Хакс никогда не понимал, почему похвала кружит ему голову. Он всегда полагал, что так происходит потому, что всё своё детство он провёл, отчаянно пытаясь произвести впечатление на других. Ему ужасно хотелось, чтобы его заметили, похвалили и оценили. Он старался не делать это слишком явно. Кадетов, которые чрезмерно старались произвести впечатление на инструкторов, остальные сокурсники недолюбливали, особенно тех, которые добились особого расположения. Подлиз не жаловали те, кто хотел просто пережить опыт пребывания в Академии. Так что Хакс держал свои желания при себе, делая то, что требовалось для получения хороших оценок, и не выставляя напоказ ничего из того, что ему доводилось делать сверх обычного.
Затем, конечно, проступили его новообретённые воспоминания о вмешательстве отца. Все, кто мог быть к нему добр… от них он был вынужден избавиться. Он помнил одного из ассистентов своего наставника, который считал Хакса добрым и часто благодарил за то, что он помогал ему носить учебные материалы. Однажды добродушный отставной офицер даже погладил его по голове. Прошло так много времени с тех пор, как его кто-либо касался, что Хаксу пришлось подавить в себе сильную потребность залиться румянцем.
Разрываясь между этими двумя вещами, желанием и постоянным отказом, Хакс полагал, что его слишком острая реакция на любую полученную похвалу была вполне логичной. Это был всего лишь ещё один инстинкт, который он должен был научиться контролировать. Было бы ужасно недостойно, если бы он внезапно разомлел от счастья, как идиот, из-за того, что кто-то из его товарищей сказал бы ему обычный комплимент. Он был взрослым мужчиной, а не ребёнком, настало время прекратить реагировать так сильно.
— Поразительно, милый. На самом деле этот сорт чая весьма сложно правильно заварить. Вы отлично справились, — сказал Хатор, сделав глоток.
Хакс почувствовал, что становится красным, как свёкла, а сердцебиение ускоряется. Ему правда, правда следовало держать это под контролем. Он снова откусил немного обжаренной рыбы в панировке и понадеялся, что жирная пища поможет усмирить его похмелье. Слегка помогло, но было бы неплохо принять хотя бы простое болеутоляющее, чтобы справиться с неотступно ноющей головой.
Оглядевшись вокруг, Хакс увидел, что все в сборе, не хватало только кошек. Он со смущением вспомнил, как его подхватили на руки и уложили в постель, и предположил, что кошки или всё ещё бродят по дворцу, или кто-то пришёл и забрал их назад в комнату, где они обычно находились. Было так странно, что теперь их нет, и он удивился, насколько ему их не хватало. Хотя так было к лучшему, рыжего котёнка ему всё равно бы не отдали.
Но это заставило его задуматься. Будет ли он готов заботиться о питомце, если заведёт его? И дело не только в технических вопросах, таких как подготовить свою каюту, научить его, что при сигнале тревоги следует убегать, или приобрести всё, что может понадобиться домашнему животному. Был ли он эмоционально готов к этому? Он любил животных, ему очень нравились кошки, но, зная о том, что когда-то сделал, он не был уверен, что сможет заботиться об одной из них. То, что он сделал, останется с ним, и он был уверен, что питомец будет служить напоминанием обо всех этих ужасных вещах. Он задумывался, не принесёт ли ему домашнее животное больше вреда, чем пользы.
Хотя это было бы приятно, и котёнок был таким милым…
— Генерал, это всё, что вы собираетесь съесть? Возьмите ещё, — сказал Хатор, предлагая ему панированные овощи.
— Обычно я много не ем, — признался Хакс.
— Это я вижу… — пробормотал рыцарь, вновь протягивая Хаксу блюдо. — Но следующий шанс попробовать хэйанскую еду вам выпадет очень нескоро.
Хакс чувствовал себя, словно ребёнок, которого заставляют есть зелень. Он посмотрел на Кайло, которому под спину подложили все подушки, какие были в комнате, чтобы он мог позавтракать, удобно расположившись. Хакс надеялся, что Кайло мог бы сказать что-нибудь, избавив его от дальнейшего поглощения еды, но тот на помощь не пришёл. Вздохнув, Хакс взял что-то, похожее на тыкву.
— Тебе нужно нарастить хоть немного мяса на костях, Рыжик, — проговорил Элео, набив полный рот хрустящей рыбы. — Постарайся сберечь этот миленький контур своей задницы.
Хакс немного покраснел, а Гаюс, покачав головой, едва слышно вздохнул. Хатор скрестил руки на груди:
— Это было неуместно.
— А твой дружочек написал сонет о его сосках, — возразил Элео.
— Он ЧТО?! — вскрикнул Хакс, отшатнулся и залился румянцем до корней волос. И потрясённо уставился на Мако. Рыцарь в свою очередь слегка поклонился, выглядя очень довольным собой.
— Не волнуйтесь, он был очень красив и написан со вкусом, — заверил его Хатор.
— Меня это не волнует! Вы не можете просто… об… ну вы поняли! — выговорил Хакс, размахивая руками в попытке изобразить то, что имел в виду.
— Говорил же вам, что ему не понравится… — еле слышно пробормотал Кайло.
— Ты был ненамного лучше! Не думай, что я забыл! — огрызнулся Хакс, внезапно сильно застеснявшись разговоров насчёт своих сосков. Он испытывал неловкость из-за других частей собственного тела, обычно своего веса и долговязого сложения, правда, никогда это не происходило из-за такой ерунды.
Он также понял, что это было не такое смущение, какое он обычно испытывал, когда ему что-то не нравилось и он хотел это скрыть. Хакс никогда прежде не бывал в ситуации, когда кому-то другому нравилось в нём что-то настолько, что этот другой чувствовал себя вынужденным это скрывать. Он знал, что Кайло и рыцари находили его… желанным, но представлял, что нравится им так же, как и они нравятся ему. Он был не склонен испытывать сексуальное влечение, поэтому другие люди, выделяющие в нём весьма специфические части, которые находили привлекательными, казались ему… мягко говоря, странными. Хакс не был уверен в том, что чувствует по поводу того, что на определённых частях его тела сосредотачивают внимание и называют их привлекательными.
Это было не очень приятно, но ему стало чуточку любопытно. Что-то в его груди привлекало рыцарей, а он не мог уяснить, что и почему. То, что касалось задниц, ещё можно было как-то понять, потому что он часто слышал, как люди их обсуждают, но это казалось чем-то иным. Соски не были той особенностью, которую Хакс назвал бы особо сексуальной или привлекательной в мужчине.
— Видите ли, генерал, когда Сила заставляет одно существо желать другое, Тьма часто вынуждает разум фиксироваться на определённых признаках или действиях, — объяснил Сигурд.
Сигурд пытался… поговорить с ним «про это»? Он ведь знает, откуда берутся дети…
— К примеру, когда Тьма подстёгивает воображение, могут появляться некие конкретные желания. Для Магистра Рен относительно вас это определённая одежда и еда, — продолжал Сигурд.
— У Сигурда тоже есть заскоки! Не только у меня! — очень по-детски воскликнул Кайло.
— Бу-га-га! Но заскоки нашего магистра и вправду самые сильные! — объявил Э'Чон.
Гаюс издал странный звук, который, как предположил Хакс, был смехом, и вместе с этим перекатился на спину и задрыгал ногами в воздухе. Кайло слегка шлёпнул его:
— Гаюс, это не смешно!
— Это не то, чего стоит стыдиться, — пожал плечами Мако. — Во всяком разуме таится от мира скрытое желанье.
— У некоторых не такое скрытое, как у других, — усмехнулся Хатор.
— Я не стану больше есть, если вы двое намереваетесь зачитать подробный список своих причуд, — сказал Элео, указывая палочками для еды на свою голову. — Хватит и того, что я вот здесь любуюсь из первых рядов всякий раз, когда любой из вас что-нибудь надумает.
— Какой же ты ребёнок… — насмешливо поддел его Хатор.
— Сдаётся мне, и у ребёнка больше силы духа… — добавил Мако. — Даже генерал остался непоколебим.
— Он не ребёнок. Разумеется, сосуд обладает кое-какими знаниями о жизни, — пренебрежительно сказал Сигурд.
Хакс быстро сунул тыквенную закуску в рот и понадеялся, что они начнут говорить о чём-то другом или вернутся к своим мысленным беседам, пока он жуёт. Оглядевшись, он увидел, что они перестали обращать на него внимание. Похоже, они ожидали ответа, но Хакс не знал, что им сказать. Пара минут небрежных поцелуев на вечеринках. Пара взглядов на других мальчиков в душе. Он определённо не собирался рассказывать им, как струсил, когда наконец-то набрался храбрости, чтобы встретиться с парнем в укромном чулане. Упомянутый парень был старше и просто закатил глаза, вытолкал Хакса в коридор и назвал его ребёнком — за то, что он передумал. В конце концов он собрался с духом, чтобы сделать хоть что-то, в основном руками, но в этом не было ничего такого, что можно было посчитать серьёзным.
— Кое-какими… — сказал Хакс, надеясь, что это их удовлетворит.
Рыцари посмотрели на него и вдруг все вместе, кажется, вмиг поняли, что происходит.
***
«Он девственник?!»
«Я не знал! Ему уже за тридцать, я считал, что у него уже хоть что-то да было!»
«А это многое объясняет, не так ли? Я имею в виду то, что ему бывает так неловко, когда мы все подбираемся к нему слишком близко».
«О боже… боже, что мне делать?! Он ждал этого годами, а я теперь собираюсь задать ему стандарты, это слишком большая ответственность!»
«Всё будет хорошо. Кажется, ему нравится пробовать и узнавать новое. Наверное, ему понравится».
«"Наверное"?! Всего лишь
наверное, Гаюс?! Сила, я же всё запорю!»
«Порка, собственно, может стать хорошим началом, если он не привык к тому, что включает в себя проникновения. Возможно, вы захотите перейти к другим вещам, выясните, что ему нравится».
«Чепуха! Победите его страхи! Не оставляйте места для сомнений!»
«Это просто ужасная идея…»
«Ах! Вы можете очаровать его целиком и полностью! Лепестки роз на кровати! При свете свечей! И пусть подкосятся под ним от избытка чувств его снежно-белые ноги!»
«А что, если мы начнём, и окажется, что он это ненавидит?!»
«Тогда сделаем что-нибудь ещё вместо этого».
«Боже, боже, что если ему не понравится… Сигурд? Ты сейчас как-то необычайно…»
Кайло вздрогнул, когда в его разум вдруг одно за другим стали сыпаться изображения самых потаённых, самых тёмных фетишей Сигурда. Там были верёвки — много верёвок, и были стоны, и ещё он был совершенно уверен, что там присутствовало нечто кожаное. Невыразимо извращённым напевом звучала мольба Хакса, раскрасневшегося, будто вся кровь в его теле хлынула к лицу: «Б-будь нежен со мной… это мой первый раз…»
«…»
«…»
«…Прошу прощения…»
«Тебе больше не разрешается считать мои причуды странными».
«Они всё же немного странные».
— Ради бога, пожалуйста, не могли бы вы не замолкать вот так после реплик? — резко бросил Хакс. — Во времена кадетства у меня было не так много свободного времени и уединения, а когда я выпустился, работа и законы о неуставных отношениях не оставляли возможности. Вероятно, это более распространено, чем вы думаете.
Кайло не смог не порозоветь, глядя на Хакса в свете тех фантазий, которые Сигурд проецировал в их разумы. Он негромко кашлянул:
— Ну просто… мы такого не ожидали. Тебе ведь уже за тридцать, верно?
— И что? — высокомерно спросил Хакс.
— Что касается большинства из нас, мы были немного моложе. Полагаю, мы можем предположить, что для вас это будет точно так же, дорогой, — пояснил Хатор.
— Как я уже сказал, я не совсем новичок. И не то чтобы ничего не знал и не экспериментировал, — фыркнул Хакс.
«Мы не дразним тебя, всего лишь удивлены, — сказал Гаюс, поглаживая руку Хакса. — Нет ничего страшного, если ты хотел подождать или тебе просто не хотелось».
«Просто не хотелось?»
«Я не уверен, что ему действительно… нравится секс. Так, как нам. У меня такое чувство, что он к нему слегка безразличен».
«Это бы многое объяснило, например, почему он так шарахается от мегафлирта Мако».
«Сдаётся мне, он непривычен к возвышенным хвалам…»
«Похоже, так и есть! Такого воина, как он, нелегко одолеть!»
«Ладно, здоровяк, в последний раз: отметелить кого-то до полусмерти не является необходимым условием для секса».
«Но это же самое прекрасное!»
«Только если партнёр сам не против для начала сразиться …»
— Так, то есть, э-э… не сейчас, но… ты… хочешь этого? — спросил Кайло. — Если тебе совсем не хочется, мы можем что-нибудь придумать.
— Не то чтобы совсем, но точно не сейчас, — сказал Хакс. Он умолк на мгновение и, нервно озираясь, спросил: — Это… это будет по одному или…
— Милый, я знаю, что вы храбрый, но вы не сможете выдержать нас семерых практически без опыта, — твёрдо сказал Хатор.
Хакс немного покраснел, но согласился:
— Что ж… приятно знать…
— Двое самое большее, так что, если когда-нибудь надумаете, просто скажите Мако или мне, — подмигнул рыцарь.
«Хатор…»
«Не стоит так ревновать, я сомневаюсь, что он согласится, магистр Рен».
«А что, если согласится?»
«Воистину я сомневаюсь, что у него появится такое намерение».
— Клянусь, если ты снова станешь его клеить, я тебя разжалую… — проворчал Кайло вслух.
Хатор пожал плечами и подал Мако кусочек темпуры.
— Вы двое отвратительны. Я подожду снаружи, — заявил Элео.
— Да… снаружи… — застенчиво сказал Сигурд, поднимаясь на ноги.
Хакс пронаблюдал, как Сигурд с неловкостью выходит из комнаты вслед за Элео, и пробормотал:
— Мне любопытно, но я решил, что не хочу знать, почему он так себя ведёт.
«Это… к лучшему, — заверил Гаюс, вновь поглаживая руку Хакса. Он нетвёрдо поднялся на ноги и переложил руку Хаксу на плечо: — Я тоже буду ждать снаружи. Думаю, свежий воздух немного поможет».
— Полагаю, что так, — отозвался Хакс.
«Мако, ты всё ещё можешь достать ему кошку? Я действительно думаю, что ему понравится».
«Могу, несомненно! Которая из них завладела его преданным сердцем?»
«Рыжая! Я хорошо это помню!»
«Ненавижу портить твои планы, дорогой, но сможем ли мы тайком провезти её на шаттле? Я бы хотел его удивить, но там так мало места, он увидит».
«Может быть, нужно создать какое-то отвлечение?»
«Я обеспечу самое действенное отвлечение!»
«Э'Чон? Э'Чон, нет!»
***
Без всякого предупреждения Хакс обнаружил, что его схватили и подбросили в воздух, и он приземлился на могучее плечо Э'Чона. Когда его силой вытащили из комнаты, огромный рыцарь объявил:
— Мы должны подготовиться к отбытию!
— Что?! — завопил Хакс. — Какое это имеет отношение… Поставьте меня!
— Мы должны быть готовы отправляться! Последнее купание, и мы должны переодеться в боевое облачение!
Хакс застонал и перестал сопротивляться, позволив нести себя. Живот ещё немного крутило от похмелья, и он не хотел усугублять своё состояние какими-либо усилиями, которые пришлось бы предпринять для освобождения. В отличие от их первой встречи, сейчас Хакс знал, что Э'Чон не собирался причинить ему вред, громадному рыцарю, похоже, просто нравилось его носить. В самом деле, вытянув шею, ему удалось разглядеть уголок рта Э'Чона, и тот широко улыбался, преисполненный гордости, словно только что провернул нечто блестящее.
Уже одно это вызывало у Хакса подозрения. Очевидно, рыцарь делал это с определённой целью. Первый и самый разумный вывод заключался в том, что другие рыцари что-то задумали, а Э'Чон вызвался его отвлечь. Хатор особенно любил чистоту и эстетику, поэтому выглядело бы странно, если бы он не присоединился к ним в купальне. Либо он собирался что-то делать вместе с Мако, либо его присутствие требовалось по другой причине. Также казалось странным, что Кайло не спорил с Э'Чоном по поводу избранного им метода покидать комнату вместе со спутником.
— Знаешь, я могу идти сам, — проворчал Хакс.
Он почувствовал, как его ободряюще похлопали по бедру со словами:
— Так гораздо эффективнее! Я знаю, эффективность радует вас больше всего на свете!
Хакс вскинул брови. Э'Чон делал это… думая, что ему понравится? Хакс считал это проявлением власти на каком-то особом уровне, но неужели Э'Чон всегда настаивал на том, чтобы нести его, из-за того, что был убеждён, что Хакс оценит жест?
Хакс попробовал обернуться и поговорить с ним. Какое-то мгновение он подумывал начать протестовать. Э'Чон был выше, его шаг был длиннее, а это означало, что Хаксу придётся немного ускориться, чтобы не отставать, но не сильно. Скорее всего, Э'Чону требовалось больше усилий, чтобы нести его, чем потребовалось бы Хаксу, чтобы идти рядом с ним лёгким быстрым шагом. Он уже собирался что-нибудь сказать, затем оборвал себя. Э'Чон выглядел настолько довольным собой, настолько уверенным, что делает нечто хорошее, что Хакс не мог заставить себя его расстроить.
Вместо этого он вздохнул:
— Да-да, я и правда ценю, когда всё устроено эффективно.
— Ур-ра! — ликующе воскликнул рыцарь и с громким треском вломился в дверь, ведущую к источнику на открытом воздухе.
Хакс вздрогнул от звука и не смог сдержать лёгкую улыбку. Прошло уже много времени с тех пор, как чьё-то хорошее настроение вот так его заражало, и он совершенно точно знал, что ни капли против этого не возражает.
