***
Хакс практически смог почувствовать, как взгляды всех рыцарей под масками, вероятно, в ужасе, устремились к нему. Судя по тому, что он видел и знал об их коллективе, они не подстёгивали друг друга таким образом. Они редко вели себя грубо по отношению друг к другу, и даже когда вели, это было не всерьёз. Он стиснул бластер и поглядел на отметины в полу, которые оставил выстрелами. Похоже, стрелять ему было позволено, используя при этом обычный бластер. Это не нарушало правил Храма. Он предположил, что здесь не потерпели бы оружия более специализированного, но бластер допускался. — Вы так ничему и не научились?! — воскликнул Сигурд. Хакс проигнорировал его. Отметки он расставил с равными интервалами. Весь зал — это для Гаюса было, наверное, слишком много, но по метру за раз одолевать можно. Он снова окликнул его своим обычным рявкающим командным тоном: — Сейчас ты дотащишь себя до этой отметки! — Хакс, стой! — выдохнул Кайло, хватая его за руку. — Так ты никому не придашь уверенности! — Магистр Рен, погодите… он двигается, — сказал Хатор, указывая на Гаюса. Потом посмотрел на Хакса очень серьёзно: — Не пойму, как и почему это работает, но… не делайте так больше. Я не хочу, чтобы вы снова кричали на него, вы понимаете меня, генерал? Хакс засунул бластер в кобуру и скованно кивнул: — Когда я был кадетом и кто-то из нас вот так застревал, лучше всего было вышибить его из этого состояния. — И тем не менее, не делайте так снова, — твёрдо повторил Хатор. — Это было… Вы не видели себя со стороны. Хакс закусил губу. Кайло отпустил его руку и вместо этого взял за плечо: — Я знаю, что ты пытался помочь, но… они не привыкли к такому. Мы не солдаты Первого ордена, нас не тренируют так, как вас. Ты нас немного напугал. В этом-то и был весь смысл. Гаюс отгородился от всех и замкнулся в себе. Когда такое происходило, некоторым нужен был сильный шок, чтобы снова начать действовать. Это был риск, но он оправдывался. Обычные поощрения не работали, нужно было что-то делать. И Хакс чувствовал себя ужасно из-за этого. Ему не нравилось, что он так жёстко накричал на Гаюса, но он считал, что это было единственным, что он мог сделать и что могло бы помочь. — Что ж, вы закончили кричать на Живой Храм и на духов в нём? — спросил Сигурд, пристально глядя на него. — Недостаточно напробовались молний Силы? Хакс сложил руки на груди со словами: — Я сделал отметки. Целый зал — это слишком далеко, но теперь он может… Сигурд вскинул руку, чтобы заставить его замолчать: — Это не ваше поле деятельности. Вы не знаете, что это и что оно сделает с вами. Может, вам стоит обсуждать свои идеи с нами, прежде чем делать что-либо настолько нехарактерно тупое. Хакса раньше обзывали по-разному, и большинство оскорблений касались цвета его волос, но сейчас впервые кто-то назвал его тупым. Он прорычал: — Я пытался помочь. — Я не призываю вас перестать оказывать нам поддержку. Я призываю вас признать, что вы находитесь вне своей стихии, и стоит начать брать советы у тех, кто понимает, что такое Сила, прежде чем принимать бездумные решения! — резко возразил Сигурд. — Уже три раза! У вас прекрасный мозг, так начните же использовать его, сосуд. Хаксу не понравилось, как прозвучало последнее слово. — Мир, братья. Ни единой крупицы добра не принесет нам спор промеж собою, — сказал Мако, вставая между ними и воздевая руки, как будто хотел разделить их собой. – Если младший наш брат услышит эти грубые звуки, едва ли ему станет от этого легче. Сигурд вздохнул и сделал шаг назад: — Только если форс-нуль извинится за разрушения, которые он произвёл. — У меня есть имя… — прорычал Хакс. — Я не просто «сосуд» или форс-нуль. Меня зовут Хакс. Сигурд сделал секундную паузу и затем пробормотал: — Называйте себя как хотите, это не изменит того, кто вы есть. Я снова предлагаю вам начать извиняться.***
«Сиг, это было…» «В мои намерения не входило его оскорблять». «Мы знаем это, мы можем чувствовать это, но ему приходится опираться только на звуковые и зрительные способы общения. Он не может видеть или слышать эмоции, которые побуждают тебя говорить так». «Мои извинения, Магистр Рен…» «Я… никогда в жизни не слышал, чтобы кто-то так кричал. Это было страшно…» «Наша милая ласточка обладает львиным рыком». «Э’Чон? Как ты там, здоровяк, тебя совсем не слышно». «Я жду, присоединится ли к нам Гаюс…» Кайло смотрел, как его рыцари медленно пересекали зал. Э’Чон двигался не быстро, но ровно, и ему удавалось держаться на ногах. Гаюс полз по земле. Он отрезал себя от них, но, сконцентрировавшись, Кайло всё ещё мог ощутить его эмоции. Хакс до смерти напугал Гаюса, но тем самым заставил его тронуться с места. Кайло хоть и испытывал благодарность за результат, такого метода всё равно не одобрял. Возможно, к подобному привык сам Хакс, но никому из них не хотелось больше слышать от него этот злобный ор. Кайло ощущал давление, которое оказывалось на тело Э’Чона, и размышлял, сумеет ли направить ему свои чувства. Храм наказывал их, когда они пытались помочь друг другу с использованием Силы, но, похоже, не возражал против того, чтобы они общались между собой. Если бы он рисковал получить наказание только для себя, он предпринял бы такую попытку не раздумывая, но тогда и все остальные, включая Э’Чона, почувствовали бы это, и всё действие оказалось бы совершенно лишённым логики. Кайло задумался, не это ли было отчасти причиной, по которой Хакс стрелял. Если бы ударило его, пострадал бы только он сам. Все его промахи в наименьшей степени отражались бы на остальных членах их группы. Кайло тихо вздохнул. Если Хакс пришёл к такому выводу, то он наверняка собирался в будущем идти и на большие риски. Он не ошибался, его рассуждения были абсолютно резонны, но Кайло хотел, чтобы он всё же воздержался от этого. Он не предвидел, что Хакс станет подвергать себя опасности ради них. Он поглядел на пол и оставленные Хаксом отметки. Чёткие, расположенные на равном расстоянии друг от друга следы попаданий плазмы. Гаюс только что добрался до первого и пытался перевести дух. Резким контрастом по сравнению с этим зрелищем стало внезапное облегчение, когда Э’Чон дошёл до конца и рухнул на пол. «Ты молодец, здоровяк, держись. Сиг? У него перенапряжение мышц в ногах и в спине». «А Гаюс…» «Он идет, дорогой, сейчас время позаботиться о себе». «Как он?» «Он движется медленно, но ровно. Он скоро придёт». «Я чувствую его боль. Я облегчу ее, насколько смогу». «Докуда он добрался?» «Тш-ш, милый, он идёт. С ним всё будет хорошо». «Докуда?» «… он не слишком далеко, уже почти совсем рядом. Он скоро будет с нами, постарайся сосредоточиться на восстановлении». «Мне нужно было остаться…» «Он отрезал себя от нас. Если бы ты остался, ты бы его ещё больше расстроил. Ты всё сделал правильно, Э’Чон». Кайло почувствовал, как Э’Чону становится лучше, когда Сигурд начал залечивать пострадавшие мышцы и связки. Теперь оставался только Гаюс. Он дополз до второй отметки и, видимо, думал над тем, как распределить энергию на остаток пути. Судя по тому, как им ощущалось давление, сжимающее и сминающее тело, ему потребуется долгое исцеление. Наверное, Кайло самому нужно будет готовиться помочь Сигурду с этим, а может, подключить даже Хатора, как только их младший рыцарь доберётся до границы. Хатор покосился на Кайло через маску и кивнул, подтверждая, что поможет, чем сумеет. «Э-эй, как вы?..» Кайло замер, услышав Гаюса, который снова подсоединился к ним. Голос звучал слабо, но не похоже было, что он собирался сдаться. Их связь затопило в равной доле облегчением и тревогой. «Гаюс!» «Н-не кричите все сразу… Я… Простите, что закрылся от всех… Я стараюсь… я стараюсь, но всё равно отстраняюсь от вас». «Не думай об этом. Думай только о том, как перебраться на другую сторону». «Я… Тут еще четыре отметки. Я попробую доползти до следующей». «Ты сможешь, Гаюс, ты этому испытанию ещё наподдашь под зад!» «Э’Чон! Сядь и дай мне залечить эту связку!» «Но…» «Я не часто так говорю, но — удержи своё желание. К несчастью, оно не принесёт нам никакой пользы». «… кто ты такой и что ты сделал с Сигурдом?» «И ты тоже не приносишь сейчас никакой пользы, Элео Рен…» «Поистине, мне стоит создать сонет о…» «М-м… это очень мило, Мако, но… мне правда нужно сосредоточиться».***
Гаюс уже готов был сдаться. Готов был позволить давящей Силе окончательно сокрушить себя. Он был уже вполне готов лечь и признать, что он — слабое звено в их команде, мёртвый, бесполезный груз. Даже генерал, форс-нуль, нашёл способ добиться успеха, а он… он всегда был таким… А потом он услышал, как генерал громко и сердито кричит на него, и голос эхом отдается в стенах зала вместе с отзвуками стрельбы из бластера. Это оказалось так резко и так пугающе, что моментально вызвало скачок адреналина. Инстинкты попытались увести его прочь от опасности, куда-нибудь в безопасное место, но вышло у них всего лишь дотащить его до первой отметки на полу. Страх вызвал прилив сил. Всё было страшно и жутко, но, странным образом, именно это ему и требовалось. Он так испугался, что несколько минут не думал ни о чём, кроме как о том, чтобы двигаться вперёд. Понемногу сомнения начали возвращаться. Прошли благословенные секунды очищающего голову страха, и ненужные мысли снова начали раздражать его. Он видел, что все его ждут. Он задерживал их всех. Эта мысль обжигала, но было в ней и кое-что новое. Наверное, они волновались из-за него. Он не мог чувствовать этого, но интуитивно понимал, что если бы один из братьев страдал от чего-то и затем резко обрубил связь, отказываясь от их общества и утешения, он волновался бы. И Э’Чон… Э’Чон этого не заслужил. Тогда он был зол и расстроен и на самом деле не имел в виду ничего из того, что сказал, но это не оправдывало его. Он решил, что должен добраться до конца. Он должен был извиниться. Должен был всё исправить. Первым шагом стало присоединение к их общей связи. Ему удалось сделать это, когда он добрался до второй отметки. Его удивило, что все словно ожидают его — братья ждали его, как и всегда. Утешение, достойным которого он себя не ощущал, но отказываться от которого не собирался. Он должен был сконцентрироваться. Было не так уж трудно дотащить себя до цели, которая была совсем рядом. По-прежнему больно, по-прежнему тяжело, но всё равно чуточку легче. Добираться до чего-то близкого было проще. Тело ныло и сильно отдавало болью, когда он цеплялся кончиками пальцев за выбоины в камнях пола и тащил себя вперёд, царапая доспехи. Он видел свою отметку, до неё оставалась пара футов. Ещё немного — и он будет на полпути от того места, где собирался сдаться. Он добрался до третьего следа выстрела и сделал небольшой перерыв для отдыха, насколько можно тут было отдыхать. Приходилось непрерывно оказывать ответное давление, чтобы эта сила не расплющила его. Но рукам надо было дать перерыв, поскольку они делали основную часть работы. И он остановился. Ещё немного, ему нужно было отдохнуть совсем чуть-чуть. «Эй, Гаюс, у тебя неплохо получается. Не сдавайся». «Мне нужен маленький перерыв… Всё так болит…» «Мы ждём тебя, мы уже готовы. Магистр Рен, Сигурд и я тебя подлечим». «Ты справишься, я знаю, у тебя получится. Ещё немного». «Так близко… Это так мучительно…» «Постарайся использовать это чувство. Обрати его в злость, и оно придаст тебе сил». Гаюс попробовал последовать совету Сигурда. Раньше он всегда смущал его. Если Гаюс злился, это вовсе не помогало ему работать с Силой, как, видимо, помогало остальным. Каждый раз, когда он использовал Силу, ему нужно было концентрироваться, а разозлившись, он терял концентрацию. Теперь он попытался думать о злости как о страхе, о том животном порыве энергии, что пришёл, когда он испугался. Может, это было что-то в этом роде? И предполагалось, что он позволит эмоции взять полный контроль над своим телом и разумом? Когда он был рабом, ему приказывали сдерживать злость, и даже сейчас было трудно целиком отдаться ей. Но он всё равно попробовал. Он подумал о боли и разочаровании. И попробовал разозлиться на этот зал. Зал непрерывно давил на него, подавлял его, хотел заставить его сдаться. Он прилагал все усилия, но зал всё равно не пускал его. И теперь он пытался сделать это — разозлиться, очень сильно разозлиться, так, чтобы можно было рвануться вперёд, как сделали Кайло и Сигурд. Не то чтобы он рванулся, но всё же сумел приподняться на руках и проползти вперёд гораздо дальше, чем получалось раньше. Он постарался разозлиться сильнее. «Ребята… подкиньте мне каких-нибудь сердитых мыслей». «Что?» «Действительно, это не то, что может быть наилучшим…» «Нет, не плохих, а таких, что… когда что-то раздражает, бесит, выводит из себя, но не так, чтобы было совсем плохо. Я, кажется, понимаю, что делать». «Элео Рен — нахальный еретик». «Он просил разозлить его, а не меня, дедуля!» «Песок и мелкие камушки попали в ботинки». «Из-за одной неловкой фразы стих приобретает изъян». «Хакс неожиданно задерживается на смене, а вечером было запланировано свидание». «Ладно… наверное, подойдет. Раздражения у меня хватит». Ощущение было новым для него, но Гаюс почувствовал, что понимает. Вместо того чтобы фокусироваться на том, как ему плохо становилось в моменты разочарования, он использовал его, так же как использовал страх, чтобы заставлять себя двигаться. Значит, так всё это время и делал Сигурд? Так это получалось и у остальных? Он всегда считал, что если потеряет концентрацию, отдавшись во власть злости, то не сможет использовать Силу, злость не даст ему этого сделать. Теперь он лучше понял процесс. Он знал, что концентрация помогает, но иногда всё, что нужно — это излить свои эмоции во что-то продуктивное, получить из них энергию. Он то и дело слышал эти слова, Сигурд всегда говорил их, в этом заключались основы Тёмной стороны Силы, но он никогда не понимал их по-настоящему. Всегда существовал этот блок, этот барьер. Он добрался до четвёртой отметки. Ещё две, и всё. Он сфокусировал мысли, и стало чуть легче. Он всё же не мог встать, но двигался теперь быстрее. Он использовал это чувство, это раздражение тем, что вынужден ползти, как животное, как будто он снова был рабом. Когда он, наконец, выпустил все наружу, это позволило ему продвинуться ещё дальше. До пятой отметки он добрался за рекордное время. Шестая и конец пути были уже видны. Он совершил последний рывок, злость вскипела в нем, и он выплеснул её всю, отталкивая Силу, давящую на него со всех сторон. Сумев приподняться на локтях и коленях, он двигался теперь ещё быстрее. Потом он вдруг шлёпнулся на землю, а давление исчезло. «Гаюс! Держись… На вид он не очень». «В основном это царапины и общее переутомление. С ним всё будет в порядке, Магистр Рен». «Лежи и не двигайся, милый, мы позаботимся о тебе, ты отлично справился». «Э’Чон… прости, пожалуйста. Я не хотел. Я хотел сказать, что мне очень жаль». «Ты не первый, кто ударяется в ругань, когда злится. Простить это совсем не трудно». Гаюс лежал на полу на спине, обессиленный и неподвижный, позволяя братьям заботиться о нём. У него не было особого выбора, после всего происшедшего ему казалось, что он едва может вообще шевелиться. Он почувствовал знакомую прохладную целительную энергию и успокоение, которые дарили ему братья. Кайло — тёплый, как солнечный свет; Сигурд – как освежающий вкус чего-то мятного; Хатор — словно прыгнуть в холодную воду после долгих скитаний в жарких песках; Мако — покой и безмятежность, когда наблюдаешь, как весенний ветер кружит опадающие лепестки цветов; Элео — тот восторг, который бывает, когда все детали головоломки, наконец, сложились вместе; и Э’Чон — смех, веселье, шумная компания друзей, собравшихся у огня. — С ним всё в порядке? — спросил генерал, чуть более встревоженным и неуверенным тоном, чем обычно. — Всё нормально, он всего лишь переусердствовал, — объяснил Кайло. Гаюс ощущал отголосок того, что чувствовал генерал. Печаль и робость. Он был смущён? У него случилась сильная вспышка эмоций. Потянувшись к нему рукой, Гаюс охнул, когда она дернулась вверх, ничем не скованная и свободная, а мускулы заныли от движения. Он взял Хакса за руку и обратился к нему: «Со мной всё хорошо. Спасибо, что помог». — Я… Извини, что я так кричал. Буду избегать этого в дальнейшем, — пробормотал тот в ответ. «Это было не очень приятно, но зато я кое-что понял. Не надо жалеть об этом. Ты только пытался помочь». — И всё же… — Хакс, похоже, твёрдо намерен был не прощать себе даже малейшего промаха. «Всё нормально, ты ведь учишься», — подбодрил его Гаюс. Облегчение продолжало омывать его, и ему становилось всё лучше, пока исцеляющая энергия не пропала. Он всё же чувствовал усталость, этого было не избежать, но боль исчезла. Он сел, перевёл дух, а затем бросился к Э’Чону и обвил его руками настолько, насколько дотягивался. Тот был всё же большеват для того, чтобы обхватить его целиком. «Прости меня. Правда. Я постараюсь больше так не делать. Мне правда очень-очень жаль. Я ничего из этого не имел в виду! Даже не знаю, как сказать, насколько мне жаль, что так вышло». «Всё хорошо, маленький брат». Э’Чон стиснул его в объятиях, и это было давление куда более приятное, чем то, которое оказывал Храм. Гаюс улыбнулся, чувствуя, как их окружают братья. Всё было позади. Его испытание закончилось. Он не помешал остальным в их миссии. Идти дальше вперёд тоже будет непросто, но теперь он был уже более уверен в себе. Он справится, они справятся с этим. «Слишком близко». Гаюс оглянулся: «… Кто это сказал? Призрак?» «Я очень надеюсь, что нет…» — Э’Чон ещё крепче сжал его в объятиях. «Скорее всего, дух…» «А что это значит — «слишком близко»?» Кайло шагнул в сторону: — Хакс, ты слышал это? — Слышал что? — Ничего… Показалось, я что-то услышал, — сказал Кайло. — Голос был похож на твой, только более… грубый. Хакс покачал головой: — Я ничего не слышал. «Лучше не заострять на этом внимание. Если это как-то связано с Силой, с Тёмной стороной, он не сможет понять, в чём дело, и это сведёт его с ума». «Но почему он не слышал?» «Наверное, потому, что он не может использовать Силу. Или потому, что это место его ненавидит. Ударило его довольно сильно». «В любом случае, сосуд уже изрядно вмешивался не в своё дело. Если он будет и в дальнейшем так необдуманно соваться вперёд, боюсь, он серьёзно пострадает». «Тогда тебе надо сказать ему об этом. Так и скажи, что он тебе нравится и ты хочешь, чтобы он остался цел». «… когда придёт время. Но это время ещё не пришло. У нас есть задание». Гаюс внимательно посмотрел на дверь. За ней, видимо, снова были ступени, ведущие вниз, к следующему испытанию. «У Рыжика есть теория, согласно которой следующим будет Кайло или Сиг. В любом случае, готовьтесь к тому, что вам залезут в голову. У них имелось время, чтобы изучить нас. Наверняка будет жёстко».