Восемь как один

У Хакса было стойкое ощущение, что его рот набит пухом. Он пошевелил языком, пытаясь избавиться от этого чувства, и тогда появились другие ощущения. В горле стоял комок, его подташнивало, а веки стали тяжёлыми. Без сомнения, у него было похмелье. Он издал лёгкий стон, почувствовав, как стучит в голове. Вставать не хотелось. Он был уверен, что если встанет и выпрямится, то снова упадёт обратно на… на чём это он лежал? Открыв глаза, он увидел яркий белый цвет и был вынужден снова их закрыть. Свет ранил глаза и усиливал головную боль. Он лежал на чём-то белом, тёплом и мягком. Именно тогда он вспомнил, что рыцари были одеты в белое. На чём бы он ни лежал, это нечто определённо ритмично двигалось, заставляя его то приподниматься, то опускаться. Он также слышал дыхание, что заставило его задуматься, на ком из рыцарей он лежал. Раз уж ему приходилось гадать, то это был Э'Чон или Кайло. Ещё он чувствовал перекинутые через него конечности, но не знал точно, то ли его обнимают, то ли рыцари просто навалились на него во сне. Он ощутил у себя на голове руку, поглаживающую его волосы, и до него донеслось тихое: «Утро». Хакс вздохнул: — Перебрал… — Знаю, я это почувствовал. Сила вокруг тебя отключается, когда тебе нехорошо. Хакс ощутил, что грудь того, на ком он лежит, снова вибрирует, а значит, он должен был лежать на говорящем. Его сознание словно залило солнечным светом, и головная боль утихла. Хакс промычал: — М-м… твоя сила лечит похмелье? — С ним легче справиться, — сонно ответил Кайло, — ты в порядке? Хакс кивнул. Ему стало гораздо лучше благодаря энергии Кайло, дающей облегчение после того, что он сотворил со своим мозгом накануне. Он прижался к груди Кайло — редкий и детский поступок с его стороны, но он чувствовал, что это правильно. Ему было удобно и просто хотелось зарыться лицом в тепло и мускусный аромат под ним. Он ощутил, как его волосы снова погладили, и чуть не покраснел. Этот жест едва ли являлся интимным, но всегда казался ему чем-то неправильным. Предназначенным для слабых детей, а поскольку он не был ни слабым, ни ребёнком, ему становилось неловко, когда он принимал его. Хакс не собирался возражать или противиться, но что-то его тревожило. — Стоит ли мне лежать на тебе, когда ты в таком состоянии? — Ты не такой уж тяжёлый, — сказал Кайло, — и, по словам Сигурда, если ты так лежишь, я должен быть в порядке. Только не жди, что я подниму тебя и понесу. — Сколько времени пройдёт, пока ты сможешь ходить? — тихо спросил Хакс. Он сделал паузу. — Кажется, я уже об этом спрашивал… — Неделя, наверное, с бандажом, и примерно месяц потом буду работать в облегчённом режиме. Мне очень повезло… И этим я во многом обязан тебе, — ответил Кайло. Воспоминания вернулись. Он нанёс смертельный удар духу, использовавшему образ Кайло, а Кайло не смог сделать того же. Кайло не смог навредить даже тому, кто был просто похож на Хакса, а Хакс действовал без колебаний. Кто из них больше заботился о другом — выглядело очевидным. Хакс понятия не имел, почему Кайло вообще позволил ему остаться, не говоря уже о том, чтобы спать с ним. — Эй, ты меня слышал? Ты помог мне выжить. Ты причина, по которой я снова буду на ногах менее чем через месяц. Прекрати себя бичевать, — приказал Кайло. Хакс почувствовал, как ему на голову опустилась рука и прижала его к груди Кайло. — Просто перестань, ладно? Ты защищался, всё будет хорошо. Будет ли? Хакс не был в этом уверен, а при таком роде деятельности, как у него, он нуждался в максимальной определённости. Он знал, что ужасное тяжёлое чувство вернётся, и с ним весь тот стыд, который он испытывал из-за жутких вещей, которые совершал по приказу отца. Которые он делал со всеми, кого любил, и кто ничем подобного не заслужил. Наконец он увидел, кем он был, и ему это не понравилось. Как ему теперь двигаться дальше? Как ему сделать хоть что-нибудь со всем этим ужасом в глубинах сознания? Он не хотел проходить коррекцию. Не хотел подвергать ей свой разум. Он действительно, всерьёз этого не хотел. Но не мог придумать другого выхода. Всё остальное: терапия и медикаменты — заняло бы слишком много времени. Они оставляли слишком многое на волю случая, делали его слишком уязвимым. И тем не менее… он не хотел. Коррекция была опасна, и если когда-нибудь она снова будет нарушена, это может стать катастрофой. Он мог слепо следовать какому-нибудь вражескому сценарию и разрушить всё, ради чего работал. Тому были признаки. Если бы у него остались хоть какие-то воспоминания о Молли, он бы не отреагировал так сильно. Но если он не пройдёт коррекцию, как ему тогда выполнять остальную требуемую от него работу? — Всё будет хорошо, — тихо сказал Кайло. — Всё будет… Крифф! Кайло отдёрнул руку, и Хакс привстал, пытаясь убрать с него свой вес. Рыцарь потянулся к нему и схватил за плечо: — Нет, это не из-за тебя, это не ты… Элео только что проснулся… ох, его похмелье ужасно. — Пожалуйста, прекратите шуметь… — взмолился стонущий голос справа от Хакса. Оглянувшись, он увидел лежащего и постанывающего Элео. Рыцарь прикрыл глаза рукой, чтобы заслониться от утреннего света. Хакс повернулся к Кайло: — У них на планете есть каф? — Мако помнит о нём как о редком деликатесе, так что, вероятно, нет. Однако много чая, — объяснил Кайло. — Я умираю… — скулил Элео. — Нет, не умираешь, — сказал Кайло, который снова обратил своё внимание на Хакса. — Думаю, чай — лучшее, на что мы можем рассчитывать, пока не вернёмся на свой корабль. А ты тем временем позови слугу и попроси чаю. — Я не говорю по-хэйански, — сказал Хакс, затем резко добавил: — И они могут избегать меня, поскольку не захотят вызвать твой гнев, разговаривая с твоей «женой». — Это не то, что ты подумал! Они проявили к тебе неуважение, поэтому я сказал так, чтобы все относились к тебе, как к персоне с соответствующим статусом, — объяснил Кайло. — Не так громко… — простонал Элео. — Но твоя жена? Ты серьёзно? Кайло, я мужчина! Не королева, не жена, не ещё что-то в этом роде. Почему ты постоянно пытаешься превратить меня в женщину?! — требовательно спросил Хакс. — Хорошо, я не превращаю тебя в девушку! У них на этой планете нет слова для обозначения однополых супругов, и они видят двух влюблённых мужчин как… детей, что ли, как что-то такое, что ты перерастёшь. Я сказал «жена», потому что это слово имеет больше веса, – возразил Кайло. — Слово «жена», может, и имеет больше веса, но любой, у кого есть глаза, способен понять, что я не женщина! Ты мог бы сказать «муж», и всё было бы хорошо, — сказал Хакс. — Жена имела больше смысла в контексте… — неловко запротестовал Кайло. — Ты невозможен… — пробормотал Хакс. — Значит, ты не злишься из-за того, что я сказал, будто мы женаты? — спросил Кайло. — Я злюсь из-за того, что ты продолжаешь давать мне женские титулы, — проворчал Хакс. — Теперь скажи мне, как попросить чаю. Кайло замолчал на миг, затем тихо сказал: — О-ча о’ о-не-гаи-ши-масс. Хакс замер, запоминая слоги и проговаривая их губами. Он встал и услышал, как Элео снова застонал, плюхнулся на бок и свернулся клубком. Хакс увидел, что все рыцари лежали рядом с ним. От этого в нём поднялось странное чувство. Он был рад, что они здесь, но ему хотелось, чтобы их тут не было. Он чувствовал, что не заслуживает их. Пытаясь не думать об этом, он отправился на поиски чая.

***

«…каф …каф…» «Если бы я мог раздобыть его для тебя, поверь, я бы это сделал». «Умираю…» «И меня тянешь за собой». «Мы в постели? Ох… а к-как мы тут оказались?» «Хатор вырубил тебя, пока ты не упился в хлам». «Ублюдок… где он?» «Здесь, как и остальные». «Ага… вот дерьмо, как же больно… погоди, часть — твоё. У нас есть что-нибудь от этого?» «Всё нормально, только не говори Хаксу». «Ах ты ж, тебе плохо почти так же, как мне. Надо раздобыть чего-нибудь болеутоляющего…» «Я не слишком заставляю вас мучиться, ребята?» «Насчёт них мы выясним, когда они проснутся, но я могу с этим справиться… ты чувствуешь, о чём я, да?» Кайло ощутил, что его наполняет ощущение некого странного удовлетворения, когда две части головоломки идеально подошли друг другу, и по коже побежали мурашки от вида и звука того, как они со щелчком встали на место. Он почувствовал, что боль тоже немного отступила. Элео не был особенно талантлив в исцелении, но знал, как приглушить боль и снизить воспаление с помощью Силы. Похоже, у него стало лучше это получаться, вероятно, из-за времени, проведённого с Сигурдом и Хатором. «У тебя теперь лучше получается». «Вроде как пришлось научиться. Не мог позволить остальным продолжать вытягивать всё за меня». «…м-м …вы двое так шумите». «И тебе доброе утро, принцесса». «Магистр Рен? Вы полны боли…» «Мне полегчает, как только мы вернёмся в транспортник. А потом, когда прибудем на "Финализатор", у меня будет более чем достаточно лекарств». «Но пока что, по-вашему, как долго вы можете продержаться?» «Не очень долго. Вряд ли смогу выдержать ещё день. Вчера я думал, что могу продержаться дольше, но после целой такой ночи… Не думаю, что получится. Извините». «Понимаю, я готов отправляться немедленно». Кайло почувствовал, как Хатор будит Мако нежным сновидением-приманкой, вплетает своё присутствие в грёзу Мако и целует его в нос. Глаза Мако распахнулись, и он узрел своего возлюбленного. «Доброе утро, любимый». «Вы двое такие милые голубки, что я сейчас блевану…» «Неужто ты сомневаешься, что тебя тошнит лишь от того, чем сам ты и наполнен?» «Не-а. Вы двое хуже похмелья». «Милый магистр…» «Ему нехорошо». «Прости, Мако… Если ты хочешь остаться дольше, мы можем отправить кого-нибудь, чтобы позже тебя забрать». «Хотел бы я остаться здесь, и всё же… Не знаю, что мне делать в случае таком. Увиделся я с братьями своими… И это всё, чего хотелось мне». «Любимый, нет ничего страшного, если ты хочешь задержаться подольше». «Нет, я пойду. Стоит мне задержаться, и это может дать моему брату обманчивые надежды…» «Хорошо, если ты считаешь, что это наилучший вариант, но если передумаешь, знай, что можешь посещать его и оставаться сколько будет возможно». «Мне хорошо это известно, но всё ж есть звёзды, которых я ещё не видел, и планеты, куда мне только предстоит ступить. Не знаю, как надолго я смогу остаться, прежде чем страсть к путешествиям заявит свои притязания на мою душу». «Тогда я схожу за завтраком?» «Да! Чего-нибудь пожирнее бы…» «Надо было напомнить про завтрак Хаксу, когда он пошёл за чаем…» «Я пойду отыщу и его, и еду, не волнуйтесь». «…не волнуйтесь?» «Утренний перекус». «Всё болит…» «Много времени прошло с твоего последнего похмелья, да?» «Ага…» «Мако, как пройти на кухню? Не возражаешь, если я подсмотрю дорогу?» «Мой разум не хранит секретов, всё пред твоими глазами». «Вы можете хоть раз, всего один раз, поговорить так, чтобы меня не затошнило?» «Нет, это слишком весело, чтобы вот так просто прекратить. И если ты не научишься с этим жить, у тебя от стресса появятся морщины». «У меня уже есть мешки под глазами, не думаю, что они куда-нибудь денутся». «Не припомню, чтобы всё так болело… у меня в голове стучит… а-а-а…» «ДОБРОЕ УТРО, ТОВАРИЩИ!» «ГРОМКОСТЬ!» «О да, мои извинения». «…а-а… голова…» «Ох, как же больно…» «И теперь мы все это чувствуем». «Я принёс надлежащие извинения!» «…Думал, смогу поспать чуть дольше. Все проснулись?!» «Сиг, как ты умудрялся спать во время всего этого?» «Это талант, Магистр Рен. Могу я вам помочь?» «Да. Я согласен на всё. Сейчас я приму что угодно». Он услышал, как Сигурд подполз, не утруждая себя пройтись ногами по матам. Сигурд положил Кайло руку на лоб, и тот ощутил приятную прохладу. Он не знал, с чем это сравнить, обычно он ненавидел холод, но этот холод не был неприятным. Он казался стаканом холодной воды после жаркой и выматывающей тренировки, но это было не идеальное сравнение. — Наш сосуд сравнивает это с перечной мятой, — сказал Сигурд. Перечная мята… он не думал над этим, но в словах был смысл. Кайло открыл глаза, чтобы посмотреть на своего рыцаря: — Ты знаешь, что он ненавидит, когда ты так его называешь? — Это потребует некоторой адаптации, я постараюсь воздержаться… хотя на данный момент меня больше беспокоит состояние его разума, — ответил рыцарь. «Кажется, вчера ему стало лучше. Я думаю, кошки помогли», — вмешался Гаюс. Его голос был всё ещё слегка приглушённым из-за похмелья. — Он всё ещё чувствует себя не слишком хорошо и очень сомневается в себе… Я не знаю, как это исправить. Я всё время говорю ему, что всё в порядке, но он не верит, я чувствую, — объяснил Кайло. — Подумайте, что он, возможно, находился под действием коррекции многие годы, и только в последние несколько дней кто-то сказал ему, что «всё хорошо», — предположил Сигурд. — Я считаю… это может быть связано с Тьмой генерала. Она прекрасна… и всё же большая часть её проистекает из боли. Кайло раньше не думал об этом в таком ключе. Чтобы нечто оставалось в равновесии, его части должны быть равными. Он знал это достаточно хорошо из-за своей постоянной борьбы за поддержание баланса между Светом и Тьмой. Хакс прожил много лет под воздействием коррекции и жестокого обращения с собой и лишь всего несколько месяцев назад познал что-то вроде товарищеских отношений. Его отец очернил все прошлые отношения Хакса, поэтому тот не мог без душевных мучений даже погрузиться в собственные воспоминания. Чтобы он обрёл хотя бы подобие душевного равновесия, должны были пройти десятки лет, наполненных позитивными переживаниями, чтобы устранить полученный негатив. Кайло хотел помочь. Он хотел сделать что-нибудь, но это заняло бы так много времени, а он толком и не знал, с чего начать… Наверное, с того, чтобы снова начать ходить. Он не знал, насколько сможет утешить Хакса, поскольку, будучи прикованным к постели, лишь усиливал у генерала чувство вины. — Тем не менее… Сила вокруг него поразительна. Я чувствовал, как ты её используешь, чтобы исцелить меня. И тогда, когда мы прорывались сквозь барьеры, — сказал Кайло, расслабляясь по мере того, как боль в его сознании таяла. — Он силён, но какой ценой, — возразил Элео. — Наверное, мы должны были заметить раньше. Пожалуй, им и правда стоило заметить раньше. Было множество признаков, но разум Хакса изменили так сильно, что невозможно было уловить случайные мысли и воспоминания. Кайло догадывался, что что-то происходит, особенно по тому, как сильно Хакс жаждал похвалы и как глубоко бывал удручён критикой. Критика для Хакса всегда была предвестником чего-то ужасного, а похвалу он получал крайне редко. Он должен был знать, должен был что-то сделать раньше… …он сам начинал выражаться, как Хакс. Стоило ему подумать о Хаксе, как тот вернулся, открыл дверь ногой и внёс большой поднос. Без промедления поставив его на пол, он спросил: — Что такое «оку-сан»?» Кайло вздёрнул бровь. Разум Мако мгновенно перевёл это слово. Жена. Каким-то образом Хакс узнал, как будет по-хэйански «жена». — Хм… а что? — спросил Кайло, надеясь на лучшее. — Потому что, когда я попросил чаю, маленькая старушка привела меня на кухню, заставила меня заварить чай, потом вручила мне этот поднос, привела сюда и всё это время не переставала хихикать! — воскликнул Хакс. — Я… понятия не имею, почему она так себя вела, — сказал Кайло, притворно недоумевая. — Как странно с её стороны. «…он приготовил нам чай…» «Заваренный его собственной лилейно-белою рукой…» «Только для нас…» «Кем бы ни была эта маленькая пожилая леди, она в курсе происходящего». Э'Чон жадно схватил чашку: — Я попробую чай генерала! — А-а… — застонал Элео, и остальные рыцари разом вздрогнули. — Прошу прощения… — пробормотал Э'Чон, отхлебнув дымящийся чай: — Он восхитителен! Ваш чай самый вкусный! Хакс покраснел ярче обычного, и, казалось, позабыл о том, что его снова назвали женой Кайло. «Говорите ему больше комплиментов! Если мы будем продолжать его хвалить, нам не придётся объяснять ему, что это значит!» «…ты просто не хочешь, чтобы он снова на тебя злился». «Гаюс, прекрати огрызаться и выпей чаю!» Хакс неловко пронёс поднос по кругу, подавая чашку каждому рыцарю. Оглядевшись, он спросил: — Где Хатор? — Я удивлён, что ты его не видел, — простонал Элео, приложив руку ко лбу. — Он отправился на кухню в поисках хорошего похмельного завтрака… Думаю, он достанет побольше темпуры. — Тем-пу-ры? — переспросил Хакс. — Такие обжаренные кусочки еды… Он сейчас спорит с прислугой, потому что это не едят на завтрак, — пояснил Кайло. Он применил Силу, чтобы немного приподняться, чувствуя себя не в состоянии использовать мышцы живота, и отпил глоток. Хэйанский чай был горьким, но горячим и успокаивающим. Он одобрительно кивнул: — Как хорошо. У тебя отлично получилось, Хакс. Похоже, что вместе с разрушением эмоциональных барьеров Хакс утратил и большую часть своей способности подавлять румянец. Обычно он мог свести его к лёгкому порозовению, хотя Мако всегда удавалось вогнать его в яркий багрянец. Однако теперь казалось, что малейший комплимент заставляет Хакса пылать алым, и цвет был сравним с цветом его волос. Похоже, он даже пытался заставить себя не улыбаться. «О мой бог, он такой милый…» «Милый…» «Такой милый…» «Восхитительный…» — Улыбайся, если тебе хочется, — предложил Кайло. Хакс отвёл глаза и не издал ни звука, но, к счастью, это движение вовсе не казалось грустным. Как бы странно это ни выглядело, Хакс, похоже, понемногу примирялся с собой.