Наперекор судьбе

Деревня Киригакуре утопала в густом тумане. С недавних пор резко похолодало, и не привыкшие к резкому изменению климата гражданские попрятались за массивными стенами своих домов. По крайней мере, таково было их оправдание перед телохранителями Мизукаге. Слух о нападении Акацуки разнёсся по селению быстрее ветра, посеяв семена тревожного страха в сердцах людей. Редкого человека можно было встретить на улице: только неотложная необходимость могла заставить людей выйти из дома. Внешне деревня казалась заброшенной. Большинство шиноби были отправлены на миссии; остальная часть, взбудораженная поимкой опасного преступника S-ранга, крутилась вокруг начальства, совершенно не беспокоясь о безопасности гражданских. Пустота в деревне угнетала джоунина. Кура вздохнул, глядя на безлюдный двор Академии. Занятия отменили, поэтому юные ниндзя были вынуждены коротать вечера дома, под строгим присмотром родителей. Правда, находились и такие, кто только что прошёл инструктаж безопасности: они во время комендантского часа сбегали из-под родного крыла и докучали Куре с расспросами, раз за разом раздражая его всё сильнее. Что ж, пора работать. — Говорят, молчание золото, — протянул джоунин, распахнув тяжёлую железную дверь, которая с грохотом за ним захлопнулась. — Но если золота слишком много, в нём можно утонуть. Ответа не последовало. Метнув на нукенина полный презрения взгляд, Кура направился в дальний угол камеры. Пошарив по небольшой полке и нащупав коробок спичек, он зажёг одну и поднёс её к керосиновой лампе. Тусклый мерцающий свет разогнал остатки мрака в помещении. Поставив светильник на тележку с инструментами, джоунин подошел к пленнику. — Так и будешь молчать? Отвечай! — рявкнул он. Раздался звонкий шлепок пощёчины, не возымевший никакого действия. Тсукури рассмеялся. — И чего ты пытаешься добиться, м? — усмехнувшись, Дейдара поморщился. Слишком туго затянутая повязка неприятно давила на глаза, из-за чего нестерпимая головная боль стала еще острее. — Уж поверь, своего я добьюсь, — пообещал Кура, натянув на руки чёрные перчатки. Через мгновение нукенину показалось, что его засунули в раскалённую печь — настолько дикий и сильный жар резко обуял его тело. Он крепко стиснул челюсти, отчаянно стараясь не издать ни звука, но невыносимая боль оказалась сильнее: ёрзая и тяжело дыша сквозь сжатые зубы, Дейдара не выдержал и нескольких минут пытки. Где-то на краю сознания на секунду мелькнула тусклая мысль о каком-то человеке, после чего спасительная темнота накрыла подрывника своим холодом с головой. — Отдохни пока, — на ходу бросил Кура и вышел из камеры, не заметив, как край его плаща зацепил единственный источник света. Секунда — и лампа со звоном опрокинулась на бок. От несильного удара крышка слетела и укатилась в сторону, из лампы начал вытекать керосин. Тяжёлая дверь камеры захлопнулась.

***

Тихо, спокойно было в лесу. Стайка зуйков слетелась на прогнившее бревно, внутри которого копошилась целая туча термитов. Не успели птицы приступить к пирушке, как на бревно резко опустилась огромная мохнатая лапа, с треском разломив старую древесину. Напуганные птицы мгновенно подорвались в воздух и с громкими криками возмущения улетели прочь. Белоснежная кошка недовольно сморщила нос, перепрыгнув через торчащие из воды валуны на следующий островок. — Кажется, я наступила на термитов, — сообщила она куноичи, вцепившейся в её белую шерсть. — И? — безразлично отозвалась та, напряженно всматриваясь в даль. Не прошло и пяти минут, как из туманной завесы показались очертания деревянной стены, которой была ограждена вся деревня. Не заметив препятствия в попытке стряхнуть с себя термитов, белоснежная кошка с оглушающим грохотом с разбегу ударилась лбом о стену. Катсуми повезло больше: за секунду до столкновения она успела спрыгнуть на землю. «Н-да, такой удар будет сложно не заметить», — недовольно подумала она и тревожно огляделась вокруг. — Ирма, хайд! — шепнула она кошке, отгоняющей порхающих над её мордой невидимых «птичек», прежде чем скрыться в тумане. Как и предполагала Катсуми, такой громкий шум не остался незамеченным. Только что прибывшие трое охранников с удивлением разглядывали странную вмятину размером с полстены. — Ну и дела… — покачал головой худощавый парень, проведя ладонью по дереву. — Гоку, смотри в оба! — одёрнули его остальные, заняв боевые позиции. — Чёрт его знает, что это! — Надо доложить Госпоже Мизукаге! — объявил шиноби небольшого роста, опасливо выглядывая из-за спины третьего, более высокого мужчины. — Сами знаем! — пробурчал Гоку. — Мы с Хином доложим, а ты останешься здесь, сторожить ворота. — Ладно, — согласился он, внезапно метнувшись взглядом к кустам. — Эй, кто там?! В сторону зашевелившейся ветки мгновенно полетели несколько сюрикенов, спугнув спрятавшуюся в кустах белую кошку. Она испуганно мяукнула и прыгнула обратно в колючие ветки. — Идиоты, это всего лишь кошка… — буркнул здоровяк Хин. — М? Чего это она? Из кустов показалась белая мордочка. Шиноби пригляделись. В пасти животное держало небольшой серый шарик. Один миг — и дымовая шашка выпала из раскрытой пасти, оставив витать в воздухе облако белого дыма, тут же слившегося в единое целое с природным туманом. Мужчины закашлялись. Худощавый, пошатываясь, потянулся было за кунаем, но не успев даже открыть карман, мешком повалился на спины своих валяющихся без сознания товарищей. Туман вперемешку с дымом поглотили их, уничтожив шансы их обнаружения на долгие тридцать минут. Оценив ситуацию и хитро прищурив один глаз, Ирма протяжно мяукнула. Это был сигнал. Услышав его, Катсуми шустро покинула расщелину между водными скалами, послужившую ей укрытием, и тенью проскользнула в открытые ворота. «Полдела сделано», — подытожила она, прежде чем наткнулась на группу явно враждебно настроенных шиноби. Пусть она и сняла плащ, но всё равно выглядела крайне подозрительно хотя бы потому, что заметно спешила куда-то, в то время как большая часть деревни словно вымерла. — Эй, а ну стоять! — крикнул один из пятерых. Куноичи остановилась. — Куда это мы так спешим? Уж не на подмогу ли кому? — усмехнулся тот же человек. — Вы совершенно правы. — Услышав это, шиноби нахмурились и приготовились к сражению. — Мой друг в большой беде, и ему требуется помощь. — Друг? — едва успел злобно переспросить второй, как в его глазах вдруг засияло солнце. Ровно такое же, как и у остальных. Размахивая катанами, шиноби старались прикрыть глаза, пытаясь спрятать их от света, но драка вслепую обычно не заканчивается успешно. Предпринимать что-либо было слишком поздно, и пятеро мужчин прекрасно это осознали, когда, не заметив как, сами оказались в ловушке. Купол из сжатого воздуха надёжно задержит их, пока Катсуми доберётся до места назначения. — Да, — бросила она на ходу, — Вот только вам он враг. — И её силуэт исчез за тёмной крышей одного из домов. Куноичи не задумывалась о последствиях. Почти никогда. Ещё будучи ребенком, она отличалась от других учеников буйным нравом и неприемлемой для семилетней девочки настырностью, что и позволило ей закончить Академию одной из первых, а также получить в 13 лет звание джоунина. С нескрываемым упорством она добивалась цели, которую сама же ставила перед собой. Однажды, после долгих споров с Узумаки, где оба они доказывали свою правоту до тех пор, пока в коридоре не объявился Ирука-сенсей, она впервые задумалась о своем будущем. Однако её жизненный девиз остался прежним: «Лучше сделать и жалеть, чем не сделать, и жалеть о несделанном». Как и у всех учеников, у неё была мечта. Нет, она не собиралась становиться Хокаге, как половина детей, большинство из которых были сильны лишь на словах. Она мечтала создать собственную организацию защиты правосудия. Ей никогда не нравились меры, которые принимали АНБУ, ибо, по её мнению, зачастую они были слишком жестоки. Она отвергла и предложение вступить в Корень, не сочтя нужным жить в «Рабстве Данзо», как она выплюнула ему в лицо, с силой захлопнув дверь в его личный кабинет. Потеря отца в практически детском возрасте подкосила ее, что стало одной из причин ее поведения. Получив через год звание джоунина, она разузнала все подробности о том сражении. Тогда она возненавидела преступную организацию, называвшую себя «Акацуки». Она ненавидела их всей душой и замучила расспросами бедного Наруто, едва не пострадавшего от их рук пару месяцев спустя. Это было последним. Те, кто называли себя «Акацуки», исчезли. Годы шли, но об этой организации всё ещё не было вестей. И вот прогремело известие о нападении на деревню Песка. Как же она хотела пойти вместе со всеми в страну Ветра, но, как назло, судьба решила над ней подшутить: Цунаде отправила её в Страну Мороза с отрядом медиков, на выручку принцессе. Шутки судьбы на этом не закончились. Кто бы мог подумать, как всё обернется дальше. Чем дальше в лес, тем больше дров — любила поучить дочь уму-разуму предприимчивая Лакора. Найдя ниточку-тропинку, ведущую в лес, она угодила в самую чащу, и вряд ли уже когда-нибудь из неё выберется. Но Катсуми никогда не думала о том, кто состоит в этой организации. Дейдара слегка отличался от образов, являющихся ей во сне. Образов жестоких, безэмоциональных нелюдей, способных сбросить новорожденного младенца в пропасть, на съедение пещерным волкам. Несомненно, такие в организации были. Но Дейдара… Катсуми не могла понять его. Она не понимала, кто он. Кто настоящий? Какая сторона его разносторонней личности является маской? Прежде ей не доводилось сталкиваться с такими людьми. Конечно, Дейдара — эгоист и преступник, но за это недолгое время, кажущееся ей вечностью, она настолько сблизилась с ним, что сейчас действительно могла назвать его другом. А друг в беде не бросит. К тому же, Дейдара был по-настоящему интересен Катсуми. Так хотелось узнать о напарнике побольше, о том, кто же он? Куноичи не верила в то, что его характер — не ложная маска. Ведь не может человек быть одновременно таким… Катсуми замерла за овощной лавкой, выжидая, пока несколько АНБУ не покинут улицу. «Так каким же?» — Минори нахмурила лоб. Её искренне бесило то, чего она не понимала. Словно дитя, которому запретили прикасаться к горячей сковороде. Ведь снаружи она не выглядит опасной, правда? Так почему же нельзя? Объясните! АНБУ скрылись в тумане соседней улицы. Катсуми ринулась бежать, пока кто-нибудь не заметил рыскающего по пустынным улицам чужого шиноби. Как же трудно иногда бывает скрыться — особенно, когда ты являешься преступником ранга S. Куноичи остановилась перед входом в каменное, массивное здание. Как ни странно, снаружи охраны не было. Осталось осторожно проникнуть внутрь. Тихо закрыв за собой деревянную дверь на железный засов, Катсуми огляделась по сторонам. Внутри ни души. «Как странно, — вновь осмотрелась она. — Куда это все подевались?» Внутри здания веяло могильным холодом, хоть и сквозняка не было. Катсуми накинула на себя плащ Акацуки и осторожно начала подниматься по шаткой винтовой лестнице, но почти на самой её вершине споткнулась ногой о металлическую ступеньку. Неприятный лязг железа, отдавшись эхом от стен, получился оглушительным, из-за чего куноичи испуганно застыла, ожидая, что сейчас сюда сбежится толпа вооружённых до зубов шиноби. «Блин, какого лешего так громко?..» Однако никакой реакции не последовало. Никто не всполошился, не закричал «Не двигайся, стой!» или «Чёрт, это Акацуки!». Мёртвая тишина. Подозрительно… Аж мурашки по коже. На втором этаже было так же пустынно, как и на первом. Пройдя половину тёмного коридора, Минори попробовала открыть первую попавшуюся на глаза дверь. Она не поддавалась. Девушка подняла голову и увидела над ней едва различимую надпись «Камера 202». Рядом, от руки, чёрными чернилами было написано: «Закрыто по велению Мизукаге» Катсуми прошла весь коридор, попытавшись заглянуть еще в несколько камер. Все, как одна, были закрыты, и над каждой дверью, помимо номера, красовалось чёрное «Закрыто по велению Мизукаге» Да что же это? Может, она ошиблась? Вдруг это ловушка? Задумавшись, куноичи облокотилась спиной на покрытую ржавчиной стену, размышляя, где же она просчиталась, и вдруг почувствовала, как стена проваливается за ней. Не удержав равновесие, Кастуми упала в открывшееся отверстие, успев лишь развернуться в полёте, неуклюже выставив перед собой руки. Ударившись головой при падении, она долго не могла прийти в себя. Было так темно и расстояние оказалось таким маленьким, что она даже не успела сгруппироваться и приземлиться на ноги, попросту шмякнувшись оземь, как мешок с мукой для лапши. Куноичи окинула взглядом новый коридор. Очень длинный. Куда чище и светлее прежнего. Мрак витал лишь где-то в глубине, но, тем не менее, ей удалось разглядеть в нём некие очертания двери. Это было последним шансом. Если за ней не окажется то, что она ищет — выходит, она допустила ошибку… Она никогда не прощала себе ошибок. Не простит и сейчас. Особенно сейчас. Подходя к двери, Катсуми вспомнила счастливые, как ей казалось, минуты, когда, стоя у крыльца, она с гордостью совала в руки матери аттестат о звании джоунина. Весь мир стал открыт перед ней, в один момент она перестала быть для всех упрямым ребёнком. Она была довольна собой, довольна, что у неё наконец-то появился шанс отомстить… А что если, подумала она, вернуться? Вернуться туда… Туда, где нет жестокости… Эх, если бы только существовал такой мир… Ведь все мечтают о мире, верно? Так собственно, почему бы ей не бросить эту глупую затею? С какой стати она вообще должна помогать тем, кого ненавидит? Но… Тряхнув головой и выбросив из головы мысли о родной деревне, куноичи толкнула дверь, предварительно взглянув чуть выше. «Камера 0. Ранг S» — гласит надпись. Дверь поддаётся. Керосиновая лампа, догорая, выхватывает из тьмы чей-то безвольный силуэт. Глаза постепенно начают привыкать к полумраку. Тик-так. Тик-так. Часы, висящие на стене, вдруг замирают.