Восемь как один

Было бы странно ожидать, что форсъюзер, приверженный Тёмной стороне Силы, не столкнётся с чем-то подобным. Раньше Кайло избегал этого с Э'Чоном. В прагматизме Сигурда и Элео можно было не сомневаться, Хатор много лет назад примирился с необходимостью убивать при любых обстоятельствах, а Мако и Гаюс, несмотря на то, что не любили этого, оба поражали цели по его приказу. Э'Чон был другим. Увидев его воспоминания, Кайло не хотел причинять своему рыцарю дополнительную боль. И в Э'Чоне было нечто такое, какой-то Свет, которому претило сражаться нечестно, и он отказывался это делать. Конечно, бывали дни, когда Кайло старался сохранить этот Свет нетронутым, для собственного душевного спокойствия. Рыцари Рен не принадлежали одной только Тьме, и у каждого из них было что-то, что оставляло в них толику Света. Кайло пытался это сберечь. Таково было желание их повелителя, но на более личном уровне это дарило Кайло чувство комфорта. Свет был близок и знаком, его зов часто казался жутким и нежеланным, но всё же имелось то, что необъяснимо к нему влекло. Целью этого испытания наверняка было заставить Свет в Э'Чоне поколебаться. Кайло надеялся, что этого не хватит, чтобы погасить его целиком. Он слышал мысли огромного рыцаря, когда тот опустился на колени рядом с Хаксом. Он знал, что ему нужно через это пройти. Если он этого не сделает, они провалят свою миссию, а Хаксу придётся дольше страдать. Кайло чувствовал волосы генерала под перчаткой Э'Чона и ощутил утешение, которое получил Э'Чон от этого прикосновения, словно тот успокоения ради гладил котёнка или щенка. Кайло чувствовал любовь, которую его рыцарь испытывал к Хаксу, восхищение, а также непреодолимое желание его защитить. Несмотря на проявленные Хаксом способности, Э'Чон всё ещё склонялся к мысли, что Хакс был маленьким, более хрупким, чем рыцари, и нуждался в опеке. Тишину нарушил внезапный звук — кашель. Кайло чувствовал, как он проходит через рот и руку Элео, который пытался сдержать приступ. Кайло слышал, как у этого рыцаря тоже начинают проявляться симптомы; голова Элео налилась тяжестью, а мысли начали путаться. Несколько мгновений спустя ему стало неуютно в собственных доспехах. — Элео? — позвал Кайло, хотя прекрасно понимал, что происходит. — Да это просто насморк, — добродушно солгал рыцарь. — Не просто. Тебе лучше лечь, пока не упал, — сказал Сигурд. — Верняк, дедуля, я даже позволю тебе почитать мне сказку на ночь, — сказал рыцарь, стараясь изобразить веселье. Ему было страшно. Кайло слышал его мысли, попытки оценить по состоянию Хакса, насколько сильно болезнь поразит его самого. Хатор сглотнул. Его горло сжалось, но он остался спокоен, сел у стены и незаметно отсоединился от остальных, притворившись, что отдыхает. Однако Кайло удалось поймать его последние мысли. Он тоже был заражён, но решил сохранять спокойствие ради Э'Чона, не желая принуждать его действовать, пока тот не был готов совершить свой шаг во Тьму. Мако, видимо, тоже это почувствовал, вернулся к Хатору и сел рядом с ним. Кайло ощутил, как тот скользнул своей рукой в руку Мако и сжал её, этим жестом выразив свой страх и ожидание грядущих недомогания и боли. Гаюс посмотрел на тела за разломом. На той стороне два из них начали шевелиться, подергиваясь и приходя в сознание. Он стоял, сжимая свой бластер и ожидая неизбежного. Всё, что Кайло ощущал в каждом, это жуткое осознание неизбежности. В каждом, за исключением призрака — Кайло всё ещё чувствовал, что тот медлит, наблюдая и выжидая. Несмотря ни на что, Кайло не мог уловить какого-либо злого умысла. Дух превосходно устроил своё испытание, и единственный из них, кто мог бы придумать стратегию для выхода из положения, был вне игры. Продуманный, точный расчёт, словно создавать испытания было для него обычной рутинной работой, которая уже давно надоела. Это была отстранённость. Поскольку дух завершил своё задание и довёл его до желаемого уровня, он чувствовал себя спокойно. Он не был заинтересован в пытках, хотя, если Кайло правильно его понимал, был не прочь принудить испытуемого к действию, чтобы тот совершил задуманное и покончил с этим. «Верно, Магистр Рен. Вы достаточно выдающийся экземпляр. Постыдно, что вы не отдаёте себя Тьме полностью. Вы стали бы ещё сильнее, подобно стихии природы». Он не мог. Его повелитель приказал ему не делать этого. Хотя он солгал бы, утверждая, что малая его частичка всё ещё не цепляется за Свет, как Э'Чон держался за Свет внутри себя. Кайло посмотрел на своего рыцаря. Он не нуждался в их связи, чтобы видеть, как чувства отчётливо проступают на его лице. Э'Чон боролся сам с собой. Его братья и генерал страдали, поскольку он бездействовал, а начав действовать, вынужден был бы сделать то, что всегда считал поступком более чем отвратительным. Ему приходилось выбирать между братьями и честью, и необходимость решать разрывала его изнутри. «Я понимаю», — Кайло мысленно направил ему столько утешения и облегчения, сколько мог. Он направил ему собственное мучительное ощущение конфликта, чтобы Э'Чон знал, что в этом не одинок, что среди них есть и ещё один, кто постоянно борется сам с собой. Он направил ему извинения за то, что не подготовил своего рыцаря надлежащим образом, из-за чего испытание оказалось для него таким трудным. — Если бы не это, они нашли бы другой способ нас мучить, — пугающе тихо проговорил большой рыцарь, делая всё возможное, чтобы облегчить страдания Хакса. Он прижал холодную пластину доспехов на тыльной стороне ладони ко лбу генерала, надеясь, что это поможет сбить жар. Хакс поднял на него взгляд. Он казался сейчас таким далёким от них. Кайло мог слышать его помыслы, мешанину бессвязных и спутанных мыслей. Хакс начинал думать о чём-то одном и вдруг хватался за другое, и так снова и снова, не в силах сосредоточиться ни на чём. Это было так непохоже на его обычный упорядоченный, аналитический и рациональный способ мышления, что Кайло едва его узнавал. Кайло потянулся к Гаюсу: «Я… я действительно не знаю, что сказать, и могу ли я вообще сказать что-нибудь, что поможет». «Не думаю, что такое есть… Я пытаюсь что-то придумать, но… Ненавижу это место. Как же я его ненавижу. Не могу вынести то, что оно делает со всеми нами. С чего бы нашему повелителю приказывать делать такое? Ты думаешь… может быть, он не знал?» Трудно было поверить, что существовало то, чего их повелитель не знал, и всё же никто из них не хотел верить, что он наслаждался, глядя на их мучения. Этому была причина, им следовало оттачивать свои способности в Тёмной стороне Силы. Это был самый эффективный способ, и всё же… Гаюс был прав. Кайло ненавидел это место. Он ненавидел то, что оно сделало с его рыцарями и с Хаксом. Если бы только он мог использовать эту ненависть, чтобы стать сильнее, защитить каждого из них от всех этих беспрестанных атак. «Если бы я мог… — донеслись до него мысли Гаюса, который использовал связь Кайло со всеми, чтобы передать свои слова. — Я сделал бы это для тебя, большой брат. У меня достанет бесчестья на нас обоих. Если бы мне было позволено, я сделал бы это, чтобы тебе не пришлось». «…» «Простите… Просто пытаюсь немного отдохнуть…» «Хатор?» «Дражайший из братьев?» «Извините, это эгоистично с моей стороны. Э'Чон, милый, я постараюсь не уснуть». «Нет, отдохни, если нужно». «Нет, я не хотел…» «Лучше спать, чем бодрствовать, когда эта немочь берёт над тобой власть. Отдохни, если есть необходимость, брат». Когда Хатор задремал, подал голос Элео: «Я тоже немного отдохну. Я встану через минуту, мне надо только немного подремать». «Я дам тебе несколько минут, Элео Рен. Я разбужу тебя, если понадобится». «Хе-хе… Я не против, чтобы дедуля меня растормошил, но предпочёл бы горячую рыжую штучку с дымящейся чашкой кафа». «Вижу, ты уже начал грезить наяву…» Элео держался бодро, пока не отсоединился, но в последний миг Кайло почувствовал его тщательно замаскированную боль. Перед тем, как его восприятие изменилось и он потерял сознание, Кайло ощутил ломоту и боль в теле и тяжесть в голове. Ещё сильнее он чувствовал это в Хаторе, которому были незнакомы такие ощущения, и потребовалось время, чтобы понять, что происходит. Оба рыцаря отключились, а два тела на той стороне начали шевелиться. «А вот и они», — предупредил Кайло. «Они не ступят за разлом!» «Сигурд, пригляди за Хатором и Элео. Я хочу, чтобы Мако и Гаюс стояли на страже. Не хочу, чтобы они вообще оказались на этой стороне. Перебейте их как можно скорее». «Понял». «Лечу немедля». «Э'Чон… Мне сложно тебя прочесть». «Если я этого не сделаю, мы все погибнем». «Нет, этого не будет. Если до этого дойдёт… мы отступим назад. Попробуем ещё раз. Нам было поручено бросить вызов Живому Храму. Нет смысла преодолевать всё это, чтобы выйти отсюда сломленными». «Тогда остальные пострадали зря». Одно из тел внезапно бросилось к обрыву. Мако и Гаюс стреляли в него, но оно было быстрым. Туловище его неестественно изогнулось, словно у насекомого, когда оно взобралось на стену зала. Оба рыцаря палили в цель, но это тело, это существо, не собиралось останавливаться. Оно достигло разлома и уже там, наконец, упало, бросившись прямо в бездну. Кайло уловил что-то краем глаза Сигурда. «Мако! Второй!» Мако хватило времени, чтобы обернуться, прежде чем второе тело кинулось на него, срывая маску. Сердце Кайло замерло, когда ушами Мако он услышал красноречивое шипение отключившейся маски. Гаюс стремительно выхватил клинок и рубил, пока оно не перестало двигаться, а Мако произнёс, дрожа: «Я смиренно прошу прощения, добрый магистр. Он подошёл так близко… Похоже, мой страх не оставил меня полностью». «Мако, твоя маска…» «Да, она выскочила из своего привычного крепления». Мако потянулся к шлему, и Кайло почувствовал, как трясутся его руки. Он пытался скрыть свои эмоции, сосредоточившись на клаустрофобии, надеясь, что Э'Чон раньше почувствует это, чем страх заразиться болезнью, витающей в воздухе. Мако закончил закреплять маску на шлеме, чтобы снова обрести некую уверенность. — Кайло? — позвал Хакс. Его глаза были закрыты, а веки тяжелы; он потянулся и схватил Кайло за одежду. — Я все ещё здесь… — тихо сказал Кайло, взяв Хакса за руку в попытке заверить, что он никуда не ушёл. — Что происходит? — простонал тот. — Мы уничтожили трёх врагов. Осталось пять, — сказал Кайло. — Это… что происходит со мной? — уточнил Хакс. — Это испытание. Здесь что-то в воздухе… Думаю, это значит, что надо дать тебе маску, — высказал предложение Кайло. — Взрыв… солдаты… маски фильтруют мусор… токсины… — бормотал Хакс. Кайло попытался отследить мысли генерала, но они по-прежнему были спутаны, он наполовину сосредоточился на насущных проблемах, а его разум блуждал в поисках конструктивных недостатков шлемов штурмовиков. — Тебе нужно поспать, Хакс… — тихо сказал Кайло. — Я не могу… я нужен… миссия… — тот метался в бреду. — Всё в порядке, мы побеждаем. Просто поспи, когда ты проснёшься, всё уже закончится, — сказал Кайло, поднимая руку. — Сейчас ты уснёшь. Хакс со стоном мотнул головой. Похоже было, что внушение не работает на слабых или рассеянных умах. Хакс был слишком рассредоточен, чтобы быть восприимчивым к влиянию Силы. Кайло не мог ухватить достаточную часть его разума, чтобы заставить Хакса подчиниться команде. Что ж, если это не сработало… — Хакс, сейчас я собираюсь тебя усыпить, — сказал Кайло. — Ты слишком много ночей не спал. Ты у себя в каюте, и теперь я собираюсь уложить тебя в постель. Хакс сосредоточился на его словах и в своём горячечном состоянии им поверил. В воображении Хакса Кайло теперь мог видеть каюту генерала, в особенности его постель, подушки, ощущать, что на него накинуто одеяло. — Вот так, ты устал, очень устал. Кайло взмахнул рукой, и Хакс обмяк в его объятиях. Кайло осторожно отошёл от него, оставив его лежать на полу. Учитывая, что Мако скоро выйдет из строя, им понадобятся все, кто будет в состоянии стоять на ногах, чтобы защитить упавших. Скоро останутся только Сигурд, Гаюс, Э'Чон и он сам. «Я не могу позволить их страданиям пропасть понапрасну…» «Э'Чон… Я не стану приказывать тебе это делать. Я чувствую, что с тобой происходит. Этот конфликт… он так похож на мой собственный. Никто из вас никогда не просил меня полностью порвать со Светом. Я не буду просить моих рыцарей о том, чего не в силах сделать сам». «Глубочайшие извинения… как будто пелена тяжёлого песка глаза мне застилает…» «Спи, если нужно, Мако Рен. Я чувствую, что боль слабеет во время сна». Она слабела, но оставалась. Кайло не мог сейчас ощущать всё через нервные окончания своих рыцарей, но Хатор и Элео стонали и метались во сне. Только Хакс, Силой погружённый в подобный смерти сон, лежал неподвижно. Кайло решил сделать с остальными то же самое. Погрузить их в глубокий сон, пока боль не исчезнет. Он заглянул в разум Хакса, гадая, унёс ли более глубокий сон всю боль. Он уловил… кошмары. Яркие, живые, вызванные лихорадкой, усиливающие обычную тревожность генерала. Хакс бежал, карабкался куда-то. Ему нужно было что-то спасти, но он не мог вспомнить, что именно. Звучал сигнал тревоги, он прорывался сквозь толпу охваченных паникой офицеров и солдат, на бегу разыскивая что-то. Каждый раз, когда Хакс думал, что нашёл, она исчезала… собака. Он искал собаку? Что бы это ни значило, возможно, Сила и устранила физические муки, но сон принёс в сознание Хакса ужасы из воображения. Рядом с Хатором, который спал, прислонившись к стене, сидел Мако и ждал, когда лихорадка охватит и его. Ожидая, сжимал он руку лежавшего без сознания рыцаря… — Нет, я закончу, прежде чем до этого дойдет… Я должен был сделать это с самого начала. Э'Чон шагнул вперёд и посмотрел на ту сторону разлома. Одно из тел заворочалось, а Мако начал дышать тяжело и сипло. Кайло видел образы, мелькавшие в голове Э'Чона. Отряды, вернувшиеся с набегов; их рассказы о том, что они сделали; набег отряда из другого племени; великая бойня, когда всех, кто был слишком слаб, чтобы двигаться, перебили прямо в постелях. Он помнил, как вынужден был бросить тех, кто не мог идти, потому что был не в силах отступить и нести больных. Кайло чувствовал боль Э'Чона, когда ему пришлось покинуть родной мир, что когда-то был домом для многих племён и народов, а ныне стал бледной тенью былого и, словно зрелый плод, достался чужакам. Он помнил боль, когда медленно, один за другим, умирали последние члены его клана, когда он остался в одиночестве, и ему пришлось самому заботиться о себе, и он стал наёмником, скитающимся с планеты на планету… Кайло не хотел, чтобы Э'Чон делал это, но чувствовал в сердце рыцаря, что Э'Чон никогда не простит себя, если сейчас отступит. Его стыд за то, что сдался, когда его братья оставались сильными, за то, что Хакс, Элео, Хатор и Мако страдали, когда он должен был действовать… «Но они не будут это видеть так! – звонко запротестовал Гаюс. – Они не… они всё поймут. Мы все понимаем. Мы чувствуем боль. Ты… это не делает тебя чудовищем… мы все знаем, что с тобой происходит». Э'Чон положил руку на голову Гаюсу, похлопал его по шлему и перепрыгнул через разлом. Кайло почувствовал, как лицо его рыцаря исказилось гримасой, и дыхание ускорилось, когда он задумался о жизнях, которые собрался отнять. Это не было похоже на прежние битвы, в которых рыцарь сражался, когда противник, будучи в добром здравии, превозмогал его либо отступал. У этих тел не было выбора, не было шансов, они могли только лежать здесь и принимать свою судьбу. Чувствовали ли они боль? Разумны ли они? Понимали ли они, что происходит? Он подошёл к телу, которое подрагивало, медленно набирая силу, которую терял Мако. Оно начало сопротивляться, и это облегчило ситуацию. От того, что оно пыталось его убить, было легче. Оно хотело сразиться с ним, и Э'Чон предоставил ему финальную схватку. Оно рванулось к нему изо всех своих сил, и Э'Чон обрушил свой клинок, перерубив противнику шею. Тело тут же замерло, и остались последние четыре создания, безжизненно распластавшиеся на полу. Э'Чон приблизился к одному из них. Оно лежало и дышало с трудом, нос его был покрыт коркой, глаза остекленели. Оно не могло сражаться, не могло бежать. Э'Чон занёс клинок и остановился. Оно было так беспомощно, беспомощно, как многие другие перед тем, как их убили, и ради чего? Земли? Вещей, сокрытых в земле? В понимании Э'Чона всё это было напрасно. Всё это противостояние, подстрекаемое чужаками, превратившееся затем в жестокий геноцид и захват, всё ощущалось таким горьким и бессмысленным… Он пытался убедить себя, что теперь ситуация изменилась, напомнил себе о том, что пережили его братья. Гаюс, придавленный к земле, Сигурд, чей дух едва не вырвали из тела, потеря Хатора, страх Мако, тревоги Элео, и если сейчас он повернёт назад, выйдет, что они сражались зря. А теперь, когда четверо его добрых друзей из-за него лежали без сил, он не мог позволить, чтобы они страдали напрасно. Они не могут повернуть назад, его путь был ясен. Он сделает это быстро. Если это существо обладало сознанием, он покончит с ним немедля. Он не позволит страданиям и тревоге продлиться. Да… он прекращал страдания. И своих братьев, и этих существ. Это была не битва, но акт милосердия. Э'Чон почти убедил себя в этом и обрушил свой клинок. Кайло почувствовал, как его рыцарь похолодел. Когда тяжесть его поступка навалилась на него, его тело задрожало. Безоружное, распростёртое перед ним существо… он только что убил… погубил… погубил… он был убийцей. Это была не битва… убийство… он убил… «Проходите». Голос духа разнёсся по залу, безжизненный и равнодушный. Э'Чон вздрогнул от его звука и от безразличия, которое в нём слышалось. Знал ли дух, что сделал с ним? Мог ли он чувствовать, что это место делало с его разумом? Остальные тела исчезли, и Мако произнёс: — Стало… теплее… Гаюс бросился вперёд: «Э'Чон! Э'Чон, это… это не твоя вина. Это место заставило тебя… и-и… и кроме того, они даже не были живыми, это не взаправду. Ты видел, как они исчезли… Э'Чон… не надо… не думай о себе так, ты не… ты не такой…» Мысли Гаюса стихли, когда огромный рыцарь, сгорбившийся и опустившийся на землю, поднял голову и взглянул на него. Э'Чон глядел на младшего брата, но был слишком подавлен стыдом, чтобы говорить. Сквозь двойные фильтры его маски прорвался звук. Бессловесный тихий всхлип, когда он попытался и не смог сдержать слёзы. Сердце Кайло разбилось вместе с сердцем его брата, когда Э'Чон обвил Гаюса обеими руками. Кайло зарычал. Это место издевалось над ними. Оно угрожало Хаксу, оно терзало его рыцарей и искажало их разумы. Он собирался заставить его заплатить. Он собирался уничтожить всё, что бы ни явил ему Храм. Он собирался положить этому конец. Если у этого места есть жизнь, он её отберёт. Храм заплатит за это и за всё остальное. — Будите тех двоих, — прорычал Кайло Мако и Сигурду, опустившись на колени возле Хакса. Он поднял лежащего без сознания генерала и закинул себе на плечи. — Магистр? — спросил Сигурд, широко распахнув глаза, когда почуял истекающий из Кайло гнев, опасный и безудержный. Кайло рыкнул: — Я покончу с этим! Немедленно!