Белое безмолвие.

      Самое странное, что видела в своей жизни Кассандра, так это когда новоявленный Вестник Андрасте, бывший ее пленник, после очередного похода в Редклиф… красит ногти маленькой эльфийке-служке, потому что «у тети-волшебницы такие красивые пальцы, а мои тоже будут красивыми, если их накрасить?». Это воистину странное зрелище: эльф-охотник с выбритыми висками, с вечной насмешкой на губах, с грубыми от обращения с оружием руками аккуратно и даже трепетно держит маленькую ладошку служки и покрывает светло-синим цветом короткие сгрызенные ноготки. Девочке, навскидку, лет восемь, она помогает своей маме в уборке домика, куда поселили Лавеллана после закрытия им разрыва в Храме. И то ли сам Маханон обладал удивительным даром внушать доверие детям, то ли маленькая эльфийка и другие дети Убежища ввиду детского любопытства привязывались к нему и пытались научиться разговаривать с немым эльфом. За Лавелланом часто нет-нет да кто-то из детей ходит хвостиком: то пытаются застать врасплох и искренне смеются, когда «удается» это сделать; то пытаются поговорить жестами. Конечно, преимущественно за ним ходят эльфийские дети, но не реже можно увидеть и человеческих, которые получали столько же внимания от долийца. – Довольно необычное зрелище, да, Искательница? В голосе Железного Быка, подошедшего на удивление слишком тихо (или это Пентагаст так глубоко задумалась?), можно было услышать добродушную усмешку и тонкую, едва различимую, напряженность. – Где он взял лак? – Как я понял, стащил у «тети-волшебницы» Мадам де Фер. – Она будет в ярости. – Зато девочка в восторге.       Бык был прав – терпеливо сидящая перед Лавелланом эльфийка с восторгом рассматривала свою руку, короткие ногти на которых уже закрасил охотник. – Вестнику Андрасте не стоит вот так сидеть у всех на виду и… красить ногти. Он должен показывать пример, вдохновлять на борьбу, быть символом! – Что может быть более вдохновляющим, чем видеть, как молодое поколение тянется к герою, который не отталкивает его, а внимательно слушает, готов выделить время на игры и обучение, при этом не выделяя кого-то конкретно: будь то эльф или человек? – Большинство еще не готово признать, что он не самозванец, что Инквизиция может действительно решить проблему с Брешью! А он!... – А он в военное и опасное время, приходя в Убежище, показывает, что умеет решать не только проблемы с демонами и повстанцами, но и мирские ситуации. Как, например, дать дочери слуги возможность побыть как «тетя-волшебница».       Кассандра невнятно пробурчала раздраженно, смотря на размахивающую руками перед матерью девочку. Вначале эльфийка была в ужасе, справедливо подумав, что ее или ее дочь обвинят в воровстве, но Лавеллан смог ее успокоить, добрые три минуты потратив на объяснения. Пентагаст вынуждена признаться самой себе – в этом что-то есть. Маханон не отказывает в помощи, особенно детям – будь то помощь мальчишкам в тренировках с короткими деревянными мечами, будь то помощь девочкам от принести-унести тяжелое или дать монетку на обед до маникюра. Или в наказании обидчика: Искательница вспомнила, как помощник владельца таверны грубо и настойчиво вел себя по отношению к одному из служек, позволив себе периодически применять рукоприкладство за совершенно разные и порой необоснованные поводы. И как Маханон, которому об этом рассказал племянник служки, и, выслушав обе стороны, без лишних свидетелей и шума, с помощью кулаков доходчиво объяснил неправильность его поведения. Естественно, помощник владельца таверны не признался, кто наградил его знатным «фонарем». Естественно, было подозрение на служку – так как многие, кто работал в таверне и кто был ее завсегдатаем, видели подобное отношение, но ничего не делали. Но с помощью Лелианы и ее агентов не было ни мести, ничего. И только верхушка Инквизиции знает, кто что сделал.       Подошедший к Кассандре с Быком Маханон потряс флакончиком лака перед спутниками, в шутливом реверансе протянув татуированную ладонь к Пентагаст, чуть кивнув на ее руки. «Твои ногти накрасить?». Искательница возмущенно скрестила руки на груди, чувствуя предательский румянец смущения на щеках: – Обойдусь как-нибудь. – Мне накрась, Босс. Только, боюсь, голубой не мой цвет.       Кассандра закатила глаза, круто развернувшись на пятках и направившись к тренировочному полигону, слыша за спиной басовитый смех Железного Быка. И еще больше покраснела, ловя себя на мысли, что… Да. Мысль, что Вестник Андрасте, символ поднимающей голову Инквизиции, накрасит ей ногти, была заманчива.