Восемь как один

Хакс держал котёнка и раздумывал, что он должен сказать Кайло. Для начала, по-хорошему, следовало бы извиниться, но Хаксу было очень трудно произнести это слово. Он не считал, что, вспылив, повёл себя неправильно. Даже теперь он полагал вполне оправданным высказать, что показывать ему множество маленьких беспомощных животных после того, через что он прошёл, к тому же безо всякого предупреждения, — плохая идея. Заслуживающая того, чтобы назвать её бестактной. Но Кайло не собирался вести себя бестактно. Он попытался помочь. Это имело неприятные последствия, но он старался, а всё, что смог сделать Хакс, — накричать на него. Бессердечным был замысел, но не Кайло. Он не заслужил того, что получил. Он заслуживал извинений, а Хакс совершенно не умел извиняться. Они с Хатором стояли за дверью. Он знал, что рыцари должны быть в курсе, что он идёт. Хатор был рядом, вероятно, передавая остальным всё, что слышал, видел и ощущал. Хакс никак не мог отделаться от мысли, что связь рыцарей послужила бы отличной основой для конструкции разведывательных дроидов. Они все поддерживали беззвучную связь, сообщали друг другу информацию, не только помогая исследовать окрестности, но и учась и адаптируясь, чтобы стать сильнее и не дать врагам себя выследить или уничтожить. Котёнок в его руках беспокойно завозился. Хакс полагал, что детёныш любого вида может быть тихим и спокойным лишь до тех пор, пока не захочет чем-нибудь заняться. Казалось, он ещё сильнее захотел сбежать, когда услышал шум и мяуканье своих собратьев. Может быть… хотя бы несколько минут ему не придётся ничего говорить. Они могли бы просто посидеть какое-то время, пока Хакс не наберётся мужества извиниться. Котёнок хотел вернуться назад, было жестоко держать его по другую сторону двери, позволяя слышать сородичей, но не давая их видеть и взаимодействовать с ними. Он осторожно отодвинул дверь, и его глаза изумлённо распахнулись от увиденного. Повсюду были кошки и котята. Они были разной формы и цвета. Толстые, круглые, гибкие, худые, короткие, длинные, чёрные кошки, белые кошки, рыжие кошки, кошки пятнистые и полосатые. Он изумлённо поднял брови при виде множества различных ящиков. Складывалось впечатление, что рыцари ограбили кошачий питомник и запустили всех его обитателей в комнату Кайло. Хакс едва мог их сосчитать. В комнате беспрепятственно бегали по меньшей мере двадцать, а может, и тридцать животных, если не больше. Он пытался посчитать. У Э'Чона несколько котят сидело на коленях, и Хакс мог поклясться, что ещё один забрался ему в рукав, а другой, на плече, запутался в волосах. Мако играл сразу с несколькими, которые ловили комочек пуха на верёвочке. У Гаюса был только один большой толстый кот на коленях, заставивший Хакса задуматься, не нарушится ли из-за него у маленького рыцаря кровообращение. Кайло был полностью укрыт котами, которые, казалось, весьма удобно устроились на его распростёртом теле. Элео пытался их сфотографировать, и похоже, ему это не очень удавалось, а Сигурд сидел в углу, весь в кошачьей шерсти и с самой идиотской ухмылкой, которую Хакс когда-либо видел на его лице. Рыцари подняли глаза на Хакса, когда он вошёл, и Мако воскликнул: — Прошу, брат моего сердца, скорее притворите дверь, чтобы наши новые друзья нас не покинули. — Как… сколько здесь кошек… — начал Хакс, выпуская своего рыжего котёнка, который тут же присоединился к остальным. — При дворе Хэйана всегда разводили породистых кошек в качестве животных-компаньонов, — пояснил Сигурд, вытирая рот в попытке очистить губы. — Мы попросили… разрешения позаимствовать их, чтобы они помогли в нашем восстановлении. — Сколько? — повторил Хакс. Сигурд слегка пожал плечами: — Всех. Тьме были угодны они все. Хакс наморщил лоб и оглядел организованный хаос вокруг. Он боялся двинуться вперёд, чтобы случайно не наступить на кошку. Пол был почти полностью покрыт ими, а также их шерстью. Поскольку все их гостевые одежды были белыми, Хакс мог без труда видеть, как все рыцари медленно покрывались слоем кошачьих волос. — Здесь их, должно быть… тридцать или сорок, — сказал Хакс, пересмотрев свою предыдущую оценку. — Я знаю! И это потрясающе приятно! — воскликнул Э'Чон, выпутывая котёнка из своей шевелюры. Хакс изогнул бровь и огляделся в поисках свободного места. Его попросту не было. Ему пришлось бы согнать с дороги нескольких кошек, чтобы освободить себе жалкий квадратный фут. Он оглядывался по сторонам, чувствуя себя идиотом, пока стоял посреди комнаты и смотрел на всех этих кошек. Хатор изловчился подхватить парочку и уложить их себе на колени, устроившись рядом с Мако. Значит, вот как это работало? Поднять их и дать им усесться у себя на коленях? Хакс на цыпочках обошёл нескольких кошек, особенно внимательно следя за хвостами, которые упорно оказывались у него под ногами, как он ни старался на них не наступить. Он едва не оступился из-за виляющего хвостом серого кота и присел на корточки. Хакс попытался поднять кота, но тот в следующую секунду вырвался и сбежал в другой конец комнаты. — Не всем им нравится, когда их берут на руки. Позволь им самим прийти к тебе, — посоветовал Кайло. Хакс сел и уставился на кошек, чувствуя себя довольно глупо. Кажется, никто из них не собирался идти к нему, а он всё ещё должен был что-нибудь сказать Кайло. Он назвал его бессердечным и вылетел из комнаты, чтобы продолжать дуться в одиночестве. По крайней мере, он должен был дать Кайло объяснение и, безусловно, извиниться. Видя, что ни одна из кошек им не заинтересовалась, Хакс обхватил руками прижатые к груди колени и попытался чётко выстроить слова у себя в голове. Слово «извини» произнести было довольно просто, всего-то несколько слогов, но дать им слететь с уст казалось абсолютным мучением. Хакс оглянулся через плечо на Кайло и снова уставился в пол. Он не мог этого сделать. После стольких лет приравнивания извинений к полному и абсолютному провалу, он никак не мог. Ему показалось, он сейчас заплачет снова… нет. Больше никаких слёз. Он уже достаточно плакал. Он должен снова начать контролировать себя, и это — хорошее место, чтобы начать. Он не собирался плакать до конца дня. Всего два слова, чуть больше, если он захочет объясниться, но в этом не было нужды. Хакс удивлялся, как рыцари делали подобные вещи. Иногда они отключались друг от друга, чтобы успокоиться наедине с собой, но когда они воссоединялись… похоже, говорить больше ничего было не нужно. Они могли инстинктивно ощущать чьё-либо сожаление. Хакс отвёл руку назад, вслепую нащупывая Кайло. Он отыскал его и вложил свою руку в руку рыцаря. Из того, что он мог сделать, это казалось… наиболее близким к их связи. У него не было Силы, но были прикосновения и другие невербальные способы передачи эмоций. Странно, ведь именно это он никогда не считал полезным. Для чего ему был нужен эмоциональный интеллект, если он руководил сражениями? Лучше было оставаться отстраненным и жёстким. Но это казалось действенным, важным и полезным аспектом его жизни, который он никогда не мог основательно исследовать. Он вспомнил все свои попытки, и объятия, и поцелуи, которые грубо отвергались. Внезапно он понял, что все его воспоминания о том, что его отец был суров, но справедлив, сфабрикованы. Его отец таким образом то игнорировал, то мучил его. Каждое воспоминание о неохотно принятых или взаимных объятиях было ложью. Но сейчас это была не ложь. Это было совершенно реально, и он изо всех сил старался понять смысл происходящего и по мере своих возможностей действовать наилучшим образом. Он сжал пальцы Кайло и спросил: — Могу ли я направить тебе что-нибудь? Он мгновенно почувствовал, как разум Кайло соединился с его собственным. Больше не было ошеломления или раздражения от присутствия другого человека в его мыслях. Он всё ещё чувствовал себя немного неловко, словно его застали без одежды, но когда он знал, что это случится, когда сам дал приглашение, ему было немного легче. Он направил все свои чувства сразу, не особо желая, да и не зная, как их отсеивать. Он придумал пылкую речь, но все мысли и чувства, разрозненные воспоминания и эмоции только что буквально излились из него потоком. В ответ он почувствовал что-то вроде солнечного света. Ему стало тепло. Стало… лучше. В нём всё ещё было сильно ощущение, будто он не заслуживает чувствовать себя лучше, но всё-таки ему было лучше, и он пообещал себе, что не заплачет. Он откинулся назад и услышал ворчание: «Ух… всё ещё болит». Едва услышав эту мысль у себя в голове, Хакс почувствовал невероятно сильное давление в спине. Он чувствовал, что Кайло было не просто больно. Если бы Хакс испытывал подобное, он бы уже попросил о болеутоляющих. Он спросил вслух: — Хочешь какое-нибудь лекарство? — Нет, всё в порядке, мне это не нужно. У всех у нас достаточно высокий болевой порог, — объяснил Кайло, — мы тренировались, чтобы иметь возможность выносить боль в течение многих дней, если придётся. — Я не понимаю, почему ты должен её терпеть, если можешь принять что-нибудь и избавиться от неё. Одно дело, если бы ты был на задании, но я могу легко сходить в шаттл и принести тебе что-нибудь, — сказал Хакс. Он почувствовал, как разум Кайло отстранился вместе с его рукой, которую Кайло переместил на спину Хакса, и как тот произнёс: — Всё хорошо. У меня есть ты. Хакс вздохнул: — Я соглашусь с тобой, что любовь и эмоции — весьма мощные силы, но они не являются достаточной заменой медицине… — Со мной всё будет в порядке, — тихо сказал Кайло. — Честно говоря, мне хочется спать. Я ужасно устал… Хакс оглянулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как Кайло медленно перемещает руку на глаза, чтобы закрыться от света. Он посмотрел на рыцарей: — Нам следует уйти? — Столкнись хоть пятьдесят транспортников на Корусанте, Кайло, наверное, спокойненько бы дрыхнул рядом. Он будет в порядке, — сказал Элео. — Вопрос в том, будешь ли в порядке ты? Твой разум хорошенько встряхнуло. — Буду. Только это займёт чуть больше времени, а затем все блоки будут поставлены на место. Я смогу вернуться к нормальной жизни, — сказал Хакс. Рыцарь улыбнулся, но улыбка явно была натянутой: — Да… если это то, что ты хочешь, мы тебя поддержим. Лишь… э-э… убедись, что это то, чего ты действительно хочешь, прежде чем делать что-нибудь опрометчивое, ладно? — Я этого действительно хочу, — тихо сказал Хакс, глядя, как вокруг снуют коты. — У меня было достаточно времени всё обдумать. Я уверен, что поступаю правильно. Боковым зрением он заметил что-то, что было явно не кошачьим движением. Хакс обернулся и увидел, что к нему тянется Гаюс. Чувство вины тут же — словно мешком с кирпичами — ударило Хакса. Он сознательно избегал прикосновений, а значит, отсёк единственный способ Гаюса общаться с ним. Он также подумал, что был ужасным сосудом, или Королевой, или кем бы он ни был. Он должен был быть тем, кто дарует утешение, чувство единения и умиротворённой общности. Вместо этого он обижался, плакал и отказывался от прикосновений. Это потребовало некоторых усилий, учитывая, сколько на пути было кошек, но Хакс сумел пробраться к Гаюсу, втиснувшись в чудом не занятое кошками пространство между маленьким рыцарем и Э'Чоном. Гаюс продолжал свободной рукой гладить толстого кота на коленях, а другой схватил руку Хакса: «Я рад, что ты вернулся. Я беспокоился». — Я не хотел, чтобы… — тихо ответил Хакс. «Я знаю. Тебе нужно время, так бывает со всеми нами, когда происходит подобное. Я сказал это не затем, чтобы ты чувствовал себя плохо, я хотел, чтобы ты знал, что я беспокоюсь о тебе, и мне тебя не хватало, — объяснил маленький рыцарь. Он почесал здоровенного кота на коленях и спросил: — Так… значит, кошки тебя не беспокоят?» — Сначала они меня шокировали, но думаю, сейчас я в порядке. Полагаю, пока я знаю, что происходит, я смогу справиться с этим. Кроме того… я не собираюсь долго быть в таком состоянии, — сказал Хакс. «Я хотел бы, чтобы был другой способ. Я знаю, тебе это нужно, но я хочу, чтобы был способ добиться желаемого, не поступая так с твоим разумом», — Гаюс еле слышно вздохнул. — Я тоже. Слишком много коррекций могут причинить вред. Я просто не вижу другого способа, учитывая положение, в котором нахожусь, — ответил Хакс. После минутной паузы он добавил: — Мне кажется, что я должен извиниться за это. «Н-нет, дело не в этом! Мы лишь не хотим, чтобы ты пострадал. Если уж на то пошло, мы желаем для тебя наилучшего, и мы только пытаемся выразить сожаление, что не сможем исправить ситуацию так быстро, как тебе требуется», — объяснил рыцарь. — Это заставляет меня чувствовать, что я всех подвёл… — пробормотал Хакс. — Приведи вы меня сейчас обратно в Храм, в моём нынешнем состоянии я оказался бы совершенно бесполезен. — Такие речи не пристали могучему генералу! Хакс ощутил внезапный глухой удар по спине и тут же оказался в медвежьих объятиях вместе с несколькими кошками. Он ощутил знакомое давление огромных рук Э'Чона и снова почувствовал себя почти ребёнком. Кошки, пойманные в захват, вывернулись и удрали, пока Э'Чон держал его, неудобно прижав к своей груди. — Вы самый полезный! Сам Живой Храм дрожит в страхе перед вашей полезностью! Хакс считал, что это было преувеличением, поскольку рыцарь был к ним склонен, но и частица правды в этом была. Что-то заставило духов решить, что он достоин преподнесённого ему знака победы, хотя у него абсолютно не было способностей к Силе. Без сомнения, это было сделано не из жалости, и он был уверен, что это никак не связано с его физической силой. Он всегда был более развит в интеллектуальном смысле, чем в физическом, поэтому его награда вполне могла иметь какое-то отношение к находчивости или его способности помогать рыцарям. Однако Э'Чон не мог об этом знать. В купальне Хакс спрятал свой знак победы подальше от глаз, а когда собрал свою одежду, то сунул его в один из рукавов, так как в этом одеянии, похоже, не было никаких карманов. Он сомневался, должен ли его кому-то показать. Хакс был уверен, что рыцари будут впечатлены и похвала может поднять ему настроение, но он всё ещё стыдился обстоятельств, при которых заслужил этот знак. Он не был уверен, что сможет взглянуть на него, не обращаясь мыслями к тому, как надругались над его разумом, и к воспоминаниям, которые его заставили вновь пережить. Он заметил, что рыцари тоже вовсе не выставляют напоказ свои знаки. Хатор был единственным, кто показал ему свой, и только чтобы доказать свою точку зрения. — Время пришло! Мы должны найти достойного компаньона! — воскликнул Э'Чон, оглядывая комнату, полную кошек. — И лишь самый лучший подойдет! Хакс задумался, куда мог подеваться рыжий котёнок. Он огляделся, когда Э'Чон ослабил хватку достаточно, чтобы Хакс мог повернуть шею, в надежде увидеть рыжего кота. Их здесь было несколько, и его сердце упало. Наверное, он никогда не сможет снова его узнать. Казалось, здесь по меньшей мере целый выводок чисто рыжих котят. — Я всё равно не мог бы оставить его себе. Ничего страшного, — сказал Хакс. Он напомнил себе о реальной ситуации. Даже если бы он снова нашёл кошечку, которая ему понравилась, он мог бы подержать её немного, но потом её вернули бы туда, где содержались остальные кошки. Ему разрешалось держать питомца, если бы он того пожелал, ранг позволял это, но он сильно сомневался в том, что ему подарят одну из дворцовых породистых кошек, учитывая, как холодно принял их Лорд-Главнокомандующий. — Однако же, мы все нашли достойных спутников! И у вас тоже должен быть такой! — воскликнул Э'Чон. Он оглядел комнату: — Какой из них лучше всего подходит для битвы?! — Э… никакой? — сказал Элео, не в силах удержаться от усмешки. — Они домашние животные, здоровяк. Я сомневаюсь, что они были бы так уж хороши даже в охоте на мышей или жуков. Сигурд на мгновение закрыл глаза и вытянул руку. Он замер на миг, затем его глаза открылись: — Этот. Светловолосый рыцарь указал в угол, где, разумеется, царапал дверь рыжий котёнок, пытаясь снова открыть её своими крошечными коготками. Хакс оглянулся на Сигурда, поражённый, что рыцарь точно знал, которого кота он хотел. Он изогнул бровь: — Вы просто?.. — Это было очевидно. Вы не настолько нечитаемы, как вам нравится о себе думать, генерал, — пояснил рыцарь. — А ещё он прочитал мои мысли, — надменно пробормотал Хатор, — просмотрел мои беглые наблюдения за кошкой и выяснил, которая из них это была. Не волнуйтесь, генерал, он всего лишь пытается произвести впечатление, хотя его техника нуждается в доработке. — Моя техника не нуждается в дальнейших изменениях, — отозвался Сигурд, — я действую в точности так, как заповедано древними мастерами. — Слова его и в самом деле могут истину нести, поскольку компаньона для постели так легко ему найти, — пожал плечами Мако. «Хоть он и до жути странный, но с сексом у него, похоже, никогда не бывает проблем», — добавил Гаюс, поглаживая Хакса по плечу. — Я вовсе не «до жути странный», Гаюс Рен, — строго сказал Сигурд. — Странный, еще какой. Наш старый чудаковатый дядюшка, — подтвердил Элео, с кряхтением поднимаясь на ноги и пряча в рукаве маленький датапад, память которого к этому моменту, должно быть, была забита снимками кошек. Он поплёлся в угол, стараясь не спотыкаться о кошек, добрался до рыженького и взял его на руки. — Что ж… мы все пришли в норму? — спросил Хакс — «Норма» — это постоянно меняющаяся социальная структура. Сейчас мы не такие, какими были раньше, и никогда не будем такими потом, — пояснил Сигурд. — Мы будем меняться, приспосабливаться, время и Сила принесут нам испытания, какие сочтут нужным. Однако, если вы хотели спросить, восстановились ли мы… Я уверен, что процесс начался. Хакс кивнул, а Элео, осторожно проделав обратный путь и положив котёнка Хаксу на колени, осведомился: — Так это тот, который тебе понравился? — Это та кошка, что забрела ко мне в комнату, — ответил Хакс. Э'Чон с легкостью поднял и Хакса, и маленького котёнка и, усадив их к себе на колени, обнял их: — Тогда всё так, как должно быть! Из неё выйдет прекрасный страж. — Э'Чон, нет, это не бойцовое животное, это домашняя кошка, — попытался объяснить Элео. — Но у них есть клыки! — запротестовал огромный рыцарь. — При необходимости их можно обучить! «Он верно говорит…» — подумал Гаюс, коснувшись руки Хакса, пока тот принялся гладить рыжего котёнка. — Никоим образом, только не кошек. Никогда не встречал кота, которого можно было бы чему-то научить. Они просто делают, что им хочется, — возразил Элео. Хакс подумал о некоторых других созданиях, которые игнорировали социальные нормы и делали всё, что им нравилось. На мгновение всё затихло, и Хакс никак не мог сказать, что он возражает против этого. Он был вполне уверен, что рыцари общались друг с другом по-своему, но это совсем его не беспокоило. Он был в полном порядке и мог провести немного времени в тишине наедине с собой. Он не чувствовал себя покинутым или так, будто его обсуждали за спиной. Ему было трудно описать это чувство. Он был в комнате, полной людей, которые разговаривали друг с другом, но не с ним, а он совершенно не чувствовал себя отвергнутым, ревнующим или хотя бы одиноким. Как ни странно, его это вполне устраивало. Раньше такого не бывало. Обычно он чувствовал, что вынужден соперничать за внимание, или ему приходилось занимать других людей разговорами, либо ещё как-то их развлекать, но сейчас всё было по-другому, и он понятия не имел, как это описать и зачем. Котёнок, казалось, поначалу хотел убежать, но вскоре снова успокоился и стал пытаться забраться в одежду Хакса и исследовать рукава изнутри. Похоже, ему нравилось находить новые места. Остальные животные с удовольствием исследовали коробки, что означало, что они, вероятно, были от природы любознательным видом. Хакс склонился над кошечкой, поглаживая её по голове и почёсывая под шейкой, в то время как Э'Чон обращался с ним самим как с котом-переростком, обняв сзади и проводя пальцами по коротким волосам. Ему было хорошо, поэтому он молчал, позволяя рыцарю делать, что ему нравится. Дверь отворилась, и в проёме появился слуга, тот, который всегда смотрел на них как будто бы с раздражением. Он обратился к Мако, снова называя его «Синитиро» и говоря… что-то говоря. Знание Хаксом хэйанского было ограничено его опытом краткой связи с Мако, поэтому он мог сказать совсем немного. Он ещё помнил фразы, которые использовал ранее, но всё остальное было ему совершенно непонятно. Хатор повернулся к нему лицом, пока Мако продолжал разговаривать со слугой. Он беззвучно произнёс слово «ужин» и начертил в воздухе вопросительный знак. Теперь, когда об этом упомянули, Хакс почувствовал, что проголодался. Прошло уже много часов, в течение которых он съел лишь один пайковый батончик. По сути, голод был вероятной причиной того, что он столько плакал. Во время тренировок на выживание он заметил, что некоторые курсанты не могли сдержать слёз или становились чрезмерно эмоциональными, если слишком долго не ели. Возможно, ему было бы легче себя контролировать, если бы он что-нибудь съел. Он кивнул Хатору, и тот, наверное, что-то передал Мако, который внезапно сел ровнее и стал говорить гораздо быстрее. Слуга что-то ответил, едва не брызжа слюной, после чего Мако стал лишь более настойчив. Слуга огляделся, что-то пробормотал, а затем отвесил такой низкий поклон, что лбом коснулся пола, и снова исчез за дверью. — Что это значит? — пробормотал Хакс, обращаясь к Гаюсу. Маленький рыцарь возбуждённо схватил его за запястье: «Это значит, у нас будет замечательный ужин!»