Объятия судьбы

      Аннабель не могла успокоиться и ходила по большой гостиной в доме своего дяди из угла в угол уже почти целый час. Ее возмущению и злости не было предела. Будто мало было того, что любимый мужчина отказался от нее, так он еще и решил отдать ее своему другу, этому нелюдимому герцогу! Возмутительно! Отвратительно!       И как же больно…       Приложив ладонь к груди, Аннабель попыталась успокоиться, но слезы так и рвались наружу. Ну уж нет… Она не заплачет. Только не из-за него.       Ее взгляд снова упал на письмо матушки, и девушка, не сдержавшись, простонала. Какая наглость, явиться в дом ее родителей и предлагать замужество! А ведь герцог наверняка знал о произошедшем между виконтом и Аннабель. И так поступить. Неужели думал, что она настолько раздавлена, что согласится выйти за первого встречного?       Из двух зол — выйти за незнакомого старика или остаться старой девой — Аннабель однозначно предпочла бы второй вариант.       Ох, но как же ей хотелось высказать виконту в лицо все, что она думала о его мерзком поступке. И его друге. Да чтоб они оба провалились!       Гнев и презрение были отличным лекарством, помогающем справиться с болью. Вряд ли она сможет так быстро излечить свое кровоточащее сердце, но это оскорбление точно ускорит процесс.       Аннабель опять посмотрела на скомканное письмо, валяющееся на столе, и мысль об отъезде сама пришла в голову. Нет, это не побег. Это попытка удержать себя от поведения, недостойного леди. Видит Бог, ей нельзя здесь оставаться. Иначе она плюнет на приличия и сожжет дом герцога. Честное слово.       Сжав письмо в кулаке, девушка отправилась на поиски тети. Та как раз предложила вчера прекрасный вариант, видя, что племянница сама не своя. Как бы Аннабель не старалась держать себя в руках, любящие родственники заметили, что с ней что-то творится. И хоть правду они не знали, искренне переживали за девушку.       Что ж, попытка тети развеять грусть Аннабель была сейчас как никогда кстати.

***

      Эдвин с легким сердцем объезжал свои владения. Вчера он наконец-то вернулся из Лондона и в ближайших планах было наведаться в дом лорда Райли и объясниться с Аннабель. Бель… Как ласково сказал ее отец. И теперь Эдвин мысленно называл ее именно так.       Конечно, ему придется выслушать гневную тираду по поводу своего обмана, но герцог не сомневался, что в итоге получит согласие Бель. Только подумать… Он решил жениться. Кому из друзей расскажешь — не поверят.       Тихо рассмеявшись своим мыслям, Эдвин повел лошадь на высокий холм на границе владений. С него открывался очаровательный вид, и герцог был в предвкушении, как привезет сюда Бель. Сколько еще мест он теперь мог открыть ей, свободно, не таясь. И обязательно надо будет увезти ее во Францию. Показать виноградники маминого кузена и скалистые утесы Нормандии.       Словно юнец, погруженный в окрыляющие грезы, герцог не сразу заметил карету, едущую по дороге. Сзади и на крыше уместились чемоданы и шляпные коробки. Кто-то уезжал явно надолго, и Эдвин прищурился, пытаясь рассмотреть герб на дверце.       Сердце мужчины замерло в плохом предчувствии. Ведь эта дорога вела как раз от дома лорда Райли. Неужели он опоздал?       Эдвин хлестнул лошадь и начал торопливо спускаться с холма, надеясь перехватить путников. Он был совсем близко, оставалась буквально сотня метров до дороги, когда мимо промчалась карета. В ярких лучах солнца сверкнул знакомый герб на дверце, а в окне герцог увидел неестественно бледную девушку, с грустью смотрящую на пейзаж вокруг. Их взгляды пересеклись, и Эдвин натянул поводья, заставляя лошадь остановиться. Та встала на дыбы от неожиданности, но герцог удержался в седле. Обреченно он наблюдал, как карета удаляется, понимая, что опоздал… Упустил.       Мелькнувшее в первый момент страстное желание кинуться следом и остановить кучера разбилось о полный презрения взгляд антрацитовых глаз.       Эдвин еще долго смотрел на дорогу, даже когда карета скрылась за поворотом. Он не чувствовал, как поднялся ветер. Даже начавшаяся морось не привела его в себя. Сердце герцога снова замерзало, обрастая толстой коркой льда. И в этом был виноват только он…       Лишь когда на небе загрохотало, Эдвин тронул лошадь. Его ждала бутылка виски. И с этим другом он собирался провести достаточно времени.