***
Первое, что ощутил Сигурд, зайдя во второй зал, — это пол, уходящий из-под ног. Он почувствовал, что стоит на коленях. Подняв голову, через маску он увидел, что Кайло вручает ему кайбер-кристалл — ключевой компонент, необходимый для создания светового меча. Использование такого оружия было честью, что предоставлялась только Магистру Рен, таковы были правила их ордена. Он слышал, как Элео Рен думает что-то вроде «Некоторые традиции создавались для того, чтобы их нарушали». Остальные рыцари были рядом и смотрели на него с восхищением и уважением. — Это все ненастоящее, — произнёс Сигурд, раздражённый тем, что Храм создал такое слабое испытание. Реальный мир немедленно вновь предстал его взору. Они находились в зале, несоизмеримо большем, чем предыдущий. Он был настолько огромен, что свет от ламп на стенах не дотягивался до них, стоящих в середине, и здесь царила тьма. Мако казался встревоженным: — Я не вижу выхода… — Постойте, там что-то написано, — Элео указал на одну из стен. Хакс вытащил бластер и посмотрел через оптический прицел: — «Река, вышедшая из берегов, сокрушит плотину. Затопи затворы Тьмой, чтобы открыть врата». — То есть дверь откроется, когда будет достаточно Тьмы! — заключил Э’Чон. — Довольно просто. Этому залу не победить нас! «Значит, нужно просто… думать о чём-то тёмном?» — произнёс тонкий голос Гаюса. — Полагаю, так, — сказал Кайло. — Хотя если судить по предыдущему залу, это будет не так-то легко. — Как тогда нам произвести необходимое количестве энергии? — спросил Хатор. — Мы не испытываем друг к другу ненависти, а напугать кого-то трудно, если знаешь, что сейчас будут делать именно это. — Тогда остается страсть, — заключил Мако, глядя на Хатора. — Я верю, что мы могли бы… — Нет-нет, точно нет, вы двое! — с возмущением бросил Элео. — Погодите… мы должны?.. — Хакс запнулся. Кайло, смущённый, как бывало обычно, когда дело касалось сосуда и его склонности к излишней скромности, снял маску и тихо, с неловкостью произнёс: — Это… единственная альтернатива, которая приходит в голову. Я думаю, что нам нужно проявить… страсть. Сосуд прижал ладонь ко рту: — Насколько? — Этого мы пока не знаем, — сказал Хатор, чуть более сочувственно. Он подошёл к Хаксу и обнял его за плечи одной рукой. — Как знать? Если здесь важна сила эмоций, то, возможно, выход откроется после нескольких поцелуев. — Если разбиться на пары, может получиться, но… тьфу, да эти призраки извращенцы. И если это говорю я, это что-нибудь да значит! — воскликнул Элео. — Значит, нет другого пути? — спросил сосуд. — Никак иначе отсюда не выбраться? — Похоже, никак… — вздохнул Кайло и нахмурился: — Хакс, мне правда очень, очень жаль, что всё будет… так. Мы можем подождать, может быть, остальные добьются успеха. — Нет… ведь за этим я и здесь. Я… я понимал, что так может случиться, когда принимал решение идти на эту миссию, — сказал сосуд, очевидно, испуганный, но твёрдый в своей решимости. — Когда вы сказали мне… из-за того, как меня воспитывали, мне трудно принять, что я буду… со всеми вами… но я знал, что так может случиться. Я готов к этому, со мной всё будет в порядке. Он снял шлем и позволил ему упасть на землю. Кайло, да и все остальные рыцари, если уж на то пошло, с изумлением смотрели, как сосуд начинает расстегивать застёжки и ремни, удерживавшие его жилет на теле. Лицо его раскраснелось от стыда, это чувство облаком окутало сосуд, когда жилет присоединился к шлему на земле. С запинкой он произнёс: — Это ведь… более логично с точки зрения тактики, вы так не считаете? У… ударить всем, что у нас есть с самого начала. Если… и-идея состоит в том, чтобы затопить… — Хакс… — тихо окликнул его Кайло. — Всё нормально… я согласен, — заверил их сосуд. Он нервничал, но не был настроен категорически против. Убрав все маленькие инструменты с рукавов, он начал расстёгивать рубашку. — Только… уже прошло довольно много времени. Можно не очень грубо? Мне нужно потом ещё ходить. Последние слова он проговорил с неловким смешком, после чего стащил рубашку через голову. Краска с лица распространилась вниз по груди, и он скрестил руки, чтобы защититься от холода. Потом посмотрел на Сигурда, со смущением, но в поисках руководства: — Я ничего не знаю об этих ритуалах… как мне нужно?.. Сигурд слегка вздохнул. Он чувствовал, что это не было изначальным выбором сосуда, но обстоятельства вынудили его вызваться добровольцем. У них были и другие варианты, но именно этот он избрал. Сигурд снял с себя плащ и расстелил на земле: — Вам захочется лежать на чём-то, не просто на каменном полу. На спину, этого должно быть достаточно. — Хо… хорошо, — произнёс сосуд, помедлил, но принял решение. Он лёг на спину на плащ и устроился, насколько мог, удобно. Его бледная кожа ярко выделялась на тёмной ткани накидки, и несмотря на тьму, его волосы и глаза сияли. В этом было нечто настолько непристойное, что Сигурд предположил — в этом и заключалась основная идея. «Смотрите!» — окликнул всех Гаюс. Повернувшись, Сигурд увидел, что свет стал менее ярким, пусть и совсем немного. Видимо, это указывало на то, что они делают что-то правильное. Он опустил взгляд к сосуду, всё ещё смущённому из-за того, что находится полураздетым в присутствии такого количества мужчин, восхищающихся им. Он посмотрел вверх, на Сигурда: — Я правильно это делаю? — Всё идёт очень хорошо, сосуд, — сказал Сигурд, надеясь, что это звучит обнадёживающе. — Я только… мне нужно лежать неподвижно? — Настолько, насколько получится, — ответил Сигурд, тихо приглаживая его волосы и всё ещё стараясь успокоить его. Кайло опустился на колени и присоединился к ним, проведя рукой по щеке сосуда: — Мне очень жаль, что я не могу сделать это приятнее для тебя… — Тут есть свечи. Думаю, с ними выходит уже достаточно романтично, — сказал сосуд, со своим странным, суховатым юмором притворяясь легкомысленным. Собрав всю свою смелость, он выдохнул: — Всё в порядке, я не имею ничего против… только… не надо, чтобы было больно. Это будет помехой… — Больно не будет, — заверил его Магистр Рен. — Мы обещаем, больно не будет.***
Первое, что ощутил Кайло, зайдя во второй зал, — это пол, уходящий из-под ног. И было внезапное чувство покоя. Его не тянули к себе ни Свет, ни Тьма, его не разрывало на части, был только покой. Он стоял в каком-то лесу с громадными деревьями, похожем на тот, где он рос. Одни из самых счастливых дней своей жизни он провёл там, пусть этих воспоминаний и коснулась сейчас грусть. Он почувствовал запах чего-то, жарящегося на огне. А еще что-то горело. И он пошёл в ту сторону, ведомый запахом. Он увидел Хакса, тот стоял у костра и размахивал в воздухе палкой. Эту палку он использовал при готовке мяса, она загорелась, и он запаниковал. Кайло услышал знакомый смех, и кровь в его жилах застыла. Он увидел, как к генералу Хаксу подходит Хан Соло, приобнимает его рукой и смеётся, пытаясь остановить рыжеволосого мужчину. — Полегче, малыш, — дружелюбно произнес Хан. — Если будешь так махать, только раздуешь пламя. — У меня всё под контролем, и я не ребёнок, — гневно сказал Хакс. — Кайло? Кайло, что ты там делаешь? Мы несколько часов назад посылали тебя за хворостом. Кайло почувствовал, как во рту у него пересохло, когда он увидел свою мать, услышал, как она укоризненно разговаривает с ним и зовёт его настоящим именем. Она махнула ему: — Идём, твой отец и муж приготовили твою долю. Пойдём внутрь, пока мошки не съели нас живьём. — Это… ненастоящее… — выдавил Кайло. В следующий момент он понял, что находится в подземном зале. Он лежал на спине, и над ним склонялся Хакс: — Хвала небесам! Ты никак не просыпался. Кайло поднялся, всё ещё пребывая в неком оцепенении. То, что он видел, не было реальным, это была только тень, желание, воплотившееся для того, чтобы отвлечь его. Вернулись обычное притяжение и чувство, будто его разрывает на части, и это было больно, но зато реально, а его желание — нет. Он знал, что этому никогда не стать правдой. Этого не могло случиться. Его мать и Хакс возглавляли противоборствующие стороны в войне, а его отец… отец… он исчез, как и всегда. — Всё в порядке, — наконец сказал Кайло. — Это была иллюзия… и… она не была плохой. Она была слишком хорошей. Я очень хотел бы, чтобы она оказалась правдой. — Что там было? — спросил Хакс. Кайло покусал губы. Хакс не был готов услышать это. Не сейчас, не при таких обстоятельствах. Он вздохнул: — Там были мы, наша семья… а что было у тебя? — Мы… — робко признался Хакс. — Кажется, я был кем-то вроде короля. — Тебе подходит, — сказал Кайло, довольный, что можно сменить тему, сел и огляделся по сторонам. Они находились в небольшой комнате, одна дверь в которой была открыта, а ещё одна — закрыта. Он посмотрел на Хакса: — Что здесь? Ты понял, что это такое? — Я пришёл оттуда, — Хакс показал на открытую дверь. Потом на запертую: — Комната, откуда я пришёл, выглядела так же, как эта, за исключением того, что дверь была открыта. Думаю, мы можем продвигаться вперёд, пока остальные выходят из сна. — Ты был прав, это, должно быть, испытание Сигурда, — решил Кайло, знавший, что у того всегда были определённые трудности с властью над своими желаниями. Если у Сигурда возникла фантазия наподобие такой, он мог провести в ней часы. — Для форс-нуля я довольно умён, — сказал Хакс и сложил руки на груди. — Но, к сожалению, всё, что мы можем делать сейчас, — это ждать, пока дверь не откроется. Кайло вздохнул. Ему не нравилось ждать в такой ситуации, когда его рыцари могли оказаться в беде. Но они были сильными, он им доверял. Они смогут преодолеть это. Минуты шли, и он поглядел на Хакса: — Наверняка ты не прихватил с собой колоду карт. — К несчастью, нет, — Хакс сделал паузу. — О, но я взял с собой вот это… Он открыл одну из сумок на ноге и вытащил маленький лоток. Кайло узнал его, в таких разводили пайки и хлеб быстрого приготовления. Хакс достал бежевый в рыжую крапинку пакетик с сухим пайком: — На случай, если мы проведём здесь больше времени, чем рассчитывали. Я подумал, что нам не повредит иметь с собой несколько запасных пайков. — Очень продуманно, — сказал Кайло, чувствуя трепет эмоций Хакса от похвалы. Тот смешал пасту с небольшим количеством воды. К удивлению Кайло, там оказался не хлеб. То, что получилось, выглядело как маленький яблочный пирог. Кайло рассмеялся: — Это соответствует правилам, генерал? — Нет, — признал Хакс. — Но я подумал… вообще-то я подумал, что тебе это понравится. Ты ведь, кажется, любишь сладкое. — Люблю, — согласился Кайло. — Я поделюсь с тобой. — Конечно… только подожди, если мы его разломаем, будет неаккуратно. У меня есть нож. Кайло потянулся к нему, взял пирог и откусил большой кусок, примерно половину, и передал остаток Хаксу. Тот вздохнул: — Ну или ты можешь повести себя как варвар и сделать вот так. — Вкусно, — проговорил Кайло с набитым пирогом ртом. Для еды моментального приготовления это действительно было очень неплохо. Хакс осторожно вгрызся в свою половину. Кайло старался не смотреть на него, чувствуя, что это может показаться несколько грубым, но больше смотреть было просто некуда. И время от времени он бросал взгляды на Хакса, особенно на его рот, которым тот откусывал маленькие кусочки, иногда облизывая губы или вытирая их большим пальцем. Несмотря на все свои усилия, он уронил немного и застонал в отвращении, когда солидная часть начинки оказалась у него на подбородке и на шее. Вздохнув, он отложил уже пустую корку: — Очень изящно с моей стороны… — Стой, я уберу, — сказал Кайло, стирая большую часть упавшего пальцами. Потом он облизал их, а Хакс начал обыскивать свои сумки и карманы. — Вот надо же было из всех вещей забыть именно носовой платок… — пробормотал он. — Всё… не так плохо, — произнёс Кайло. — Я могу… м-м… убрать остальное с… с твоей… м-м… Хакс изогнул бровь: — Извини, заикания я не понимаю. — Я… ты… шея… пирог… Генерал покачал головой: — Повезло тебе, что я могу сложить всё воедино. Хорошо. Пока двери заперты, нам всё равно нужно как-то убить время… — Ты не против? — спросил Кайло. — Я знаю, такие вещи… Из-за них люди чувствуют себя странно. У меня много… Если тебе кажется, что это неудобно, ты ничего из этого не обязан делать. — Всё в порядке, — заверил его Хакс. Он прислонился к стене и приподнял подбородок, демонстрируя то место, где на коже засохла начинка от пирога. — Мне всё равно нужно это счистить… почему бы и не так? Кайло выдохнул с облегчением: — Я волновался, вдруг ты испугаешься, если я попрошу тебя о чём-то таком… — Но ведь раньше я не пугался, верно? Приступай. Кайло наклонился и сперва поцеловал его. Обстановка была странноватой, но он радовался, что Хакс не собирался возмущаться или сердиться из-за его фантазий. Он понимал, что это только одна из многочисленных преград, что им предстояло преодолеть, но благодаря тому, что их уже было на одну меньше, многое становилось проще. Он снова с признательностью поцеловал Хакса и соскользнул языком на его шею, пробуя его кожу на вкус и чувствуя яблоко и корицу. Когда шея была вылизана дочиста, он уткнулся в неё носом. — У меня есть… еще пайки… если хочешь, — сказал Хакс немного смущённо. Кайло улыбнулся и тронул его шею нежным поцелуем: — Может быть, ещё один или два.***
Первое, что ощутил Э’Чон, зайдя во второй зал, — это пол, уходящий из-под ног. Когда органы чувств восстановились, он обнаружил, что сидит в длинном доме. Он узнал его, в таком он вырос. Он увидел юношей и девушек, с которыми жил тогда, но не такими, какими помнил их. Они были старше, выглядели здоровыми, все были в том возрасте, какого не сумели достичь, потому что их жизни оборвала неизлечимая болезнь. Э’Чон сузил глаза: — Мне не важно, правда ли вы духи великих магистров. Я не потерплю, чтобы эту память использовали против меня. Вся сцена пропала, и по ушам ударили звуки стрельбы из бластера. Как только вернулось зрение, Э’Чон увидел генерала, зажатого в угол. Он отстреливался от врагов, рядами наступающих на него, но их было слишком много для одного. Ещё немного — и враги сокрушат генерала. Э’Чон рванулся вперёд, разбрасывая их в стороны плоской частью своего тяжелого клинка и швыряя в стену. Они врезались в каменную кладку, и их черепа раскалывались с громким треском. Эти ничтожные приспешники врага, кем бы они ни были, не могли противостоять ему. Он расправлялся с ними быстро, ребро клинка прорезало их тела, как горячий нож масло, а боковой частью, как дубинкой, он сметал их со своего пути, пробиваясь к генералу. Несмотря на то, что враги прижали его к стене, генерал сражался отважно, защищал себя насколько мог и временами выстрелами снимал тех, кто преграждал дорогу Э’Чону, чтобы тому было проще идти. За короткое время Э’Чон сумел добраться до генерала и заслонил его от прямого удара. — Где мне быть, генерал? — На углу, я прикрою! — откликнулся тот. Из них двоих вышла превосходная команда. Как жаль, что в генерале не было чувствительности к Силе, ведь тогда из него мог бы выйти отличный рыцарь и товарищ на поле боя. У него была голова тактика, и он кричал Э’Чону, куда и когда лучше бить, и сам сосредотачивал огонь в тех местах, где наносился наибольший урон. Они потратили некоторое время и довольно много сил, но в конце концов победили. Они оба тяжело дышали, оба были перепачканы в крови и медленно выбирались из груды трупов. Генерал выдохнул: — Где… остальные… — Я не знаю… — Э’Чон оглядел зал и понял, что они здесь одни. С минуту они смотрели друг на друга, переводя дух, оба покрытые запекшейся кровью и выдранными внутренностями врагов. Э’Чон потянулся стереть грязь с лица генерала и увидел, что ещё больше размазал её. Тот выдохнул и прильнул лицом к ладони Э’Чона. Ему нравилось ощущать мягкорукого генерала. Нельзя отрицать, он был сильным, но ощущался очень хрупким, в нём было что-то такое, от чего у Э’Чона возникало невероятное желание защитить его. Генерал поднял голову и встретился с ним глазами, и тогда Э’Чон заметил это. Жажду, что приходила после битвы. Взгляд генерала стал тяжёлым от неё, а сам он дрожал от усталости. Потёршись о ладонь Э’Чона, он проговорил: — Я полагаю… остальные появятся… когда разрушат свои иллюзии… — Да, это так, — сказал Э’Чон, чуть сбив дыхание. Он провёл пальцем по нижней губе Хакса. Тот благодарно промычал что-то без слов, а затем спросил: — Это будет… можно ли так? Кайло тоже это почувствует… и значит, это не… — В этом нет бесчестья, — заверил его Э’Чон. — Хорошо, — выдохнул Хакс, схватил его за плечи и грубо поцеловал. Э’Чон поцеловал его в ответ, догоняя, а после превосходя в страсти. Он впился пальцами в волосы генерала, покрытые засохшей кровью, и крепко, яростно прижался к его губам. Подхватив своего более лёгкого партнера сзади, он приподнял его над землей, отчего тот задохнулся на миг. Генерал обвился ногами вокруг пояса Э’Чона и мучительно застонал, когда его потянули за волосы, откидывая голову назад, чтобы поцеловать шею. — Вы сдаётесь и позволите покорить вас? — спросил Э’Чон. — Если это означает то, что вы сейчас делаете, то — да, — выдохнул генерал.***
Первое, что ощутил Элео, зайдя во второй зал, – это пол, уходящий из-под ног. Моргнув, он обнаружил, что смотрит на окрестности того места, где провёл детство. Здесь было не слишком чисто, да и не особенно безопасно, но это всё же был дом. Он принял свою давнюю позу, чуть сгорбившись и стараясь не привлекать к себе внимания, одёрнул простую рубашку и надвинул кепку на глаза. И огляделся, оглядеться по сторонам — это всегда хорошая мысль, всегда нужно быть начеку, пока не оставишь трущобы позади. — Салино! — позвал его кто-то. Элео обернулся и слегка нахмурился, увидев, что к нему спешит его сестра, Рия. Она протянула ему ящик: — Ты чуть не забыл свои инструменты. Элео приподнял брови. С Рией и остальной своей семьёй он прожил много лет, но они никогда не звали его Салино. Он взял это имя, только когда ушёл под прикрытием, чтобы стать учеником изобретателя. Для Рии он никогда не был Салино. Рия знала его только как свою старшую сестру Селесту. — Хех. Думаешь, это моё главное желание? Только оттого, что я родился цыпочкой? — хихикнул он, обращаясь к Храму. — У тебя лучше бы получилось отвлечь меня, если бы дал потаращиться на чей-нибудь симпатичный зад. Вот тогда он и очнулся. Оглядевшись, он увидел комнату, разбросанные вокруг детали и две двери со сложными замками на них. Рядом с ним неподвижно лежал генерал. Стало очевидно, что им нужно было делать. Найти способ открыть двери и встретиться с остальными. Он наклонился и легонько шлёпнул Хакса по щеке: — Эй, Рыжик, вставай. Хакс чуть слышно застонал, открыл глаза и нахмурился: — Этот сон… — Иллюзия. Храм пытается нас отвлечь. Думаю, ты был прав насчёт того, что следующим будет Сигурд. Ему непросто будет оторваться, — сказал Элео. Он перевёл взгляд с замков на детали. — Похоже, нас разделили, когда мы отключились. Если мы хотим найти остальных, придётся разобраться, как открыть эти двери. — Ты чувствуешь остальных? С ними всё в порядке? — спросил Хакс. Элео сконцентрировался, вслушиваясь и разыскивая шесть голосов, обычно звучавших у него в голове. Ничего. Он вздохнул: — Либо они ещё не очнулись, либо Храм отрезал нас друг от друга. Хакс огляделся вокруг: — Может быть, это должно стать испытанием наших сил. Мы оба разбираемся в технике, значит, возможно, тут всё устроено так, чтобы вызвать наше разочарование и раздражение. — Если время суток — не утро, я вполне могу сохранять спокойствие, — пожал плечами Элео. — Я займусь тем, что слева, а ты возьми правый. — Разумно, — согласился Хакс. Он посмотрел на детали на полу и встал на четвереньки, чтобы лучше изучить их и замок. Элео несколько секунд наблюдал за ним. Он никогда не видел раньше, чтобы Хакс ползал по полу и чинил что-то. Может, он и двигался как обычно, но что-то в этом казалось немного неправильным. Ему тяжело было представить, как генерал «длиннющая жердь в спине прямо над моим прекрасным задом» Хакс ползает по полу на четвереньках. Тот сел, взял в руки батарею с несколькими проводками и начал рассматривать. — Похоже, как минимум часть устройства работает от электричества. Я начну собирать схемы. — Да… да, начинай. — Что-то не так? — спросил Хакс. — Ничего, только… да нет, ничего, наверное, мне не нравится, что меня одурачили, когда я был в иллюзии, — признался рыцарь, хотя это было не то, что сильнее всего уводило его мысли в сторону в данный момент. — А вы ещё удивляетесь, почему мне не нравится, когда кто-то вмешивается в мои мысли, — сухо проговорил генерал. — Справедливо, — отозвался Элео, перемещаясь, чтобы изучить свой замок. Хакс наклонился и собирал имеющийся у них инвентарь, разделяя его на кучки. Элео переводил взгляд с замка на генерала, который, казалось, и не подозревал о том, какие чудеса его поза и его штаны творили с его задней частью. Чей-нибудь симпатичный зад… Элео усмехнулся: — Мне тоже не нравится, когда кто-то забирается в мысли, но иногда очень интересно наблюдать, как это всё происходит…***
Первое, что ощутил Мако, зайдя во второй зал, — это пол, уходящий из-под ног. Неожиданно он оказался лицом к лицу с Хатором, облачённым в белый свадебный хэйанский наряд. Осмотревшись, он заметил, что присутствует на хэйанской свадьбе, но всё это происходит не на Хэйане. Он был на корабле генерала, «Финализаторе», но всё вокруг было обустроено так, что соответствовало его культуре. Все были здесь: и рыцари, и генерал, и… Он увидел своего брата, того, кто и под угрозой смерти не покинул бы никогда Хэйан. Того, кто не хотел иметь никакого дела с мирами за пределами его собственного. Торжественно одетый Хиромото сидел рядом со своей женой, Рюноске и Кейко. Хатор легонько толкнул его: — Сейчас та часть, где ты целуешь меня, любимый. — Не хватит сердца у меня сделать это, — печально сказал Мако. — Поскольку ничто в том месте, где мы находимся, не является правдой. Мако очнулся и обнаружил, что прижимается к груди Хатора. На них обоих не было масок, и его возлюбленный едва не плакал от радости: — Я так испугался. Ты никак не мог очнуться. — Гляди же, как твоя любовь велит мне подниматься, — произнес Мако, обвивая Хатора руками. — Я цел, сдержи свой страх и будь спокоен. Осматривая зал, он заметил генерала, который неловко держался в стороне, пока двое рыцарей обнимались. Кажется, он был здесь один, поблизости не было никаких признаков остальных. Зал был очень просторным, но без выходов. Это тревожило, но не так сильно, как если бы комната оказалась маленькой и тесной. Так, как сейчас, всё было терпимо, но Мако был бы очень признателен, если бы мог видеть выход наружу. Они находились так глубоко под землёй… — Как поживают наши добрые друзья? — спросил он. — Мы не знаем… — с беспокойством ответил генерал и поглядел на зал. — Думаю, это место пытается разделить нас и подчинить себе. Я расшифровал надпись на стене. Мы… — Дамы в беде, — продолжил Хатор, ухмыльнувшись и пожав плечами. — Двери заперты, их не выбить изнутри, а наша ментальная связь обрублена. В целом нам приходится полагаться на то, что чем бы ни были заняты остальные, они придут спасти нас. Это было странное испытание. Мако не мог сообразить, на кого оно было нацелено. Духи Храма уже обошлись с Гаюсом довольно жёстко. Его клаустрофобия здесь, очевидно, не использовалась. Вынужденное бездействие до некоторой степени раздражало генерала и Хатора, но едва ли выводило из себя и лишало сил. Может быть, это была проверка лидерских качеств Кайло, у которого пропали один рыцарь, заместитель и любимый человек. — Мне не нравится сидеть без дела… — пробормотал Хакс, опускаясь на пол. Хатор махнул ему рукой: — Подходите сюда, милый, не сидите один в стороне. — Я собирался почитать что-нибудь и так провести время… — сказал Хакс. — Нет особой разницы, нахожусь я близко к вам или нет. Хатор тихо рассмеялся и поцеловал Мако, а потом приблизился к генералу: — Гораздо приятнее быть в компании. Вам стоит присоединиться к нам. — Я не хочу быть третьим лишним… — негромко объяснил генерал и вытащил датапад. Мако придвинулся ближе и покачал головой: — Присутствию вашему мы более чем счастливы, оно вселяет в нас радость. И тысячу раз приди вы к нам, мы встретили бы вас радушно. — Не глупите, — примерно перевёл Хатор и взял Хакса за плечо. — Есть гораздо более приятные способы провести время, нежели изучение тактики. Существуют и другие темы, которыми можно себя занять. Генерал начал приобретать очень привлекательный красноватый оттенок. Он всё ещё держал в руках датапад, не глядя в него, но отказываясь убирать: — Я… не думаю, что это… Кайло… — Будет не против, — Хатор нежно обнял генерала одной рукой. — Но если вы не хотите, мы это поймём. В таких вещах действительно не должно быть принуждения. — Любовь слепа, но движется в своей гармонии, — согласился Мако. — И никогда не следует сбивать её с естественного пути. — Я не то чтобы… я не… — генерал пытался найти слова, чтобы объясниться. — Дело не в том, что я никогда не целовал никого раньше, это не так, я только… я не… — Что ж, если вы хотите практики, мы все втроём застряли здесь до тех пор, пока кто-нибудь нас не освободит, — вздохнул Хатор. — И не то чтобы кому-то из нас в самом деле нужно было заняться чем-то получше. Наши силы блокируются, и мы не можем даже узнать, далеко ли от нас остальные… — Ведь об этом не странно просить? — спросил Хакс. — Я не против, мне нравится, когда меня целуют, — сказал Хатор, придвигаясь ближе к нему. — А вам? — Я… — начал генерал, видимо, не привыкший как к тому, что ему задают подобные вопросы, так и к необходимости отвечать на них. — Это достаточно простой вопрос, генерал, — спокойно сказал Хатор. — Да или нет? Генерал нервничал, но робко ответил: — Да… Потом Мако наблюдал за тем, как Хатор приблизился к генералу вплотную и мягко поцеловал в губы. Ему всегда хорошо удавалось успокаивать других при волнении от мысли, что к ним будут прикасаться. На Хэйане возлюбленные и супруги редко выказывали свои чувства на публике, и потому у Мако ушло какое-то время на то, чтобы привыкнуть получать и дарить самому такое количество физического проявления привязанности. На самом деле всё началось с Гаюса, которому очень нравилось, когда его обнимают и оказывают другие знаки внимания. Хатор был более чем рад заниматься этим, а Мако чувствовал всё нервами маленького рыцаря и понял вскоре, что гасит для себя всё остальное восприятие, чтобы сосредоточиться только на ощущениях. Хатору не много времени потребовалось, чтобы заметить, что всё внимание Мако сосредоточено на нём. Тот всё ещё помнил момент, когда бывший жрец солнца, обнимавший Гаюса, поднял взгляд и, излучая интерес и игривость, скользнул мыслями к Мако: «Мы можем попробовать, если хочешь». Он наблюдал за тем, как Хатор продолжает целовать Хакса, медленно и осторожно, предоставляя возможность и время отстраниться, если вдруг тот почувствовал бы, что хочет этого. Нежные поцелуи сменились ласковыми прикосновениями, своими длинными, элегантными пальцами Хатор гладил огненные пряди волос генерала. Видно было, что Хакс отвечает на это, расслабившись и мягко целуя его в ответ. Они вдвоём были прекрасны, светлая кожа генерала и его яркие волосы вступали в изумительный контраст с тёмной кожей и тёмными волосами Хатора. Они были подобны солнцу и луне, что встретились и купаются в сиянии друг друга. Улыбаясь про себя, он стал подыскивать слова, чтобы сложить стих об этих неземных телах, что сплелись воедино в минуту странного покоя.***
Первое, что ощутил Гаюс, зайдя во второй зал, — это пол, уходящий из-под ног. Он сидел в комнате, которая выглядела как больничная палата, и чувствовал во рту непривычную тяжесть. Он замер, провел рукой по губам и не ощутил знакомых неровностей шрамов. Охнув, он открыл рот и высунул язык. Но это было неправильно. Это было нарушением устава. Рыцарям Рен было не позволено убирать с тела шрамы. Повернув голову, он увидел Кайло, который тепло улыбался ему: — Мы сделали исключение. Это было неправильно. Гаюс очень расстроился, когда узнал, что принеся клятву, он не может исправить своё лицо, но братья утешили и поддержали его, помогли примириться с потерей и научили общаться, несмотря на неё. Да, это было то, чего ему хотелось, очень хотелось, но он научился жить и без этого. — Этого нет на самом деле, — твёрдо сказал Гаюс, в первый и последний раз пользуясь своей восстановленной речью. Он очнулся, лёжа на руках у генерала. Хакс выдохнул с облегчением и подался вперёд: — Хвала небесам… я не мог найти никого из остальных. Гаюс шевельнул губами, чтобы заговорить, но вырвался только слабый звук, а не слова. Он тихо вздохнул и взял генерала за руку. «Что случилось?» — Мы застряли в лабиринте, — ответил Хакс. — Никто не связывался со мной, поэтому либо здесь не дозволено пользоваться вашими силами, либо все остальные без сознания. Я пытался проложить выход наружу, идя вдоль стены. Ты первый, кого я нашёл. «Значит, мы все бегаем по лабиринту?» — Похоже на то. Если доберёмся до выхода, я уверен, остальные тоже сумеют найти дорогу туда. Гаюс поднялся на ноги, отряхнулся и снова взял Хакса за руку. «Наверное, лучше идти дальше. На моём испытании мы потеряли много времени. Они всё больше узнают о том, как добраться до нас». — Ты прошёл его, вот что важно, — сказал Хакс, положил свободную руку на стену и пошёл вперёд. — И прости… за то, что кричал. «Всё сработало, правильно? Хотя… ты бываешь очень страшным, если хочешь этого добиться», — заметил Гаюс. — Я тебя напугал? — с любопытством спросил Хакс. — Но ведь ты гораздо сильнее меня. Какой-то крик не должен вызывать у тебя ничего, кроме разве что тревоги. «Трудно это описать, но… когда хочешь, ты можешь стать очень пугающим. Это в чём-то даже впечатляет. У тебя такая аура, как будто ты сейчас уничтожишь всё на своём пути», — объяснил Гаюс. Хакс пожал плечами: — Может быть и уничтожу.***
Первое, что ощутил Хатор, зайдя во второй зал, — это пол, уходящий из-под ног. Он огляделся и увидел, что стоит у алтаря в храме солнца. Яркие огни отражались в зеркалах и заливали комнату ослепительным золотым сиянием. Он поднял взгляд и увидел лик самого бога Солнца. Не статую, а его истинное лицо, величественное и непоколебимое, глядящее прямо на него сверху вниз. Хатор сердито посмотрел в ответ: — Ты не реален. И никогда не был. Сцена растворилась в воздухе, и Хатор почувствовал, что его обнимает Мако. — Дражайший брат моего сердца! Как счастлив я видеть, что с тобой всё хорошо. Хатор оттолкнул его и зарычал. Это был не Мако. После долгих часов, которые он провёл, слушая стихи своего возлюбленного, и зная, как тот подбирает слова, он это ясно понимал. Значит, у иллюзии было два слоя. Он рявкнул: — Ты не Мако! Довольно с меня этого! Я не хочу оставаться здесь больше ни секунды! Я хочу, чтобы ты отпустил меня неме… Он очнулся, лёжа на животе. Быстро, как только мог, вскочив на ноги, он огляделся по сторонам. Все были здесь, лежали неподвижно без чувств, лицами в землю, как будто внезапно потеряли сознание. Сердце Хатора подпрыгнуло к горлу, и он сорвал с головы шлем, чтобы взглянуть на это собственными глазами. Дрожащим голосом он окликнул их: — Вставайте… вставайте. Никто не пошевелился. Он бросил взгляд в сторону: — Ты дважды одурачил меня… довольно. Довольно пытаться показывать мне всех вот так. Это всё не взаправду. Отпусти меня. Ничего не исчезло. Кайло, Сигурд, Э’Чон, Элео, Гаюс и Хакс лежали на земле, не подавая признаков жизни. Хатор шагнул к Мако и рухнул на колени, обхватив любимого и принявшись трясти. — Мако. Мако, очнись! Очнись! Мако не отвечал. Хатор прижал обе руки ко рту, его дыхание участилось. Он смотрел по сторонам и слушал, и там, где раньше бурлили мысли и эмоции, теперь была только тишина. Его любимый, его магистр и его товарищи — все лежали перед ним и оставались глухи к звукам его голоса. Немеющими дрожащими пальцами он снял с Мако шлем, в панике отбросил его и снова начал трясти Мако: — Очнись! Прошу тебя, очнись! Мако не шевелился. Его глаза остекленели, нижняя челюсть была приоткрыта и расслаблена. Безответным он лежал на коленях Хатора. Тот судорожно втянул воздух и покачал головой: — Нет… ты не мёртв… ты не мёртв! Мако! Мако, очнись! Очнись! Тот лежал и ничего больше не делал, и руки Хатора совершенно онемели. Он поднёс их к лицу, не чувствуя уже, держит ли ими что-то, и схватился за голову, вцепляясь в волосы и кожу. Он чувствовал, как слёзы ужаса катятся по щекам, и всё ещё не желал верить собственным глазам. Он потряс головой, неистово дергаясь, будто физически отрицая саму ситуацию, он мог надеяться как-то изменить её. Мако по-прежнему неподвижно лежал у его ног. Мако был… Крик Хатора эхом разнёсся по залу, и никто его не услышал.