Лесными тропами да в Навье царство

      Агния быстро оставила попытки вырваться из своей клетки — это было бесполезно и, к тому же, травмоопасно. Она просто сидела на полу, обхватив колени руками, прислушивалась к шорохам в тишине и размышляла о жизни своей бабки — той, о которой она не знала. Какой она была в молодости, чем жила, как она стала тем, кем стала? Представится ли им еще когда-нибудь возможность поговорить откровенно? После разговора с Кощеем в ее голове непрерывно звучало имя Морана, и она начинала что-то смутно вспоминать, то была странная мрачная сказка, рассказанная бабкой лишь один раз в свирепую зимнюю ночь много лет тому назад, чудным образом забытая самой Агнией. Она не представляла, каким был Кощей до своего воцарения на Навьем престоле и за что могла его полюбить ее бабка, но, когда он поведал ей, что они любили друг друга, Агния почему-то безоговорочно поверила ему. Он был зол на нее, оскорблен ее побегом, который искренне считал предательством, хотя в их истории именно он был эгоистом, настоящим злодеем и безумцем; он, возможно, даже ненавидел ее за то, что она посвятила свою жизнь борьбе с ним — против него, но было в его голосе и в его взгляде, когда он говорил о ней, что-то, что не давало усомниться в искренности его чувств к ней, какая-то ностальгия, печаль и даже боль. Это, конечно, не отменяло того, что Агния в глубине души его ужасно боялась и считала, что худшей участи, чем остаться здесь с ним навеки, и придумать нельзя. Поэтому она, проклиная свою глупость, надеялась, что Баба Яга и Верен смогут ей помочь.       В этот момент в тронный зал, служивший ей тюрьмой, стремительно влетел разъяренный Кощей. Остановившись напротив клетки, он посмотрел на свою узницу и выпалил:       — Твоя бабка невыносима!       — О… так ты был у нее? — стараясь скрыть свой интерес, равнодушно спросила Агния.       — Да! Она наговорила мне кучу гадостей, и я решил, что мне не нужна старая злобная, ворчливая карга, оставлю себе тебя!       Агния широко распахнула глаза и встала на ноги, но сдержала свой испуг и презрительно произнесла:       — А ты ожидал, что она встретит тебя с распростертыми объятьями — милый, наконец-то ты пришел?       «Ну вот», — думала Агния, — поскандалил с ней, а отыгрываться будет на мне». Как бы она ни любила свою единственную родственницу, но отвечать за чужие ошибки, быть наказанной за чужие грехи ей вовсе не хотелось. Ей стало обидно, и в этот момент она почти со злостью подумала о бабке. Но на смену злости пришел стыд — кто она такая, чтобы винить ее в случившемся? Баба Яга — великая ведьма, тысячу лет оберегавшая царство людей от зла, нимало не заботилась о себе, жертвовала своим комфортом, репутацией, самой жизнью — той, которую она, возможно, хотела прожить, но не могла себе позволить, ради своей миссии. И она, Агния, воспитанная и любимая ей, но так отчаянно пытавшаяся вырваться из-под ее контроля, доказать свою самостоятельность и независимость и так нелепо и бездумно угодившая в расставленные для нее сети, просто-напросто посрамила честь своей бабки. Она недостойна ее.       — Оставь свои колкости при себе, — ядовито бросил Кощей в ее сторону. — Нос не дорос.       Больше не говоря ни слова, Кощей прогремел своими сапогами и плащом по каменному полу, взобрался по костям, уселся на зубастый трон, подставив оперевшуюся на подлокотник руку под подбородок, и застыл с выражением глубокой задумчивости на лице. Молчание затянулось, и Агния, наблюдавшая за ним, язвительно спросила:       — Так и будешь держать меня взаперти? — Кощей угрюмо посмотрел на нее. — Куда я сбегу и как выберусь, когда ты украл мое сердце? — Агния истерично хохотнула над собственными словами. — Вдруг мне впору уже выбирать подвенечное платье? А я тут штаны протираю.       — Ты решила поменять тактику и взять пример со своей бабки — разозлить меня? — он, сверля ее глазами, сменил позу и вцепился обеими руками за причудливо рваные края подлокотников, подавшись корпусом вперед. — Не торопись под венец. Я еще не решил, что мне с тобой делать.       Это было одновременно и обнадеживающе, и пугающе. Агния смолчала и картинно отвернулась в другую сторону, сложив руки на груди. Кощей хмыкнул у нее за спиной, но ничего не сказал. Видимо, после долгожданной встречи со своей возлюбленной Мораной он был не в настроении и теперь обдумывал дальнейшие действия. Похоже, что его план не сработал — Баба Яга не торопилась спасать свою внучку, по крайней мере, не собиралась ради ее спасения занимать ее место. Первая попытка за столько лет — и та не удалась.       Долго ли, коротко ли продолжалось это безмолвие, но Агнию одолела усталость, и она, не помня даже, как улеглась на пол, уснула, свернувшись калачиком и обняв руками колени. Когда она проснулась, в зале никого не было, трон был пуст. Но зато Агния случайно заметила торчащий из-за костяной кучи шест, тоже похожий на кость, только из металла, подобного тому, из какого была сделала ее клетка. Шест этот был странным образом наклонен под острым углом к полу.       С другого края помещения раздались шаги — но это был не Кощей, каждое движение которого сопровождал режущий слух лязг — кто-то бежал сюда и громко дышал, по-человечески. Агния все свое внимание направила в сторону приближающихся шагов, замерев в трепетном ожидании. Спустя мгновение из темноты появился Верен. Он остановился, оглядывая просторный зал и ища в тусклом свете факелов ее.       — Верен! — закричала Агния. — Я здесь!       Он моментально отреагировал и подбежал к клетке.       — Душа моя!       Они сквозь прутья решетки взялись за руки и на мгновение прижались друг к другу лбами.       — Ты здесь. Ты пришел за мной, — прошептала Агния.       — Да, и я вытащу тебя отсюда, — он отпустил ее руки и потрогал усеянную шипами клетку. Вид у него был сосредоточенный и тревожный. — Как ты попала в нее?       — Я очнулась уже в ней, — смущенно ответила Агния. — Верен, прости меня! Это я втянула тебя во все это! Мне не следовало оставлять тебя…       Он приложил палец к ее губам.       — Наша задача сейчас — выбраться отсюда во что бы то ни стало.       — Верен! — осенило Агнию. — Посмотри туда! Видишь тот шест? Наверняка это рычаг!       Он посмотрел в сторону, куда она указала рукой, и пошел проверить ее догадку. Шест, о котором говорила Агния, действительно оказался рычагом. К полу был приделан булыжник с ровными гладкими сторонами и прямыми углами, наверху которого посередине было узкое длинное отверстие, откуда и торчал этот металлический шест, упирающийся в его край. Верен собрал все свои силы и обеими руками потянул рычаг на себя, тот тяжело и со скрипом поддался, медленно начав движение по предназначенной для него дорожке. Когда он оказался опущенным в другую сторону, прутья-копья клетки, в которой находилась Агния, резко ушли под пол, не оставив на своем месте ничего, как будто этой клетки здесь и вовсе не было.       Агния бросилась в объятья Верена. Почувствовав грудью биение его сердца, она отстранилась и подняла на него свои синие очи.       — Верен, мое сердце…       — Я знаю. Я слышу его, — не дал ей закончить он. Она удивилась, но только кивнула ему в ответ. Даже она сама его не слышала. Верен взял ее за руку и потянул совсем в другую сторону от прохода, через который пришел сюда он. Они уткнулись в стену.       — Оно там, за стеной, — сообщил Верен, шаря руками по каменной поверхности.       — Может быть, надо обойти? — предложила Агния. Ее озадачило его поведение, он был так решительно настроен — хотя, безусловно, ситуация обязывала — и как будто что-то от нее скрывал.       — Нет. Должно быть что-то… — начал говорить Верен, но вдруг от его нажатия на небольшой выступ в стене с шумом открылся узкий потайной ход. Агния с Вереном переглянулись, и он первый прошел туда. Идти далеко не пришлось — ход заканчивался небольшой круглой комнатой, в которой, кроме круглого столика на фигуристой когтистой лапе, ничего не было. На столике стоял ларец с отверстием для ключа. Ларец, разумеется, был заперт, а ключа поблизости не наблюдалось.       Верен бережно взял ларец и сунул в сумку, перекинутую через плечо.       — После разберемся, — ответил он на вопросительный взгляд Агнии и подтолкнул ее к выходу.       Дороги Агния не разбирала, просто следуя за возлюбленным, летевшим, как ветер, по коридорам подземелья с факелом в руке. Когда они добрались до лестницы, ведущей вверх, Верен остановился и сказал:       — Там, у входа — страж — Змей Горыныч. Он чудом впустил меня, но, боюсь, обратно, да еще с тобой, по доброй воле не выпустит.       — Я могу попробовать его убить, — предложила Агния. — Меня больше не сдерживает клетка.       — Нет, я не хочу рисковать тобой! Я могу попробовать его отвлечь, — Верен не дал ей возмутиться. — В конце концов, не зря же я взял с собой меч.       — Отвлечь для чего? Чтобы я сбежала? Ну уж нет! — воскликнула Агния, нахмурившись и уперев руки в бока. И на лице Верена впервые с момента их встречи появилось некое подобие улыбки.       — Есть еще это, — Верен достал из сумки цепь. — Не знаю, зачем твоя бабка сказала мне сковать ее, но она может пригодиться.       На том и порешили. Верен будет изо всех сил махать мечом, а Агния тем временем попытается приковать змея за лапу. Но, конечно, все случилось не так, как они могли того ожидать. Лестница была крутая и длинная, преодолели они ее с большим трудом, и их дыхание змей услышал еще загодя. Когда они оказались наверху, он уже поджидал их, раздувая от гнева ноздри.       — Кто идет? — зарычала средняя голова, другие две молчали, одна — разочарованно вздохнув, вторая — хихикнув.       «Какой же он огромный!» — ужаснулась Агния, глядя на ощерившегося и оскалившегося, дышащего жаром ящера и понимая, что на такие лапы оковы Верена не налезут, да и приковывать его некуда — одни голые скалы вокруг. Не нужно было уметь читать мысли, чтобы понять, о чем она подумала. Верен, видимо, тоже оценил обстановку, пробормотал: «Размер не важен, важны руки», забрал у Агнии цепь, которую до того передал ей, перекинул ее через плечо, выхватил из ножен меч и пошел на Горыныча, шепнув при этом Агнии: «Тогда готовься и жди моего сигнала». Агния кивнула и сложила ладони вместе — слова она помнила наизусть, к тому же успела повторить их, сидя в клетке.       Верен с разбегу ткнул Змея куда попал и, провернув меч в ране, вытащил его. Горыныч дернулся и взревел всеми тремя головами от такой наглости и боли, которую вызвала хоть и незначительная, но кровоточащая рана. Воспользовавшись его моментной слабостью, Верен сбоку обежал его и оказался с другой стороны. Агния встретилась глазами с ящером, но не прекратила читать заклинание. Ящер резко отвернулся к Верену, получив еще один укол сзади.       — Давай! — услышала Агния крик из-за змея и метнула в него выросший в ее руках огненный шар, который угодил ему прямо в основание шей.       — Негодяи! Я вас уничтожу! — загрохотал Горыныч тремя голосами и заметался, изрыгая пламя.       Агния увернулась от него, а в следующий миг уже увидела Верена верхом на этом чудовище. Вокруг трех его шей была брошена та самая цепь, сковавшая его передние лапы, — в ее руках оковы казались гораздо мельче, а сама цепь — короче. Верен держался за нее, как за поводья. Змей продолжал извиваться, плюясь огнем и проклятиями. Сверкнул меч, и хихикнувшая вначале голова покатилась по земле, зачем последовал дикий, полный боли и гнева, рев.       — Если не хочешь лишиться двух оставшихся, делай то, что я говорю! — пригрозил Верен, и Змей, фыркнув и ударив передними лапами по земле, успокоился.       — Тебе это с рук не сойдет, — прошипела менее агрессивная голова.       — Забирайся, — протянул Агнии руку Верен. Она, открыв рот от удивления, перемешанного с гордостью и восторгом, подала ему руку и залезла на спину к ящеру, сев позади Верена и обняв его за талию.       По команде Верена Змей расправил крылья и взлетел, неся их вдоль скал вниз, на берег огненной реки. Агния с ужасом и одновременно с интересом взирала на раскинувшееся под ними Навье царство.       Когда они приземлились, Агния с недоумением посмотрела на реку, а затем на Верена и спросила:       — Почему мы сели на этом берегу? Я думала, здесь есть мост.       Верен, не отпуская цепи, тоже слегка растерянно посмотрел в сторону реки, а потом полез в сумку и вытащил ларец.       — Поэтому, — сдержанно ответил он. Агния ждала. Ощущение, что с Вереном что-то не так, не покидало ее. Верен пристально посмотрел в ее глаза и задумчиво произнес, будто что-то усиленно вспоминал. — Ключ… — А потом вздохнул, что-то решая в мыслях, и добавил: — Дай, пожалуйста, свое кольцо.       Агния растерялась, но быстро пришла в себя, стащила с пальца колечко, которое крутила все время, пока была узницей Кощея, и передала на ладони Верену. Но он, не забирая его из ее рук, сложил ее ладони вместе и накрыл своими.       — Верен, что ты делаешь? — настороженно спросила Агния, но ответ не потребовался. Из ладоней вырвался яркий теплый свет, и, раскрыв их, она увидела, что держит маленький ключик. Верен взял его, вставил в отверстие в ларце и повернул. Ларец открылся, и силы, что держали сердце Агнии взаперти, рассеялись. Ларец оказался пуст, а Агния почувствовала в своей груди стук, от которого она уже успела отвыкнуть.       — Да ты волшебник не хуже меня! — воскликнула она и с начинающими слезиться глазами кинулась на шею Верену, крепко его обняла и поцеловала — как она по нему соскучилась! Верен оторвался от нее и тоже обнял, уткнувшись носом ей в шею. И долго не хотел отпускать. На них со скучающим видом взирала одна из голов Горыныча, вторая сосредоточенно и глубоко дышала, выпуская пар. Верен отстранился и, не глядя на Агнию, достал из сумки маленькую темную бутылочку.       — Это живая вода, — он поднял на нее глаза, они, как и у нее, блестели от подступающих слез. Он сморгнул их. Агния медленно взяла бутылочку и, не отводя взгляда от Верена, выпила.       — Видишь мост? — после этого спросил Верен.       Агния посмотрела. Над рекой вырос мост.       — Тогда пойдем? — осторожно спросила она, подавляя внутри плохое предчувствие.       Верен покачал головой.       — Дальше ты одна. После моста не сворачивай — и упрешься прямиком в избушку.