***
Мако пребывал в замешательстве. Он слышал ложные крики, он с трудом уловил кое-что из сообщений генерала. Единственное, что ему было точно известно: никто не знал, что случилось с Хатором. Это заставило его колебаться в принятии решения: идти вперёд или назад. Генерал не стал бы лгать о полученных сведениях. Если голос человека, чьи крики он слышал, был настоящим, то Мако был не в состоянии поверить, что генерал дал бы ему ложную информацию. С другой стороны, через несколько секунд комлинк перехватили. Откуда ему было знать, что призрак не использовал его и раньше? Могло быть так, что дух велел ему отступать, чтобы не дать добраться до Хатора. Долгое время он ничего не предпринимал, стоя на месте и пытаясь понять, двигаясь в каком направлении он сможет достигнуть желаемого. Всё зависело от того, заслуживал ли доверия голос, который раздавался из комлинка за мгновения до того, как превратился в бессвязные крики. Он мог доверять Хаксу, он был уверен, что мог… Но его брат, кажется, не был настолько уверен в этом. Мако знал о планах завоеваний Первого ордена. Он знал, что Орден безжалостен, как был безжалостен и любой другой союз планет или народов. Он чувствовал опасение своего брата, его предположение, что однажды, когда Первый орден устанет соблюдать хэйанские условия торговых соглашений, он предаст их и подчинит себе. Это не было невозможным, Мако это знал. Их Учитель и Верховный Лидер Первого ордена был одним и тем же лицом, их отправляли на миссии сражаться и завоёвывать. Если Хаксу дадут приказ обратить военную мощь Первого ордена против Хэйана, он будет обязан его выполнить, и хотя Мако понимал, что приказам Учителя следует подчиняться, это заставило его задуматься. Действительно ли Хаксу можно доверять? Они были на одной стороне, служили одному повелителю, но его брат, казалось, думал иначе. Они никогда не оказывались в таком положении, чтобы их цели и цели генерала не совпадали. Если бы в какой-то ситуации они не смогли достичь согласия, если бы их взгляды разошлись, что бы тогда сделал генерал? Он усомнился, а что, если Хатор действительно в беде? Их связь оборвалась, но что-то было не так. Его чутьё и Сила вокруг него подсказывали, что что-то было неправильно. Он слышал голос Хатора впереди, и никто не подтвердил, что Хатор получил предостережение Хакса и приказ повернуть назад. Что, если к Хатору он был ближе, чем к Хаксу? Генерал был рядом с духом Храма, вдруг остриём меча или воздействием Силы его принудили говорить что-то, лишь бы увести Мако подальше от Хатора? Инстинкты кричали, что что-то не так, и решение присоединиться к генералу не казалось верным. — Простите меня, генерал… — пробормотал Мако и ринулся вперёд. Он двигался быстро, стремясь наверстать упущенное время. Ему не нравилось, каким узким был коридор. Это было не самое худшее в ситуации, но и не вселяло уверенности. Его броня усугубляла положение. В такие моменты он чувствовал, будто его сжимает, сдавливает, словно в тисках, как становится трудно дышать и туманится взгляд. Мако не обращал на это внимания. Он должен найти Хатора во что бы то ни стало. Он не позволит лёгкому неудобству не дать ему спасти… Впереди вспыхнул красный световой меч. Мако остановился и выхватил бластер. Призрак надвигался на него, сильный, уверенный в себе, и глядел на него сквозь чёрный визор. — Ещё один рыцарь с Хэйана, как я вижу. Столько времени прошло. Мако медленно проговорил: — Ещё один, ты говоришь? Возможно ли, что ты дух моего предка? Призрак замер, и Мако почувствовал, как вокруг него движется Сила. Она была знакомой, хотя он никогда не чувствовал её прежде. — Очень давних времён, похоже. — Если ты мой родич, то дашь мне пройти, — сказал Мако, его разум был слишком растревожен, чтобы мыслить красивыми словами. — За пределами этого места для тебя ничего нет, — ответил дух. — Тогда скажи, где мой возлюбленный, — велел Мако, наводя бластер. — Он жаждет видеть тебя, — спокойно ответил дух. — Будь ты проклят, скажи мне где! — крикнул Мако, срываясь на хэйанский. — Это испытание предназначено не для тебя. Другой готовит тебе весьма непростую задачу. Однако, это послужит уроком, который тебе следует выучить, перед тем как продолжить, — сказал дух. — Твоя привязанность даёт тебе силу, но и делает уязвимым. Я не стану делать для тебя исключение, хотя мы и одной крови. — Ты падёшь под моими выстрелами и скажешь мне, где он, — взревел Мако. — Он плачет, взывая к тебе, — ответил дух. Мако услышал голос впереди. Должно быть, это было именно то, о чём говорил призрак. Хакс ошибся, или, возможно, это был вовсе не Хакс. Он слышал, как Хатор слёзно взывает к нему, и открыл огонь по призраку.***
— Ладно, Рыжик, подумай о чём-нибудь раздражающем, — сказал Элео. — Я пытаюсь… Меня всегда учили сохранять спокойствие в таких ситуациях, и это трудно изменить, — ответил Хакс. — Я сейчас в вашем разуме, — сказал Сигурд. — Дважды у вас не получится меня этим одурачить, — проворчал Хакс, тряхнув головой. — Попробуйте что-нибудь ещё. Способное вызвать во мне какое-то настолько сильное чувство, что Сигурд сможет пробить барьер, не напрягаясь. Гаюс настороженно заглянул в коридор, отмечая меткой «Эч» выход Э’Чона. Громадный рыцарь ободряюще погладил макушку его шлема, хотя и сам выглядел встревоженным. Кайло смущённо поглядел на Хакса. Хакс возненавидит его за это… — Хакс, — твёрдо сказал Кайло, приближаясь. И взял генерала за руку. — Давай займёмся сексом. Хакс ярко зарделся, и у него слегка отвисла челюсть. Сигурд схватил его за руку и подтолкнул в проход: — Мы прошли. Я уже чувствую Мако Рена, но он далеко впереди. Хакс чуть отступил: — Кайло… Э-это была хорошая мысль. Не стоило тебя недооценивать. «Я тоже хочу идти вперёд, но… Кайло, с этим правда всё нормально?» «Я идиот, я идиот, я идиот, давайте спасать Мако, я идиот…» «Я запутался, разве это было не для того, чтобы вдохновить нашего мягкорукого генерала освободить дуновение его Тьмы?!» «Сдаётся мне, и да и нет… Босс, это наверняка было наихудшее почти что фальшивое предложение на свете». «Разберёмся с этим потом, просто соберись!» «Когда это закончится, он будет злиться на вас сильнее всего, Магистр Рен… А ведь я чуть его не задушил». «Сигурд, это не помогает!»***
Мако услышал мысли своих братьев и сразу же почувствовал себя дураком. Это был Хакс, в комлинке. Если бы он повернул назад, то потерял бы меньше времени. Он отступил от призрака. — Ты солгал мне. — Я не сказал ничего, что было бы ложью, рыцарь Рен, — спокойно ответил дух. — Похоже, чувства затуманивают твой разум. Мако вновь приблизился к нему. — Что ты сделал с Хатором Реном? — Я не лгал ему, не убивал его. Я говорил с ним, а мои товарищи производили эти шумы. Всё, что постигло его, дело его же рук, — сказал дух. — Собственный наш разум может быть нашим злейшим врагом. Он видит бедствия там, где их нет, и отвергает любые доводы. Тебе это должно быть хорошо известно… — Чудовище… — прохрипел Мако. — Возможно. Но я не понимаю, почему ты тратишь своё время на меня. Ваш сосуд идёт сюда, он грамотен и искусен в бою и дорожит вами гораздо больше, чем думает сам. Вы должны лучше заботиться о нём, — сказал дух. — Некогда у меня был похожий товарищ. Глупо было позволить ей выйти на поле битвы. Мако опустил оружие, как только в памяти его всплыл урок истории, как он думал, давно позабытый. Рыцарь из давно минувших дней, который проводил время между миссиями, обучая свою дочь искусству боя. Их связь была крепка, и, несмотря на нечувствительность дочери к Силе, для отца не было никого дороже её на всём свете. До того дня, когда удача отвернулась от них и дочь была убита. Её отец, охваченный горем, даже не пытался защищаться, когда враги пришли и за ним. — Это не исправит мучительные воспоминания, — медленно сказал Мако, убирая бластер. — И не научит сердце жить со своим горем. Призрак поднял голову. — Быть может… Но ты не был моим учеником в этом, не так ли? — Мако! — позвал Кайло. Он обернулся и увидел, как приближается его Магистр и остальные. Глядя на сосуд, он произнёс: — Генерал, я приношу извинения за своё недоверие. Мне не следовало сомневаться в стойкости вашего разума. За прозрачным визором своего шлема генерал широко раскрыл глаза и покачал головой: — Нет, я должен был… — Теперь спасём мою любовь, а повинимся позже? — предложил Мако. — «Позже» звучит хорошо, — ответил генерал, кивнул и направился назад по коридору. — Остался только один проход. Он должен быть там.***
Внезапно Хатор заметил, что у рыцаря отрублена левая рука. Это сделал он? Если так, то он и не заметил. Он сосредоточился на текущем моменте, на борьбе, выискивая любой способ превозмочь своего противника — то единственное, что отделяло его от Мако. Он слышал голос генерала в комлинке, прикреплённом к воротнику. Его крики и мольбы тоже слабели. Они были ранены, может быть, умирали, а этот проклятый дух не двигался с места. — С дороги! — крикнул Хатор, но его голос был ломким и сиплым. Он чувствовал, как силы покидают его. Он сражался, рубя и кроша, отступая, лишь чтобы выстрелить, когда думал, что это принесёт пользу. Он чувствовал, что его руки будто превращаются в жидкость, но противник и не думал отступать. Он шагнул вперёд, развернулся и загородил своим массивным телом путь. — Дай пройти! — закричал Хатор. — Они умирают! Дай мне пройти! — Подумай о своём задании. Разве это — способ завершить его? — резко спросил призрак. — Я никуда без них не пойду! — возразил Хатор, вновь обрушивая на него свой клинок. Неожиданно голос генерала стих. Хатор услышал, как что-то стукнуло в комлинк, прикреплённый к одежде Хакса. И больше с той стороны не доносилось ни звука. Он отступил и крикнул в комлинк: — Генерал! Генерал, вы ещё там?! Вы меня слышите?! Ничего. Хатор почувствовал, как у него онемели руки. Раньше он уже думал, что потерял всё. Это реально? Это происходило на самом деле? Он повторил тише: — Генерал?! Он вслушивался, но ничего не слышал. Он громко позвал, глядя вперёд: — МАКО?! Ничего. Он испустил дикий, почти нечеловеческий крик. Тело двигалось само по себе. Сначала он полностью опустошил свой бластер. Ни один из зарядов не достиг цели. Дух отразил их. Один из отбитых зарядов попал Хатору между пластин брони, оставив ожог на боку. Он отбросил разряженный бластер и рванулся вперёд с клинком. Он замахивался снова и снова, едва понимая, куда метит. Рыцарь давал ему отпор слишком легко. Вновь и вновь Хатор чувствовал, как его оттесняют, бьют рукоятью меча и пинают ногами. Он замахнулся ещё раз и был отброшен, тяжелый удар ногой пришёлся в бедро и отправил его на землю. Он почувствовал, как подкашиваются колени. Он их потерял? Это всё правда? Он не хотел, чтобы это происходило на самом деле. Это и не казалось настоящим. Ещё менее настоящим, чем тогда, когда его боги оказались ни чем иным, как горящим в космосе газом. Он не хотел, чтобы это было правдой. Он хлопнул рукой по шлему, не в силах сдержать горячие, жгучие слёзы, что покатились под ним по лицу. Не может быть, чтобы они погибли, но он их не слышал, не чувствовал. Он ничего не сумел сделать для них. Он даже не почувствовал, как упал. Он услышал, как ударились об пол его доспехи, и взмолился о том, чтобы ощущения лгали ему. — Ты не можешь даже стоять на ногах… — произнёс призрак с сожалением. — Если ты не в состоянии даже передвигаться самостоятельно, как можешь ты быть рыцарем? Хатор не отвечал. Он пытался как-то обдумать происходящее. Мако погиб? Как? Почему он не оказался сильнее? Быстрее? Они даже не попрощались. И значит, то падение сквозь тьму будет его последним воспоминанием о нём? Значит, вот так всё закончится? — Ты больше не можешь сражаться, не в таком состоянии, — тихо сказал призрак. — Несчастный… Он едва заметил, как рыцарь шагнул вперёд. И услышал, как световой меч загудел в воздухе, приблизившись вплотную к его лицу. Дух отвёл его назад и продолжил: — Значит, это сломило тебя… Я могу ускорить твой конец. У меня нет желания продлевать твои муки или оставлять тебя в живых, когда ты не чувствуешь ничего, кроме страданий. У Хатора голова шла кругом. Все его мысли были о Мако, об их первой встрече, про тот первый раз, когда они по-настоящему заметили друг друга, про долгие ночи вместе, про его привычку ласково касаться губ и его запах, и он попытался осознать, что всё это ушло. Он был с Мако так долго, тот был главной частью его жизни, его первой мыслью при пробуждении и последней перед сном. Он не мог представить свою жизнь без Мако. А генерал… Он только-только начал примиряться со своими чувствами и развивать отношения с Кайло, неужели он тоже погиб? Они оба погибли. Как он мог идти дальше — после всех этих потерь? Он инстинктивно вскинул свой клинок. Световой меч столкнулся с ним прямо у него над головой. Это причиняло боль, всё причиняло боль, как будто неизбывная боль — это всё, что ему осталось до конца его дней. Световой меч отодвинулся и обрушился снова, и тело Хатора отразило удар, двигаясь само по себе. Он взглянул на рыцаря, скрипнул зубами и заставил себя занять более устойчивую позицию, встав на одно колено. Рыцарь вскинул голову: — Я вижу твои мысли. Ты думаешь, что тебе больше незачем жить. Почему бы не прекратить эти муки? Хатор и вправду не знал ответа. Он чувствовал, что умирает, и часть его сердца и разума считала это хорошей мыслью. Уснуть вечным сном, освободиться от боли и потерь, ничего не чувствовать. Но другая его часть отказывалась останавливаться, опускать руки и позволять всему закончиться. Было больно, но тело продолжало двигаться, несмотря на то, что в разуме звучало лишь немое эхо, и он только пытался осознать, что случилось. Ведомый одним инстинктом, он отказывался умирать, и разум был так затуманен, что он даже самому себе не мог объяснить, почему хочет жить. Затем он подумал о Мако. Мако не хотел бы, чтобы он умер. Даже если бы они оба стали призраками и были навсегда вместе, Мако не хотел бы, чтобы он сдался. Только не так. Мако не хотел бы стать причиной, по которой Хатор предпочёл смерть жизни. Генерал, наверное, не простил бы его, если бы он сдался. А рыцари… Что он будет за рыцарь Рен, если остановится? Остальные всё же могли выжить, возможно, они ещё были живы. Если Мако и генерал погибли, то он нужен им. А если погибли и они… Рыцари Рен не могут исчезнуть здесь. Он не может стать последним. Если они все погибли, должны появиться новые рыцари, следующее поколение, и им понадобятся все наставления, какие он в состоянии дать. Это была не та причина, по которой он хотел жить, но всё же — причина. Он чувствовал, что его сердце никогда не исцелится, пока в голове вновь и вновь проносились бесценные воспоминания. Ничего этого у него никогда больше не будет. Даже если бы он смог найти в себе силы полюбить снова, никогда больше не будет никого такого, как Мако, и он сомневался, что когда-нибудь сможет снова почувствовать нечто столь же совершенное. Часть его ныне умерла, и он ничего не мог сделать, чтобы вернуть всё назад, но это был не конец. Он не позволит всему вот так закончиться. Он поднялся на ноги и вытянул руку. Отбросил призрака и медленно двинулся вперёд. — Чувствуешь это? Он снова оттолкнул призрака, а затем, швырнув наземь, прижал к полу, как прижали Гаюса в первом зале. Приблизившись, он остановился в дюйме от маски духа. — Вот сколь глубока моя утрата. А это… Он надавил сильнее, и доспехи рыцаря начали изгибаться. Хатор слушал, как они хлопают и трещат, как пламя костра засушливым летом. — Это — моя ненависть. Броня изогнулась ещё больше, и Хатор нажал изо всех сил. — Больно? Это не сравнится с той болью, что чувствую я. Но надеюсь, это больно. Я хочу, чтобы малая часть моей боли была последним, что ты почувствуешь. Голос призрака был напряжённым и сломленным: — Ты… прошёл… рыцарь Рен… Доспехи полностью поддались, рассыпались и упали на пол. Хатор присмотрелся и узнал на них хэйанские узоры. Так это был рыцарь с Хэйана. Мако часто рассказывал ему, что его семья столетиями пополняла Орден Рен своими представителями. Что его род был наделён Силой… А теперь всё кончено, он погиб. Хатор снова рухнул на колени, скользнул пальцами по доспехам и не почувствовал в них ни жизни, ни какой-либо энергии. Либо дух исчез навсегда, либо сбежал. В любом случае Хатору это было безразлично. — Хатор? Он взглянул на доспехи. — Разве ты со мной ещё не закончил? — Всё хорошо, открой свой разум… — Нет, бога ради, нет… Я закончил с тобой. Ты сказал, что я прошёл, теперь оставь меня. Он почувствовал обнимающие его руки и закричал: — Ты дважды сделал это со мной! Я больше этого не вынесу! Знакомая энергия затопила его. Много времени прошло с тех пор, как он видел Атем, но та жара и суровость обстановки по-прежнему были частью его сущности и его видения мира. Так же, как он знал, генерал любит... любил солнечный свет, и тот был для него высшей степенью отрады, Хатор находил прохладную погоду и свежие цвета самыми успокаивающими и самыми красивыми. Он не видел, но чувствовал это. Розовый, много розового цвета, что осыпается с деревьев и нежными касаниями ложится на его кожу и волосы. Безмятежность зеркального пруда, в котором изящные лучепёрые рыбы плавают кругами, выводя неспешные ровные узоры. Чувство новой жизни, ощущение спокойствия после пережитого горя вздымается вокруг и охватывает его целиком. Миг безраздельного покоя, который, как он думал, ему не суждено было пережить снова. — Ты настоящий? — тихо спросил Хатор. «Цвет розовых сакур хэйанские звёзды затмят, И молот кузнечный умолкнет над сталью поющей. Владенья и кровь моих предков в далёкой системе лежат, И стрёкот цикад не услышать мне ночью беззвучной. Со светлой печалью припомню те милые дни, Открылся мне мир незнакомых видений, столь дивных. Я место покоя и дух безмятежный сменил На участь скитальца, чья доля — походы и битвы. Но, дом свой покинув, я больше не буду грустить. Мой разум и сердце живут упованьем одним, С дражайшим Хатором бок о бок по свету бродить. Не нужен Хэйан мне, мой дом — рядом с ним». Это был первый сонет Мако, тщательно переписанный и переделанный, когда он пытался освоить стиль иноземной поэзии. Хатор тотчас же его узнал и обернулся, чтобы крепко схватить другого рыцаря: — Я не знаю, смогу ли выдержать это снова… дважды… я чувствую, будто дважды тебя потерял… Мако ничего не ответил, крепко его обнимая. Элео пнул искорёженную броню: — Срань господня, принцесса, напомни мне не связываться с тобой, когда ты не в духе… Мысленно он добавил: «Ты в порядке?» «Я… не знаю… Я не знаю…» Гаюс подошёл и осторожно положил руку ему на плечо. «Ты можешь встать?» «Всё словно резиновое…» Элео поглядел на отброшенный бластер Хатора: — У тебя закончилась плазма. Уверен, у нас найдутся запасные обоймы. — Я… Думаю, я не смогу двигаться какое-то время, — тихо сказал Хатор. Он почувствовал руку Сигурда у себя на другом плече, тот произнёс: — Больные мышцы можно исцелить, и пока мы станем делать всё возможное для твоего духа, за тобой решающее слово — можно ли восстановить его или нет. Он ощутил, как что-то холодное прошило его насквозь. Сигурд всегда напоминал ему о чём-то прохладном и остром, и хотя обычно ему такое не нравилось, по какой-то причине Сигурд никогда его не беспокоил. Хатор потянулся к руке Гаюса и сжал её, едва лишь чувства начали возвращаться к его конечностям. — Мы можем пока помочь тебе идти, — сказал Кайло, осторожно приближаясь. — Или, может быть, нам стоит подождать. — Нет, не дадим ему лишнего времени, — быстро сказал Хатор. — Они становятся умнее, более жестокими. Мы не можем и дальше предоставлять им сведения и возможности. — Я могу помочь понести, — сказал Э’Чон, на этот раз тихо. — Где генерал? — спросил Хатор и крепче вцепился в Мако. — Не говори, что они… — Со мной всё прекрасно, — отозвался рыжеволосый мужчина откуда-то издали. — Простите… Я не мог это предотвратить… — Да и как вы могли это сделать? — спросил Хатор, с облегчением услышав его голос и зная теперь, что он невредим. — Он… Я пытался связаться с вами через комлинк. Призрак предложил мне возможность поговорить с вами, если я соглашусь уйти с ним… — тихо произнёс Хакс. — Не думаю, что он бы это позволил, — сказал Элео. Хатор чувствовал, как другой рыцарь просеивает его воспоминания. — Он не… Он не лгал нам, но и всей правды не говорил. Если всё это с самого начала предназначалось для Хатора, дух мог сделать что-нибудь такого типа: разрешил бы сказать то, что ты собирался, а потом дал бы другому призраку занять твоё место. — Но… — начал Хакс и сделал паузу. — Если ты так говоришь… «Я не хочу, чтобы нас снова разделили, я не знаю, как это выдержать…» — звонко произнёс Гаюс. — Постарайся не думать об этом… они слушают, — предупредил Сигурд. — Ты уверен, что в состоянии передвигаться? — спросил Кайло. — Да, идёмте… Не хочу оставаться в этом месте дольше, чем нужно, — согласился Хатор. — Мако… Тебе придётся его отпустить. Пусть пока его возьмёт Э’Чон, — спокойно сказал Кайло. — Своими собственными руками чувствовать его гораздо приятнее, — ответил Мако. — Я знаю, но Э’Чону нужно будет нести его какое-то время, — сказал Кайло. — Он будет рядом при этом, ты сможешь его чувствовать. «Я буду здесь, любимый…» «Я знаю, но всё же…» «Со мной всё будет хорошо… Почитаешь мне снова мой сонет? Так долго, как только сможешь». «Покуда у меня есть мысли, которыми я могу делиться, все они в твоём распоряжении».