Восемь как один

Четверо из семи рыцарей были сейчас в душе, вместе, и Хакс всё так же не имел ни малейшего понятия, как они там все помещаются. О гипотетической логистике этого действа он перестал думать в ту же секунду, что начал. Ему не хотелось размышлять о том, как куча Ренов толпой набивается в освежитель, особенно с учетом того, что остальные трое в это время собрались вокруг него. Всё необходимое было уже подготовлено, командный шаттл Кайло класса «Ипсилон» был полностью загружен и готов к взлёту, можно было отправляться. Кажется, все собрали свои вещи. Хакс знал, что он сам готов. Его тактическое снаряжение, некоторое время лежавшее нетронутым, было упаковано, и вместе с ним комплект сменной униформы и набор основных туалетных принадлежностей. Правда, благодаря Хатору, этот набор туалетных принадлежностей несколько вырос в размерах. По распоряжению Кайло, Хакс продолжал совершать то, что было названо «надлежащим уходом», и после нескольких таких недель, пропустив день из-за занятости на работе, он почувствовал себя крайне неприятно. Элео предупреждал его, что так и произойдёт, но в то время он ему не верил. «Готов лететь?» — спросил Гаюс, лежащий на коленях у скрестившего ноги Хакса. Именно на коленях ему нравилось лежать больше всего. — Готов как никогда, — отозвался Хакс, отправляя последние сообщения с датапада. «Ты хорошо себя чувствуешь? Ты раньше был как будто… немного не здесь. Мне трудно описать». Хакс не отрывал взгляда от датапада. Да, его беспокоило кое-что, и он был бы не против поделиться этим с Гаюсом, но проблема состояла в том, что маленький рыцарь поддерживал ментальную связь с Кайло и остальными. Трудно было делиться личными секретами с тем, кто передавал свои мысли и эмоции ещё шестерым людям. Но ещё он отчасти стыдился того, как смущает его эта идея. В общей картине событий это была настоящая серьёзная проблема: если тяга к Свету Кайло вынудит его дезертировать или предать их — это обернётся катастрофой для Первого ордена, и эта мысль была очень тревожной. В меньшем масштабе, в его личной картине событий, если Кайло оставит его, ему будет больно. Ему будет страшно больно, и Хакс встанет перед выбором: сохранить верность Ордену или… нет, первым делом Орден. Орден всегда на первом месте. — Я работаю над этим, — тихо сказал он. — Я хочу попробовать сам с этим разобраться, если ты не возражаешь. — Если это касается Кайло, мы могли бы помочь. Ведь мы лучше всех его знаем, — предложил Хатор, севший рядом с Хаксом и рассеянно перебирающий пальцами его волосы. — Иногда бывает удобнее воспользоваться помощью посредника. Хакс шумно выдохнул через нос: — Значит, вы знаете о его… предрасположенности. — Что за предрасположенность то может быть, прекраснейший из генералов? — спросил Мако, растянувшийся на коленях у Хатора, а голову положивший на ногу Хакса. — …к Свету, — тихо произнёс Хакс. Хатор и Мако обменялись чуточку встревоженными взглядами, а в голове у Хакса зазвучал голос Гаюса: «Мы знаем. И мы все беспокоимся из-за этого, но как бы плохо из-за этого ни было нам, ему гораздо хуже. Он всё время чувствует себя так, будто разрывается на части». — Осмелюсь сказать, я не ожидал, что он окажется таким, — сказал Хакс. — И я волнуюсь… — он не сумел закончить фразу. — Это многое осложняет… и это ещё мягко выражаясь, я понимаю вас, — сказал Хатор. — Но какие могут быть у любого из нас гарантии, что наши связи окажутся долгими и прочными? Мы всё время сражаемся, и я знаю, что завтра могу погибнуть. — Никогда, брат моего сердца, ибо за тебя я встану под дождь из плазмы, буду ранен тысячей клинков, и враг не преступит через мой… — О том, как ты готов за меня умереть, ты можешь рассказать мне позже, любимый, я понял тебя, — Хатор мягко прижал к губам Мако палец. — Дело в том, что никто не может сказать, как долго продлится связь, но пока она есть, она приносит счастье и делает вас сильнее. Я считаю, вам стоит перестать так усердно размышлять об этом и наслаждаться тем, что у вас есть. — Но… — попытался возразить Хакс. «Всё будет хорошо, — заверил его Гаюс, гладя по ноге и аккуратно избегая недавно обнаруженного места, где было щекотно. — Это то, что ты действительно не сможешь спланировать наперёд, и я знаю, что тебя это беспокоит, но нужно просто позволить всему происходить и смотреть, что получается». — Мой дражайший брат и я были полны испуга и тревоги, когда всё только начиналось, — сказал Мако. — Коль скоро смерть придёт к одному, а другой останется жить, и сердце из крепчайшего камня расколется надвое от муки. Но как выяснилось вскоре, никогда в напряжении и усталости не отыщется нежности. — То есть?.. — не совсем понял Хакс. — Раньше мы волновались примерно из-за того же, что и вы, но в этом не было никакого проку. И в какой-то момент мы перестали, — объяснил Хатор. Он слегка улыбнулся: — Хотя и приятно слышать, что вы хотите, чтобы ваше время с Кайло длилось как можно дольше. Под всей своей внешней бравадой вы очень нежны. Гаюс приподнялся и неожиданно вскинул руку в воздух. Хакс не понял, что он пытается ему сказать, но его внимание тут же отвлекли на себя губы, тронувшие его щёку. Хакс густо покраснел, приложил ладонь к той стороне лица, куда его поцеловал рыцарь, и неверяще уставился на тёмное лицо Хатора. Тот изогнул бровь, и это движение особенно подчеркнула жирная подводка под глазами, затем тихо охнул и произнёс: — О, боже мой. Простите меня, генерал, я не подумал. — Я… — Хакс начал говорить и понял, что не может продолжать. Его мозг словно обратился в желатин и болтался в черепе бесполезной массой. «Хатор всегда так делает», — сделал попытку объяснить Гаюс. — Я ведь… я очень привязан к Кайло, и поэтому… — медленно начал говорить Хакс, пока мозг с трудом вспоминал, как нужно функционировать. Хатор молча смотрел на него, с некоторым недоверием, а потом беспечно рассмеялся: — Право же, всё совсем не так, генерал. Там, откуда я родом, это всего лишь дружеский жест. — А, — выдавил Хакс, чувствуя себя немного глупо оттого, что не сообразил этого раньше. — Если бы я хотел придать жесту большую интимность, я сделал бы так… Хатор наклонился и коснулся носом носа Мако, ласково потёрся о щёку и поцеловал его. Второй рыцарь поднял руки и гладил волосы любовника. Хакс, никогда раньше не имевший дела с парочкой, страстно целующейся у него на коленях, невероятно растерялся и откинулся назад, чтобы дать им место. Гаюс успокаивающе похлопал его по плечу, и Хакс тихо вздохнул. Он всё ещё толком не понимал, как его жизнь успела стать такой, но теперь она определённо не была скучной. Хатор, наконец, оторвался, чтобы глотнуть воздуха, и Мако остался лежать у Хакса на ноге, удовлетворённый, с выражением блаженного счастья на лице. Хатор перевёл дух и пригладил волосы: — Видите разницу? — Да, — быстро ответил Хакс. Хатор рассмеялся, и Хакс, вернувшись к своему обычному самообладанию, спросил: — А откуда вы родом, кстати? — Атем, — ответил Хатор. — Может быть, вы никогда о нас не слышали. Наши технологии настолько ниже ваших по уровню, что это даже не смешно, и ресурсов у нас не очень много. По крайней мере таких, которые нужны были бы в других системах. Хакс вспомнил навигационные карты, которые изучал. — Если не ошибаюсь, это планета, покрытая пустынями? — Так и есть, — кивнул Хатор. — И крайне отсталая. Насколько я знаю, там всё ещё поклоняются солнцу и делают всё в таком роде. Хакс изумился: — Там поклоняются солнцу? Хатор еле слышно вздохнул. — До того, как я стал Рыцарем Рен, я был жрецом в Храме Солнца. Я не знал, что такое Сила, но знал, что время от времени в моей семье рождались люди, способные передвигать предметы с помощью мыслей. Все тексты, что я читал, и все те, с кем я говорил, утверждали, что эта сила приходит от солнца и звёзд, и солнце — так он… я хотел сказать, оно, отмечает своих служителей. Все верили в это, и я никогда не задавал вопросов. Я был всего лишь ребёнком. А затем однажды с небес на корабле спустились чужеземцы. Это были учёные, желавшие узнать о том, как мы живём. Они остановились в нашем доме, и мы рассказали им о нашей религии. И неожиданно, просто ни с того ни с сего, я услышал их мысли. Хатор сделал паузу ненадолго и продолжил: — Всю свою жизнь до того дня я верил, что солнце и звёзды — могучие божества, обладающие именами и личностями, и они живут жизнью, которая находится за гранью моего понимания. Они были моими неизменными спутниками, несущими могущество и свет. Я убивал за них. Я приказывал людям умирать за них. А потом я услышал мысли нашего гостя о том, что боги — всего лишь горящий водород и гелий. — И что вы сделали? — спросил Хакс. Он никогда прежде не встречал никого, пережившего подобное. Он слышал, что такое случается, но ему никогда не представлялось возможности спросить самому. — Что ж, сперва я ударился в панику, — признался Хатор со смешком. — Под каким-то предлогом я выбежал из комнаты… и долго плакал, потому что я знал, что это правда, но не хотел в это верить. А потом… я всё ещё не знаю как, но я понял, что не могу больше жить на Атеме, теперь, когда узнал правду. И я ушёл. — Это похоже… на счастливый случай, — задумчиво сказал Хакс. Невероятным совпадением стало то, что Хатор обрёл прозрение и тогда же сумел покинуть планету. — Что вы делали дальше? — Если говорить коротко, я пробрался на корабль наших гостей-учёных, и в своё время Сила привела меня к Рыцарям Рен. — Сколько вам было лет? — По стандартному календарю — не имею ни малейшего представления, — ответил Хатор. — Я не знаю, как правильно перевести календарь Атема в стандартный. И на самом деле я не знаю даже, сколько мне лет сейчас. — Я мог бы легко посчитать за вас, мне хорошо удается работа с числами, — предложил Хакс. Хатор шутливо покачал головой: — О нет, дорогой, не нужно этого делать. Так я смогу притворяться, что мне ещё нет тридцати, столько, сколько пожелаю. Хакс опустил взгляд на Мако, который был удивительно тих, и увидел, что тот крепко сжимает руку своего возлюбленного. Должно быть, Хатору было труднее говорить об этом, чем он показывал это внешне. Хакс понадеялся, что не затронул ничего слишком болезненного, всё же Хатор казался очень открытым. Если бы ему было тяжело упоминать о чём-то, он, разумеется, сказал бы об этом или вмешался бы Мако. — И, возвращаясь к тому, о чём мы говорили ранее, — вам будет приятно, если я поцелую вас в щёку? — спросил Хатор. Хакс наморщил лоб. Это был не тот вопрос, который он ожидал услышать сегодня. — Я не знаю. Там, откуда я родом, это более интимное действие. Обычно так делают только женщины и только если они близко дружат. И мы поддерживаем… жёсткую моногамию. Хатор засмеялся: — Какой интересный способ описания. «Жёсткую?» — спросил Гаюс. — Мы на Арканисе воспринимаем отношения очень серьёзно. Настолько, что развод позволяется совершить только в крайне вынуждающих обстоятельствах, и даже тогда на это смотрят косо. Если пара перестает жить вместе, их союз не расторгается официально, и они находят себе какого-то другого партнера, это считается жизнью во грехе, — объяснил Хакс. — И совершить что-нибудь недопустимое с другим — это… — Вы считаете, что поцелуй в щёку — это нечто недопустимое? — весело хмыкнул Хатор. — Я и понятия не имел о том, что вы так ванильны, генерал. — Я думаю, это прекрасная черта. Одна нежная сторона среди всей его воинственности, — вставил Мако. «Значит, в целом ты просто не хочешь делать ничего, что предаёт доверие Кайло», — заключил Гаюс. — Да, примерно так… — ответил Хакс. «Что ж, он сейчас в освежителе, он всё это время нас слушал и чувствовал всё нашими нервами. И думаю, если бы его расстроило, что Хатор тебя поцеловал, он бы дал тебе знать», — заверил его Гаюс. — Поистине так, — согласился Мако, устремляясь взглядом куда-то далеко-далеко. — Он не имеет ничего против, поэтому, если это не побеспокоит вас и доставит приятное, могу я поцеловать вас в щёку? — спросил Хатор. Хакс обдумывал этот вопрос какое-то время. Если бы они лгали ему, Кайло бы сейчас уже вышиб дверь и всех остановил или связался бы с Хаксом телепатически и сказал, что его разыгрывают. Когда его целовали вот так, это было приятно, и до тех пор, пока это был просто дружеский жест, волноваться было не о чем. — Я думаю, что не стану возражать, — тихо ответил он. «Мм… а может быть, я попробую, если можно? — спросил Гаюс, отворачиваясь в смущении и дёргая Хакса за рукав, чтобы привлечь внимание. Потом он замер и отпустил его. — Ой, а может быть, и нет. Наверное, у меня будут странные губы на ощупь». — Я ведь уже говорил тебе, я не боюсь избытка соединительной ткани, — пожал плечами Хакс. — Если ты хочешь, я не буду против. Гаюс скатился с его ноги и из-за разницы в росте был вынужден встать на колени рядом. Хакс не знал, что в подобных случаях предписывает делать протокол. Должен ли он смотреть в определённом направлении? Не разрывать зрительный контакт? Наклонить голову в какую-то определённую сторону? Он ничего этого не знал. Он помнил предпочтения Кайло, но они могли не распространяться на остальных рыцарей. Гаюс, за исключением секундной заминки, был более уверен в себе. Он прижался губами к щеке Хакса, быстро, так же, как раньше это сделал Хатор, а затем отстранился. «Не очень странно, так?» — спросил он, садясь обратно и беря Хакса за руку. — Нет… вернее, да, но это скорее из-за самого поцелуя, а не из-за того, что это был ты, — признал Хакс. Он поглядел на дверь освежителя. Двое рыцарей поцеловали его, и всё же до сих пор он не слышал ни криков с угрозами, ни вспышек ревности, ни звона разбившегося сердца. Он вздохнул: — Я понятия не имею, что я сейчас делаю. — Могу ли тогда я прийти к вам на помощь, о нежный рубин войны? — спросил Мако. Хакс вскинул брови: — …и как же? — Дозволено ли мне будет так же тронуть лаской эту снежно-белую щёку, дабы растопить запреты, досаждающие вашему военному разуму? — Я не понимаю, о чём он говорит, — пробормотал Хакс Гаюсу. «Он тоже хочет тебя поцеловать, если ты не против», — пояснил маленький рыцарь. Хаксу почти сразу же стало ясно, что все остальные рыцари тоже захотят попробовать это сделать. Но это были всего лишь поцелуи в щёку, и Кайло относился к этому совершенно спокойно, поэтому действие не причиняло никому вреда, и менее всего ему самому. — Если хотите, — ответил он. Мако привстал с его и Хатора коленей и поцеловал Хакса в щёку. Он коснулся и его губ — Хакс вспомнил, что в прошлый раз он тоже это сделал — и снова пустился в поэтические излияния: — Изумительной красоты парадокс явлен здесь, где зимнее тепло и жаркий белый мрамор я нахожу в мягкости ваших… — Вам тоже стоит попробовать, — сказал Хатор, слегка трогая Хакса локтем, пока Мако говорил. — Прошу прощения? — переспросил Хакс. Хатор приглашающе коснулся пальцами своей щеки: — Я сказал, что вам тоже стоит попробовать сделать так. Хакс нахмурился и повысил голос, чтобы было слышно в освежителе: — Кайло, Хатор спрашивает меня, не хочу ли я его поцеловать. — Он слышит нашими ушами, дорогой, — упрекнул его Хатор. — Нет нужды кричать. «И чувствует нашими нервами. Поэтому поцеловать Хатора — это почти как подарить Кайло непрямой поцелуй, — разъяснил Гаюс. — Если тебе больше нравится так думать». На какое-то время Хакс забыл, что состоит в отношениях с целым коллективным разумом. Рыцари могли вступать друг с другом в полный контакт и не только погружаться в мысли, чувства и воспоминания других, но и заимствовать ощущения друг друга. Это было изумительно, хотя Хакс и считал, что его вылазки-присоединения к их связи, какими бы краткими и ограниченными они ни были, доставляли ему неудобство и были слишком раздражающими для нервов. Он был полностью доволен, держа свои мысли и чувства при себе. Хаксу также пришло в голову, что даже если рыцари были настолько вежливы, что отключались, когда Кайло и ему хотелось уединиться, то наверняка они видели, слышали и чувствовали всё, когда Кайло вспоминал это. Для них было невозможно хранить секреты друг от друга. В самом деле, сейчас, когда он подумал об этом, то понял, что пусть и не напрямую, но целовал и обнимал остальных шестерых рыцарей всякий раз, когда был близок с Кайло. Для моногамии… в каком-то смысле… это было уже чересчур. Хакс без слов наклонился и поцеловал Хатора в щёку. На лице рыцаря отразилось приятное удивление, а затем он горделиво улыбнулся: — И каково же это, целовать глашатая самих богов, генерал? Хакс не смог придумать достойного ответа, но к счастью, в разговор вступил Мако: — Боги ревнивы и не заслуживают подобного изящества и очарования. Его сияние затмевает звёзды, сокрушает луну, и солнце блекнет рядом с ним, поскольку тусклы и беспросветны все они в сравнении с прекраснейшим… — Я люблю тебя, — сказал Хатор, улыбаясь, и провёл рукой по густым, художественно встрёпанным волосам Мако. Хакс посчитал, что всё это немного нелепо, но позволил им наслаждаться друг другом. Гаюс тронул его за плечо: «Мм… если тебе не кажется, что это противно…» Хакс закатил глаза, наклонился немного, и Гаюсу тоже достался поцелуй в щёку. Маленький рыцарь застыл, поражённый, и Хакс строго, но мягко произнёс: — Я не люблю повторяться. Твои шрамы меня не беспокоят. Я надеюсь, ты не станешь об этом забывать. Гаюс счастливо улыбнулся и погладил кисть руки Хакса. «Я очень постараюсь не забывать. О… мм… кажется, Мако тоже хочет». — Ну конечно же, он хочет, — вздохнул Хакс, переводя взгляд на поэтичного рыцаря, который только что закончил петь хвалу Хатору и с надеждой теперь смотрел на генерала. — Моя кровь разгорится огнём, коль получу я нежное касание этих… — начал он. Хакс поднял палец и заставил его замолчать: — Вам придётся перестать говорить, или я не стану вас целовать. Мако замолчал, взглянул на Хатора, и темнокожий рыцарь одними губами прошептал ему в ответ: «Потом расскажешь». Видимо, для Мако этого оказалось достаточно, он затих и глядел на Хакса улыбаясь и в ожидании. Других двоих рыцарей тот застал врасплох, и ему не приходилось смотреть на них непосредственно перед этим действием. Мако, однако, был полностью готов к тому, что последует дальше, и его взгляд был нежным и восхищённым. Хакс едва лишь начал привыкать к такому выражению лица, когда на него смотрел Кайло. Он привык видеть страх, уважение и даже почтение, но это было чем-то совсем иным. Не неприятным, просто другим. «Ты слишком близко!» — снова прогремело у него в подсознании. Хакс проигнорировал эту мысль и поцеловал Мако в щёку, словно бы назло ей. Мако весь просиял. — Могу ли я излить в словах теперь мягкость этих губ — лепестков розы и… — Я бы предпочёл, чтобы вы этого не делали… — сказал Хакс, отворачиваясь и желая не краснеть так сильно. — Позже, — еле слышно прошептал своему товарищу Хатор и повернулся к Хаксу. — А как вы на Арканисе выражаете дружескую привязанность? — А, это очень просто, нужно стукнуть человека и обозвать его ублюдком, — с лёгкостью ответил Хакс. Мако в неверии уставился на него. Гаюс едва заметно вздохнул и погладил Хакса по спине. Хатор посмотрел на него с лёгким разочарованием и сказал: — Милый, нет. — Я не даю бить и обзывать себя кому попало. Если я позволяю кому-то делать такое или отвечаю взаимностью, не нанося серьёзных повреждений, это означает, что этот кто-то мне нравится, — пояснил Хакс. — У вас на планете, должно быть, в воде что-то не то… — пробормотал Хатор. «Мне кажется, я понимаю, про что он говорит, — сказал Гаюс. — Ну, то есть мы ведь все как братья, и поэтому, конечно, мы боремся друг с другом и иногда немного сходим с ума, когда сильно увлечёмся. Ты имеешь в виду что-то вроде этого?» — Именно, — подтвердил Хакс. — Всё это просто забава. Дверь освежителя открылась, и четверо рыцарей вышли наружу, в клубах пара и облаке оглушительных ароматов разного мыла и всего, чем они пользовались в душе. Хакс всегда клялся, что когда он приходил в душ после Кайло, ему казалось, что он забрёл в чей-то цветник или уткнулся носом в полку с пряностями. Хакс немного волновался, что Кайло будет недоволен из-за того, что он целовал его рыцарей и позволил им целовать себя. Но тот вовсе не выглядел обеспокоенным. Напротив, казалось, он был более чем доволен и даже почти горд. Хакс задумчиво склонил голову. Может быть, Кайло рассматривал это как часть его тренировки в «эмоциональных и физических привязанностях». В любом случае он, видимо, только что в своём обучении совершил небывалый рывок вперёд. — Я рад, что ты здесь так хорошо проводишь время, — сказал Кайло. Для взрослого человека было несколько глупо чувствовать трепет и волнение от такой простой похвалы, но Хакс обнаружил, что она всегда вызывает в нём горячий отклик. Похвала редко доставалась ему, и даже когда доставалась, сопровождалась едкими замечаниями от кого-нибудь поблизости о том, что «нужно быть как Хакс». Эта фраза служила источником множества его проблем в Академии на Арканисе. Теперь те дни для него давно миновали, и его никто больше не хвалил. Он просто выполнял свою работу, почему это должно было удостаиваться похвалы? Однако Кайло хвалил его очень просто и мягко, всегда наедине, говорил ему, сколь многого он уже добился или что сегодня он сделал что-то особенно хорошо. Это было непривычно, это приносило потрясающие ощущения, и Хакс понял, что ждёт этого с нетерпением каждый раз, когда достигает очередной маленькой цели. — Целуемся, значит, а? — спросил Элео, почёсывая затылок. — Похоже на то, — отозвался Хакс. Рыцарь хмыкнул в ответ. Все четверо вышедших стояли неподвижно и выжидательно смотрели на Хакса. Генерал вздохнул и поднялся на ноги: — Вы все просто большие дети… — Ты нас любишь, — сказал ему Кайло. Хакс ничего не ответил и закатил глаза. В голове у него вдруг вспыхнул образ: он сам, в переднике, какой носили гражданские женщины на Арканисе, и рыцари, выстроившиеся перед ним в линию, чтобы он поцеловал на прощание всех по очереди, желая им хорошего дня и напоминая, что нужно хорошенько мыть руки после того, как выпотрошишь врагов. Он чуть не застонал. Он чувствовал себя не Королевой Рен, а скорее замотавшейся Мамочкой Рен, которую осаждают со всех сторон. — Ладно, кто из вас первый? — спросил он. Элео выдвинулся вперёд, и Хакс ткнул в него пальцем: — Вы держите свои руки так, чтобы я их видел! — Ладно-ладно, тише…. вы такой властный, — произнёс рыцарь, уступая ему и поднимая руки вверх. Хакс подошёл и коснулся губами его щеки, слегка мазнув по колкой щетине. Сигурд посмотрел на него не совсем в нетерпении, но и не без некоторого интереса. Хакс приподнял бровь. Он хочет подойти или ожидает, что Хакс сам…? — Вы тоже хотите получить от меня такое? — Если таким будет ваше желание. Я предпочёл бы, чтобы вы поддались своим тёмным потребностям, а не давлению общества, — сказал Сигурд немного недовольно. — В противном случае этот жест, хоть и приятный, будет пустым. — Это прекрасно, но вы хотите этого или нет? — повторил Хакс. Сигурд вздохнул: — Я не настроен против, но только если таково будет ваше желание. Самым сильным желанием Хакса в данный момент было получить от нравоучительного рыцаря прямой ответ: «да» или «нет». Но он не собирался проводить остаток дня, споря с ним. Хакс умел расставлять приоритеты и сразу понимал, где бороться смысла не было. Сигурд со всей очевидностью не собирался давать ему чёткий ответ. С большой вероятностью, более чёткий ответ Хакс получил бы от банки с полиролью для сапог. Он наклонился и поцеловал в щеку светловолосого рыцаря. Сигурд поглядел на него и одобрительно кивнул: — Сдержанно, но вы добились превосходного прогресса, генерал. Хакс только покачал головой и перевёл взгляд на Э’Чона: — Пообещаете не поднимать меня в воздух и не швырять никуда? — Моё слово чести! — горячо поклялся огромный рыцарь. С тех пор как у него произошёл последний скачок роста, Хакс не мог вспомнить ни одного случая, когда ему нужно было бы приподниматься на носки, чтобы дотянуться до чего-то. И тем не менее сейчас он не просто встал на цыпочки, но и вынужден был опереться руками о плечи более высокого мужчины. И даже так Э’Чону пришлось немного нагнуться, чтобы Хакс достал до его щеки. Он почувствовал, как ему на пояс легли крупные ладони, и с удивлением и непониманием посмотрел на Э’Чона. Тот отпустил его и сказал: — Простите меня, генерал, я посчитал, это самое естественное место, чтобы положить руки! Хакс сделал шаг назад и попытался прочистить ухо мизинцем. В один из таких дней Э’Чон сорвёт ему барабанную перепонку, или даже обе сразу. Хакс взглянул на Кайло: — И ты тоже? — Нет, — ответил тот беспечно. Ответ Хакса удивил. Но если он чувствовал поцелуи от всех шестерых рыцарей, то, может быть, сейчас уже немного устал от них. Хакс удивился тому, как разочаровал его ответ. Кайло редко отказывался от близкого контакта с ним, и обычно этому находилась причина. У него был трудный день и он хотел просто спать, или его терзала его двойственная натура и ему хотелось побыть одному, или он чувствовал себя не очень хорошо и прикосновения только усугубляли ситуацию. Все эти причины Хакс понимал, и всё же в нём поселилось разочарование, невзирая на то, что логическая часть мозга, как могла, старалась оправдать происходящее. Кайло ухмыльнулся, притянул Хакса к себе и поцеловал в губы, чуть откинув назад и нависая над ним, как если бы проводил поддержку в танце. Он никогда не делал так раньше. Хакс попробовал вспомнить, упоминал ли Кайло, что учился когда-то бальным танцам. Нет, он не учился, но Хакс вспомнил, что показывал Хатору, как это делается, после того как они вырезали гнездо рафтаров. Рыцарь быстро передал информацию Мако, и не было ничего невозможного в том, что Кайло обучился этому через свою связь с ними. Связь выглядела очень полезной, но в данный момент сосредоточиться на этом было чуточку трудно, поскольку Кайло крепко прижимался губами к его губам. Наконец Кайло отпустил его, дав вдохнуть воздух, и сразу поддразнил: — Думаю, мне больше нравится, как ты целуешься вот так. Мне нравится, что у тебя занят язык. Хакс ответил бы на это что-нибудь, но его всё ещё шатало, и из-за позы, в которой он стоял, к голове прилило много крови. Он выпрямился, огляделся и посмотрел на рыцарей, которые в свою очередь смотрели на него. Тут его внезапно ударило пониманием того, что поцелуй с одним из них был равносилен поцелую со всеми сразу, и он начал заливаться краской. Хотя он говорил себе, что относится к этому совершенно спокойно, неожиданно его одолели застенчивость и смущение. Может быть, потому что это впервые происходило, когда все они были в одном и том же помещении. Когда они с Кайло были одни, он мог делать вид, что никто не видит и не чувствует их, но сейчас его начало накрывать осознанием реальности происходящего. Он не был расстроен, напуган или даже зол. Он вообще не был уверен в том, что испытывает. Он знал только, что не определил бы это чувство как хорошее или приятное. Неловкость? Неловкость. Должно быть, это она. — Да, конечно, мазать лица слюной и тыкаться друг в друга своими ротовыми полостями… — пробормотал он, отправляясь искать свой рюкзак и надеясь, что к нему скоро вернётся его естественная бледность. Уходя, он услышал, как Элео громко прошептал: — Ха, я думаю, генерал только что Кайло свалял… — Так, мы это так не называем!