Король Предпоследнего Шанса

Сара проснулась в районе одиннадцати – конечно, по-местному. Сколько времени было в часовом поясе ее старого мира, она и понятия не имела, но ощущала себя выспавшейся. Глаза не хотели открываться, но это прошло, стоило сесть и увидеть аккуратно сложенную стопку одежды возле кровати. Сара подержала в руках тонкие капроновые колготки, благоговейно понюхала драгоценный флакон с духами, подняла тонкую, пахнущую свежестью блузку и уронила на пол пузырек с лаком для ногтей. Сомнений не осталось – это был костюм из ее сна, и засохшие на полу капли крови недвусмысленно говорили, во что его создание обошлось Королю гоблинов. Мисс Уильямс с наслаждением стянула комбинезон Одри, в котором спала, облачилась в костюм, побрызгалась духами, влезла в туфли на высоком каблуке и наконец-то чувствовала себя человеком, а не просто живой игрушкой для санитаров в психиатрической клинике. Сара даже решила не говорить Джарету, что его возмутительно расточительное отношение к магии напоминает повадки опустившегося олигарха – денег уже кот наплакал, но привычка сорить ими осталась. Упомянутый «опустившийся олигарх» обнаружился на кухне в компании Находкинса. - Джарет, я тебя обожаю! – завопила мисс Уильямс, нашарив взглядом сонное и недовольное гоблинское величество. - Какой удачный момент чтобы снова предложить тебе все твои мечты, - зевнул Джарет. – Но я слишком хочу спать… Он сполз со стула и ушел в комнату. Сара устремила в сторону Находкинса мрачный взгляд и принялась расспрашивать его о житье-бытье в глуши с такой неприятной экологической обстановкой. «Гостеприимный хозяин» недовольно зыркнул из-под кустистых бровей и особого энтузиазма к беседе не проявил. Но и покидать кухню, опять-таки, не желал, поэтому мисс Уильямс старательно делала вид, что ее се устраивает. Впрочем, долго терпеть друг друга им не пришлось – спустя час пришел Тед и нужно было идти будить Джарета. А дальше было продолжение этой невероятно длинной истории, и волшебный голос Короля гоблинов (сонного и злого), и завороженное лицо Теда, и непривычно расслабленный, полностью погрузившийся в приятные воспоминания Находкинс. Пока они еще были приятными. Приятное закончилось в день, когда Тед притащил зефирки. Это было страшно. Вместо пасторальных пейзажей чудесной долины – стон загубленных деревьев, стук бесчисленных шестеренок, шум и грохот огромной фабрики. Голос Лоракса, тихий и грустный: “Куда падает дерево? Туда, куда оно склонилось. Но куда клонит тебя?” Глухая тоска в глазах постаревшего Находкинса. - Плохой? - спросил Джарет, и не пытаясь спрятать все равно не видимую Теду циничную усмешку. - Ну разве я такой уж плохой? Он ударил по струнам Находкинсовой гитары и запел: - Ну разве я плохой? Просто все идет само собой. Ну разве я плохой? Глупо спорить со своей судьбой. Ну разве я плохой? Просто все идет само собой. Ну разве я плохой? Ну разве я такой уж плохой? Сара невольно вспомнила слова Лоракса: «Он просто плыл по течению...» - Поймите, есть закон природы Всему живому он знаком. Что сильнейший выживает Давно проверенный закон. И побеждает тот, кто пускает в ход Зубы, когти или яд. А того, кто слишком нежен, неподвижен, безмятежен, Того, не спросив: "Как дела-ла-ла?" - съедят (сэндвич, суп, салат). На Находкинса было страшно смотреть. По его морщинистым щекам текли слезы – он вспоминал гибнущую долину, долину, безжалостно брошенную на растерзание фабрике. Вспоминал время, когда еще мог что-то исправить. Есть и в бизнесе законы (в бизнесе законы) Один из них затерт до дыр. Что у кого большие деньги (у кого большие деньги), Тот вертеться заставляет мир. Я и укрупняю капиталы, Что и так уже не мало. И заводы возвожу стеной (больше, больше, больше, больше) Эй, вы там всей гурьбой, Займитесь собой. А я буду занят мной. Мной, мной, мной, мной. Ну разве я такой уж плохой? Находкинxс схватился за сердце, вскочил со своего места и с удивительной для его возраста прытью ускакал в комнату. Сара понимала, что по-хорошему нужно пойти за ним, но Джарет снова запел, и она забыла обо всем. - А ну-ка все вместе! Смог и дым, смог! Шлепо пошлеп! Пусть жалуется кто-то, Но никто и никогда не скажет «стоп»! Да! Ну разве я такой уж плохой? Покупатель покупает. Капитал все прибывает. И пиар очки втирает. И адвокат все отрицает. Деревья гибнут? Кто считает? А в целом очень впечатляет. Плохой! Ну разве я такой уж плохой? Вдруг появился Находкинс: бледный, с торчащими дыбом усами и решительным взором. В руке он сжимал что-то маленькое, похожее одновременно на орешек и на улитку. - Семечко? - не поверила Сара. - Семечко трюфельной пальмы?! Находкинс кивнул и вложил семечко в протянутую ладонь. - Я… ну, в общем… - сбивчиво пробормотал он. - Я… - Мы понимаем, - кивнула мисс Уильямс. - Не нужно ничего объяснять. Лично я в жизни сделала кучу глупостей, и Джарет, наверно, тоже. Король гоблинов обернулся через плечо и, не прекращая свой тоскливый рассказ, стянул перчатку с левой руки. Сара подошла к нему, положила семечко на ладонь и чуть сжала его тонкие прохладные пальцы своими. Джарет грустно улыбнулся и взглядом отослал ее обратно к Находкинсу. Его проникнутый горькой печалью рассказ не сбился ни на минуту: - ...о, неприятности у тебя непременно будут, но только не с ними, сказал Лоракс… Его сжатые пальцы начали мягко светиться - точнее, сквозь них пробивалось свечение, исходящее от семечка. Сначала этот свет был слабым, едва заметным, но постепенно становился все ярче и ярче. Уже через полминуты семечко сияло не хуже светлячка, и в этом жизнерадостном зеленом свечении было прекрасно заметно, как побледнело почти до прозрачности лицо Короля гоблинов, как заострились его черты. Но прежде, чем Сара успела спросить, в чем дело, он рывком развернулся к окну и вцепился в подоконник. - Лоракс ушел и оставил мне камень... - теперь его голос заметно дрожал. - Со словами «если только»... я долго гадал, что же это значит… Плечи Джарета вздрогнули, он обернулся, и Сара без особого удивления заметила, что из ноздрей его безответственного величества опять текут струйки крови, а на бледной с зеленоватым отливом коже выступили капельки пота. Его шатало. Подоконник явно был слишком ненадежной опорой. - Теду… отдадим его Теду, - пробормотал он. Сара бросилась к Королю гоблинов, проклиная одновременно свою привычку отходить подальше от окна, чтобы ее не было видно с улицы – ну и его бомжатскую привычку тратить всю магию до последней капли. - И что же?..- донесся с улицы голос упомянутого Теда. - Что значит “если только”?.. Джарет дернулся обернуться, но силы оставили его и он сполз на пол, цепляясь пальцами за торчащие из стены доски. Сара встряхнула его, теряющего сознание, за плечи, и попыталась вытащить из судорожно сжатых пальцев злосчастное семечко, но Король гоблинов неожиданно упрямо мотнул головой, а семечко засветилось так, что при желании Сара смогла бы пересчитать все кости на Джаретовой руке. - Если только кто-то такой, как ты не услышит сердца совет, сможем ли мы сделать мир лучше? О, нет! - внезапно услышала она. Это был Находкинс. Он стоял у окна, выпрямившись в полный рост, и задвигал Теду сомнительную теорию о том, что Лоракс мог оставить это послание для него. Судя по реакции мальчика, изменение голоса рассказчика осталось для него незамеченным. Сара хотела прокомментировать это для Джарета, но тот вдруг дернулся, словно в судороге, и с тихим хрипом обмяк. Его пальцы разжались, и семечко выкатилось на пол. Мисс Уильмс усилием воли отодвинула беспокойство за бестолковое гоблинское величество на задворки сознания, заставила себя подождать, пока семечко не перестанет светиться, подняла его и протянула Находкинсу. Он кивнул и передал его Теду, сопровождая донельзя пафосным напутствием. Что именно он задвигал, Сара не слышала – она осторожно тормошила безжизненную тушку Короля гоблинов, поминутно напоминая себе, что он вообще-то бессмертный и еще всех переживет. Пусть ей и удалось нащупать у него неровный пульс, выглядел он словно уже умер. С неделю назад. Если бы он не валялся примерно в таком состоянии после магических экспериментов над железной стеной, Сара переживала бы куда больше. Впрочем, отогнать тревогу полностью все равно не удавалось. - Я не подведу! – крикнул Тед где-то за окном, и через минуту рядом присел Находкинс. - Что это с ним? - Колдовал слишком много, - пожала плечами мисс Уильямс. - Вы видели, как светилось семечко? Наверно, он наполнил его жизненной силой или что-то вроде того. Можете сходить за водой? Я хочу протереть ему лицо, а то лежит весь в крови, как упырь. Находкинс кивнул и приподнял Джарета, устраивая его голову у Сары на коленях. - Вот так хорошо. Еще не хватало, чтобы он захлебнулся кровью из носа или еще чем-нибудь. Находкинс принес влажную тряпку, и Сара обтерла заострившуюся гоблинскую физиономию. - Ну вот. Думаю, он оклемается через пару часов. Попробовать, что ли, дать ему пить? - Не захлебнется? - Я осторожно, платком. Не стоит переживать, с ним такое случается. - Вот и не переживай, - буркнул Находкинс. - Так и будешь сидеть на полу или перенесем его на матрас? Сара прикинула, что в таком состоянии лучше не таскать его туда-сюда. Мало ли что. - Я посижу здесь, с ним, а вы будете развлекать меня светскими беседами. Начинайте. - Сначала вопрос, - проворчал Находкинс. - Зачем мы отдали семечко Теду? Я думал, вы оставите его себе. Сара покачала головой, рассеянно пропуская сквозь пальцы мягкие светлые волосы его гоблинского величества. - Зачем? Вообще-то мы из других миров, и я не совсем уверена, что там нужны трюфельные пальмы. Только, пожалуйста, не спрашивайте, почему именно Тед. Это он так решил. Если честно, я думала, что мы отдадим семечко Лораксу… Сара осеклась, поймав напряженный взгляд собеседника. - Ладно! Мы с ним знакомы. Он вытащил меня из реки… Она принялась рассказывать историю своего знакомства с удивительным хранителем лесов Лораксом. Находкинс увлекся рассказом, и Сара увлеклась тоже – настолько, что и сама не заметила, как заплела Джарету с десяток мелких косичек. Когда же взялась плести одиннадцатую, он глубоко вздохнул и поднял веки, пытаясь сфокусировать на чем-нибудь взгляд. Мисс Уильмс погладила его по щеке, попросила лежать и спокойно приходить в себя, и продолжила рассказ: - ...а еще он вас защищал. Говорил, вы слишком увлеклись рубкой деревьев из-за того, что не могли отказать своим родным… Находкинс устало потер ладонью глаза: - Стоило мне разориться, и они меня бросили. Саре захотелось утешить его, и она сообщила, что бросили – это еще ничего. Это можно как-нибудь пережить. А ее бывший муж вообще засадил в психушку и лишил дееспособности через суд. А потом вообще признал их брак недействительным, будто она была ненормальной еще с их замужества. Описано было сумбурно, но Находкинс все равно пожалел ее и рассказал, что у него тоже были девушки, и даже несколько, но надолго они не задерживались. И были из себя, кстати, довольно своеобразными – видимо, он подсознательно выбирал максимально похожих на мамочку. Самой адекватной была некая Норма, но с ней тоже ничего не сложилось. - Бабуля Норма - бабушка Теда, - улыбнулась Сара. - Что, если он ваш внук? - Нет-нет,- открестился Находкинс, - у нас до такого не доходило. Сара удержалась от скептической усмешки только из некоторого уважения к сединам. Она была уверена, что старик просто смущается разговаривать об этом с девушкой. С Джаретом он, наверно, был бы более откровенным. Вместо этого она перевела взгляд на успевшее задремать гоблинское величество и некоторое время полюбовалась на его новую прическу. Афрокосички ему не шли. Она принялась расплетать их, но отдернула руку, когда он открыл глаза и слегка прищурился, разглядывая ее. - Положи как было, - сказал он. - Я, пожалуй, еще полежу. - Тебе лучше? Точнее, не так: тебе достаточно хорошо, чтобы ты мог рассказать, что ты сделал с семечком? Мы с Находкинсом умираем от любопытства. Джарет дернул плечом: - Я поделился с ним своей жизненной силой. Сара перевела взгляд на Находкинса и торжествующе улыбнулась: - Я же говорила!