Unless

Вечер прошёл на уровне. По крайней мере, башня устояла. В той же незамысловатой манере я была представлена всем Мстителям и экс-агенту Щ.И.Т. Марии Хилл. Отец торжествующе наблюдал за лицами сокомандников, а я в этот момент пыталась максимально слиться с местностью и наконец перестать краснеть под пристальными взглядами всех присутствующих. Все мои самые жуткие мысли об этом моменте не оправдались — приняли меня более чем дружелюбно. Усадили на диван между отцом и Стивом, вручили какой-то коктейль и засыпали вопросами: а что, а как, а когда? Я терпеливо на всё отвечала, с осторожной улыбкой наблюдала за происходившим вокруг безобразием и, войдя во вкус, даже не заметила, как большинство гостей куда-то исчезло, а Мстители в полном составе сгрудились рядом с нами и завели спор насчёт молота, показательно доступно стоявшего на столе. Хозяин молота вызывающе ухмыльнулся и насмешливо кивнул, тем самым запуская бесплатный — и абсолютно бессмысленный, поскольку легче сдвинуть небоскрёб, — аттракцион «Стань царём Асгарда». Когда очередь дошла до меня, я засмеялась и покачала головой. Да, это было в списке желаний, но чтобы вот так, при всех? К тому же, результат известен заранее. Ни за что! Справа меня шутливо пихнул локтем в бок отец, призывая защитить честь семьи, слева подтолкнул плечом Стив, уговаривая хотя бы попробовать. Я вздохнула. Была не была. Я под дико смущавшие меня общие аплодисменты и улюлюканье обошла стол, с трепетом взялась за тёплую, удобную рукоять, что есть силы дёрнула вверх… И ничего не произошло. Вернее, произошло — я чуть не вывихнула руку. Как и предполагалось, легче было бы подвинуть здание. Я со смехом дёрнула плечом, отступила в сторону, слушая, как Тони возмущённо выговаривает Тору, что тот определённо жульничает, и с интересом посмотрела на Стива, до которого наконец-то дошла очередь. Даже сквозь куртку и рубашку было заметно, как напряглись мышцы. Я поспешно перевела глаза на молот, чтобы так откровенно не пялиться и вовремя, потому что молот с едва слышным скрипом сдвинулся. На каких-то пару миллиметров, но ведь сдвинулся! Тор резко изменился в лице, правда, кроме меня этого, кажется, никто не заметил. После этого зрелища моё уважение к Капитану Америка подскочило до высоты Асгарда. Однако больше молот не шевелился, и его хозяин облегчённо выдохнул и кое-как улыбнулся отступившему Стиву. — Секрет прост: вы все недостойны, — торжествующе заключил Тор, без усилий поднимая молот со стола и демонстративно его подбрасывая. И на этой фразе сказочное настроение вечера разбилось. — Не дос-той-ны… — Все резко обернулись и я, признаться, даже немного испугалась такой резкой перемены. Секунду назад беззаботно смеявшиеся, Мстители были готовы с места рвануться в бой. И им для этого не нужны были даже слова — они просто чувствовали друг друга. Идеальная команда, какие бы размолвки между ними бы не случались, они не колеблясь отдадут друг за друга жизнь. Я замерла, восхищённая этим зрелищем намного больше чего-либо увиденного мной в жизни, и очнулась, только когда Стив медленно задвинул меня за свою спину. Короткого настороженного взгляда хватило, чтобы моё восхищение переросло в тревогу. Я была прекрасно осведомлена, что Мстители без особых проблем способны накостылять угрозе любого масштаба, но, обернувшись на донельзя мрачного отца, поняла, что на сей раз не всё так просто. Я с лёгким недоумением разглядывала робота, вызвавшего весь этот переполох. Удивительно, как он до сих пор не развалился. Хотя изобретения Тони всегда отличались своим качеством. — Альтрон? — Неожиданное узнавание в голосе доктора Беннера наконец объяснило мне причину всеобщей напряжённости. Ох, папочка, и чего ты опять нахимичил? Да ещё и без меня. Это было почти обидно, поскольку, уверена, Тони не мог не знать о моих несомненных талантах в области наук. Чего стоит один мой диплом в колледже! Кажется, появление в моей жизни отца с крайне специфичной профессией будет стоить мне долгого и нудного избавления от привычки задумываться и терять связь с внешним миром в самые неподходящие моменты, потому что, если бы не Стив, оттолкнувший меня назад и прикрывший щитом, — для меня осталось секретом, как он так быстро его схватил, пусть даже и не успел всего на пару миллисекунд, — во мне было бы намного больше двух дырок внизу живота. Единственным плюсом было то, что пули вошли на излёте, неглубоко, не задев никаких жизненно-важных органов, и, если не затягивать с медицинской помощью, ничего, кроме безобразного рваного шрама в напоминание о собственной глупости, мне не останется. Это было почти до слёз обидно — убрать такие шрамы практически невыполнимая задача, мне ли не знать. Я кое-как сползла на пол, под ненадёжную защиту дивана, прижимая ладони к животу и чувствуя, как густая кровь медленно сочится сквозь пальцы. Дышать почему-то получалось через раз. Я поморщилась. У меня было ещё время в запасе, прежде чем я потеряю сознание от боли — из-за шока я пока её не ощущала, — и истеку кровью. О да, талант влипать в неприятности стоит в моём списке талантов сразу после таланта оказываться не в том месте и не в то время. Хотя они, по сути, одно и то же. Бой вряд ли длился больше нескольких минут, но я уже постепенно начинала скатываться в небытие, чтобы не испытывать горячими волнами накатывающую боль. А ещё мне было очень жаль платье. Это была самая ценная во всех смыслах вещь из того, что у меня когда-либо было. От невесёлых раздумий меня оторвали горячие пальцы, осторожно коснувшиеся моего плеча. — Кайли… Я с трудом открыла глаза, стараясь сфокусировать взгляд на близком, донельзя мрачном лице. Приложив немало усилий, кивнула на непрозвучавший, но очевидный вопрос. И честно пыталась не стонать от боли, до крови кусая губы, когда Капитан одним слитным движением поднял меня с пола. Мне бы радоваться, — когда ещё такой мужчина меня на руках носить будет? — но ситуация больно невесёлая. Впрочем, что-то для меня неизменно в любом случае. — После такого ты… Обязан на мне жениться, — говорить оказалось сложнее, чем пытаться поднять молот Тора, но я просто не могла удержаться, сквозь полуприкрытые ресницы любуясь безэмоциональной, будто каменной маской, в которую превратилось лицо Стива. «Тебе совсем не идёт так,» — хотелось добавить мне, однако я подумала, что это может прозвучать несколько двусмысленно, и вместо этого закашлялась в неудачной попытке засмеяться, когда увидела вместо этой нелепой маски искреннюю растерянность, от которой почему-то защемило в груди. — Шутка. Не нервничай. Чуть скосив глаза, я увидела отца, идущего максимально близко и не отрывавшего от меня напряжённо-тревожного взгляда. Только сейчас я осознала, что мы, вообще-то, движемся и достаточно быстро. Картинка то и дело куда-то уплывала, хотя я изо всех оставшихся сил стремилась оставаться в сознании. Последнее, что я запомнила, прежде чем провалиться окончательно — меня со всей возможной осторожностью опустили на какое-то подобие больничной кушетки. Крайне непривычно оказаться по ту сторону операции, в роли пациента, а не врача. — Всё будет в порядке. Тони, перестань мельтешить! Он раздражённо отмахнулся. — У тебя было такое, что ты в один прекрасный момент узнаешь, что у тебя есть 20-летняя дочь, которую буквально через несколько дней серьёзно ранит твоё же изобретение на твоей же вечеринке? Нет? Тогда вынужден попросить тебя не возникать! Стив тяжело вздохнул, скептически покачал головой. Всё чудесатее и чудесатее. Всего пару дней назад он и представить не мог, что кто-то, кроме незабвенной Пеппер Потс способен довести Тони Старка до состояния, подобного этому. Это было забавно. И вызывало у Капитана Америка желание уважительно пожать Кайли руку сразу же после её выздоровления. Стоило подумать об этом, веселье куда-то улетучилось. Пришло осознание, что дочь друга, единственная из всех присутствующих, пострадала из-за его промашки, из-за его глупой, незначительной задержки. Из лаборатории вышла Хелен, прервав душевные терзания одного и нервные метания другого. — Альтрон как-то повредил регенератор, поэтому просто восстановить ткани, как мистеру Бартону, я не смогла. А в остальном — всё будет хорошо, — Тони и Стив синхронно выдохнули. — Внутренние органы не задеты, никаких непоправимых повреждений нет. Раз она врач, значит всё знает и сама, нужды в моём присутствии больше нет. Поэтому позвольте удалиться. Капитан Америка как-то потерянно проводил её взглядом, посмотрел на Старка. — И что мы будем делать? — Ждать, — Тони задумчиво дёрнул плечом, а Стив вдруг понял, почему этот жест в исполнении Кайли казался ему таким знакомым и привычным. Дочь вообще была невероятно похожа на своего отца — внешностью, жестами, характером, а особенно этой непередаваемо-Старковской манерой так тонко и незаметно язвить, что ты только после окончания разговора понимаешь, что про тебя сказали какую-то гадость. Разве что у Кайли, в отличие от её шебутного отца, всё вышеперечисленное было куда мягче, будто намеренно разбавленное лёгкой наивностью и спокойствием. Главным отличием дочери от отца были глаза — светло-серые, смотревшие всегда с затаённой улыбкой и теплом, а не тёмно-карие, несколько высокомерные и мрачноватые. И они, пожалуй, нравились Стиву больше всего — наверное, как раз потому, что не напоминали о друге и были чуть ли не единственным ярким отличием. Хотя с чего она вообще должна ему нравиться?! Слегка тряхнув головой, он отошёл от стены, на которую опирался всё проведённое в ожидании время, и направился прочь, оставив Тони разбираться с транспортировкой дочери из лаборатории в комнату, спешно приготовленную для её комфортного выздоровления, самому. Следовало прогуляться и освободить мысли от прочно обосновавшейся там девушки и всего, что было с ней связано. Срочно. Впрочем, дальше площадки на крыше он не ушёл. Сказались полный событий день, четвёртый час ночи и общее, несколько подавленное состояние. Физически он давно не чувствовал настоящей усталости и мог хоть сейчас, сходу, пробежать 15-километровый марафон, но очень устал морально за последние несколько дней, с того момента, как они уехали на задание в Заковию. Гидра, скипетр Локи, теперь ещё и Альтрон, спасибо Старку. И Кайли, опять же спасибо Старку. Только в этот раз действительно спасибо. Удивительная девушка, немало впечатлившая и восхитившая его за те несколько часов, казавшимися сейчас, почему-то, и парой секунд, и парой дней. Стив думал, что его жизнь, настоящая жизнь, навсегда осталась там, в сороковых, а то, что у него есть сейчас — это просто существование, неСмерть*. Кайли единственная после его «возвращения» легко и ненавязчиво помогла ему понять, что это не так. Особенно в тот момент, когда они стояли вдвоём в дверном проёме и практически считывали эмоции друг друга с радужки глаз. «Я умер 75 лет назад, когда потопил нацистский самолёт,» — говорил Стив. «Ты жив — где-то глубоко внутри, под теми самыми льдами, в которых тебя нашли,» — отвечала Кайли. Если бы кто-то другой когда-нибудь сказал ему ту же самую фразу, Капитан Америка скорее всего посмеялся над этакой глупостью и отправился бы дальше спасать мир, упрямо сжав зубы и отрывая по кусочку от души каждый раз, когда приходилось говорить «Всё хорошо». Кайли как будто знала об этом, поэтому ничего не сказала вслух — ему было достаточно и взгляда. Истерзанное сердце, давно уже не бьющееся, а скорее дёргающееся, на мгновение затихло и вновь забилось, но ровно и размеренно, успокоенное одной лишь мыслью, одним лишь спокойным взглядом серых глаз. Решение оказалось таким простым и близким: единственное, что нужно было сделать — это признать его, на что у Стива просто не хватало смелости. Оказалось, что даже Капитан Америка может чего-то бояться. Самые первые солнечные лучи, едва показавшись из-за горизонта, робко заглянули в окно просторной светлой комнаты, пробежались по высокому потолку, стенам и наконец упали на лежащую на широкой кровати девушку. Из-за сильной кровопотери она практически сливалась с белыми простынями, но тем ярче на бледном лице казались губы, длинные ресницы, брови. Под тонкой кожей заметно проступили вены, черты лица заострились. Откуда-то, сквозь сон, накатило чувство тревоги, практически паника. Я распахнула глаза, рванулась, пытаясь встать. Бок резко и остро прострелило болью. Страх медленно отступал, вытесняемый ощущением собственного тела и особенно жгучей боли внизу живота, сердце замедляло бешеный ритм. Нервы, нервы… Вместе с болью пришли и воспоминания. Вечеринка, роботы, выстрелы, две пули в животе. Кажется, не следовало так дёргаться. И правда, под длинной тёмной — явно мужской, потому как в неё можно было смело запихнуть ещё одну меня — футболкой, приятно пахнущей каким-то одеколоном, обнаружилась тугая повязка, на поверхности которой от моего резкого движения выступили пятна крови. Если судить по её количеству, шов не открылся, но менять бинты точно придётся. Я ещё некоторое время полежала на кровати, смутно представляя себе местоположение какого-нибудь местного медпункта и раздумывая, как же искать его в огромном особняке в предрассветный час, потом всё же кое-как поднялась. В процессе сползания с кровати обнаружилось, что кроме футболки с длинным рукавом, заканчивающейся на полторы ладони выше колена и нижнего белья на мне больше ничего нет. Искренне понадеявшись, что переодевал меня кто-то из трёх леди, присутствовавших вечером в здании помимо меня, я сделала пару пробных шагов, чтобы удостовериться в своей способности найти необходимую комнату, не разбудив при этом остальных жильцов башни криками от боли. Обезболивающее, которое мне щедро, судя по ощущениям, вкололи перед операцией, — вернее, то, что от него осталось, — притупляло дёргающую боль, и я вполне удачно, хоть и очень медленно, прошлёпала босыми ногами до двери. В общей гостиной, к счастью, никого не было. Не то, чтобы я горела желанием путешествовать одной посреди ночи по огромному особняку, но всё же почему-то обрадовалась отсутствию здесь кого бы то ни было. Тщательно встряхнув коробку памяти, я вспомнила, как дойти до лаборатории, почему-то решила, что там может быть хотя бы аптечка, и, придерживаясь за стенку длинного тёмного коридора, на ощупь двинулась вперёд. Из-за холодных полов ужасно мёрзли ноги, но мне вдруг вспомнилось, как я так же кралась по коридору больше 10 лет назад, ещё дома, когда хотела узнать, что же мама подарит мне на Рождество. В кои-то веки память меня не подвела и я попала куда хотела. Следующие несколько секунд вызвали у меня стойкое ощущение дежавю, потому что я успела только коснуться ручки, как дверь открылась и навстречу мне шагнул человек. Разве что в этот раз, помня о запрете на резкие движения, я не пыталась ударить первой, а лишь шарахнулась назад и в сторону. Горячая рука поймала мою руку, удержала на месте и осторожно потянула вперёд. Когда глаза привыкли к свету, я узнала в человеке Стива, и меня вновь посетило чувство дежавю. Мы теперь всё время будем так встречаться? — Кайли, ты с ума сошла? Куда тебя понесло? Тебе же нельзя вставать! Немного опешив от воспоминания о нашей первой встрече, яркого света и количества слов, вдруг свалившихся на меня, я растерялась и не сразу сообразила, с чего начинать отвечать. Впрочем, от меня особо и не требовали ответа — усадили на мягкий высокий стул, недовольно, но всё же бережно уронили на плечи куртку, хранившую тепло своего владельца и сунули в руки кружку с горячим чаем. Несказанно удивлённая таким проявлением заботы, я на пробу глотнула чай (ядерно-крепкий, но все же горячий, а меня немного потрясывало от холода — хотя пока я шла по коридору, даже не заметила, что замерзла), ткнулась носом в плечо куртки, узнавая на ней запах того же одеколона, что был и на футболке. И наконец подняла блестящие от смущения глаза на мужчину, устало покачавшего головой, стоило мне обезоруживающе улыбнуться. Хотя я не удивилась, когда улыбка не дала должного эффекта, поскольку вдруг вспомнила, что похожа сейчас на лохматое голодное привидение. Инстинктивно потянувшись поправить волосы, я представила, как нелепо это будет выглядеть, и опустила руку. Вновь глотнула чая, прежде чем сказать: — Я искала что-нибудь, хоть отдалённо напоминающее медицинские принадлежности. Надо поменять повязку. Стив тяжело вздохнул, но его быстрый взгляд сдал его с головой. Согласна, ситуация не просто глупая, она ещё и забавная. Попытка засмеяться отдалась болью в боку. Ну, раз смеяться не получается, будем улыбаться. Ответная улыбка стала мне лучшим подарком за эту клоунаду. — Сиди здесь, сейчас всё принесу. Привычно (отчасти привычно, на себе редко приходилось) меняя испачканные кровью бинты на новые, я украдкой поглядывала на деликатно отвернувшегося Стива. Мне больше спать не хотелось, а то, что он, видимо, даже не ложился, мне как-то в голову не пришло, — вернее, пришло, но далеко не сразу, — поэтому я предложила вернуться на облюбованный мною диван и встретить рассвет. Стив сначала отказался, заявив, что мне вообще-то положено пролёживать здоровый бок в постели, но после моего заявления, что я уйду от них, потому что они злые, был вынужден признать поражение и согласился. Его оказалось настолько легко убедить, что в первый момент я даже подумала, будто он шутит. Я вольготно раскинулась на диване, уютно завернувшись в плед, который откуда-то взял Стив, рассказывала что-то про свои весёлые годы в колледже, когда обнаружила, что со стороны моей покорной аудитории давненько не было слышно какой-нибудь реплики. Долгое время, особенно после учёбы в медицинском, я думала, что меня уже невозможно чем-то удивить. О, я никогда так не ошибалась! Сначала я узнаю, что мой отец — всемирно известный гений, миллиардер и так далее по списку Тони Старк, потом знакомлюсь со всеми Мстителями сразу и по отдельности, а теперь наблюдаю, как Капитан Америка умиротворённо дрыхнет на моих коленях, уткнувшись носом в мой живот (хорошо хоть, что с другого боку от свежего ранения), пока я встречаю рассвет в Нью-Йоркской резиденции Мстителей. Зрелище рассвета с такой высоты, кстати, совсем не уступало увиденному накануне закату. Дожили! Для полноты картины не хватает какао с зефирками и какой-нибудь скучно-философской книги Ницше или Коэльо. Хотя Антуана Экзюпери я бы сейчас почитала с удовольствием. Максимально медленно и неслышно вздохнув, я вновь опустила взгляд на мужчину, собственнически подмявшего меня под себя, одной рукой придерживая моё спрятанное под пледом колено, другой ненавязчиво обнимая за талию. Не удержавшись, я осторожно, чтобы ни в коем случае не разбудить, дотронулась пальцами до виска, обвела чёткие линии скул и подбородка, играючи коснулась кончика носа. Следовало признать — он нравился мне. Очень нравился. Намного раньше нашего с ним личного знакомства. И мне бы хотелось сейчас представить, что я тоже, может совсем чуть-чуть, нравлюсь ему. Представить, что можно сидеть вот так каждую ночь, разговаривать обо всякой ерунде, смеяться и потом с утра вместе пить кофе. Я улыбнулась картинкам у себя в голове. Было бы здорово.