Братья

      Эвелан из-под полуприкрытых век наблюдает за перекрикивающимися советниками. О Вестнике они, увлеченные спором, благополучно забыли минут двадцать назад, и он не имеет ни малейшего желания вмешиваться.       Храмовники-маги-маги-храмовники - Эвелан слышит только это, только очередные взаимные обвинения и обиды. Тревельян закатывает глаза - наслушался уже, хватит, надоело. Все, чего он хочет - избавиться от проклятой метки и исчезнуть отсюда. Это надо же было - оказаться в самом центре происходящего безумия!       Большую часть времени Эвелан проводит среди остатков библиотеки. У него до сих пор гудит голова, подгибаются ноги, и книги вокруг дают магу хотя бы иллюзию прошлой жизни, минувшего спокойствия. Но потом приходит Кассандра, и чуть ли не за шкирку тащит его в ставку командования - зачем? Каллен, Лелиана и Жозефина прекрасно справляются со своими обязанностями, но отчего-то страстно желают знать, что думает Вестник. "Что я думаю? Я думаю, что моего совета вам стоит спрашивать, только если вы желаете, чтоб все в Убежище погибли самой нелепой и маловероятной смертью. Не хотите?".       У него и своих проблем хватает. Вон, одна из них хмурой тенью проскользнула в двери и притаилась за колонной. Эвелан настораживается, окончательно потеряв интерес к разговору советников. Что Максвеллу могло понадобиться здесь? Маг и без того тратит немало усилий, избегая брата. Ему уже после взрыва хватило презрительных взглядов и ненависти. Не хватало еще, чтоб внезапно обретенный близнец начал обвинять его в чем-то. Эвелан не сомневается, что шрам, прорезавший щеку Максвелла - его рук дело, не сомневается, что брат полон ненависти. Пару дней назад ему приснилось, что Максвелл, с жуткой усмешкой на губах, ножом вырезает у него на щеке что-то похожее на собственный шрам. Проснулся Эвелан тогда в слезах, и еще полчаса ревел, как девчонка. Хорошо хоть не видел никто, а то бы засмеяли, право. Или флакончики притащили бы, слезы Вестника собирать - всего можно ожидать.       - Вестник! - Вырывает его из мыслей Жозефина. Она встрепана и подрастеряла свою очаровательную вежливость. Интересно, с чего бы леди послу заступаться за магов? Помочь храмовникам - очевидно политически выгодный ход. Эвелан желает помочь и тем и другим, но время поджимает, ресурсы - тоже. Хорошо бы, чтоб вышло договориться хоть с кем-то.       Максвелл бесшумно выплывает из-за колонны, и забывший уже о нем маг вздрагивает.       - Среди храмовников - много Тревельянов. Они могли бы обеспечить Инквизиции поддержку. - Тихо предлагает Макс. Взгляд у него неуверенный, и смотрит он куда-то в пространство между братом и Калленом, будто не знает, кому предлагать, кого убеждать. Эвелан пораженно таращится на брата. Уж к кому-кому, а к родственникам он обращаться не намерен. Тревельян укутывается в мантию, будто прячется, и раздраженно фыркает:       - Их поддержка - одни красивые слова и кинжалы в спину. Если кому-то важно мое мнение, я бы предпочел сначала узнать, что происходит в Рэдклиффе.       - Слухи тревожные. - Соглашается Лелиана. С ней-то все понятно. Герой Ферелдена наверняка промыл сподвижнице мозги на тему свободных магов. С надувшимся Калленом тоже все ясно, хотя для храмовника он поразительно благоразумен. Только вот не всегда.       - Маги развязали конфликт, а Вы желаете сотрудничать с ними? - спрашивает Каллен, и терпение Эвелана лопается. Сколько можно, в конце-то концов?!       - Маги? Кто-то, сэр Каллен, скажет, что во всем виноваты храмовники. И - да, они тоже будут неправы! - Он наступает на рыцаря, возмущенно взмахивая руками. Резерфорд пятится от неожиданности. - Войну начали фанатики, идиоты с обеих сторон, неоднократно перегибавшие палку и не думавшие о последствиях! Храмовники, маги - все это неважно, когда речь идет о том, чтоб остановиться и подумать, хорошенько подумать о том, что ты делаешь! - Эвелан тяжело дышит, сердце у него бьется в горле. Сколько можно выть друг на друга, сколько можно не замечать очевидных вещей?       - И все же Вы хотите спасти именно магов... - мямлит Каллен.       - Я хочу спасти всех! - Шипит Эвелан, и уже совсем другим голосом добавляет: - Но я не уверен, что удастся спасти хоть кого-то.       Повисает неловкая тишина. Тревельян подавленно смотрит в пол. Сказал слишком много, нужно было придержать язык. Но они же хотели его мнение - что же, получайте. Не думали, что тихий-смирный Вестник способен вспылить?       - Каллен, - Вздыхает он примирительно, - Если против нас ополчатся храмовники - мы встретимся с хорошо обученной армией. Но если нашими врагами станут маги... - Он сокрушенно качает головой. - Уж тебе ли не знать, чем это может окончиться.       Советники все еще молчат, и Эвелан неожиданно для самого себя бросает вопросительный взгляд на брата. Почему-то он думает, что если Максвелл сейчас его поддержит - стена молчания и вины между ними рухнет, но тот отводит глаза, и Эвелану становится совсем горько.       - Я отправляюсь в Рэдклифф. - Вздыхает он, прежде чем захлопнуть за собой дверь. Он слышит, как советники снова начинают переругиваться, и устало опускается на скамейку. Максвелл выскальзывает из комнаты следом, и бочком протискивается в сторону выхода. Эвелан провожает его тяжелым взглядом.       У Андрасте, по крайней мере, были ученики и сподвижники. А что есть у него? Трое вечно нервных и переругивающихся советника, брат, который лучше бы так и сидел себе в Оствике, недоверчиво косящийся эльф-отступник, хмурая Искательница и не в меру общительный гном. Прелестно. Эвелан растерянно моргает, и думает совсем уж нелепую мысль: "Надо бы раздобыть мабари".