секунду, но тварь добралась до него, — дрожащим, очень тихим голосом проговорил Дин. — Я не знаю, почему, но я не могу вылечить эту рану магией. ПСы снова что-то создали, кровь не останавливается, и кость собрать я тоже не смогла, — зло сказала МакГонагалл, — Нужна Поппи, но в госпитале какая-то инфекция, все на карантине до вечера как минимум. Что нам делать? Вопрос, обращенный Гермионе, вызвал у девушки дрожь. Она должна решать. Должна что-то придумать. Она должна, как всегда. — Я вернусь через десять минут с врачом-магглом. Промойте рану, подготовьте так, как это обычно делает Помфри. Сможете? — Грейнджер уже подошла к двери, и обернулась, поймав озабоченный взгляд женщины и быстрый кивок. Девушка вышла из палаты, и только сейчас заметила, что всё вокруг себя видела ярче, чем обычно. Сила отступила, наверняка снова не надолго, потому что слабость и растерянность сейчас возобладали над разумом. Гермиона посмотрела на свое отражение в темном окне, мимо которого пробегала. На секунду задержалась, с болью в душе вглядываясь в свои привычные, красивые, карие глаза. — Привет, Грейнджер, — тихо пробормотала она и с досадой ощутила, как чернота вновь вытекает из-под границ век, заполняя белок. Пора. Девушка резко вскинула голову, открыв глаза. Начало дня выдалось крайне тяжелым — после увиденного в подвале Дома она так и не смогла больше уснуть. Доктор Рандлер, коллега её родителей, помог Симусу и обработал ранение, насколько смог. Вечером должна была прибыть Помфри, которая долечит парня. Своим патронусом она передала, что необходимо сделать с раной, и заверила, что ранение не смертельно. Финниган выживет, и даже не обратится. Это обнадежило всех. Но, справившись с одной проблемой, Гермиона только сильнее ввязалась в другую. Маггл-доктор не задавал лишних вопросов, и сейчас в гостиной Дома пил кофе вместе с МакГонагалл, и с ним необходимо было что-то решать. Либо стереть ему память, либо оставить его в качестве запасной помощи на случай непредвиденных обстоятельств. Но тогда нужно было как-то объяснять Джеймсу Рандлеру, что происходит с дочерью его коллег. И это было в разы сложнее, чем небольшой Обливиэйт. Грейнджер аккуратно взяла чашку с подостывшим кофе и сделала осторожный глоток. Самое тяжелое сегодня у неё только впереди — ей предстоит серьезный разговор с Гарри. А это в сто раз тяжелее вида ужасной раны Симуса Финнигана, ведь Поттер снова начал пить. И никто не может этого остановить, он просто никого не впускает к себе, даже Джинни. Попробовать вразумить его под силу только ей, его вечной подруге, Гермионе. Которая уже порядком устала вытаскивать его задницу из всякого дерьма. И если бы это была последняя проблема на сегодня! Малфой. С этим будет куда сложнее. Сам он, разумеется, не выдаст ей ни капли нужной информации. А насилу вломившись в его голову, Грейнджер может начать необратимый механизм последствий, которым сама потом не будет рада. Отставив чашку, девушка внутренне напряглась и сосредоточилась. Дела не ждут.***
На втором этаже дома, в самой большой, угловой комнате, в последнее время стоял ужасный запах пота, перегара и человеческого отчаяния. Гермиона зажала двумя пальцами нос и быстрыми шагами прошла к большому двухстворчатому окну. Распахнув высокие рамы настежь, девушка обернулась и беглым взглядом осмотрела комнату. Возле камина валялись две полутора литровые пустые бутылки из-под огневиски, рядом лежало разбитое горлышко от третьей и куча осколков, кое-как сметенных в одну кучку. На столе у окна лежал ворох колдографий, с которых, улыбаясь приветственно и счастливо, помахивало руками Золотое Трио. Грейнджер тяжело вздохнула и отвернулась. Возможно, Гарри было тяжелее потерять лучшего друга, чем ей самой - любимого. Да, он думал именно так, хоть это и было не совсем правдой. Просто она, Гермиона, будет сильнее, и не покажет боли, которая ежедневно снедает её и мешает дышать. Но даже это всё не давало Гарри права сдаваться и запускать себя, что девушка и собиралась доказать ему сейчас. На большой кровати комом лежало огромное, красное с золотым одеяло — подарок Гарри и Джинни от Молли Уизли, когда ребята решили жить вместе. Сейчас одеяло было совершенно непотребного вида — всё в разводах, засаленное и словно влажное. С левой стороны от него виднелась не слишком чистая пятка. Гермиона брезгливо поджала губы, и громко позвала: — Гарри! Никакой реакции. Она знала, что Поттера с похмелья разбудить очень сложно, но попытка не пытка, да и у неё было безотказное оружие против пьяного сна Избранного. Девушка сделала три шага к кровати, направила свою палочку прямо на голову парня и громко произнесла: — Агуаменти! Ледяная струя вырвалась из кончика волшебной палочки и мощным потоком обрушилась на спутанные, отросшие волосы Поттера. Гарри издал полузадушенный хрип, резко открыл глаза и вдохнул, забыв выдохнуть. Он отчаянно замахал руками и сел в постели, зажмурившись. — Какого долбанного Мерлина?! Поттер закрыл лицо руками и перекатился на другую сторону кровати, но Грейнджер настойчиво поливала его водой. Парень выставил руки вперед, закрываясь от струи, и теперь ледяной поток бился о его ладони, разбрызгивая вокруг крупные капли. — Какого хрена ты творишь?! — Поттер был в ярости. Его голова раскалывась от немалого количества выпитого вчера огневиски, а холодная вода и резкое пробуждение только усугубили боль. — Это ты мне расскажи, Гарри Поттер, какого хрена ты творишь? Почему ты снова в таком виде? Почему в твоей комнате вонь, как в помойке, а сам ты похож на Наземникуса Флетчера в его худшие времена? Гермиону трясло от ярости. Слова, ещё более обидные и злые, застревали в глотке, и так и просились вырваться гневным потоком, но девушка сдержалась. Другу тяжело, и она это понимала. Но позволять ему спиваться она вовсе не собиралась. — Немедленно приведи себя в порядок и спускайся к завтраку. Сейчас же! — Отстань от меня, — зло пробормотал парень и зарылся лицом в уже серую от грязи подушку. Грейнджер закатила глаза и медленно выдохнула. — Гарри, пожалуйста, прекращай это. Я всё понимаю, правда. Тебе тяжелее, чем нам всем здесь, но нельзя себя так вести! Из-за тебя сейчас всё идет мантикоре под хвост, все наши планы! Джинни ходит темнее тучи и бросается в каждый бой, как суицидница, твою мать! Люди в полном шоке, ни черта не понимая ходят по дому, боясь потревожить тебя, потому что наш великий предводитель соизволил накушаться алкоголя! Тебе вообще не стыдно? Как так можно? Прекрати это! — Я же сказал — отстань, Гермиона! — бешено заорал Поттер, развернувшись к ней лицом. Покрасневшие и опухшие глаза горели, а руки его сжимались в кулаки. — Да как ты не понимаешь! — закричала в ответ девушка, — Ты делаешь этим себе только хуже! Рона твои запои не вернут, и нога твоя от этого не отрастет! Хватит бухать!!! Парень прищурил глаза, и тихо, разделяя каждое слово, прошипел: — Пошли. Вы. Все. На. Хрен. — Отлично, Поттер. Ты сам напросился. Ирма! С громким хлопком посреди комнаты материализовалась маленькая эльфийка в белоснежном костюмчике и шапочке с прорезями для ушей. — Мисс Грейнджер звала Ирму, — пропищала она и поклонилась девушке. Что-то внутри у Гермионы кольнуло, но она решила не обращать на эти мелочи внимания. — Ирма, пожалуйста, приведи мистера Поттера в подобающий вид и сопроводи на завтрак. Да, и проследи, чтобы в этой комнате навели порядок. Всё спиртное в Доме отныне должно быть заперто в подвале, и ключ теперь будет храниться только у меня. — Ирма всё сделает, мисс Грейнджер, — ответила эльфийка и снова поклонилась. Гермиона прикрыла глаза на секунду и сказала: — Ты не должна кланяться мне, Ирма, мы это уже обсуждали. И он будет сопротивляться, — девушка указала рукой на злющего Поттера и направилась к дверям, не оборачиваясь на гневные вопли вперемешку с матами, пока её друг летел по воздуху в сторону ванной комнаты, сопровождаемый извиняющимся выражением лица домовика. Грейнджер быстро шла по коридору в столовую, где её уже ждали остальные обитатели Дома. Она была зла, очень зла. Разговора с Гарри не получилось, и сейчас, на завтраке, явно что-то произойдет: либо Поттер закатит очередную истерику, либо наоборот — будет молча сидеть, зло поглядывать на присутствующих и не притронется к еде. Он всегда делал либо то, либо другое, когда Гермиона насильно выводила его из пьянок. И только Мерлин знает, что хуже. И хотя Ирма, конечно, была умницей (она руководила всеми остальными эльфами, служащими Сопротивлению по всей стране), но даже ей не под силу изменить то, что происходит с Мальчиком-который-выжил-дважды. Девушка замедлила шаг у лестницы, ведущей на первый этаж, пытаясь что-то придумать. Ей нужно найти выход из дурацкого замкнутого круга постоянных поттеровских запоев. В голове медленно начинал созревать план. Сейчас ей нужен был Снейп.***
Комната, в которую определили Малфоя в Доме, находилась под самой крышей, на чердаке, который был жилым. Комнат здесь было всего две, и кому принадлежала вторая — Драко понятия не имел. Да и, если честно, он мало об этом думал. Все его мысли сейчас занимала попытка сбежать из лагеря Сопротивления, и местоположение Паркинсон. Именно в таком порядке. Из головы не выходило понимание того, что если Грейнджер хоть что-то узнает от него о планах Лорда — то Малфою уже не вернуться. Ни в ряды приспешников Тёмной стороны (о чем он и не сильно пожалеет, честно говоря), ни даже просто домой. Никто не станет слушать его оправданий о том, что грёбанная заучка уже не та, что была в школе. Что это уже не просто Грейнджер-святая-подружка-вонючего-Поттера. Теперь это — сраная машина с непонятной херовой силой, о которой никто из Пожирателей и понятия не имел. Это угнетало, злило и просто неимоверно бесило блондина. Он не знал, чего ждать. Не понимал, стоит ли опасаться, или стоит искать лазейку к бегству любыми путями. Он не понимал, что делать дальше. Злость клокотала внутри, не давая спокойно мыслить. Злость ещё и от того, что он вспомнил первый вечер, когда увидел её. - Грейнджер, - выдохнул Драко, пытаясь узнать в чертах этой девушки знакомую на протяжении долгих лет свою однокурсницу, мерзкую гриффиндорскую заучку. И узнавал - тонкое, лишенное какой-либо привлекательности и сексуальности, тело - абсолютное отсутствие груди, узкий таз и маленькая, едва округленная задница; угловатые плечи и тонкие руки; остро выступающие ключицы; длинная шея и худое лицо. Только глаза, глаза просто невозможные. Смотреть в них было практически физически больно. "Тупая мразь" - прошипел он ей в лицо тогда, и ни капли не пожалел об этом. Именно так он и думал, когда осознал, что это именно Грейнджер привязала его к себе. Как собаку, как верную псину. Но он ещё тогда решил, что разрушит к херам все планы этой твари. Дверь в комнату распахнулась с громким стуком. Резко обернувшись, Драко вперился угрюмым взглядом в стоящую в проходе Грейнджер. Девушка своими страшными глазами сверлила блондина целую минуту, и, словно взяв себя в руки, прошла через всё помещение к противоположной от двери стене комнаты. Гермиона была напряжена — это выдавала идеально ровная спина и морщинка поперек лба, которая визуально старила девушку лет на пять, как минимум. Весь её вид говорил о том, что разговор им сейчас предстоит длинный, и Малфою он явно не понравится. — Сядь, — голос спокойный, но и в нем буквально сквозит растущее напряжение, на грани с раздражением. И ох уж этот её любимый командирский тон... Драко навесил на лицо одну из самых мерзких ухмылок, и, подойдя ближе, слегка склонился к девушке. — Пошла в жопу, Грейнджер. Приказывать ты будешь своим шестеркам, а не мне. Усекла? Прошипев свою маленькую тираду прямо ей в лицо, парень снова выпрямился и прошел к кровати. Бросив ещё один презрительный взгляд на Гермиону через плечо, он завалился с ногами на постель и закинул руки за голову, уставившись в трещинку на потолке. Драко был спокоен, даже удовлетворен. Если его до сих пор не отхерачили за те слова, которые он наговорил ей при первой встрече — значит уже ничего не случится. Он нужен им, нужен ей. Его не тронут. Дело теперь за малым — заставить её пойти на сделку. А уж с блоками в голове против вторжения чужого сознания в своё он ладит без проблем — столько лет обводил вокруг пальца лучшего в мире легилимента — своего крестного, да и самого Лорда уже не раз. Он справится. Легко. Вынырнуть из своих мыслей Малфоя заставила громко скрипнувшая половица. Он быстро повернул голову в сторону звука и ошалело встретился практически лицом к лицу с Грейнджер. Её ужасающие глаза были сейчас буквально в двадцати сантиметров от его лица, и это вызвало невольную дрожь вдоль позвоночника. Страшно. Жутко. — Какого ты... — Заткнись, Малфой, — тихо приказала Гермиона, и придвинулась ещё ближе к нему, уперевшись в кровать руками, — Либо ты затыкаешься и мы говорим спокойно, либо сейчас сюда поднимутся мальчики, и тебе не понравятся их действия, поверь. Девушка подняла руку, чуть задержала её на уровне глаз, а потом заправила прядь непослушных волос себе за ухо. — Видишь, я снова даю тебе полноценный выбор. Решай. Драко выдохнул, не в силах отвести взгляда от черных глаз. Они словно гипнотизировали его, хотя, кто знает, может так оно и было. Где-то на задворках сознания пронеслась мысль о том, что дышит он через раз. Она моментально отрезвила, заставила взять себя в руки. Блондин закрыл глаза и откинулся обратно на подушки. — Что тебе нужно? Вопрос риторический, совсем здесь не уместный. Драко прекрасно знал, чего именно Грейнджер от него хотела. Эти слова были просто отчаянной попыткой быстрее завязать разговор, быстрее его закончить, и быстрее выпроводить долбанную грязнокровку из этой комнаты. Свали нахрен со своими ёбаными глазами! — Ты и сам прекрасно знаешь, — девушка прошла к креслу у противоположной стены комнаты и села в него, закинув ногу на ногу. О, да. Он знал. Он чувствовал, что вот сейчас она смотрит на его лицо. А теперь рассматривает Метку на его левой руке, благо рукав рубашки закатан на три четверти. Сраный, сраный взгляд! Почему он вообще его чувствует?! Ах, да. Связующее заклинание. Как же его всё бесит... — Конкретнее. Драко по-прежнему не открывал глаз. "Снова увидеть эту сучью черноту вместо нормальных, человеческих зрачков? Идите на хрен, не хочу. И так не плохо." — Конкретнее — мне нужна дата, место и время следующего нападения на членов Сопротивления. У меня есть информация, что оно уже запланировано. Малфой распахнул глаза, но не повернул головы. Смотря на ту же трещинку в потолке, он снова скривился в ухмылке. — Ты ебанулась, Грейнджер. Я понятия не имею о таких мелочах. Или, по-твоему, я контролирую каждое убийство ваших тупых задниц? — Угомонись. Я прекрасно знаю, что ты вообще ничего не контролируешь. Мелочи, типа доставки главному ПСу Тревиса Олдмана — вот и все, на что способен Малфой-младший. Стыдно, — хмыкнула Гермиона, не сводя с парня взгляда, чем неимоверно раздражала его. — Заткнись, мразь, — выплюнул Драко, с безумной ненавистью смотря на девушку. — О, какие аристократические и высококультурные речи, Малфой! Ну ничего, за много лет обучения с тобой в одной школе, я научилась не обращать внимания на твои слова, ведь они всё равно ничего не значат. Как и ты сам. Ничтожество, хорёк, ты — полное ничтожество. Всё, на что ты способен — это выдать мне ту информацию, которой обладаешь. После этого отправишься в утиль, если я посчитаю это нужным. Блондин вскочил с кровати, сжав руки в кулаки и смотря в черные глаза напротив с такой ненавистью, что если бы взглядом можно было сжечь — то Гермиона уже лежала бы кучей праха у его ног. Парень готов был убить её сейчас, растерзать собственными руками за все слова, что она посмела произнести в его адрес своим грязным ртом; за то, что его вообще притащили сюда; за то, что он не знает, где Пэнси и что с ней; за то, что он совершенно беспомощен перед этой тварью сейчас. Он не успеет сделать ни шага, как в него полетит заклятие, и не факт, что слишком безобидное. Словно почувствовав внутреннее закипающее состояние Малфоя, Гермиона отвела от него взгляд и уставилась на свои ногти. Тяжело было осознавать, что сейчас очень многое зависит от этого мерзкого слизеринского хорька. Но, даже не смотря на это, она не торопилась идти на крайние меры. — Ладно, — девушка хлопнула руками по подлокотникам кресла, и снова устремила взгляд на парня, — Взаимными комплиментами обменяться время у нас ещё будет. Сейчас ты спокойно расскажешь мне всё, что тебе известно о планах Волан-де-Морта, и при этом не будешь выёживаться. Тебе всё равно нечего терять, Малфой, назад тебе не вернуться. А так ты хоть одно благое дело сделаешь, заработаешь хотя бы один плюс в свою карму. Решайся. Если ты пойдешь мне на встречу — я позволю тебе увидеться с Паркинсон. Последняя фраза заставила Драко вздрогнуть. Нет, он не любил свою девушку. Она просто была для него своим, родным человеком, и он волновался за неё. Да и увидеться с ней было бы достаточно полезным - сам он точно никак не сможет связаться ни с кем из своих, так может хоть у неё получится. — Хорошо, — тихо произнес блондин, всё с той же ненавистью смотря на Грейнджер, — Я отвечу на твои вопросы. Но сначала я увижу Пэнси. Если она в порядке, ты получишь то, что хочешь. — Отлично. Через минут двадцать близнецы придут за тобой, будь готов, — с этими словами Гермиона встала и пошла к выходу. Одна, совсем маленькая победа, вселила в девушку столько сил, что она чуть не подпрыгивала при каждом шаге. Сейчас ей нужно было лишь все сделать правильно.