Король Предпоследнего Шанса

- Ну, зашибись, - пробормотала Сара, останавливая скутер (который, к счастью, еще не успел набрать скорость) и наклоняясь над бездыханной тушкой Джарета. - Какой у нас, однако, дохлый король. Если бы бывшая миссис Браун не была уверена в стопроцентном бессмертии его гоблинского величества, она бы однозначно перепугалась. Но даже с уверенностью в этом самом бессмертии ей стало немного не по себе - особенно когда, перевернув Джарета на спину, она стерла рукавом кровь с его физиономии и увидела, какая та зеленая (физиономия, а не кровь). Не то чтобы Сара боялась крови, просто уж больно непривычно было видеть неподвижно лежащим то существо, с которым она только что спокойно беседовала. Припомнив, что непосредственно перед потерей сознания Джарет вовсю поносил стену, Сара еще раз осмотрела сию футуристическую конструкцию, ничего такого особенного в ней не заметила (ну, кроме размера и толщины) и, положив голову Джарета к себе на колени, принялась вспоминать все жуткие старые сказки, в которых фигурировали субъекты с неприязнью к железу. Не то чтобы Саре так важно было определить, представителем какого народа является его гоблинское величество. Это был лишь предлог. На самом деле ей просто не хотелось разглядывать окружающие "красоты" - грязно-коричневую, лишенную травы землю, мрачно-серое небо, затянутое свинцовыми тучами, высоченную металлическую стену за спиной и жуткого вида долину, раскинувшуюся перед городом. И деревья - изломанные, корявые, покрытые редкой, скорее коричневой, а не зеленой листвой, они торчали то тут, то там как гнилые зубы во рту у бомжа. Да, это явно были не прекрасные трюфельные пальмы из Джаретова хрустального шара. Мисс Уильмс подозревала, что эти жалкие подобия деревьев утратили способность вырабатывать кислород и с нетерпением ждут лишь своего смертного часа. И от этого было так жутко, что Сара невольно отворачивалась от них и переводила взгляд на Джарета, от которого тоже немного веяло жутью, но жуть эта была привычной и даже какой-то "домашней". Впрочем, на Сару, совсем утратившую ощущение дома, нельзя было полагаться в этом вопросе. Итак, время шло, Джарет валялся без сознания, а Сара с упорством юриста перебирала в памяти всех волшебных созданий от лепреконов до гоблинов и в итоге классифицировала его величество как фейри. Только-только открывшего глаза Короля гоблинов от этого вывода мгновенно перекосило. - Терпеть не могу фей, - прошипел он, с трудом принимая сидячее положение. - С чего ты взяла, что я фейри? - Потому, что ты не переносишь железо, - радостно сообщила Сара. - Ой-ой, зачем ты так резко сел, зальешь все кровью из носа, фу. Пожалуйста, не делай резких движений, я не умею ее отстирывать... - Хозяйственным мылом в холодной воде, - бросил Джарет, медленно поднимаясь на ноги. - Засунешь в машинку - вовек не избавишься. Пока Сара стояла столбом, пораженная глубиной его знаний о домашнем хозяйстве, Король гоблинов доковылял-таки до скутера и опустился на сиденье. Осанку он кое-как, но держал (видимо, сказывалась многолетняя привычка), но общий вид был таким, что, окажись рядом машина "Скорой помощи", врачи бы трижды подумали, брать ли такого пассажира на борт, а то двинет кони где-нибудь по дороге и испортит статистику. Странно, но даже сейчас он был красив; только красота эта носила гриф "для служебного пользования". Наверно, любоваться чертами его бледно-зеленого и заострившегося, словно у умирающего, лица, мог только маньяк. В этот момент Сара определенно относила себя к маньякам. - Не делай этого, перестань, - пробормотал Джарет, перехватив ее взгляд. - Чего?.. Его гоблинское величество скрипнуло зубами и, собравшись с силами, довольно твердым голосом заявило, что не переносит, когда на него смотрят как на маленького бедненького зайчика. Но Сара коварно прищурилась: - Я буду называть тебя бедненьким зайчиком, маленьким котиком, больным кроликом и другими умилительными животными пока ты не объяснить, фейри ты или нет, и если нет, почему тебя начало колбасить после железной стены. Джарет насмешливо изогнул бровь... и поспешно, слишком поспешно ее опустил: - Да будет тебе известно, что фейри не смог бы прикоснуться к железу, - буркнул он, заводя скутер. - Просто железо это не моя стихия, сил слишком много ушло, вот и все. Поехали. Они поднялись на метр над спекшийся черно-коричневой массой (похоже, землей) и где-то с милю летели параллельно злополучной стене, после чего свернули на неприметную тропинку, вьющуюся змеей между зловещими деревьями. - Держись, - сказал Джарет, и Сара послушно прижалась к его спине - холодной и все еще вздрагивающей. - Может, я поведу? Если ты опять свалишься со скутера... - Да отвя... не переживай, все в порядке, - оборвав себя на полуслове, он растянул губы в какой-то совсем не свойственной ему улыбке. И это было так странно, так непривычно, что Сара опять заподозрила неладное. Пускай в его словах не чувствовалось фальши, во всей этой ситуации со скутером и воротами ощущался подвох. Вспоминая приключение в Лабиринте с какой-никакой, но все же с высоты прожитых лет, Сара осознавала, что Джарет, конечно, никогда не был злодеем - но не был и принцем на розовом пони. Только с какой это радости он вдруг стал ЗАБОТЛИВЫМ?! Сощурив слезящиеся от вонючего ветра глаза, Сара начала вспоминать, что же она успела наговорить Его гоблинскому величеству за день, и что он ответил, и где промолчал, а где вообще ограничился грустной улыбкой. Картина получилась неутешительной: Джарет прощал ей едва ли не каждую вторую неловко сказанную фразу, и это было в высшей степени подозрительно. К тому же вредничал и ехидничал он исключительно по ее просьбе. Что наводило на определенные мысли... Нет-нет, не на те, что Джарет до сих пор в нее влюблен (Сара знала, как выглядят влюбленные). Скорее, он просто плетет какую-то многоходовую интригу... или чувствует себя виноватым. Сара ощутила легкий всплеск адреналина, приятной щекоткой растекшийся по венам. Когда она работала адвокатом, ей нравилось, безумно нравилось докапываться до правды. Опрашивать свидетелей и подозреваемых, проверять показания потерпевших, ловить их на лжи. Одно время она даже планировала уйти в прокуроры, но Джозеф отговорил... Воспоминания, естественно, испотили Саре настроение, и она предъявила Джарету "вина, жалость или коварный план" совсем не тем голосом, которым предполагалось. - Спасибо, - фыркнул Король гоблинов. - Нет, правда, спасибо. Благодаря тебе я наконец-то постиг значение слова "женский шовинизм". Если ты не вежлив с женщиной, как дворецкий, она называет тебя свиньей, а если вежлив, так это коварный план. - Не колешься, значит, - пробормотала мисс Уильямс. - Нет, Сара, тебе явно... Держись! Он ударил по тормозам; скутер занесло; Сара вцепилась в плечи гоблинского величества и сжала зубы, чтобы не завопить: прямо по курсу выросло что-то огромное, ржавое, с торчащими лезвиями, но Джарет каким-то чудом вывернул руль и почти неуправляемый скутер пронесся в считанных сантиметрах от жуткого лезвия. - Что это было?! - Сейчас посмотрим. Вернувшись, они на минимальной скорости облетели по кругу неопознанный объект. Это оказалась чудовищная машина с круглым, насквозь проржавевшим корпусом. Там, где корпус сужался наподобие конуса, было приделано что-то вроде плуга с огромными лезвиями, напоминающими топоры. От мертвой машины веяло жутью. Сара содрогнулась, представив, что было бы, не успей они затормозить. - Я знаю, что это, - глухо сказал Джарет. - Это машина для рубки деревьев. Лоракс рассказывал, она едет и валит весь лес на своем пути. - Но ведь так не делается, - осторожно заметила Сара. - Я читала, что даже при лесозаготовках никто не вырубает весь лес под корень, всегда оставляют деревья для восстановления. Обычно лесник маркирует деревья, которые можно срубить... а некоторые леса, например, вокруг рек, вообще нельзя трогать. - В этом мире такими вещами не заморачивались, - фыркнул Джарет, вновь выезжая на дорогу (вернее, то, что от нее осталось). - Они просто валили все деревья и тащили их на завод. Какие-то десять-пятнадцать лет, и трюфельные пальмы исчезли как вид. Сара кивнула, не заботясь о том, что Джарет ее не видит. Это была минута памяти, минута молчания, которая затянулась на целых полчаса... пока Король гоблинов не нарушил тишину: - И все же я виноват перед тобой. - Ты это мне?- озадачилась Сара. Мало ли перед кем ему могло прийти в голову извиниться. Мисс Уильямс ничуть не улыбалось принять Джаретовские извинения и потом обнаружить, что предназначались они мертвой машине, во-он тому кривому дереву, железной стене или в целом Вселенной. - Тебе, Сара, тебе, - неохотно повторил Джарет, залезая на скутер. - Я хочу попросить у тебя прощения. В конце концов, из-за меня тебе никто не поверил... - Но я же сказала, что совершенно... - А ты сначала дослушай!.. - А ты объясняй нормально, а не ори... ладно. И вправду, что это я, - смутилась Сара. - Ладно. Окей. В самом деле, у нас детский сад или мыльный сериал? Пожалуйста, говори, что ты хотел сказать, и прости, что я тебя перебиваю. - На этом месте мне полагается извиниться за то, что я говорю, когда ты перебиваешь, - фыркнул Король гоблинов. - Но это и впрямь слишком мелодраматично. Пропустим. Когда ты проходила Лабиринт... Ладно! Ты вообще знаешь, зачем его проходила? - Чтобы спасти брата?- без особой уверенности произнесла Сара - она уже понимала, что ответит неправильно. Чувствовала подвох, но не могла ни разгадать его, ни прочитать в разных глазах полуобернувшегося к ней гоблинского величества. - Чтобы спасти себя, - хищно улыбнулся Джарет. - Понимаешь, в этом и заключается смысл игры. Я изначально не собирался оставлять Тоби себе. Если бы я не хотел вернуть его, ты бы ничего не могла с этим поделать ни за тринадцать часов, ни за тринадцать лет, ни за тринадцать ве... Эй, не смотри на меня так! Меня не заклинило на цифре "тринадцать"! В общем, весь смысл в том, чтобы ты поняла, как для тебя важен родной человек, а ребенка я в любом случае отдаю. За полторы тысячи лет Лабиринт прошли всего-то шесть человек, а остальным я втирал что-то вроде: "Муа-ха-ха! Тринадцать часов истекли, а ты еще бродишь у выхода! Я забираю ребенка себе... Но что это?! Сила твоей любви оказалась крепче моей магии! О нет! Горе мне! Горе! Твоя любовь одолела мои чары!" Ну и так далее, в том же духе. - А если совсем моральный урод?- заинтересовалась мисс Уильямс. Не сказать чтобы рассказ Джарета так сильно ее впечатлил. Может, будь она помоложе... Но когда тебе за тридцать, до каких-то вещей доходишь своим умом. - С уродами я не работаю, для них другие службы есть, - туманно ответил Джарет. - Хотя... не скрою, с десяток совсем безнадежных я все же скормил собакам, а детей мы отдали в бездетные семьи. Плюс трех наркоманов пришлось убить самому, собачкам отдавать не рискнул. Гоблины доставили трупы по месту жительства. - А... те десять ты тоже убил?- зачем-то спросила Сара. - Собакам скормил, - с некоторым раздражением повторил Джарет. - Убивать их еще... зачем? Результат-то один. Сара замолчала, осознавая глубину его благородства, и Джарет продолжил: - Ты... чем-то отличалась от них. Чем-то неуловимым, но... я до сих пор не понял, что это. Я увлекся. Такое, на самом деле, со мной бывает... но ни для я раньше не двигал звезды. Я был готов исполнить все твои желания. Ты мечтала сразиться с чудовищем - и я стал чудовищем. Ты мечтала о вальсе с прекрасным принцем - и я стал прекрасным принцем. Но ты прекрасно знаешь, чем это закончилось. Сара вздрогнула, вспоминая холодные и спасительные "У тебя нет надо мной власти". Ей захотелось снова попросить за это прощения, но Джарет обернулся через плечо, и непроизнесенные слова застыли у нее на губах. Король гоблинов улыбался, и в этой улыбке было столько света и тепла, что Сара в очередной раз задумалась: может, она понимала его неправильно? - А дальше я совершил настолько идиотскую глупость, что... даже не знаю, с чем сравнить, - сказал он, вновь отворачиваясь, чтобы следить за дорогой. - Когда бессмертное существо, прожившее на свете много-много веков, ведет себя как упавший с лестницы волшебник-недоучка... Ну ладно, достаточно самокритики. Я логично рассудил, что девочка, не вышедшая из подросткового возраста, не может адекватно отреагировать, когда ей предлагают звезды и прочее. Я решил повторить свое предложение когда ты подрастешь. Но мне не хотелось ждать, и я провел ритуал, очень опасный и энергозатратный, но позволяющий перещаться во времени. Я планировал переместиться в недалекое будущее, а именно через пять лет. - Мне было бы двадцать, - пробормотала Сара, машинально сжимая руку на плече Короля гоблинов и вспоминая, что как раз в двадцатилетнем возрасте у нее появился странный ухажер-гот, вздыхающий аки Гамлет и таскающийся за ней по пятам. - Так, значит, тот странный парень и был... - Не представляю, кого ты имеешь в виду, - фыркнул Джарет, недовольный, что его перебили. - Я ошибся в рассчетах, и ритуал провалился. Вместо того, чтобы переместиться на пять лет вперед, я переместился на тридцать лет назад. Причем это перемещение отняло слишком много сил, и у меня не было никакой возможности вернуться в свое время. Я оказался заперт в прошлом, в проклятом 1966 году, в человеческом теле и почти без магии. Сначала я думал покончить с собой, чтобы вернуться в Лабиринт, в свое тело и в свое время... но не рискнул. В прошлом ведь уже существовал свой Джарет, и я рисковал своим будущим. К тому же, что значит тридцать лет для бессмертного? И я решил остаться и жить среди людей, как один из них. Последние крупицы магии я потратил на то, чтобы замаскироваться среди людей: дом, деньги, документы. Я сочинил себе биографию и взял новое имя. Впрочем, через пару дней оно мне разонравилось, и я выбрал другое. Дэвид Боуи. - То есть это ты... - ошарашенная, прошептала Сара. - Ты и был Дэвидом Боуи? - Да, - ответил Джарет. - Раз уж у меня появилось столько свободного времени, я решил вплотную заняться музыкой. И не пожалел. Это было чудесное время, правда, чудесное. Впрочем, первое время я не переставал думать о тебе - хотя ты должна была родиться спустя много лет. Кажется, жизнь среди людей пошла мне на пользу. Я стал лучше понимать их психологию, признавать за ними единственное неотъемлемое право - право быть такими, какими они есть, и самим нести ответственность за свои поступки. Всю ответственность, целиком. Вплоть до смерти, как Сид*. И постепенно я понял, что должен отпустить тебя. Что должен позволить тебе жить своей жизнью. И... и я сделал это. Я пообещал себе больше не лезть к тебе, как бы мне этого не хотелось, - он тихо выдохнул сквозь зубы. - Я снова влюбился, я завел семью. У меня были чудесные дети, я танцевал для них и пел им колыбельные. Хотя с первой женой у меня не сложилось - она находила меня слишком странным. И... Джарет остановил скутер, слез и подошел к Саре, внимательно и одновременно требовательно заглядывая ей в глаза. Его голос не дрогнул: - Я совершил подлость по отношению к тебе. Сделал то, что не должен был делать, и твоя жизнь все-таки пошла под откос. Сара судорожно вздохнула и сцепила руки в замок: - Давай, продолжай. Я знаю, куда ты клонишь, но все же это твоя исповедь, а не моя. Джарет поднял подбородок; теперь он смотрел не на Сару, а куда-то выше - на мрачное, затянутое тучами небо. - Спустя двадцать лет, в 1986 году, то есть за десятилетие до тех самых событий, я схватился за предложение Джорджа Лукаса о фильме-сказке и снял "Лабиринт", который воспроизводил все, что мы с тобой пережили... с максимальной точностью, которую могли обеспечить технологии того времени. Я даже нашел актрису, максимально похожую на тебя. Я вспомнил и записал все песни, которые тогда пел. Это было далеко не благородно с учетом того, что я уже принял решение отпустить тебя... но мне нужно было поставить точку. И я это сделал. Та история больше не беспокоила меня. Я жил для себя, для своей семьи, писал музыку и был счастлив. - Ты не представляешь, как я удивилась, - пробормотала мисс Уильямс,- когда, спустя год с небольшим, увидела все, что пережила, воспроизведенное с немыслимой точностью... на экране телевизора. И когда узнала, что фильм был снят больше десяти лет назад. Послушай, Джарет, - она неожиданно схватила его за рукав, - что было бы, если бы я увидела этот фильм раньше?.. - Ты не могла увидеть его раньше, - пожал плечами Король гоблинов. - Настоящее охраняет себя от воздействия будущего на прошлого. Это один из законов Вселенной. Искуственные изменения в прошлом не могут влиять на настоящее, только на грядущее. Если уж на то пошло, то "эффекта бабочки" не существует. - Ну, раз так... Но на будущее это повлияло. - Я знаю. Мы с Лораксом увидели это в шаре, пока ты была без сознания... О, мисс Уильямс прекрасно представляла, что они могли там увидеть. Она ведь так и не смогла забыть своих друзей: Хоггла, Людо, сэра Дидимуса. Несколько лет подряд она искала способы вновь связаться с ними - ходила к гадалкам и экстрасенсам, но выбирала, видно, не тех, потому что они, внешне подыгрывая ее желанию, смотрели на нее как на чокнутую. Они считали, что она сдвинулась на Дэвиде Боуи и слишком наивном для взрослых, но слишком страшном для детей фильме "Лабиринт". То же самое решил и ее муж, когда она поделилась с ним своей тайной. Но он не ограничился кручением пальца у виска, а потащил ее к психиатру. Сначала Сара пыталась убедить и того в правдивости своих слов... но что стоили слова, не подкрепленные доказательствами? Психиатр лишь удивился, что маниакальная любовь к Дэвиду Боуи настигла леди, уже вышедшую из подросткового возраста. Понимая, что ей не верят, Сара предпочла затаиться. Вслух она соглашалась со всеми доводами... но мысленно складывала пальцы в известную фигуру. Она знала, что ее друзья существуют, и не собиралась признавать их плодом собственного воображения. Она по-прежнему писала им письма - с надеждой, что когда-нибудь сможет их отправить. Кажется, именно тогда ее брак и дал трещину. - Прости меня, Сара. Мне не следовало это делать, - теперь в голосе Джарета открыто звучало чувство вины. Пожалуй, он действительно многого набрался от людей. Или... он всегда таким был? Сара неожиданно поняла, что никогда не знала Джарета по-настоящему. В юности хотелось видеть в нем злодея, и она видела его таким. Со временем же она поняла, что абсолютного зла не существует, как и абсолютного добра. Каков он, Король гоблинов? Что делает он в то время, когда не спасает мир, не возвращает детям любовь их родителей, не превращает деньги в куриный помет или не скармливает кого-то собакам? Откровенно говоря, Джарету не следовало так уж сильно винить себя. Да, он снял фильм, но даже не будь этого фильма, Джозеф все равно бы ей не поверил. Хрупкий сосуд их семейного счастья разлетелся на осколки, когда муж обнаружил тайник с письмами, написанными для несуществующих (по его мнению) друзей. В тот самый день он позвонил в муниципальную клинику, и Сару увезли на лечение. Этот день стал началом конца. - Ты... - в глазах у Сары щипало, в горле стоял комок. - На самом деле, "Лабиринт" совсем не причем, понимаешь? Просто... просто наша с Джозефом любовь не прошла проверку, только и всего. Пожа... пожалуйста, Джарет, не думай, что ты виноват тут в чем-то. Она поняла, что снова плачет. На этот раз рядом не было Лоракса, в чей мягкий мех можно было уткнуться, и было совсем одиного и грустно... пока Джарет не обошел скутер и не положил руку ей на плечо: - Я рад, что ты так думаешь, - сдержанно прознес он. - Мне гораздо спокойнее знать, что мой опрометчивый поступок не разрушил твою жизнь. И... когда мы закончим с деревьями, я поймаю твоего мужа, вытащу из него кишки и развешу на них белье. Сара нервно икнула, представив эту картину. - Поехали, ладно?- попросила она, вытирая слезы. - Расскажешь, чем закончилась твоя человеческая жизнь. - Ну, я умер, - пожал плечами Король гоблинов. - Это случилось в прошлом году. Мое тело начало разрушаться, нужно было возвращаться в Лабиринт. Но я и так оттягивал этот момент как только мог. Мне хотелось записать все, что я хотел записать, и как можно лучше обеспечить своих детей и Иман. Мою вторую жену. - А они не знают, кто ты такой? - заинтересовалась Сара. - Я упустил момент рассказать им, - пожал плечами Джарет. - Я слишком долго оттягивал со своим признанием, и сделал это когда уже не мог встать с постели. К тому же у меня не было никакой возможности подкрепить слова какой-нибудь демонстрацией вроде превращения в сову - все силы уходили на то, чтобы поддерживать жизнь в распадающемся теле. Так что они решили, что у меня из-за болезни крыша поехала. - Тебе еще повезло, что они не сдали тебя в психушку, - нервно хихикнула Сара... и тут же устыдилась своей бестактности, - ой, прости! Но Джарет не обиделся: - Можешь не извиняться. Я понял, что лучшее, что я могу сделать для своей семьи - это просто спокойно уйти. Отпустить их, как я отпустил тебя. Тем более что в ближайшее десятилетие я не смогу набрать столько сил, чтобы пересечь границу миров без посторонней помощи. Ну, или пока кто-нибудь из моей семьи не захочет избавиться от своего ребенка - но я искренне надеюсь, что это никогда не случится. Поэтому лучшее, что я могу сделать для Иман, детей и моих друзей...друзей Дэвида Боуи - это позволить им жить своей жизнью, уже без меня. - Наверно, ты прав, - пробормотала Сара, наслаждаясь кратким и мимолетным ощущением духовной близости с этим удивительным существом. Наверно, ей тоже следовало просто отпустить Джозефа и не мучить себя воспоминаниями о нем. - А страшно было... умирать? - К тому времени мне было так хреново, что хотелось побыстрее от этого отделаться, - снова пожал плечами Король гоблинов. - Я просто попрощался со всеми, закрыл глаза и перестал заставлять тело жить... и очнулся уже в Лабиринте. Похороны и прочее я уже досматривал через шар. Приятно, конечно... хотя прощание могло быть и поскромнее. Столько народу... Стой! Сара, ты что-то заметила? - Какая-то табличка, - неуверенно предположила мисс Уильямс, все еще поглощенная рассказом Короля гоблинов. - Вернемся? Они вернулись и, остановившись, долго любовались на дорожный столб, буквально утыканный табличками "Опасно!", "Прохода нет!" и так далее. - Приближаемся к месту назначения, - заключила Сара. Джарет согласился, отметив, что его чутье говорит то же самое. Точнее, чутье говорит: мы на месте... и сейчас мы тоже на месте... и сейчас на месте... И это означает, что семечко трюфельной пальмы действительно где-то поблизости, правда магические способности Джарета тут уже не помогут. Еще через пару минут в тумане наполненного смогом воздуха нарисовался вытянутый вверх деревянный домик с заколоченными окнами. Сквозь щели между досок на окнах пробивался свет. Скорее всего, это и было жилище таинственного Находкинса, виновного, по словам Короля гоблинов, в гибели деревьев. - Стой, тут еще табличка! - крикнула Сара. - "Улица исчезнувшего Лоракса",- прочитал Джарет. - Нет, этот ублюдок издевается!..