Восемь как один

Когда Хакс наконец овладел собой, он ощутил унижение. Сколько раз за день он терял контроль и начинал рыдать, как ребёнок? На этот раз не произошло ничего плохого. Сигурд пытался быть с ним милым, а он разревелся, как младенец. Он и чувствовал себя бесполезным ребёнком, не годным ни на что, кроме как плакать и изводить под ноль всё время и усилия окружающих. Он невнятно извинился и покинул купальню, прежде чем его смогли остановить. Он даже не стал тратить время на то, чтобы как следует вытереться. Он так торопился, что забыл, что с собой у него только грязная одежда. Оглядевшись, он заметил ещё один халат и понял, что здесь, возможно, рыцари их и взяли, либо кто-то из них оказался достаточно предусмотрительным, чтобы положить его здесь для Хакса. Гаюс… Пожалуй, это был Гаюс. Казалось, он хотел что-то сказать, и он был одним из самых сложных для понимания рыцарей. Хакс завернулся в халат и собрал свою одежду в узел, стараясь не уронить и не потерять монету, которую нашёл в кармане. Он всё ещё не осознавал, что чувствует по этому поводу. Несомненно, он это заслужил. Пережив такой мучительный опыт, было бы ужасно не получить взамен ничего, кроме душевных ран и унижений. Однако сам вид этой вещи тревожил Хакса. Она напоминала о всех тех ужасных вещах, которые он сделал, и Хакс подумывал, не в этом ли и состоял смысл. Раньше ему казалось странным, что так мало бросивших вызов Храму претендентов делали снимки своего приза после испытаний. Теперь, пройдя через это и сознавая, что с трудом может на него смотреть, не вспоминая о пережитой травме, Хакс понял. Должно быть, так было задумано. Духи не хотели, чтобы их уроки были легко забыты. Хакс также задавался вопросом, что именно он должен был извлечь из пережитого. Если это было нечто вроде «быть самим собой», то это явилось бы ужасно жестоким поворотом для такого обычно поднимающего настроение урока. Он не был самим собой, тот, кем он был, не мог бы справиться со своими обязанностями. Ему нужно было себя изменить. Ему следовало использовать все доступные средства, чтобы стать совершенным. Что он мог бы получить с того, что был собой? Вспоминая постоянные разглагольствования Сигурда о том, как исполнять веления Тьмы и поступать естественным образом, Хакс догадался, что духи, должно быть, распознали его проблему с коррекцией. Она была неестественной, даже если ему казалось, что это сделано к лучшему. Духи в порыве самодовольного благочестия решили, что должны взять дело в свои руки и обеспечить большее соответствие Хакса своим идеалам. Он побрёл назад в свою комнату и бросил там узел с одеждой на пол. Не стоило ему выходить. Надо было остаться здесь и не беспокоиться о ванне. Он чувствовал себя опустошенным и мерзким. Снова улёгшись, он полностью отдался злости и тоске. Он действительно ничего не понимал. Менее получаса назад он мог поклясться, что ему стало лучше, а теперь это всё ушло. Хакс свернулся калачиком. Как он стал таким жалким? Он этого не хотел. Не хотел этих воспоминаний. Не хотел быть убийцей. Он хотел всего лишь помочь… вот и всё, чего он когда-либо хотел. Он полагал, что это желание никогда его не покидало, он всё ещё чувствовал, что мог бы спасти галактику, если бы только смог её контролировать, но… он не мог припомнить, чтобы когда-то хотел убивать кого-нибудь, особенно своих товарищей по учёбе, или учителей, или… Он задавался вопросом, почему его отец заставлял его это делать. Хакс вспомнил, что когда возглавил Орден и пересмотрел протокол обучения, то быстро исключил убийство из требований, наряду с тренировками, требующими убийства животных. По его мнению, в то время это представляло собой расточительство. Зачем одним перспективным кадетам убивать других перспективных кадетов, когда Ордену нужны все человеческие ресурсы, какие можно получить? Почему они должны убивать своих питомцев, когда известно, что есть чёткая связь между психическими расстройствами и теми, кто выполняет подобные приказы? И всё же… его отец делал это. Он не ограничился Хаксом. Он должен был заметить влияние, которое оказывали испытания на их объекты. Если обучение не создавало способных солдат, почему он продолжал? Хакс знал ответ, но он ему не нравился. Его отец… мучил его… Преднамеренно и без цели. Хакс обхватил ладонями плечи. Он чувствовал себя усталым и больным. Он так устал… «Хакс». Он даже не стал возмущаться, когда его потревожил голос, внезапно прозвучавший в голове. «Я знаю, ты это ненавидишь, но ты не говоришь по-хэйански, поэтому я не был уверен, поймешь ли ты посыльного. Ты можешь прийти ко мне? Пожалуйста?» Хакс закрыл глаза, и его мысли сами собой сложились в обречённое: «Я не могу…» «Пожалуйста. Ты мне нужен. Мне нужна помощь». Это была очевидная уловка. Если бы он нуждался в чьей-либо помощи, он мог бы легко позвать любого из рыцарей, и они бы пришли. Он был не единственным, кто мог помочь. Имея доступ к языковым способностям Мако, Кайло мог, пожалуй, позвать сколько угодно слуг, чтобы ему помогли. Честно говоря, Хакс был не нужен. Тот факт, что Кайло звал именно его, означал одно из двух. Либо Кайло хотел его видеть, либо хотел, чтобы Хакс вырвался из своего уныния. Рыцари упоминали, что его настроение может изменить то, как Сила текла через него, и от этого, похоже, менялась окраска того мистического пейзажа, который был виден только им. Вероятно, он создавал им неудобства, наполняя пространство негативными чувствами и энергией. И это могло быть со стороны Кайло деликатным способом попросить его контролировать своё настроение. С некоторым усилием он поднялся на ноги. Кайло был где-то в другой комнате, но он точно не знал, где именно. Не знал, как туда добраться, если кто-нибудь не покажет… «Повернись, пройди немного по коридору, вторая дверь справа». …или Кайло не скажет ему телепатически. Хакс вздохнул, раздвинул двери и пошёл, следуя указаниям о том, как добраться до комнаты Кайло. Ступая по панелям пола, он слушал, как они скрипят под его босыми ногами. Он вошёл в комнату Кайло без стука. Рыцарь более или менее присутствовал в его голове и ожидал его, поэтому стучать не было никакого смысла. Кайло лежал на спине, опираясь на несколько подушек в углу, на животе у него стояла коробка. Приблизившись, Хакс слегка изогнул бровь. — Мако упоминал, что здесь есть животное, очень популярное при дворе, поэтому их разводят в огромном количестве, — сказал Кайло. Хакс почувствовал, как кровь отхлынула от конечностей при упоминании животных. Пока Кайло молчал, а Хакс не отвечал, ему было слышно какое-то движение, топот мягких лапок и царапанье. Он не видел животных вблизи с тех пор, как… Кайло поднял глаза, казалось, понимая, какой эффект произвели маленькие зверьки у него в коробке. Он немного её передвинул и неловко продолжил: — Им нужно двигаться… Ты мог бы помочь мне присмотреть за ними? — Зачем, Рен? — резко спросил Хакс. — Мако нужно, чтобы кто-то засунул их в мешок? Бросил их в горячий источник, чтобы они могли позаниматься плаванием? Глаза Кайло чуть расширились при этих словах: — Нет… Хакс, мы не имели в виду… — Потому что это всё, на что я гожусь! — крикнул Хакс, безразличный к тому, что стены вокруг из тонкой бумаги. — Духи были правы! Я не то средоточие заботы и любви, которое вы искали! Я уничтожаю всё, к чему прикасаюсь! Существа в коробке перестали двигаться из-за шума, и Хакс ощутил… Он ощутил вину, услышав это. Он тряхнул головой, и его охватило некое подобие мстительности. Ему было больно, и он хотел, чтобы другим было так же больно, если не хуже. Вот и хорошо. Он уже был монстром. Он вполне мог наслаждаться, зная, что эти маленькие, беззащитные существа страдают. Он ещё не был полностью таким, но… чувствовал, что должен стать. — Хакс… мы знаем, что ты не монстр, — сказал Кайло. — Я такой и есть! Как ты можешь смотреть на меня и видеть кого-то, кроме бессердечного человека?! — выкрикнул Хакс. — Ты знаешь, что я сделал! Ты знаешь, что я создаю! Я… Я просто чудовище. — Нет, ты не такой, — сказал Кайло твёрдо, почти сердито. — Если ты монстр, то и я тоже, и Э'Чон, и Сигурд, и Элео, и Мако, и Хатор, и даже Гаюс. Ты не единственный, кто делал ужасные вещи, которые тебе делать не хотелось. Хакс покачал головой: — Более сильный человек сказал бы «нет». Избежал бы этого… Ни за что не взял бы этот проклятый бластер… — И умер бы, — заметил Кайло, — умер или ещё хуже. Ты ведёшь войну, Хакс. Никто не выходит из войн с чистыми руками. Даже самые добрые, любящие люди марают руки в крови. — И от этого всё становится в порядке, — прорычал Хакс, — это всё оправдывает. — У меня нет ответа, и в любом случае я не думаю, что ты действительно хочешь получить ответ прямо сейчас, — заметил Кайло. — Ты не хочешь, чтобы я трогал то, что в коробке, что бы там ни было, — наконец сказал Хакс. — Тебе не обязательно их трогать, но я их выпускаю, — сказал Кайло. Прежде чем Хакс успел развернуться на каблуках и уйти, Кайло сунул руку в коробку. Он достал серый комочек меха и опустил его на пол. Очевидно, это было очень юное создание, которое двинулось вперёд, оступаясь и высоко поднимая хвост для равновесия. Кайло снова и снова запускал руку в коробку, пока снаружи не оказалось полдюжины крохотных существ, мягко топающих по плетёным циновкам пола. Хакс взглянул на Кайло: — Думаю, что это самое безвкусное из всего, что ты когда-либо делал. — Тогда уходи, — сказал Кайло. — Я не принуждаю тебя оставаться. — Ты совершенно бессердечен, Рен, — прорычал Хакс, развернулся и захлопнул за собой тонкую дверь.

***

«Он не называл меня Реном уже… это было давно…» «Я прошу прощения, милый магистр». «Нет, я знаю, что ты пытался сделать, Мако. Я тоже думал, что это поможет». «Так… что же нам делать? Он не будет принимать препараты, он не хочет проходить лечение… Я действительно считаю, что коррекция — плохая идея, но это единственное решение, которое его устраивает». «Мне это тоже не нравится, Гаюс, но… это его выбор. Мы не можем его заставлять». «Разве мы не можем ничего сделать? Я имею в виду что-то, что встряхнуло бы его и вернуло ему здравомыслие». «Генерал родом с Арканиса. Из его анекдотов я уловил, что большая часть его социального взаимодействия связана со "встряской"». «Возможно, это обобщение, но… как ни странно, он мог бы откликнуться на то, что кто-нибудь в буквальном смысле вытряхнет его из уныния». «Давайте попробуем его не трясти». «Но я хочу сразиться с печалью!» «Эй, эй, громкость, здоровяк». «Я чувствую, должно быть что-то, что мы можем попробовать, но... он не хочет говорить, он не хочет ничего, что мы пробовали предложить. Я и правда думал, что идея Мако сработает». «Твоя вера оживляет мою утомлённую душу, брат моего сердца». «Это был рискованный шаг, мы знали, что будет такая возможность. Котята всё ещё в вашей… А, подождите, я чувствую, как один из них кусает вас за ногу, Магистр Рен». «Да, ой…» «…» «Ребята, хотите прийти и погладить их?» «Лишь потому, что генералу, похоже, не нужна компания». «Как ты думаешь… может быть, если мы будем ждать его достаточно долго, он к нам присоединится?» «Я… я правда не могу сказать, Гаюс. Я не знаю, как предсказать его поведение, когда он в таком состоянии».

***

Хакс сидел в углу и чувствовал ярость. Он не понимал, чего хочет. Он оставил дверь открытой, чтобы кто-то заметил его и пришёл… Но он хотел, чтобы кто-нибудь пришёл только для того, чтобы ему было на кого кричать. Он знал, что кричать — неправильно, и он бы чувствовал себя ужасно, если бы накричал на любого из рыцарей, но всё равно ждал, когда кто-то придёт, чтобы покричать на него? Это не имело смысла. Вообще никакого смысла. У него едва начало получаться контролировать свои слёзы. Он почти ощущал, что слишком зол сейчас, чтобы плакать. Он свернулся клубочком, обхватив руками колени и кипя от испытываемой злобы. Он был зол на отца, зол на Кайло, но больше всего он был зол на себя. Он не должен был грубить Кайло. И хотя вид этих животных ранил его до глубины души, Кайло пытался помочь. Они были такими маленькими и хрупкими, такими же, как Молли, когда отец положил её ему на руки. Она была такой тёплой и мягкой, его единственный друг детства… А потом он её застрелил. Он знал, что не должен был этого делать, и когда он говорил себе, что иначе отец был бы к нему жесток, это не оправдывало его поступки. В душе он не мог это оправдать. Всё, что Молли делала, это любила его, а он её убил. Она была беспомощна, её поводок был привязан к столбу. Она даже не могла убежать. И скоро её снова не станет. Он пройдёт коррекцию и забудет о ней всё. Тогда вид маленьких животных не станет его беспокоить. Всё пройдёт, и он сможет вести себя нормально с Кайло и рыцарями, быть таким, каким был до того, как духи Храма разрушили его ментальный барьер. Он вздрогнул, краем глаза заметив движение. Один из маленьких зверьков, рыжий, пробрался в комнату. Хакс замер, когда он вошёл и направился прямиком к шкафу, дверь которого была открыта достаточно, чтобы крохотное животное забралось внутрь и оказалось в ловушке. Сглотнув, Хакс встал на четвереньки и пополз. Самое меньшее, что он мог сделать: полностью открыть дверцу шкафа, так чтобы это существо смогло снова выбраться. Внутри животное тёрлось мордочкой об один из матрасов, а затем принялось царапать его когтями. — Нет, — твёрдо сказал Хакс, потянулся и сгрёб животное одной рукой. Он был уверен, что тому не позволено рвать постельные принадлежности. Он знал, что должен отнести его к Кайло. У него были сородичи этого животного, и ему полагалось присматривать за ними. Он, наверное, отправит кого-нибудь его искать, а последнее, чего хотел Хакс, — это чтобы его снова беспокоили и жалели. Он опустил животное на пол, закрыл дверь шкафа и немного подтолкнул зверька: — Иди. Возвращайся обратно. Он ожидал, что тот уйдёт, поскольку ему, похоже, нравилось всё исследовать. Вместо этого зверёк перевернулся на спину и принялся перекатываться с боку на бок, вытягивая своё гибкое тело. Затем, вероятно, почувствовав тепло тела Хакса, решил сделать себе небольшой домик, прижавшись к его ноге. — Нет, — снова сказал Хакс, легонько отталкивая его. — Уходи. Это был детёныш, чьим бы он ни был. Он не собирался проявлять понимание. Если Хакс хотел, чтобы он ушёл, ему следовало передать его кому-нибудь, кто мог бы за ним присмотреть. Он не говорил по-хэйански, он только что сорвался на Кайло, и рыцари должны были об этом знать. Хакс чувствовал, что единственное, что он мог сделать, — это сидеть и надеяться, что тревога и гнев покинут его, но он не хотел ждать вместе с этим животным, которое будило столько тяжелых воспоминаний. Существо издало негромкий звук и потёрлось головой о ногу, так же, как делало с матрасом. Оно начало урчать, слегка вибрируя всем телом. Хакс понятия не имел, хорошо это или нет. Напоминало рычание, но также и мурлыканье. Животное упорно тёрлось об его ногу, пытаясь погладить себя об неё. Хакс легонько ткнул его рукой, позволив потереться мордочкой о палец. Он не двигал рукой, разрешив животному использовать её по своему усмотрению, и похоже было, что больше всего ему нравилось, когда гладят мордочку и чешут за ушками. Рука устала, поэтому он пустил животное на колени. Оно было не совсем таким, как Молли. Даже будучи щенком, Молли была больше. Кроме того, Молли требовалось длительное обучение, чтобы отучить ее носиться кругами и писать на пол. Это же создание казалось несколько более управляемым, хотя бы потому что было способно спокойно сидеть на одном месте в течение длительного времени. Оно было рыжим, но не целиком. На спине имелись полоски других тёплых оттенков, а глаза были зелёными. Часть его разума призывала его не привязываться. Он не мог позволить себе стать к кому-то ближе. Привязанности были вредны для Первого ордена. Более того… кто-то мог заставить его убить это животное. Если бы Хакс полюбил его, ему пришлось бы его убить. Так случалось всегда. Он что-то любил, а потом этому чему-то приходилось умереть. Это случилось бы с животным, и это… …это должно было случиться с Кайло. Прежде он был уверен, что… испытывает симпатию к Кайло. Когда рыцарь отправлялся на задание, Хакс волновался и открыл для себя, что чувство одиночества ему неприятно. Когда он немного привык, ему понравилось, когда его касаются, и обнаружил, что отвечать взаимностью не так неприятно, как он думал раньше. Он чувствовал себя лучше в присутствии Кайло, но теперь… что-то изменилось. Всё как будто усилили настолько, что он начал сомневаться, было ли то, что он чувствовал раньше, настоящей любовью. Однако это чувство заставляло его ощущать себя слабым. Он знал, что последует за ним, ещё когда оно пришло к нему. Он не мог перестать этого бояться. Это было ужасно. Он был уверен, что в любой момент получит сообщение или кто-то войдёт, и ему будет приказано раздавить маленькое существо на коленях. Он положил на него руку, как только оно устроилось на месте. Бедное создание совершенно ничего не подозревало. Оно понятия не имело, что из-за него творится с Хаксом и какое внутреннее смятение оно вызывает. Хакс наблюдал за дверью, ожидая и страшась получения приказа. Его всё не было, и животное продолжало мурлыкать у него на коленях. Оно… оно должно вернуться к остальным. Это было для него наилучшим вариантом. Оно должно быть с другими маленькими созданиями и с кем-то, кто знал, как за ними ухаживать. Это означало встретиться с Кайло, и Хаксу пришлось бы извиниться за свою резкость. Он ненавидел извиняться, но ему казалось, что не стоит проводить больше время с этим созданием. Он только ещё больше привязался бы к нему. Хакс подхватил его на руки, придерживая сверху ладонью, чтобы оно не упало и не поранилось. Открыл дверь ногой… И в него чуть не врезался Хатор. — Милый, простите нас, мы не хотели, чтобы он убежал, честное слово, — сказал Хатор, принимая зверька у него из рук. Когда у него забрали животное, Хакс почувствовал, как его покидает и тепло маленького тела. Ему казалось, он должен что-то сказать. Поблагодарить Хатора за то, что он забрал зверька и избавил его от встречи с Кайло. Но всё, что он чувствовал, это холод. Внезапно ему расхотелось его отпускать. Теперь, когда он действительно столкнулся с необходимостью расстаться с этим маленьким созданием, он не хотел, чтобы оно уходило. Хатор выгнул бровь. Без сомнения, Сила вокруг Хакса изменилась, показывая рыцарю его эмоции. Или, возможно, его предало собственное лицо. В нынешнем состоянии он потерял уверенность в своей способности держать хорошую мину. Хатор протянул ему животное: — Если вы хотите посидеть с нами, вам не обязательно об этом говорить. И вы также не обязаны играть с ними, если не желаете этого. Хакс взял животное обратно: — Если бы я извинился перед вами, вы могли бы передать это… — Боюсь, я не могу позволить вам увильнуть так легко, — сказал Хатор, который не в силах был сдержать лёгкую усмешку. — Я думаю, будет лучше всего для вас обоих, если вы поговорите обо всём лицом к лицу. Хакс чуть поморщился и прижал животное к груди, согласно кивнув, несмотря на то, что полученный ответ ему не понравился. Хатор протянул руку и погладил животное пальцем: — Это котёнок. Их называют «котята». «Коты» и «кошки», когда они вырастут. Этот немного похож на вас, такая же шерсть и глаза. Хакс действительно не нашёл, что ответить. В голове был словно чистый лист. Ему нечего было добавить, а он на самом деле не мог согласиться с тем, что котёнок похож на него. Он был таким маленьким и хрупким, даже по сравнению с ним. Хакс погладил мягкий мех и почувствовал, как маленькие коготки цепляются за ткань его одежды. — Хотите посидеть с нами? — спросил Хатор, коротко взглянув в сторону, словно кто-то в этот миг прошептал ему что-то на ухо. — Мы все хотим, чтобы вы вернулись, но Кайло не оставит меня в поко… Ай! Магистр Рен, смущение — это не повод так орать! Хатор потёр ухо, и Хакс не смог сдержать вырвавшийся смешок. Это было… так похоже на Кайло. Теперь, вероятно, никогда всё не станет как прежде, но по крайней мере некоторые вещи вновь обрели видимость нормальности.