Дом странных людей мистера Филдинга

На улице было темно. Темнота буквально сочилась из открытых окон, таилась по углам и, казалось, даже пряталась вместе со мной под пледом. В доме абсолютная тишина. Ворон как всегда улетел где-то между вчера и ненаступившим сегодня, оставив несколько перьев на разноцветных подушках. Вставать не хотелось, тем более отсутствовало всякое желание идти через парк, кутаясь в пальто, под мелким дождем. Потом нужно было, перешагнув порог комнаты в общежитии, направиться в душ, стараясь быть как можно тише, а может и вовсе слиться со стенами или притвориться на худой конец диваном или торшером, лишь бы избежать расспросов от Кристофера. Он любит усаживаться напротив меня, сверлить взглядом, будто я скважина какого-то невероятно денежного месторождения ископаемых, задавать вопросы, наверняка рисуя в воображении на своей груди значок полицейского, а на моих руках наручники. Поэтому я просто лежал, рассматривая светлеющее небо нового дня за окном, и перебирал в руках небольшой букетик из черных перьев. Мы провели вместе с вороном два чудесных дня. За разговорами о книгах, музыке, картинах счет времени был потерян окончательно. О том, что наступила ночь, я понимал только тогда, когда проваливался в сон и краем уха слышал отдаляющийся звук взмахов крыльев ворона. Ворон улетал куда-то сразу после полуночи, а возвращался с рассветом. О своих ночных полетах он не рассказывал, да и я не навязывался с личными вопросами, мне вполне хватало слышать его голос, общаться, и просто находиться в этом необычном месте. За всеми этими воспоминаниями я сам не заметил, как свернул плед, разложил подушки с вышитым цветочным орнаментом, убрал свечу к остальным свечам разной степени оплавленности в ящик стола, а затем еще раз осмотрел всю комнату. Идеальный порядок. Теперь пора возвращаться в реальный мир. Там внизу под деревянным полом было утро понедельника, как всегда около пяти утра. Тихо, безлюдно, холодно и слякотно, именно так, как я себе представлял. День еще не начался. У людей еще было немного времени, чтобы досмотреть сны в своих мягких кроватях, а затем вновь начинать рабочую или учебную неделю. Натянув шарф до самых глаз и сунув руки в карманы, я зашагал по узким тропинкам парка, наблюдая как носки моих ботинок то скрываются, то появляются из опавшей листвы. Моя голова была абсолютно пуста. Я не думал о том, что все мои приключения – прямое доказательство психического заболевания, что мне следует показаться доктору. После этих двух дней на душе стало спокойно, и я как бы смирился с тем, что теперь моя жизнь будет несколько отличаться от жизни других людей. В принципе такое у меня было всегда. Менялись лишь ситуации. Дойдя до середины моста, я вновь остановился. Темза все так же журчала под моими ногами, отделяемая лишь кирпичным мостом. Она тоже только просыпалась, лениво убирала мусор к берегам, качала маленькие лодочки, а затем покрывалась рябью от холодного дождя. Наблюдение за спящим городом, не погруженным в будничную суету, уже давно вошло в привычку. Я до сих пор помню, как бегал с фотоаппаратом по сонным улицам Лидса, фотографировал старые деревья, котов, разрушенный монастырь. Казалось, что с тех пор прошла целая вечность, да и Лидс был так далеко. Но теперь у меня был Лондон, точнее, это я был у Лондона. Высокий, щупленький мальчик с фотоаппаратом, лазающий по деревьям и разговаривающий с птицами. Сомневаюсь, что город был в восторге от такого жителя. Я еще долго стоял на мосту, слушая шум волн и наслаждаясь необычайно свежим воздухом, который бывает лишь ранним утром после дождя, но взгляд кирпичной башни, увитой плющом, вернул меня к реальности, сообщая о том, что пора возвращаться в общежитие. Кристофер теперь был уверен, что я пропадаю в какой-то сомнительной компании. Он ждал меня, завернувшись в одеяло и с кружкой в руках. Как только дверь открылась и на пороге показалась моя замерзшая физиономия, Кристофер сразу кинулся с вопросами. Я так и стоял у порога замотанный в шарф, в мокром пальто, в грязных ботинках, и не понимал, чем вызвал такой интерес. Начал он не издалека, а сразу в лоб. Где был? С кем был? Стандартные вопросы из анкеты свидетелей преступления. Далее последовала долгая история о том, что я завис в плохой компании, где накурился, а он всю ночь думал о том, в какой канаве найдут мой труп. Я бы поаплодировал ему за столь изысканные фантазии, но искренне не хотел получать кулаком в челюсть. В итоге сказал ему, что был у друга, что, в принципе, было правдой, но у разных людей реакция на правду тоже разная. Кристофер вот, например, начал обвинять меня во лжи, а затем, пригрозив, что никогда употребление наркотиков до добра не доводит, снова уселся за чай, позволив своим молчанием мне наконец-то скинуть пальто и снять обувь. Я взял свою кружку и, тоже налив чая, сел напротив парня. - Может, расскажешь правду? - устало пробормотал Кристофер. Казалось, он действительно прождал меня всю ночь. - Где ты был? Опять по деревьям лазил? Я только пожал плечами, не зная, что сказать. И снова человеку понадобилась от меня ясность и четкость ответов, снова люди жаждали понимания от меня. И Кристофер был не один. Я был уверен в том, что он способен рассказать о моих прогулках людям, оправдывая себя и свою слишком утомительную заботу. А дальше может начаться совсем другая история со мной в главной роли и с родителями и врачами в качестве массовки. Интересно, насколько было гипотетическим предложение ворона? Допивали чай мы в полном молчании. Кристофер злился на меня из-за того, что он якобы поймал меня на лжи, а я не хотел признаваться. Было ясно, что он желает мне добра и искренне хочет помочь, но говорить не хотелось, да и что может сказать в данной ситуации мальчишка, который на выходные действительно ходит в гости к ворону. Жаль, Кристофер не читал Эдгара По. В итоге, не дождавшись от меня ничего вразумительного, он начал буквально излучать обиженное молчание, что только способствовало моему пребыванию в собственных мыслях. Там было вполне уютно и тепло, воспоминания о вороне, его голосе, мягких перьях и тихом пении. В реальном же мире близилась сессия, преподаватели с каждым днем нагружали все больше, поэтому мои мысли вертелись вокруг деревянного домика на дереве, где я планировал провести и следующие выходные. Было бы здорово убежать, спрятаться на дереве, раскидать подушки, укрыться пледом и, рассматривая пламя свечи, разговаривать с прекрасным вороном обо всем на свете. В моих мыслях вырисовывались прекрасные картины предстоящих выходных, но, к моему большому сожалению, они были прерваны внезапным грозным шепотом Кристофера: - Послушай препода наконец. Пришлось сосредоточится на делах насущных. А там, у доски, аккуратно выводил мелом домашнее задание преподаватель литературы мистер Корнер. Одно его появление всегда внушало в учеников какое-то неконтролируемое чувство страха. По правде говоря, и преподавательский состав его не жаловал, за спиной называя привидением или попросту странным. Конечно, он не бегал по университету в белой ночной рубашке и не звенел цепями. Просто аура у него была такая загадочная, таинственная и как будто недобрая. Мистер Корнер постоянно ходил в черной одежде, менял черные плащи на черные пиджаки, черные рубашки на черные свитера, черные остроносые туфли на черные тяжелые ботинки. Волосы, к сведению, у него тоже были тоже черные. Еще у него были черные ресницы и темные, почти черные глаза. На фоне всей этой черноты эффектно выделялась светлая кожа, даже губы у мистера Корнера были белыми, словно бескровными, и выглядывающие из-под длинных кружевных рукавов пальцы тоже казались белоснежными. Казалось, что преподаватель попал в какой-то вечный черно-белый фильм, а затем перенес все свои декорации в реальность. Он был слишком худ и обладал тонкими чертами лица, что вместе с присущим его коже оттенком, выглядело несколько болезненно. Создавалось впечатление, что если тронуть мистера Корнера пальцем, он рассыплется или попросту вонзит вам в сердце осиновый кол. Самое странное в мистере Корнере было то, что его выражение лица практически никогда не менялось. Даже если он и улыбался, что бывало крайне редко, всем становилось совсем невесело. Вот почему я все же решил прислушаться к замечанию Кристофера и сосредоточился на монологе преподавателя. - Итоговый экзамен будет проходить в несколько этапов. Первый этап - тест, второй этап - контрольные вопросы от преподавателя и на третьем этапе вы будете презентовать свою работу. Думаю, мы с вами прошли достаточно литературы, которая сможет вас вдохновить на написание своего шедевра. Ваше задание - придумать, написать и правильно оформить свой сценарий. Сюжет любой. В пятницу вы мне показываете свои наброски, мы их обсуждаем, а затем вместе решаем, в каком направлении вам следует двигаться. Получив задание, все разбрелись по разным углам кабинета. Кто-то обсуждал с одногруппниками надвигающуюся сессию, кто-то достал перекус из портфеля, а кто-то, уставившись в окно, молча смотрел на увядающий пейзаж за окном. Кристофер ушел куда-то с друзьями, а я, не теряя ни минуты, начал набрасывать план сценария. Думать долго не пришлось. В голове застряло множество невысказанного. Увиденные образы, истории, места, о которых я просто не мог никому рассказать из-за их малой схожести с действительностью, поэтому к чему придумывать несуществующие вещи, когда можно изложить правду. Все посчитают это моей фантазией, как и всегда, но мне будет достаточно того, что меня просто выслушают. Впервые за всю жизнь я захотел показать свой мир людям, так уверенно и бесповоротно, что даже самому стало немного не по себе. Мне все равно никто не поверит. И от этого становилось невероятно легко на душе. Я начал писать о парке, о доме на дереве, о вороне и его голосе. Рассказал о нашем первом знакомстве и о том, как приходил к нему в прошлые выходные, как краем глаза видел хозяина дома, взъерошенного, завернутого в плед, стоящего напротив окна. О сливочном печенье и о свечах в верхнем ящике стола, о черной рубашке и поездах, выезжающих из камина. Мне захотелось приоткрыть завесу тайны, дать подсмотреть в дверной глазок обычным людям со стандартным взглядом на жизнь. Показать им, насколько скучна их жизнь, насколько они погрязли в повседневности, насколько доверились логике в то время, как совсем рядом происходят удивительные вещи, объяснение которым не написано в научно-популярных статьях. У меня не было намерений никого переубеждать, лишь показать, дать заглянуть в щель между деревянными досками дома на дереве. После окончаний занятий, сказав Кристоферу, чтобы он меня не ждал, я направился в библиотеку с целью найти ту книгу об экспрессе Токио-Монтана. Я тщательно перебирал книгу за книгой, рассматривал обложки, сосредотачивался на разноцветных корочках, выстроившихся передо мной в ряд, но к моему удивлению все поиски были безрезультатны. На книжных полках мне не удалось найти даже других произведений этого автора. Библиотекарь же сухо сказала, что здесь собрана только учебная литература, а я уже начал задумываться о том, что не придумал ли я сам эту книгу. Странное повествование, разные несвязанные между собой истории то о куске мяса, то о трехстах девяноста фотографиях рождественских елок, а то о курином помете. Может это воображение играет со мной? Но стоять напротив полок с классической литературой – напрасное занятие, книга все равно не может появиться там, где ее в принципе быть не должно, поэтому мне ничего не оставалось, как вернуться в общежитие. В общежитии меня ждал Кристофер. Действительно ждал. Я это понял по тому, как он перевел взгляд с часов на меня, а затем отодвинул книгу перед собой. - Ну, садись, рассказывай. В поведении одногруппника прослеживались перемены. Во-первых – он перестал изображать из себя обиженного молчуна, а во-вторых – он улыбался как-то подозрительно, что я непроизвольно уселся напротив него прямо в пальто. Краем глаза я почему-то обратил внимание на руки Кристофера. Его ладони накрывали какую-то книгу. Темный переплет, потрепанные страницы, края книги загнулись, а на обложке из камина выезжал поезд. Мне понадобилось пару минут, чтобы осознать то, что книга, которую я читал в доме на дереве, теперь лежала на столе в общежитии. И когда это дошло до меня, я резко вскочил и было хотел выдернуть книгу из под рук Кристофера, но он перехватил меня. - Сначала разговор, а потом книга. Мне оставалось только повиноваться. - Откуда? Единственное связное слово, которое я смог извлечь, вмещало в себя все эмоции, охватившие меня в тот момент. На самом деле хотелось осыпать Кристофера более связными вопросами такими как: «Ты там был?», «Ты мне веришь?», но в итоге все вместилось в короткое лаконичное слово «Откуда». Я ждал разъяснений, ждал ответов, ждал того момента, когда заветная книга вновь окажется в моих руках. И когда молчание между нами начало разливаться мурашками по телу, Кристофер начал: - Прости, но я правда волновался за тебя. Ты бы видел себя со стороны, - будто оправдываясь, говорил он, - ходишь бледный, пишешь что-то постоянно, а на выходные исчезаешь, а потом несешь какой-то бред. Сегодня после учебы я стал убирать вещи и нашел твой походный рюкзак, который валялся под кроватью. У меня не было цели рыться в твоих вещах, но если ты что-то употребляешь, как казалось мне, я должен был найти доказательства, а затем отвести тебя к специалисту. Вместо этого я нашел книгу. Ничего из того, что сказал Кристофер, мой мозг не воспринял. В голове была абсолютная каша, да я и сам искренне не понимал то, как книга оказалась в рюкзаке и чем она вызвала столь неподдельный интерес одногруппника. Терпение кончилось, когда я выкрикнул, схватившись за край книги: - В чем дело? - Ладно, дело в этом, - все так же улыбался Кристофер, усаживаясь обратно на стул, - сказал бы, что просто бегаешь к девчонке и все тут. Никаких подозрений, и чего столько врать надо было. И тут все начало путаться окончательно. Какая девчонка? Причем здесь книга? - Спрашиваю в последний раз, - тон Кристофера поменялся, - не хочешь ли мне сказать правду? - Нет. - Я был о тебе лучшего мнения, Джулиан, - с обидой произнес он, а затем оставил меня наедине с поездом, выезжающим из камина. Эта была имена та книга, которую я читал в доме на дереве. Те же помятые страницы, те же пятна чая на обложке, даже крошки от печенья между листов. Понадобилось время, чтобы внести деталь из мира фантазий в реальный мир, поэтому я будто загипнотизированный пролистывал страницы до тех пор, пока оттуда не выпал полароидный снимок. Это была странная ситуация, ведь все снимки всегда направлялись в специальную папку в рюкзаке, а оттуда он просто не мог выпасть. Перевернув фотокарточку, мое удивление достигло предела. В моих руках был совершенно неизвестный снимок, которого я просто не мог сделать. На фотографии на заднем плане явно виднелся кто-то, завернутый в красно-белый плед. Приглядевшись, я увидел знакомую макушку, по которой идентифицировал себя. Видимо, Джулиан на этой фотографии видел сотый сон. То, что было на переднем плане и вовсе не укладывалось у меня в голове. Видимо, человек фотографировал сам себя, но фотоаппарат смог показать только часть лица. Взъерошенные черные волосы и голубой глаз, густо подведенный черным карандашом – вот все, что осталось от фотографа. Внизу же странным печатным подчерком было написано: «Можешь брать любую книгу домой, прямо как в настоящей библиотеке». Я засмеялся, и смех этот был настолько уставшим и искренним одновременно, что Кристофер даже на секунду выглянул из ванной. Я не верил своим глазам, рассматривал снимок снова и снова, и улыбался как ребенок, ведь это мне написал сам хозяин дома, я это знал наверняка. Именно он, человек с чарующим голосом, которым звучали слова странной колыбельной, с взъерошенными волосами и каким-то невероятным профилем. Теперь я был точно уверен, что той ночью у окна при свете луны видел его. И все теперь складывалось в единую картину: видимо, как-то раз ночью, хозяин пришел в дом, увидел, что я сплю, и решил таким образом подшутить надо мной. Снимок потом вложил в книгу, а книгу в рюкзак. И когда эти домыслы наконец-то дошли до меня, стало одновременно смешно и страшно. Кристофер теперь думает, что я бегаю к какой-то девчонке. А ведь и правда, длинные волосы и подведенные глаза на снимке немного напоминают женские черты. Но мне это даже на руку, теперь я автоматически выходил из списка наркоманов. Страшно же мне становилось от того, что скоро мне предстоит встреча с хозяином дома. Я мечтал об этом, и этот снимок лишь раззадорил мое воображение. У меня есть маленький кусочек его, немного щеки, волосы и глаз. В мыслях постепенно вырисовывался образ, собирался большой паззл, который с каждой секундой поражал воображение. Я двигал разноцветные квадратики своих наблюдений и мыслей, пытаясь собрать четкий образ хозяина, но ничего не получалось. Что ж, у меня и в нормальной жизни не складывались отношения ни с паззлами, ни с кубиками Рубика. Дни ползли необычайно медленно, обстановку в университете подогревало беспокойство преподавателей из-за предстоящей сессии. Все были на нервах, даже заядлые прогульщики все чаще стали появляться в стенах университета и то и дело списывать пропущенные лекции у других студентов. В общежитии обстановка была не лучше. Мне даже стало немного не доставать вечно гремящей музыки за стеной и громкого смеха ребят, которые постоянно устраивали вечеринки. В нашей комнатке атмосфера тоже была так себе. Кристофер не разговаривал со мной, и я искренне не понимал почему. С чего он решил, что я обязан ему все рассказывать. Глупо требовать от человека выполнения каких-то дружеских обязательств, не спросив его мнения. А если вкратце, то мне просто не хотелось оправдываться, поэтому вся эта история о несуществующей девушке подвернулась очень удачно. В итоге все это напряжение ужасно давило, заставляло постоянно пребывать в страхе за свою успеваемость, бояться отчисления. Вот почему я буквально отсчитывал дни до наступления долгожданной пятницы, когда после пар можно будет снова пропасть в домике на дереве, а вернуться утром в понедельник. Полароидный снимок и черное перо теперь лежали между старых страниц книги с поездом, которую я постоянно носил с собой, и постоянно напоминали о вороне и хозяине дома, чей образ постоянно рисовало мое воображение. А тем временем приближалась пятница, и я уже был полностью готов к тому, чтобы предоставить свою историю на суд мистера Корнера. Преподаватель зашел в аудиторию строго со звонком. Ни секундой раньше, ни секундой позже. Он поприветствовал всех собравшихся, а затем повесил пальто на крючок, снял шляпу и сел за стол. Как всегда его лицо не выражало никаких эмоций, только в глазах, как всегда мне казалось, таилось некое безумие. Он взял ручку и открыл свой ежедневник. - Кто-нибудь хочет выступить первым? - по его губам скользнула улыбка, но от нее напряжение только усилилось. Аудитория, как и полагается в таких ситуациях, молчала. Казалось, что студенты даже перестали дышать, ожидая как смертного приговора слов мистера Корнера. В итоге он вызвал девушку с первой парты. Уж слишком скучающий вид у нее был. Она протянула мистеру Корнеру свою работу, а затем замерла, внимательно наблюдая за преподавателем. Он пролистал несколько страниц (поговаривали, что он мог увидеть шедевр, лишь прочитав одно предложение), а потом попросил девушку зачитать небольшой отрывок на ее выбор. Далее последовал тщательный анализ текста, он показал сильные стороны работы и указал на слабые, пропуская комментарии о сюжете, который, мягко говоря, был на уровне плохоньких романчиков, которые продают в газетных киосках. Потом был вызван Уилл, сценарий которого состоял исключительно из драк и перестрелок. - Работа неплохая, нужно доработать вот здесь и здесь, - указывал преподаватель. Казалось, мистер Корнер больше всего боялся обидеть учеников слишком грубым комментарием. Он тщательно подбирал слова и говорил с каждым студентом отдельно, усаживая перед собой, внимательно смотря в глаза и понижая голос практически до шепота, как будто он не работу комментирует, а выдает военную тайну. - Мистер Мартин, теперь ваша очередь. Кристофер встал со своего места и поднес свою работу преподавателю. На обложке было написано «Истории о призраках». - Занимательно, мистер Мартин, - снова улыбнулся преподаватель. Мне показалось, Кристофер понял, что улыбка Корнера намного страшнее его историй о призраках. Реакция на жуткие истории одногруппника показалась мне и вовсе странной, но то, что они заинтересовали преподавателя было несомненно. Мистер Корнер листал страницу за страницей, останавливаясь на некоторых и непроизвольно расплываясь в жутковатой усмешке. - Там нет ничего смешного, - насупился Кристофер, на что преподаватель лишь пожал плечами. - Отличная задумка, но вам стоит почитать классическую литературу, потому что вот тут, например… Он вновь нагнулся над листами и понизил голос, указывая на ошибки. В аудитории снова повисла тишина. Кристофер что-то быстро записывал под диктовку преподавателя в тетради, а тот все листал «Истории о призраках» и продолжал отмечать явные ошибки. - Следующий, Бэрэтт. Я уверенно подошел к мистеру Корнеру и протянул свою работу, на обложке которой было написано: «Отправляйтесь с нами в путешествие сквозь пространство и время». - Так, это интересно. Присаживайтесь, Джулиан. Я был абсолютно уверен в своей работе. Также я точно знал, что подобного фантастического сценария не было ни у кого, поэтому, расположившись напротив, позволил себе немного расслабиться. Чуть позже мне показалось, что тишина надо мной сгустилась, а по аудитории раздался взволнованный шепот. Пытаясь отгадать реакцию преподавателя на свое творение, я принялся внимательно наблюдать за глазами мистера Корнера. Но чем дальше он листал страницы моего сценария, тем быстрее исчезало мягкое выражение с его лица. Глаза преподавателя бегали из стороны в сторону, пальцы быстро перелистывали страниц, непроизвольно мяли их. Он закусил нижнюю губу так, что та побелела. Мне становилось страшно. Еще ничей сценарий не вызвал столько эмоций у преподавателя, и эмоции эти были явно не положительные. Когда он долистал до конца, то, не глядя на меня, совершенно спокойно начал вырывать каждый лист. Без слов. Все с таким же холодным бесчувственным лицом, закусив губу и внимательно всматриваясь в разрываемые листы. Тщательно. Страницу за страницей. На мелкие кусочки. Создавалось ощущение, что он находится в неком трансе, где кто-то другой принимает решения за него, ведь все это поведение было так не похоже на спокойный нрав преподавателя. Я не знал что сказать, другие, видимо, тоже. Студенты с замиранием сердца наблюдали за всей развернувшейся перед их глазами картиной. Когда дело подошло к концу, и мой сценарий стал похож на кучку мусора, мистер Корнер наконец-то сказал: - Это была самая отвратительная работа. Мистер Бэррэтт, такое нельзя читать людям! Задумайтесь над моими словами и держите свои фантазии при себе. Он моментально вцепился в пальто, надел шляпу и поспешно убрав свои вещи в портфель, подошел к двери, но уже на пороге обернулся и обратился ко мне: - Жду тебя после уроков, Бэррэтт. Затем он скрылся за дверью, оставив меня наедине с кучей порванных листов додумывать причину такого отношения к моей работе. Один за другим уходили студенты, бросая на меня удивленные взгляды. Все они не знали, как повести себя в данной ситуации, не знали, стоит ли осуждать меня или же наоборот, утешать. Все одногруппники, проходящие мимо, осторожно вглядывались в слова, которые смогли уцелеть на маленьких клочках бумаги, им было любопытно, и это нормальное поведение, но этих обрывков сценария было явно недостаточно для понимания. Признаться, я и сам ничего не понимал, лишь удивленно хлопал глазами, изредка переводя взгляд со стола на постоянно хлопающую дверь. Последним выходил Кристофер. Он по обыкновению долго укладывал все в рюкзак, распределял по отделениям канцелярские принадлежности. Воспользовавшись тем, что мы остались с ним наедине, я окликнул его. Не для поддержки, не для утешения, а лишь для того, чтобы просто узнать, что случилось, но он лишь сделал вид, что не расслышал и поспешно скрылся за дверью. В пустой аудитории наедине со своими мыслями мне стало по-настоящему страшно. Здесь не было ни единой души, остались лишь воспоминания, разорванные в клочья. От них веяло невероятным холодом. Потом к страху добавилось еще чувство одиночества. Оно было настолько сильное, что захотелось, выбежать, выпрыгнуть, улететь сквозь стратосферу из этого мира куда-нибудь к звездам в невесомость и пустоту. Но впереди была лишь дверь. Старая деревянная дверь, которая явно не вела в космос, лишь в коридор университета. Но я знал одну дверь, которая точно могла оградить меня от реальности хотя бы на некоторое время. Все повторялось вновь. Старенький автобус, мост через Темзу, кирпичная башня, наблюдающая за каждым моим движением. Через каких-то полчаса я оказался в доме на дереве. Внутри никого не было, но меня явно ждали. На тарелке, разрисованной вручную странными абстрактными фигурами, было разложено печенье, а у матраса стояла картонная коробка с новыми книгами. На столе лежал аккуратно вырванный из какого-то альбома лист с единственной строчкой, выведенной тем же печатным подчерком, что и подпись на фотокарточке. «Готов к встрече с хозяином?» - Да вот совсем нет, - зачем-то ответил я вслух. Да уж, растрепанные волосы, покрасневшее от спешки лицо и заплаканные глаза - явно не лучший внешний вид для первого знакомства. Но этот дом буквально излучал уют и вселял спокойствие, поэтому, устроившись на матрасе и достав из рюкзака книгу, я был уверен, что через некоторое время приду в себя. Становилось все темнее и холоднее, но никто так и не приходил. Пришлось зажечь свечи, чтобы дом совсем не погрузился в черноту. Читать уже не хотелось, я просто не мог сосредоточиться на прочитанном, лишь раз за разом прокручивал в голове слова мистера Корнера и все не мог понять, что могло так вывести его из себя. Когда я уже почти что провалился в тревожный сон, прямо у уха послышался звук крыльев. Ворон влетел в окно и приземлился рядом со мной. - Добрый вечер. - Здравствуй. Тогда мне еще было неясно, что пытаясь спрятать свои заплаканные глаза, я лишь привлекал лишнее внимание. - Что случилось, малыш? - ласково спросил ворон и, вспорхнув ко мне на колени, дотронулся крылом до щеки, - кто посмел тебя обидеть? Он смотрел на меня внимательно, не сводя пристального взгляда. - В университете проблемы. - И только? - Я показал свою работу преподавателю и она, мягко говоря, ему не понравилась. - Да стоит ли так переживать из-за этого? - Там было написано про тебя. Ворон замолчал одновременно со мной. Он был явно озадачен таким комментарием, и как реагировать на это не знал. В итоге он слетел с моих коленей и стал прогуливаться туда-сюда, будто о чем-то размышляя. Я же повел себя и вовсе неадекватно, как мне казалось потом. Все это напряжение, копившееся во мне эту нелегкую неделю, хотело выйти наружу. Я отчаянно пытался контролировать свои эмоции, и в итоге, просто закрыл лицо руками, надеясь не разреветься перед вороном. Он же, видимо не зная, чем мне помочь, решил просто исчезнуть, что на тот момент показалось мне отличным решением. Оставшись один, я наконец дал волю эмоциям. Мне было ужасно больно и обидно, и усталость я чувствовал невероятную. Эта учеба, все эти одногруппники, я искренне хотел забыть обо всем, что существует за пределами этого дома. Мне был не нужен тот мир, я не хотел туда возвращаться. И слезы мои текли до тех пор, пока из-за моей спины не упали несколько перьев. Потом еще одно. И еще. И еще. Их было действительно много, и мне казалось, что это не перья вовсе, а какой-то невероятный черный дождь. Все прекратилось, когда у самого уха я услышал такой знакомый голос, который я уже полюбил всей душой: - Все в порядке, малыш, я с тобой. Я почувствовал дыхание на своей шее, а затем увидел руки, которые сомкнулись у меня на животе. Я накрыл их своими ладонями и почувствовал тепло, исходившее от человека за спиной. Он положил голову мне на плечо, и мне удалось краем глаза увидеть кончик длинного носа, скрытого под темными волосами. Сколько времени мы просидели так, я не знал. Человек с голосом ворона все также обнимал меня, изредка приговаривая на ухо, что теперь все будет хорошо, что он не даст меня в обиду. Я первым разомкнул объятия, схватился за теплые руки и резко повернулся лицом к человеку. Все сразу стало понятно, стоило мне только увидеть его. Взъерошенные черные волосы, длинные нос, тонкие губы и эти уже знакомые голубые глаза. Он сидел на матрасе, укрывшись буквально до подбородка пледом, и удивленно смотрел на меня. Молчание между нами никто нарушать не хотел, и я решил взять инициативу в свои руки. - Ты хозяин этого дома? Он лишь кивнул. Создавалось такое ощущение, что тот был напуган не меньше моего. Я протянул ему руку для рукопожатия. Он в ответ с опаской вытащил свою из-за складки пледа и протянул мне в ответ. - Извини, я не хотел во время нашей первой встрече быть в таком виде. Он указал взглядом на плед, а затем, попросив подождать немного, направился к шкафу и копошился, выдвигал ящики, гремел и шуршал, видимо, приводя себя в порядок, как и сказал. Через какое-то время он попросил развернуться. Все было точно так же, как и описывал ворон, но в то же время странно и невероятно. Он был достаточно высоким и худым. Сидел и раскачивал ногами в серебристых туфлях. На нем была черная рубашка с рюшами, которую я видел в шкафу, черные брюки. Из-за длинной челки сверкали голубые глаза. Я поднялся и сделал шаг навстречу, протягивая руку. - Приятно познакомиться, Джулиан. - Ноэль. Он тоже протянул мне руку, и я пожал ее в ответ, не решаясь выпускать. Когда наши глаза встретились, все те предположения, которые так долго жили в моей голове, разом потерпели поражение. Я долго смотрел на него, не в силах ничего сказать. Рассматривал каждую черту его лица, пытаясь запомнить как можно больше, сохранить в своей памяти точную копию этого удивительного человека. Он в свою очередь так же внимательно рассматривал меня, изучая, оценивая и все так же беззаботно болтая ногами. Его поза, его взгляд, источали невероятную энергию, его образ завораживал. Ноэль подвинулся ко мне так близко, что его колени уперлись в мои ноги и произнес совершенно серьезно: - Ну и где это видано так убиваться из-за учебы. Ваш преподаватель просто идиот, раз позволяет себе такие выкрутасы. Я неловко улыбнулся. Его лицо вблизи казалось и вовсе нереальным. Выразительные глаза, тонкие губы, длинный нос, похожий на клюв. Никогда еще в своей жизни я не встречал человека с таким странным лицом. От этого мысли путались и заранее сочиненный мной сценарий терпел абсолютное поражение под взглядом этих глаз. Стоя в этом будто бы нереальном доме, я чувствовал себя маленьким ребенком, который и говорить толком не может. Чем больше я смотрел на него, тем сильнее путались мои мысли, превращаясь в подобие паутины, расправиться с которой мне было не по силам. По дороге сюда, в моей голове сложился четкий разговор с хозяином. Разные варианты фраз, подготовленные для любого развития событий. Этого пути на автобусе по мосту и короткой прогулке по парку было достаточно, чтобы все расставить по своим местам. Я был готов. - А где ворон? - совсем издалека начал я интересующую меня тему. - Ты подружился же с ним, верно? - он отодвинулся, а затем похлопал по месту рядом с собой, приглашая меня сесть. Послушно сев рядом, я ответил: - Да, верно. В прошлый раз он мне задал один вопрос. - Какой же? - Ворон спросил, смог бы я отказаться от всего, что имею, и уйти в мир, где никогда не буду одинок. - Я могу позволить тебе заглянуть в этот мир, но решение будет только за тобой. - Я все решил, - поспешно ответил я, прервав Ноэля на полуслове, боясь, что он и вовсе передумает. - Ты еще ничего не видел, мальчик. Ты должен запомнить, что ни один из миров не бывает идеальным. Ноэль отвел взгляд, будто о чем-то вспоминая, и замолчал. - Это непростое решение, - произнес он, будто очнувшись ото сна, - Поэтому сначала я покажу тебе этот мир одним глазком, а потом ворон снова задаст тебе вопрос. Было понятно, что упрашивать его сейчас – пустая трата времени. Придется играть по правилам дома. - Хорошо. - И запомни, я делаю это лишь для того, чтобы избавиться от этой унылой гримасы на твоем лице. А теперь слезай со стола. Я встал, а он сразу же начал двигать стол к левому окну. - Помочь? - Не стоит. Я это делаю несколько раз в день. Затем Ноэль протянул мне свою руку, и я сжал его ладонь. - Вперед, - скомандовал он, забираясь на стол. Мы стояли на столе напротив окна, взявшись за руки. Внизу было тихо. Едва различимые кустарники, похожие на блеклые пятна, да трава, мокрая от дождя. Наверху же, прорываясь сквозь черные облака, светила луна. Она рисовала на лице Ноэля причудливые узоры, и казалось настолько близкой, что можно было дотронуться до нее. - Сейчас будем прыгать, - произнес Ноэль, чуть сильнее сжав мою ладонь. - Из окна? - переспросил я совершенно спокойно, будто бы речь шла об обычных вещах. - Именно. Наверно поэтому мы здесь стоим. - Ладно. Мы одновременно замолчали. Видимо, Ноэль был удивлен моим беспрекословным согласием, да и, признаться, я и сам был удивлен своей реакцией. Ни замешательства, ни раздумий, только вера в его слова. Никогда еще человеку так просто не удавалось уговорить меня на подобные безумные поступки. - И неужели не боишься разбиться? Он произнес это и закусил губ, видимо, решив, что я сейчас задумаюсь и поспешно убегу, но бежать не хотелось. Будь что будет. - Ты же сам сказал, что каждый день так делаешь, - заметил я, на что Ноэль усмехнулся. - Хорошо, тогда на счет три делаем шаг. И мы сделали, а затем, как и полагается, стали падать из окна деревянного домика, но в моих мыслях не было жутких сцен столкновения наших тел с землей, не было доводов о том, что Ноэль попросту сумасшедший. Его присутствие рядом внушало невероятное спокойствие, и я заметил, что мне нравится падать. Чувствовать невесомость, наслаждаться ветром, который треплет волосы, лететь в неизвестность, не догадываясь о том, что будет потом. Перед моими глазами постепенно стала проявляться земля, и когда должно было произойти столкновение, я инстинктивно закрыл глаза, а когда открыл их… Я был жив. Ноэль сидел рядом и увлеченно рассматривал свежий синяк на моей руке. - Небольшой синяк, - констатировал он, - в следующий раз руки так не раскидывай во время полета, все же птица тут только одна. И это явно не ты. Он улыбнулся и помог мне подняться. И тут я заметил на своих штанах следы краски. Желтые, зеленые пятна покрывали колени. Я попытался их отряхнуть, но сделал только хуже, размазав все и перепачкав руки. - Сначала всегда так, - Ноэль показал на свою чистую одежду, намекая на то, что в первый раз он тоже был похож на грязную палитру художника, - не переживай, все исчезнет, как только ты вернешься, а пока наслаждайся моим миром. Ноэль взял меня за руку и я, приняв этот жест как сигнал к действию, наконец-то начал смотреть по сторонам. Первое, что меня привлекло, это невероятно яркий свет. От черной ночи, из которой мы вырвались, шагнув из окна, ничего не осталось, а вместо мерцающей холодом луны теперь над нашими головами высилось огромное солнце. Такого я никогда прежде не видел. Идеально круглое, насыщенного красного цвета, оно источало настоящее тепло и, казалось, находится совсем близко, что если забраться на самое высокое дерево, можно провести ладонью по его шершавой поверхности. Когда глаза начали слезиться от долгого наблюдения за солнцем, я перевел взгляд на другие окружающие меня вещи. Вокруг нас на километры раскинулся тропический лес. Все вокруг было застелено травой, пушистые кустарники задевали пальцы, а деревья были настолько огромными, что их верхушки прятались где-то в облаках. Нас окружали гигантские цветы выше человеческого роста самых различных видов и цветов. Тут были и свесившие свою пушистую голову желтые хризантемы, колючий черный репейник, прекрасные лилии и другие цветы, которые я могу классифицировать лишь по их окраске. Из-за зарослей кустарника за нами внимательно наблюдал лев. (Ноэль меня сразу же успокоил тем, что он совсем ручной). Все пространство было наполнено невообразимыми ароматами, звуками, шорохами. Этот лес представлял собой огромный живой организм, в центре которого мы и находились. И только спустя какое-то время я начал замечать всю суть этого места. Стал присматриваться к деревьям – да разве существуют такие в природе: ствол, три листа слева и три справа. Животные, похожие на детские игрушки, которые не то, что не подходят, а даже и не моргают. И солнце слишком красное и слишком яркое. Во всем этом месте было что-то нереальное. Слишком яркие цвета, неподвижность пейзажа, очень странные, какие-то невероятные джунгли. - У тебя есть друзья художники или таможенники? - внезапно спросил Ноэль. Я лишь помотал головой в знак своего отрицательного ответа, на что он посоветовал: - В таком случае вместо объяснений лучше потрогай. Я не понял и удивленно уставился на него. - Потрогай что-нибудь. Можешь коснуться деревьев, цветов, животных. И я протянул руку. Медленно и осторожно, чувствуя, как мои пальцы соприкасаются с желтым цветком, а затем погружаются в нечто теплое и жидкое. Как только все ощущения достигли мозга, рука машинально отдернулась от цветка, будто ее только что ударило током. Я уставился на свои пальцы, на которых теперь красовались следы желтой краски. Тогда я потрогал другой цветок, листья деревьев, траву, животных, которые прятались в кустах. Все они оставляли на моих пальцах свои следы. Желтая, белая, оранжевая краски были от цветов, зеленая от кустарников и деревьев, а коричнево-рыжая оставалась от шерсти льва и львицы, которые прятались от меня в зарослях. Мои пальцы проходили сквозь стволы деревьев, проходили через мягкие, растекающиеся от прикосновений кустарники, покрывая кожу различными оттенками. Теперь моя рука и правда стала похожа на палитру художника. Ноэль внимательно следил за мной, не решаясь заговорить, но когда увидел, что я уже избавился от попыток что-нибудь понять, он протянул руку вперед и буквально снял с горизонта красное солнце, которое оказалось настолько маленьким, что вмещалось в его ладонь. - Потрогай его, - попросил он, а затем добавил, - только осторожно, а то следы от пальцев закрашивать придется. Солнце оказалось совсем не горячее и уж тем более ненастоящее. Просто красная клякса в руках Ноэля, которую он бережно протянул мне. Затем хозяин вернул немного смазанное от моих прикосновений солнце на место и, взяв меня за испачканную красками руку, решил провести экскурсию. Мы шли по чудным джунглям, наши ноги постоянно тонули в жидкой краске, а плечи задевали кончики растений. Ноэль осторожно раздвигал руками ветки деревьев, расчищая мне путь, и попутно рассказывал об этом месте. - Как тебе оказаться внутри картины? Нравится? Я лишь растерянно качал головой. Это было странно, безумно и настолько невероятно, что просто не укладывалось в голове, но мне это, несомненно, нравилось, о чем я незамедлительно сказал. - Это место бесконечно. Лес никогда не кончается, а в лесу, видишь, вон там, - Ноэль указал на небольшой домик на дереве, очень похожий на тот, из которого пришли мы,- тут живут странные люди. Он показал на первый домик, который встретился на нашем пути. Он был расположен в пяти-шести метрах над землей и был полностью железным. Его фасад украшали крошечные микросхемы, а вместо черепицы на крыше сияли радужные оптические диски. - Тут живет Ричард. Он настоящий гений. Стоит ему лишь дотронуться до техники, как он сразу же понимает ее устройство и может все починить. Мы шли дальше, и домики появлялись буквально на каждом шагу, Ноэль еле успевал про всех рассказывать. Вдруг я заметил у одного из домов рыжеволосую девушку. Она была одета в строгий темно-синий костюм, в руках небольшая сумочка, и как мне показалось, спускаясь вниз, она пренебрегла лестницей. - А это Долли. Привет, Долли, - помахал Ноэль рукой. Она помахала ему в ответ. - Кто с тобой? - Это Джулиан. Он у нас первый день. - Привет, Джулиан, - обратилась девушка ко мне, а затем и вовсе зависла в воздухе примерно в метре от земли. Я кое-как выдавил из себя ответное приветствие, а затем уставился на Ноэля, желая найти объяснения в его словах. - Это Долли. Как видишь, она обладает способностью левитации. - Я летчик-испытатель, прошу заметить, - улыбнулась она, а затем плавно полетела к соседнему домику. - Там живут мистер Митен и мистер Фарнэби, - указал Ноэль в направление улетающей Долли, - знаешь какой у них талант? Они могут точно копировать внешность других людей. Я только пожал плечами, не особо веря своим ушам. - Странные, - только и сказал я, удивленно рассматривая этот домик. - Да у нас тут все такие, - рассмеялся Ноэль и показал в другую сторону. На противоположной стороне был расположен старый домик, откуда громко доносилась музыка. - А там Рич, - закатил Ноэль глаза, - он опять танцует, тебе это не стоит видеть. Он схватил меня за руку и потащил за собой. Домики практически перестали появляться, но уже в самой глуши мы набрели на странное строение. Этот домик на дереве не был похож ни на один ранее увиденный нами. Он был очень старым и сверху донизу исписанный какими-то знаками, повсюду висели разнообразные амулеты, четки, ловцы снов, кучи свитков с текстами на неведомом мне языке. - Тут живет самый крутой шаман во всем странном мире. Его зовут Майкл и он… Не успел Ноэль договорить, как в кустах послышался шорох, а когда мы обернулись, увидели перед собой огромную гориллу. Тогда я совсем отказался от понимания этого мира и просто старался принимать все необычные вещи такими, какими они есть, потому потянул руку к горилле, чтобы и ее отпечаток краски остался у меня на руке. Но к моему величайшему удивлению вместо краски на горилле была реальная шерсть. - Эй, ты чего, - произнес непонимающе низкий голос. - Не сердись на него, - заступился Ноэль, - он здесь в первый раз, и подумал, что ты тоже нарисованный. - Вот приводишь ты всяких незнакомцев к нам, а потом удивляешься, отчего же солнце смазанное, на деревьях краска перепутанная. - Дэйв, не начинай. - А тебе припомнить тот случай, когда ты привел незнакомца в пластилиновый мир? Вот куда подевались руки у Джоуи? Один из твоих новичков их забрал! - Он просто тебя потрогал, чего ты так? - Без разницы. Я спешу. Несу свеженарисованные грибы для Майкла. Он печет, так что можете зайти вместе сегодня вечером на кексы. Сказав это, горилла перебросил через плечо огромную сумку и поспешил к домику. - Это был Дэйв, - обратился Ноэль ко мне, - как видишь, он может перевоплощаться в животных. - Что за пластилиновый мир? - поинтересовался я. - Место, где мы раньше жили, - заметно погрустнев, ответил он. - А сейчас с ним что? - Упала в вулкан на Гавайях. Я закрыл глаза и в очередной раз принял все безумство, которое говорил Ноэль, за истину. В любом случае, как бы фантастически все это не звучало, ему было явно неприятно вспоминать это, поэтому я сменил тему. - А какой твой талант? Ноэль остановился и уставился на меня, озадачиваясь внезапной сменой темы и радуясь тому, что не пришлось и дальше рассказывать про пластилиновый мир, а затем, улыбнувшись, сказал: - Покажу, если захочешь. Только дома, пошли. Он вновь взял меня за руку и потащил куда-то в джунгли. Мы шли очень долго, дома на деревьях теперь и вовсе не появлялись. Было ясно, что в этой части леса никто не живет. Трава была не примята, а на цветах краска не смазалась от постоянных прикосновений. Но вскоре мы оказались у огромной стены из вьюнов, которые Ноэль раздвинул, пропуская меня вперед. Передо мной стоял дом еще более странный, чем все увиденные мною в тот день. Он тоже находился на дереве, но сам не был похож ни на один дом из нарисованных джунглей. Во-первых, в нем отсутствовала одна стена, а во-вторых, внизу был расположен огромный аквариум с рыбами. Когда мы поднялись по лестнице, окружающее все также продолжало меня удивлять. Разноцветные стены, необычная мебель – все было для меня в новинку. Я сел на стул, а Ноэль расположился напротив меня на столе, свесив ноги в серебристых, измазанных разноцветной краской туфлях. - Как тебе? - наблюдал он за моей реакцией. Впервые за день мы остались одни и никуда не спешили. - Это удивительно, - все, что мог ответить тогда я. Ноэль усмехнулся. - Ты сдержан в эмоциях. - Я просто не знаю, что сказать. Это не укладывается в моей голове. - Тебе нужно много чего узнать, многому научиться, если захочешь все же остаться здесь. Этот мир не так прост, как кажется. Здесь свои правила и свои… - Но я не буду один, - перебил я Ноэля, давая ему понять, что все уже решил. - Ты будешь со мной, малыш. Он заговорил об этом мире, о красках, о картинах, о странных людях, живущих в нарисованном лесу. Ноэль рассказывал увлеченно, в мельчайших подробностях, постоянно смотря мне в глаза и оценивая мою реакцию. - Так все же, какая у тебя способность? - спросил я, когда он, прервавшись, сделал глоток воды. - Покажу только тебе. Он начал собираться. Снял туфли и пиджак, притащил плед и разложил вещи аккуратно у стола. - Сиди здесь и не двигайся, - сказал он, а затем, взмахнув руками и осыпав меня черными перьями, буквально растворился в воздухе. Вместо Ноэля на столе теперь сидел огромный ворон. - Ну как? Впечатляет? - Так это все время был ты! - не веря своим глазам, радостно воскликнул я. И как можно было не догадаться раньше? Этот голос, эти глаза невозможно ни с кем перепутать. Ворон сел ко мне на колени и произнес: - Надеюсь, ты не в обиде из-за того, что я тебе сразу не рассказал. - Совсем нет. На самом деле я даже рад, что все это время ты был рядом. Я коснулся ворона рукой, но краски на пальцах не осталось. Он был такой же живой и реальный, как и в маленьком деревянном домике в Лондоне. Пока я гладил его перья, ворон довольно прикрыл глаза, наслаждаясь моментом, а затем спросил: - Вороном я тебе больше нравлюсь? - Нет, не знаю, - быстро ответил я, немного смутившись своих слов. К ворону или к человеку - не важно. К Ноэлю меня тянуло с невероятной силой. Мои руки как магнитом тянулись к его черным перьям или к его теплой ладони. Да он и сам был не против. Ему постоянно нужно было касаться меня, как будто в знак подтверждения своих слов, или чтобы обратить мое внимание на что-то. Для меня это было немного чуждо и странно. Впрочем, как и все в этом мире. - Надо тебя представить странным людям, - прервал мои мысли хозяин, - Подожди меня немного, только не разворачивайся. Я послушно уселся за столом и уставился на рамочки с рисунками, стоявшие в самом углу. За моей спиной что-то происходило. Были слышны взмахи крыльев, летели черные перья, но самого действия мне видно не было. - Почти все, - произнес Ноэль, и я краем глаза увидел, как он подбежал к столу за одеждой. Он был укутан в плед, а по полу шел босиком. Я усмехнулся. Так вот, значит, как он перевоплощается в птицу. Когда он был одет, мы вновь спустились по лестнице и направились в центр джунглей. На поляне под ветвями огромного дерева сидело несколько человек. Тут была и летающая девушка и парень-горилла и все остальные ребята, чьи дома мы видели сегодня. Они сидели на разноцветных пледах, попивая чай, уплетая сладости и о чем-то оживленно разговаривая. - На прошлой неделе он разгромил овощную лавку и потом, понятное дело, угодил в зоопарк! - Майкл, тебе стоит лучше присматривать за своим другом. - Еще раз так сделаешь, - произнес шаман, обращаясь к горилле, - и я развернусь к тебе спиной. Видимо, это стало для гориллы серьезным аргументом. Он сразу же насупился и несколько минут пребывал в серьезном молчании. Эта короткая пауза заставила собравшихся на поляне наконец-то посмотреть в нашу сторону. Когда Ноэль представил меня странным людям, на меня обрушился шквал вопросов. Кто я и откуда, чай или кофе, любимая музыка, книга, как я отношусь к картинам Руссо, мое хобби, кто быстрее: пустельга или зимородок, и какой цвет я предпочитаю в одежде. Я старался отвечать по мере поступления вопросов четко и быстро, будто сдаю экзамен в университете, и у меня это получалось, пока мистер Митен не поинтересовался, какая у меня способность. А у меня и не было никакой способности. Летать я не умел, в животных не превращался, да и с техникой был не в ладах. Так и ответил. Когда я все это высказал ребятам, те сразу же серьезно взглянули на Ноэля. - И кто это такой? Не потрудишься объяснить? - гневно глянул в нашу строну Ричард, поправляя очки. - Джулиан, я говорил. - Но у него даже способностей нет, - заволновался Рич, - Вдруг он… вдруг он из них. - Будь уверен, я проверял его несколько недель. - В таком случае у него должна быть способность. Рич откусил огромный кусок эклера и положил руки на свой толстый живот. Вся его поза, все его выражение лица так и говорило о том, что он ждет от меня циркового представления. Ноэль, явно привыкший к таким разговорам, встал на мою защиту, но я решил объясниться самостоятельно. - Нет, правда я обычный студент и ничем выдающимся не обладаю. - Если бы не обладал, - сказала Долли, немного приподнимаясь от земли, - не смог бы сюда попасть. И тут я окончательно оторвался от реальности. А что, если это действительно правда, и я наделен силой, о которой даже не подозреваю. Когда все сладости были съедены, мы с Ноэлем решили прогуляться по лесу. - Очень красивое место, - сказал я, срывая яркие бутоны хризантем, которые сразу же растекались в руках. - Правда нравится? - Еще бы! Дейв превращается в гориллу, те двое ребят в других людей, а ты в птицу! Это невероятно! - не скрывал восторга я. - Но у меня не только эта способность, - произнес Ноэль, пристально глядя в мои глаза, - я умею создавать временные петли. Странных людей, которые могут превращаться в птиц и создавать места, где повторяется один и тот же день, называют имбринами. Вот, например, эта петля тоже мое творение. - Это все создал ты? - не поверил я своим ушам. - Не зря же я в том мире играл Иисуса, - усмехнулся Ноэль, - эта петля – дом странных людей. Желание остаться здесь навсегда все сильнее укреплялось во мне. Я прекрасно знал, что скажу Ноэлю на исходе дня. Ворон задаст мне вопрос, ответ на который был уже готов давно. Я попросил рассказать поподробнее, на что глаза Ноэля загорелись и он начал: - Обычные петли – это один и тот же повторяющийся день. Я же пошел дальше и спрятал нашу петлю в картину. Тут, вдали от реального мира, странным людям ничего не угрожает. - А что им может угрожать? - Было бы здорово, если бы ты никогда этого не узнал. Он улыбнулся, и я не нашел ничего другого, как задать давно мучавший меня вопрос: - Правда, что обычные люди не смогут попасть во временную петлю? - Правда. Они просто не увидят дом на дереве. А ты не только увидел, так еще поднялся в него. - Без спроса поднялся и читал твои книги. - Мне было интересно за тобой наблюдать. К тому же всегда найдется достойный собеседник. - Так все же. Какая у меня способность? - Не знаю. Время покажет. Хотя это абсолютно неважно. Я смутился. Находясь в этом странном лесу, где каждая веточка отпечатывается на тебе разноцветной краской, в компании с Ноэлем, я все больше привыкал к тому, что теперь моя жизнь никогда не станет прежней. Он рассказывал о создании петли, о том, как встретил каждого странного человека, об их первых днях в этой картине. О том, как все люди долго привыкали друг к другу. - Обычно в петлях держат детей. Намного легче вычислить странного человека, если он находится в детском возрасте. Потом приглашаешь его в петлю, а там он остается в том же возрасте навсегда. Никогда не стареет. Вечно юный странный ребенок. Но я видел, как тяжело приходится странным людям, которых в нужное время имбрины не забрали с собой, поэтому решил сделать такую петлю. Но со взрослыми труднее намного. Ну, ты видел. - А мне кажется у вас тут весело… и очень по-домашнему. - Точно, когда ты не жестокий надзиратель все кажется именно так, - рассмеялся Ноэль. - Я бы хотел остаться, - произнес я, повернувшись к нему, - ворон меня спрашивал и я думаю… - Тише, мой мальчик, - он коснулся моих волос, - дай себе немного времени и потом… - Ноэль, Ноэль, - послышался крик из чащи. Мы вскочили от испуга. У меня в горле будто встал ком. Эти крики явно не сулили ничего хорошего. Через пару секунд перед нами появились запыхавшиеся Ричард и мистер Митен. - Ноэль, давай быстрее на поляну. - Что случилось? - Там Крис из петли в Мидлсбро прилетел. - И он не в порядке. Мы кинулись туда, а ребята, немного отдышавшись, погнались за нами. Вся поляна, которая до этого была усеяна разноцветными пледами, подушками и сладостями, сейчас преобразилась. Стоял настоящий хаос. Люди бегали, что-то носили, уносили, звали друг друга. Посреди всего беспорядка находились несколько человек. Две девушки, которых я не видел раньше, отрывали бинты, доставали стеклянные колбы из чемодана, парень, что был рядом, объяснял всю ситуацию Долли. Она его слушала очень внимательно и изо всех сил старалась не заплакать. Видимо, все эти люди были знакомы. Мы подошли ближе, и я увидел, что на земле сидит высокий худой мужчина с черными волосами, закрывавшими его лицо. Он зажимал рукой кровоточащую рану на животе. Все это выглядела до ужаса странно и страшно одновременно. Этот человек словно растекался на глазах, будто бы он тоже был частью картины. Его руки, шея, живот были сплошь перемазаны черной краской, и когда он двигался, темные сгустки вместе с перьями падали на траву. Ноэль резко развернулся ко мне. - Джул, пожалуйста, возвращайся обратно в дом, тебе в левое окно, не правое, левое, ты слышишь меня, Джул? А я словно ничего не слышал. Лишь уставился на человека, истекающего кровью, и не мог пошевелиться. Только прикосновение холодной руки Ноэля смогло вывести меня из ступора. - Джул, левое окно, понял? - Левое окно, - повторил я, переводя взгляд с незнакомца на Ноэля. - А теперь беги. Он моментально развернулся, давая приказания, взмахивая черными полами своей накидки. Люди послушно расступались перед ним и выполняли все в мгновение ока. Перенести больного, промыть рану, сообщить куда-то, позвать кого-то. Он привел в порядок этот хаотичный до некоторых пор механизм. Я наблюдал за тем, как его лицо меняет выражение с обычного дружелюбного на какое-то отстраненное и сосредоточенное, такое, что невозможно описать словами. Как его глаза становятся похожими на льдинки, а губы и без того тонкие, и вовсе превращаются в прямую линию. Он был прекрасен посреди всего этого нарисованного леса, странных людей и чужой крови, по-настоящему хозяином этого места. И то, как он себя вел в такой чудовищной ситуации меня поражало. Раненный мужчина вскрикнул, ему зашивали рану. Я мгновенно перевел взгляд и не поверил тому, что увидел. Запрокинувший голову, не глядя на свою рану, с прилипшими ко лбу мокрыми волосами, еще более бледный, чем всегда, измазанный черной краской, это был мистер Корнер. Хоть я иногда не доверял своим глазам, в тот миг передо мной был точно мой учитель по литературе. Я окрикнул Ноэля и он моментально обернулся ко мне. - Ты еще здесь? - спросил он раздраженно. - Он мой учитель, как он здесь оказался? Ноэль, объясни мне… - Левое окно, Джулиан, не перепутай, - резко ответил он, а затем развернулся и, взмахнув своей накидкой, осыпался перьями, уменьшился в размерах и взлетел черным вороном. - Левое окно, - повторял я, поднимаясь по дереву. - Левое окно, - твердил я, туша свечи в деревянном домике. Я повторял это, выбегая в дождливый Лондон и облокачиваясь на перила моста. Было страшно. Невообразимо страшно. Я ничем не мог помочь и ничего не мог сделать. Мне оставалось только бежать, изредка оглядываясь на наблюдающую за мной кирпичную башню, а затем, сев в автобус, искать отражения в темных водах Темзы.