Дом странных людей мистера Филдинга

Длинные поезда исчезали во тьме узких тоннелей из красного кирпича. Множество людей быcтро перемещались по вокзалу, увиливая от ударов огромных кожаных чемоданов с белыми бумажными бирками и цветастых холщовых сумок, преграждающих путь. Народ, собравшийся под огромными серыми часами, вскоре начал расходится. Тонкие ручейки толпы стекались в подземные переходы, проплывали под арками, ведущими на улицу, оставляя на площади мусор и порванные билеты. Людей тут больше ничего не интересовало. Представление было окончено. Зеваки, ставшие случайными свидетелями этого происшествия, теперь удалялись к своим платформам, спеша на протяжный звук готовящихся к отправлению поездов. Кто-то закидывал сумку на плечо, внимательно озираясь по сторонам и сверяясь с бумагами у себя в руках, кто-то расспрашивал проводников, пытаясь закрыть чемодан, обклеенный почтовыми открытками из разных стран, а кто-то толкал перед собой тележку с вещами, в колесиках которой запутались черные перья. - И где нам теперь их искать? - негодовал мужчина в бежевой вязаной шапке с узорами и в грязной спортивной куртке, из дырок которой торчал пух. На его лице проступала как минимум трехдневная щетина, во рту поблескивал золотой зуб, а под глазом красовался свежий синяк. От него сильно разило перегаром и сигаретами. Мужчина был хмур, за словом в карман не лез. Он не стыдился дерзко смотреть людям в глаза в ответ на их осуждающие комментарии по поводу своего поведения в общественных местах. Этот человек больше походил на бездомного, чем на приличного гражданина, такого как, например, его собеседник. - Мне дали наводку, - чуть запинаясь, ответил ему его друг, поправив несуразные большие очки в черной оправе, - Филипп никогда не ошибается. Этот мужчина разговаривал медленно, тщательно подбирая слова. Он не переставал краснеть за своего друга, который явно не умел вести себя на людях. На нем была длинная меховая шуба, колючий клетчатый шарф и шапка-ушанка, которые в комплекте с огромными очками в роговой оправе выглядели несколько смешно. Хотя, признаться честно, этот человек очень вписывался в толпу на вокзале, ведь все люди здесь были одеты примерно одинаково. Мужчины в основном носили шубы ниже колен, одинаковые полосатые шарфы, шапки-ушанки и валенки. Женщины предпочитали шубы в пол. Только шапки у них были другие. Высокие, иногда чуть расширенные к низу, но тоже меховые. Найти кого-то среди толпы одинаковых пушистых людей представлялось задачей высшей степени абсурдности. - Может твой Филипп сказал хотя бы, где их видели последний раз? - мужчина в куртке нахмурился и сдвинул шапку на лоб, накрывая морщинки. Он явно выходил из себя. - Сказал, что видел их под часами, - вежливо ответил его собеседник, а затем попросил друга разговаривать тише. - Филька твой – интеллигенция вшивая! Кроме как напевать глупые песенки и таскать красивые накидки больше ничего не умеет! Но мужчина в очках никак не отреагировал на резкие замечания приятеля, потому что его привлекло нечто куда более интересное. Он аккуратно приподнял край шубы, сел на корточки, снял серую варежку, обнажая пальцы и прикоснулся к черному перу, которое лежало у самых ног. - Невероятно! - прошептал он, и его глаза заблестели от слез, - неужели они где-то рядом! Мужчина взял перо в руку и повертел немного, поворачивая к свету, исходившему из больших полукруглых окон в конце зала. - Горе-фокусники, - усмехнулся старик, сидящий рядом на лавочке, видя заинтересованность незнакомцев в чем-то подозрительном, - Такая срамота, такое нельзя на вокзале выставлять. Тут же и дети ходят вообще-то! - А давно они ушли? - спросил мужчина, выпрямляясь и убирая перо в карман. - Так и часу еще не будет. - Черт, мы не успели, - с досадой отозвался он, снимая шапку-ушанку и промокая носовым платком выступившую на лбу испарину. - Они нездешние, - продолжил дед, доставая из кармана горсть семечек и принимаясь их лузгать, сплевывая себе под ноги, - так быстро выход из вокзала не найдут. Друзья быстро переглянулись и, поблагодарив старика, поспешили на поиски. Вокзал был огромным, и найти кого-то в этой жуткой, пропахшей потом и дешевым одеколоном массе из мехов, казалось невероятным и невозможным. То и дело отовсюду слышались крики, и было непонятно, где ругаются люди, нечаянно наступившие друг на друга, а где просто продают горячие пирожки. Суматоха перед входом в метро стояла ужасная. Угрюмые лица, духота, сумки, чемоданы, мешки. Огромный людской поток двигался по узким коридорам, спускаясь по лестницам, а затем растекался в разные стороны. Когда в толпе посреди всего этого разнообразия оттенков коричневых шуб появилось яркое красное пятно, двое друзей поняли, что, возможно, именно это цель их поиска. Они подобрались как можно ближе, выхватив по дороге несколько нелестных комментариев от людей, чьи конечности они побеспокоили, и пошли прямо за спинами странной пары. - Думаешь, это они? - Посмотри на остальных, а потом на них. Этот вообще каланча, из одежды своей, похоже, вырос. К тому же, кто так зимой-то одевается. - А это точно не женщина? Смотри, какие туфли! - Да не женщина. У него вон щетина прет. - Может просто приезжие, которые оделись не по погоде? - Ты что ли смеешься? Все знают, какой тут климат. Или это буржуи недорезанные или люди, попавшие сюда случайно. Мужчина в очках вдруг резко поднес указательный палец к губам, призывая своего друга на время прекратить рассуждения о соответствии одежды погодным условиям, и прислушался к высокому парню в кожаной куртке. - Эй, прости. Он говорил на английском, обращаясь к своему другу в серебристых туфлях, но тот его явно игнорировал. - Я просто не люблю вокзалы и плохо переношу огромные скопления людей, больше такого не повторится, - пытался оправдаться он, - Ноэль, ты меня слушаешь? Двое мужчин за их спинами растерянно переглянулись и от удивления закрыли рты. - Серджио, хватит, - человек в красной шубе резко остановился и уставился на своего высокого друга, который в растерянности замер с черным пером в руках,- Я знаю, что тебе жаль и бла бла бла, но не надо так нудеть. Двум преследователям пришлось тоже резко остановиться и развернуться к людям спиной, делая вид, что они активно обсуждают проблемы общества и не обращают внимания на негодующих от этой остановки людей. - Просто не любишь вокзалы, - повторил Филдинг, - Ты что, тупой? Думаешь, меня забавляет носиться с голым мужиком, прикрывая его прелести своей одеждой? - Ноэль, я… - Поговорим, когда ты научишься контролировать это дерьмо. Это были точно те, кого они так искали. Нужно было действовать немедленно, не теряя ни секунды. - Я возьму на себя красивого мальчика, - усмехнулся мужчина в вязаной шапке и подмигнул другу. Его хмурые брови поднялись, и он блеснул золотым зубом, не скрывая своей довольной улыбки. - Видимо, второй достанется мне, - снимая серые варежки, произнес человек в ушанке. - Да тебе же он приглянулся? - Деймон, иногда ты такую околесицу несешь. Двое мужчин быстро подошли к Ноэлю и Серджио и схватили их за локти. - Эй, ты еще что за хрен? - раздраженно отозвался Филдинг, пытаясь вырваться из крепкой хватки незнакомца в очках. И в ту же секунду двое мужчин, скрутив руки имбринам, прижали их к стене, открыли какую-то дверь и впихнули в маленькое темное помещение. - Это что за херня творится? Куда вы нас приволокли? - бушевал Ноэль, пытаясь разглядеть лицо человека за спиной, хватка которого все не ослабевала. Серджио же лишь удивленно озирался по сторонам, абсолютно не пытаясь вырваться из рук своего похитителя. Помещение, где они оказались, было похоже на какой-то склад. Серые покрывшиеся пылью папки лежали на стеклянных стеллажах, деревянный стол с множеством ящиков освещала старая лампа, в углу сгрудились стулья с потрескавшейся лакированной поверхностью. Больше в комнате не было ничего. Ни окон, ни каких-либо других предметов мебели. Когда Ноэль уже сдался, осознав, что вырваться из этой хватки не так-то просто, его похититель внезапно разжал свои руки и освободил его. Он встал перед ним, снял шапку, взъерошившую его немного поседевшие волосы, а затем произнес на английском: - Мистер Ноэль Филдинг, верно? Один из сильнейших имбрин в мире! Для меня большая честь с вами познакомиться. - Я тебя, блять, уже второй раз спрашиваю, ты вообще кто? Мужчина пришел в замешательство от того, что на его литературную речь так грубо ответила та самая сильнейшая имбрина, с которой он мечтал познакомиться. Понадобилось немного времени, чтобы как-то смириться с этим внезапным разрывом шаблона и продолжить: - Нам поступила весть, что сегодня на вокзале произошло странное происшествие: один молодой человек превратился в птицу. - А затем скакал голый по перрону, это был Серджио. Ноэль нахмурил брови и скрестил руки на груди, специально делая вид, что не обращает внимания на краснеющего от стыда товарища. Мужчина в шубе мысленно боролся со своим представлением об имбринах. Он никогда их не видел и всегда думал, что они невероятно красивые, сильные, храбрые. Отважные воины, разговаривающие исключительно вежливо, употребляющие старинные английские наречия. Этот несуразный грубый длинноносый тип в женских туфлях совсем не походил на имбрину из тех фантазий. "Возможно, первое впечатление обманчиво", думал мужчина и постарался завести с незнакомцами более адекватный диалог. - Мы, странные люди, поняли, что должны помочь имбринам, каким-то неведомым образом оказавшимся тут. - Точно не твари? - спросил Пиццорно, пристально наблюдая за мужчиной в спортивной куртке. Ноэль внимательно взглянул на похитителей, а затем на пару секунд закрыл глаза. - Нет, это правда. Они действительно просто странные люди, - растерянно отозвался Филдинг, потирая запястье, - слушайте, нам нужно срочно попасть домой в Лондон. У вас тут есть какие-нибудь петли? - Вы не знаете, правда?- удивленно пожал плечами мужчина в шубе, - Единственная петля - это та, откуда вы сюда пришли. Наша страна как всегда оторвана от мира. Даже от мира странных людей. - Но нам нужно срочно попасть в Лондон. После этого представления, которое устроил Серджио на вокзале, тут оставаться просто опасно. Множество людей видело перевоплощение вороны в человека! Ноэль нервничал. Его мозг просто не мог воспринять эту информацию. Имбрине не верилось, что в городе может быть только одна петля. В горле встал комок, и он с ужасом осознал, что до сих пор не знает, в какую страну их занесло. - А на счет этого можете не беспокоится, - произнес наконец-то мужчина в бежевой шапке, выходя из темного угла и закуривая, - подумаешь, перевоплощение вороны в человека. Тут люди, скорее всего, поверят в кучку нерадивых фокусников, чем в настоящие чудеса. Это же СССР! - Что это? - не веря своим ушам, переспросил Филдинг. Двое мужчин одновременно подняли правую руку и приложили к краю своих шапок, а затем громко произнесли: - Добро пожаловать в Союз Советских Социалистических Республик, товарищи! За обшарпанным деревянным окном была самая настоящая зима, которой жители Лондона попросту никогда не видели. Снег шел не останавливаясь, стучал белыми крупинками по стеклу, падал на черную крышку колодца на улице. Гуляющий по вентиляционной шахте ветер создавал жутковатый гул, который блуждал по всей квартире. Квартира эта была совсем маленькой. Кухня, ванная и две комнаты, сплошь забитые всяким ненужным на первый взгляд хламом. В зале в углу лежал снег, который, как хозяева пояснили, надуло из трещины в доме. Они с гордостью отодвинули цветастый ковер, висевший на стене, и показали огромную сквозную пробоину, через которую можно было увидеть улицу. Еще тут был стеллаж из темного дерева со стеклянными раздвижными дверцами, за которыми хранилась посуда, книги и различные сувениры. Потрепанные клетчатые кресла стояли прямо напротив огромного куба черно-белого телевизора, где темноволосая стройная девушка пела песню про Новый год. Рядом, прикрытые пледом, стояли банки с какими-то соленьями. Через стеклянную дверь, ведущую на балкон, можно было увидеть, как снег заметает старый привязанный к ограждению велосипед, шины, доски и лопаты. В спальне стояли две просиженные кровати. Казалось, что если до них дотронешься, в ту же секунду выпрыгнет пружина и как минимум проткнет твой палец. Между кроватями была маленькая тумбочка с ночником и помятой газетой. Напротив угловая полочка, где, словно на алтаре, расставлены фотографии взрослого лысого мужчины. Рядом на стене висели красные плакаты с изображением этого мужчины, а также людей в рабочей одежде, преимущественно на полях и с пшеничными колосьями. Ноэль подумал, что ребята просто поклонники какой-то неизвестной ему группы. Но рядом с проигрывателем он не нашел похожих красных пластинок с колосьями. Тут были странные конверты, вероятно, с изображением русских исполнителей, и имбрина всерьез задумался о том, что еще где-то остались люди, не знающие Элвиса. Ванная, которую он покинул недавно, считалась в этой квартире сокровенным местом. Хозяева называли ее комнатой чудес из-за огромных железных бидонов со шлангами и термометром, которые стояли прямо в ванной за шторкой. Они говорили, что там происходит настоящее русское волшебство, которое хозяева обязательно продемонстрируют своим гостям на днях. Когда Ноэль наконец-то завершил осмотр комнат, он переместился на кухню и принялся выжимать мокрые после душа волосы жестким полотенцем и разглядывать рисунки фруктов на потертой клеенке, которой был застелен небольшой стол. Новые знакомые любезно пригласили их в свою квартиру, предоставили ванную, чистую одежду и с минуты на минуту обещали горячую еду. Ноэлю выдали бесформенную рубашку в цветочек, черные спортивные штаны с вытянутыми коленками и теплые шерстяные носки. Ему, конечно, все это не нравилось, но выбирать не приходилось. К тому же он слишком замерз, чтобы привередничать и сдирать с себя немодные одежды. Он надеялся лишь на то, что наряд Серджио будет еще хуже. Но когда друг вышел из ванной и вежливо спросил, куда можно повесить сушится мокрую одежду, Филдинг понял, что его ожидания не оправдались. Ему, в отличие от Ноэля, выдали свободную тельняшку и облегающие синие гамаши с резинками. Вообще Серджио выглядел очень гармонично в новом обличии. Но как только он увидел одеяние Филдинга, он сразу же расхохотался. - Ты похож на кассиршу из того магазина! Ноэль тут же вспомнил магазин у вокзала, куда они зашли по пути к их новому месту обитания. Его даже слегка передернуло от воспоминаний: огромная очередь, странные бумажки, заменяющие деньги. Первые неуверенно сказанные русские слова. Пришлось выучить волшебную фразу "одну бутылку водки", ведь один товар грубая продавщица в белом фартуке отдавала только в одни руки. - Пошел нахуй, каланча, - отозвался Филдинг, специально произнося последнее слово по-русски. Он, конечно, не догадывался, что такое каланча, но был уверен в том, что это какое-то обидное ругательство, раз их новые знакомые то и дело упоминали его, глядя на Серджио. Но собеседника совсем не задели эти комментарии, и он все так же продолжил беззаботно потешаться над внешним видом друга. Но Ноэль был расстроен. Он был смущен и обеспокоен из-за того, что в этом маленьком помещении среди жутковатых русских в вытянутых свитерах и порванных носках он не самый стильный. - Никакая он не каланча! - произнес один из хозяев квартиры, который, сняв наконец-то вязаную шапку, принялся с увлечением вылавливать огурец из большой банки, - Посмотри, как он похож на юного моряка! - Держи фантазии при себе, - усмехнулся Ноэль. На Серджио этот комплимент произвел неизгладимое впечатление, он просто невероятно любил, когда ему говорили комплименты. Вскоре на кухне показался мужчина в очках. Он только что вышел из ванной в клетчатом махровом халате и в домашних тапочках, а затем открыл духовку и достал оттуда противень с запеченной курицей с картошкой. Его друг, открыв окно, вытащил небольшую сумку, висящую на улице, и пояснил, что это сало и его надо есть. Когда все было разложено по тарелкам, мужчина в очках произнес: - А теперь поднимем рюмки за знакомство! На что его друг отозвался: - Мы же еще не познакомились. Ноэль смутился. Ему стало неловко, что он во всей этой суматохе не нашел времени, чтобы узнать имена своих спасителей. Но новых знакомых, похоже, ничего не смущало. Мужчина, который постоянно плевался семечками, курил и сквернословил, дружелюбно протянул Серджио руку: - Я – Димон. - Димон, - улыбаясь, повторил Пиццорно. - Да никакой он не Димон! Его так соседи прозвали, потому что имени настоящего запомнить не могут, - нахмурился его друг в очках, - представься нормально. Тот кинул на тарелку вилку с наколотым на нее недоеденным огурцом и по-напускному вежливо произнес: - Деймон Албарн. Странный человек. - По совместительству местный алкоголик. - Еще я в ванной по ночам занимаюсь волшебством. Видели мою машину за шторкой? Пиццорно кивнул, припоминая два огромных железных бидона, но что это за волшебство он спросить так и не решился. Мужчина в очках, дождавшись пока хвастовство друга иссякнет, произнес: - Я Джарвис Кокер – преподаватель черчения в школе. Тоже странный человек. Ноэль было хотел тоже представится, но Джарвис заверил его, что в этом нет нужды, пояснив, что их персоны очень известны в странных кругах. Рассказы о своей знаменитости Филдинг просто обожал. Он буквально боготворил чудесный образ, который рисуют себе его странные фанаты – бесстрашный борец с тварями, добрейшей души имбрина, защитник слабых – все это было слишком далеко от его настоящей сущности. Но сегодня рассказы о собственных петлях он мог стерпеть с трудом. Тост Джарвиса, приуроченный к такому событию, как встреча имбрин, имел все шансы перерасти в литературное произведение, в котором спустя четыре тома мир точно не наступит. Живот сводило от голода, было просто невозможно слушать сумбурную речь нового знакомого, рассматривая горяченькую куриную ножку. Ноэлю казался ее блеск под пыльной лампочкой слишком невыносимым, чтобы просто так терпеть эту муку. Ее аппетитная поджаренная корочка заставляла желудок буквально выть о предстоящем вкусовом блаженстве, потому, как только тост был окончен, Филдинг одним глотком опустошил рюмку с прозрачной жидкостью и набросился на курицу. Через пару секунд он понял, что недооценил напиток в маленькой рюмочке по своей крепости. Нет, бедные русские не наливали обычную воду в хрустальные рюмки, там было что-то намного крепче, от чего ни курица, ни сало, ни малосольные огурцы спасти не могли. Серджио тоже оценил прозрачный и ничем не примечательный на первый взгляд напиток, а после второй рюмки понял, что ему уже нравится все: и водка, и картошка, и снег за окном. Он раскраснелся и уже практически без акцента повторял новые русские ругательства, которые терпеливо преподносил ему Деймон. Филдинг постепенно оттаивал и тоже проникался симпатией к новым знакомым, хотя все еще относился ко всему происходящему с опаской. Он был головой ответственен за Серджио, который, уже изрядно выпив, мало в чем отдавал себе отчет. Деймон подливал водки буквально через каждые пять минут. Ноэль сначала отказывался, но мужчина сурово смотрел на него и говорил что-то о русском гостеприимстве и уважении. Приходилось соглашаться, потому что у этого Димона, как он сам иногда называл себя, вид был хуже, чем у самых опасных манчестерских отморозков. Казалось, что от одного слова он может завестись и сломать челюсть любому. Джарвис же наоборот был интеллигентом. Строгий вельветовый костюм учителя висел на дверце шкафа. Можно было легко представить это, как подумал Ноэль, "коричневое недоразумение" на мужчине. В стенах какой-нибудь академии такой наряд смотрелся бы гармонично. Джарвис постоянно поправлял свои большие очки в черной оправе и убирал прядь длинных волос за ухо. Его борода отдавала сединой, и это почему-то особенно умиляло Филдинга. Ему казалось, что он мог бы подружились с ним, ведь в квартире на полках стояло много книг о русской архитектуре, а так же о художниках из разных стран. Было бы здорово забрать этого строгого вельветового учителя к себе в петлю и беседовать с ним об искусстве. - Вы когда-нибудь жили в петлях? - поинтересовался Ноэль у мужчин, больше обращаясь к Джарвису. Нужно было начать диалог, а потом как бы невзначай предложить ему переселиться в свою петлю. - Я жил когда-то, - отозвался Деймон, от которого Филдинг явно не ждал услышать ответ. Мужчина стряхнул пепел сигареты в пепельницу, которой служила консервная банка из-под шпрот. Это был плохой знак. Вероятно, новый знакомый готовился затянуть длинную скучную историю о своем прошлом. - Это было давно. Молодость, переходный возраст, а тут еще и этот дар дурацкий. Ноэль закатил глаза и кое-как сдержал зевок. Серджио уставился на нового знакомого, ставя на стол пустую рюмку, всем своим видом показывая полнейшую собранность и готовность слушать рассказ. - Мы жили недалеко от Лондона. Я и еще несколько странных детей. Это была не петля. Просто старый полуразвалившийся дом посреди поля. Имбрин не было, да мы и не знали, кто это. Наше воображение рисовало их волшебными феями, но никак не голыми мальчиками, бегающими по вокзалу. - Деймон усмехнулся и подмигнул Пиццорно. Серджио постарался сделать вид, что не обратил на это внимания. - У нас было все, что только захочет детское воображение. Мальчик-невидимка доставал сладости из магазина на автостоянке. Девочка управляла огнем, что помогало нам не замерзать в холодные вечера. Еще один мальчик обладал невероятным зрением и мог увидеть незнакомцев за сотни километров. Так мы успевали спрятаться в поле, чтобы взрослые нас не нашли. Мы безумно боялись, что нас могут разлучить и отправить в детские дома. Вообще жилось нам довольно весело. Мы частенько развлекались на природе, играя в разные игры. Моей любимой игрой была прятки. Я нередко выигрывал, ведь мог применять свою способность к маскировке. Но все было не так просто. Как Кэти могла управлять исключительно огнем, я мог превращаться только в рисунки. Из-за этой глупой никчемной способности все и началось. Мне нравилось превращаться в граффити на стенах разрушенного дома, но друзья и так меня находили. Чтобы выиграть наверняка в детской игре, я решил мыслить радикально. Когда-то один человек мне сказал, что люди не способны увидеть и слона перед носом. Они ищут смысл где-то вдали, не подозревая, что иногда искомое совсем рядом. Потому я решил стать тем самым слоном перед носами своих друзей – превратился в огромный рисунок на пшеничном поле. Понимаете, влияние комиксов про инопланетян, все дела. Но, к моему удивлению, меня нашли. Но это были не друзья. Было глупо полагать, что на тысячу миль никого. У нас были соседи, рядом проходила железная дорога, а над полем частенько пролетали самолеты. Такие вещи просто не могут остаться незамеченными. Приехала полиция, подключили ученых. Никто не мог ничего объяснить. Мои друзья по глупости и наивности убеждали взрослых дядек в форме, что это их друг притворяется. "Деймон, ты выиграл! Тебя нашли!" - кричали они, но между нами была натянута красно-белая лента, их просто не подпускали ко мне. Да и кто обратит внимание на ерунду, что несут беспризорники. Я пролежал там два дня! Два бесконечно долгих дня! Солнце ужасно пекло, по мне ходили какие-то люди, бегали собаки, а я не мог даже пошевелиться. Когда на второй день полиция уехала, оставив только группу ученых в палатках неподалеку, ночью я встал и потихоньку свалил в дом. Что было дальше, мне знать не хотелось. Нам нужно было убираться, пока кто-то опять не обратит внимания на бездомных детей и по доброте душевной не определит их куда-нибудь. Когда в соседнем городе мы нашли старый фургон в лесу, мы подумали, что все закончилось. Но ситуация наделала слишком много шума, и в эту ночь мы впервые увидели тварей. Мальчик-невидимка сразу же исчез, я стал рисунком на стене. Деймон закрыл глаза и шмыгнул носом. - Со своей никчемной способностью я даже не смог помочь друзьям! - Эй, тише, тише, - Джарвис наклонился к другу, погладил его по спине и налил еще водки. Тот, вытерев рукавом проступившие слезы, разом опустошил рюмку, и продолжил: - Чтобы хоть как-то забыться, я переехал в Лондон. Но твари шли по пятам. Я был им не нужен, они искали моего невидимого друга, и почему-то думали, что я знаю где он. Я переезжал из города в город, ускользая от них. Но они нашли меня в Эдинбурге. Туда я приехал веселый, уверенный в себе и своих способностях. Да, чего только не сделает с мозгом алкоголь и наркотики. Я был настолько глуп, что всерьез начал забывать трагедию в лесу. А тут Эдинбург! Бесконечные вечеринки с другими странными людьми! Я ведь кроме своих трех друзей больше никого не видел. Но чем больше я посещал подобные мероприятия, тем хуже мне становилось. Денег на наркотики уже не оставалось, и я не мог поддерживать в себе эту уверенность. Прошлое все чаще возникало в моих снах. И эту вину было не смыть никаким алкоголем. Никакие наркотики не могли разрушить эту ненависть к себе. В один из вечеров твари устроили облаву прямо в клубе. Была жуткая паника. Многие пытались сопротивляться, но практически для всех это была первая встреча с существами. Никто попросту не знал, что делать в такой ситуации. Я был на балконе и совсем рядом увидел паренька моего возраста. Он никуда не спешил. Просто сидел за столом, попивал пиво и рисовал. - Эй, друг, - дотронулся я до парня, - тут облава, надо убираться. Тогда я подумал, что он, вероятно, чем-то накачан, раз его инстинкт самосохранения напрочь отказывается работать. Я потрепал его по плечу. Он наконец-то поднял голову и улыбнулся, глядя на меня своими серо-голубыми глазами. - Слушай, - твердил я, - надо выбираться, а то нас двоих сожрут! - Я почти дорисовал, - произнес парень, покусывая кончик карандаша, - хочешь спрятаться от тварей? Я кивнул и оглянулся назад. Люди с пустыми глазами стояли внизу, а невидимые существа уже поднимались к балкону. По падающим плакатам, разбивающимся бокалам и опрокинутым столам можно было судить об их приближении. - Доверься мне, - произнес незнакомец и положил свою руку на стол. Почему-то в ту секунду я, не сомневаясь, накрыл его ладонь своей. - А теперь закрой глаза, - попросил парень. Последнее, что я видел, это огромная балка с прожекторами, которая падала на нас, и нового знакомого, просунувшего свою руку сквозь рисунок. Когда я открыл глаза, то с удивлением обнаружил, что еще жив, и голова моя не разбита огромным куском железа. Мой спаситель стоял рядом и беспокойно поглядывал на меня, ожидая реакцию на место, куда он меня пригласил. Это было какое-то волшебство! Одинокий остров посередине неба. Клочок земли, вознесенный воздухом между облаков. - Где это мы? - спросил я. - Это петля времени, а я имбрина. Незнакомца из клуба звали Джейми. Оказалось, что он давно наблюдал за мной и знал все о моей способности. Мы были слишком похожи. И внешне и внутренне. Моя способность, казавшаяся мне глупой ошибкой, в глазах Джейми выглядела совершенством. Он восхищался тем, что я могу становиться двухмерным: рисунками на стенах домов, на страницах блокнота, даже татуировками на теле людей. Мне это до сих пор кажется глупостью. Среди элиты того времени наиболее крутыми считались несколько ребят со способностями к возрождению, левитации, телекинезу. Самой авторитетной была банда под названием "Бандиты времени", которые путешествовали через временные петли и грабили людей из разных эпох. Вот это было приключение! А не имитация матерных граффити на заборах. Но Джейми был в восторге, ведь он был не обычной имбриной. Он мог создавать петли исключительно через рисунки. Именно такой и стала его первая петля, которую он почему-то назвал Пластиковым пляжем. Внутри огромной красно-белой ветряной мельницы находился холодильник, еда и напитки, которые никогда не заканчивались. Еще тут были кровать, телевизор, проигрыватель с множеством пластинок и книги на любой вкус. Рабочий стол имбрины был сплошь завален рисунками. Среди них иногда попадались печенья, карандаши, конверты. Над столом находилась полочка со статуэтками. Статуэтки Джейми любил безумно. В основном тут были коты различной окраски и в различных позах, но всех их звали Сэм. В углу полки стоял Собор Василия Блаженного, который имбрина мечтал посетить. Он мог часами рассматривать разноцветные купола, пытаясь их зарисовать, и постоянно твердил, что это одно из самых совершенных зданий в мире! Рисунки петель он держал в закрытом на ключ ящике стола. Они обладали огромной силой, и даже обычный человек сквозь них мог путешествовать. И все было хорошо и прекрасно, пока я наконец-то не понял, что мой новый знакомый вовсе не пытается меня защитить от тварей, а просто хочет, чтобы я принадлежал только ему. Он частенько пропадал в реальном мире, оставляя меня одного на этом маленьком клочке земли посредине неба. Было много разговоров о том, что в других петлях живут множество людей. Если бы он пригласил кого-то еще, я бы не чувствовал себя так одиноко в его отсутствие. Но в ответ мне пояснили, что остров слишком мал даже для трех человек. На просьбу нарисовать остров побольше, от меня отмахивались недостатком времени и вдохновения. Тогда я с трудом мог назвать себя другом Джейми, я больше напоминал домашнего питомца имбрины, которого никуда не выпускают из дома и о котором слишком заботятся. Жить я так больше не мог, потому решительно собрался покинуть своего спасителя. Позже мне стало понятно, что Джейми знал о моих намерениях, и просто не хотел мешать. В один из дней я обнаружил, что он уехал, оставив свой ящик с рисунками открытым. Мне было известно, как это действует, потому, не раздумывая ни секунды, я схватил недавно нарисованный Собор Василия Блаженного. Нужно было бежать с проклятого пластикового острова сломя голову, пока не будет слишком поздно. Я понимал, что выйдя из петли оставаться вечно молодым не получится, но это было лучше, чем быть домашним питомцем имбрины. Моя рука с легкостью прошла сквозь бумажный лист. Это действительно сработало! Я надел куртку, взял уже давно подготовленный рюкзак и поднес рисунок к самому носу, а через несколько секунд меня уже окружали расписные стены Собора Василия Блаженного. Сначала все было неплохо, я пытался жить обычной жизнью, устроился на работу, но даже в этой огромной стране мне было невероятно одиноко. Казалось, что тут и вовсе не существует странных людей. Когда меня уволили с завода из-за опозданий и пропусков, а также многочисленных косяков, которые я допускал в силу алкогольного опьянения и незнания языка, мне стало понятно, насколько я скучаю по Пластиковому острову. Столкновение с суровой русской реальностью оказалось для меня слишком серьезным испытанием. Оберегаемый от всех внешних проблем стеной из облаков и заботливым, но немного поехавшим Джейми, я был просто не готов к таким сложностям. Хотя русские товарищи частенько говорили, что это всего лишь временные трудности и что все наладится, но ничего не налаживалось. Все чаще мои мысли уносили меня на остров с ветряной мельницей, где только Джейми знал меня настоящего и называл мою глупую способность талантом. В кармане куртки лежал аккуратно сложенный пополам лист. Предусмотрительный Джейми подозревал, что его нежному и не подготовленному к настоящей жизни питомцу придется несладко. На листке бумаги был нарисован Пластиковый пляж. Надпись на обратной стороне гласила: "Ты всегда можешь вернуться". Я собрал вещи, раскрыл лист и осторожно просунул голову внутрь рисунка. Но возвращаться мне уже было некуда. Пушистые облака все так же висели в голубом небе. Между ними летали куски земли, травы, фарфоровые кошки, пластинки и рисунки на клетчатой бумаге. Это все, что осталось от острова. - С тех пор я и живу в Москве, - подвел итог Деймон, переворачивая носок таким образом, чтобы большой палец больше не выглядывал из дырки. Серджио от истории был в восторге и тут же принялся задавать вопросы новому другу. Албарн с удовольствием делился воспоминаниями. Он изредка ковырялся вилкой в еде и не сводил взгляда со своего внимательного слушателя. Ноэля же долгие истории, полные драм и трагедий, утомляли, потому он совершенно не хотел дальше слушать Деймона. - А ты как тут оказался? - обратился он к Джарвису, всем своим существом желая невзначай завлечь его в свою петлю. - У нас похожие истории. Мы оказались тут из-за нашей способности. - Расскажешь? - Я не особо люблю говорить о себе, - вздохнул Кокер, - да и рассказывать всякий глупости одной из сильнейших имбрин как-то стыдно. - Ты что, серьезно? Твой друг почти час нес какую-то херню про рисунки на полях. И после этого ты еще чего-то стесняешься? Отпираться от настойчивого Филдинга – затея безрезультатная. Он так смотрел, так просил, что отказать ему было просто невозможно. Джарвис уже подумывал, что первое впечатление действительно было обманчиво. Ему казалось, что новый знакомый с каждой секундой становился все более похож на тот прекрасный идеал имбрины, который рисовало его воображение. Затуманенные алкоголем голубые глаза Ноэля гипнотизировали, и Джарвис сам не заметил, как начал свой рассказ. - Мне стало известно о своей способности намного позднее Деймона. На тот момент я уже был женат, и мы с женой растили сына. Работал я учителем черчения в Лондонской школе. Все было хорошо. Такая образцовая семья, что становилось тошно. Общество постоянно навязывает нам какие-то модели поведения, какие-то образы, заставляет жить всех как под одну копирку. Обязательные составляющие хорошей жизни: семья, ребенок, дом, машина, хорошая работа. А потом переезд на Хайгейтское кладбище. Я поддался общественному мнению, и первое время действительно старался себя убедить, что счастлив в этом новом положении. Но с каждым днем злость к себе начала разрастаться, затрагивая уже и жену и сына. Я до сих пор не понимаю, откуда во мне было столько ненависти к тем, кого я так любил? Мне хотелось чего-то большего, я чувствовал, что нахожусь не на своем месте. Но в таком возрасте люди обычно довольствуются тем, что нажили, и не предпринимают никаких кардинальных перемен. Мне всегда хотелось быть кем-то другим. Музыкантом, танцором, актером… Только не скучным учителем в вельветовом костюме. - А мне он вообще-то нравится. Только я бы добавил побольше аксессуаров, - заметил Филдинг. - Я учту, - усмехнулся он. - Извини, продолжай, - Ноэль вновь с интересом уставился на рассказчика. - В итоге я настолько накрутил себя этими размышлениями, что однажды утром не узнал в зеркале своего лица. Вместо меня в зеркале был Альберт – мой сын. На следующее утро в зеркале отразилась жена Камилла. И что делать со всем этим ужасом мне было попросту неизвестно. Пропущу часть о моей истерике, а то рассказ затянется на час. Я не появлялся на работе два дня, прятался в отеле, чтобы моя семья не увидела меня в таком обличии. На третий день до меня стало доходить, как это работает. Нужно было всего лишь набраться терпения и расслабится. Когда голова абсолютно пуста, ты вновь становишься собой. Я вернулся домой и теперь часами просиживал на чердаке, копаясь в старой одежде бывших жильцов. Установил длинное зеркало, запер дверь и оказался в другой вселенной. Главным условием было не шуметь, ведь для вех остальных я проверял домашние задания школьников. Этот дар казался мне настоящим волшебством! Как будто я заключил сделку с богом и теперь мог меняться ролями с абсолютно разными людьми! Я красил губы красной помадой, оборачивался и видел в отражении Мэрилин Монро! Надевал простенькое светлое платье жены и представлял себя Элизабет Тейлор в "Национальном бархате". Я был даже Элвисом Пресли, представляешь? Ноэль лишь кивнул, в восторге рассматривая Джарвиса. Этот вельветовый учитель теперь стал нравиться ему еще больше. - Частенько после работы я крутился перед зеркалом, принимая различные образы. Я мог копировать движения и походку знаменитостей. Но говорить не мог, боялся, что домашние могут меня услышать. А тем временем дела в семье начали ухудшаться. На чердаке было окно. Было глупо не воспользоваться шторой, но я был так увлечен этой игрой, что даже не подумал об этом. В итоге соседи сказали Камилле, что видели на чердаке женщину. А потом она нашла в моем убежище помаду, туфли, меха, платья, которые я покупал для своих вечерних перевоплощений. Она всерьез начала думать, что я завел любовницу. Ноэль не смог сдержать смешок. - И как ты объяснил наличие женских вещей на чердаке? - Никак. Все выяснилось само. Как-то раз я услышал, что два ученика обсуждали Елизавету Вторую. Отзывы их были явно не лестными, и я решил подшутить над ними - перевоплотится в королеву. Вы бы видели их глаза, когда в кабинет вошла Ее Величество и села напротив них. А после мне суждено было раскрыть побочное действие своего таланта. Я произнес: - Молодые люди, вы тут не обо мне говорить изволите? После этого мое тело начало двигаться само по себе. Я просто не мог остановиться, не мог это контролировать. Это было побочное действие моего дара. Кое-как мне удалось успокоиться после кошмарного танца, который демонстрировало мое бессознательное тело. Все в школе стояли на ушах. Сама королева! Да еще и в школе! Да еще и танцует! Но самое странное было то, что в Лондоне оказалось одновременно две королевы в разных местах. Переполох был страшный. Полицию заинтересовал этот случай. Они переживали, что человек, настолько похожий на королеву, может испортит репутацию Ее Величества, да и просто наломает дров. Мое баловство переросло в политическое расследование. Но действительно наломал дров я в тот же вечер дома на чердаке. Представляешь, я всегда был таким предусмотрительным и аккуратным, а тут настолько расстроился, что забыл закрыть дверь на чердак! Альберт хотел позвать меня на ужин. Приоткрыл дверь, а тут кто-то стоит перед зеркалом. Я испугался, думал, что сын будет в шоке, увидев какую-нибудь знаменитость в доме! Но все вышло совсем не так. Оказалось, что когда я напуган, то не могу контролировать свои способности. То есть мой сын увидел не прекрасную Мэрилин Монро в черном коктейльном платье, в шляпке, на каблуках и с красной помадой, а своего отца. Оставаться дома я просто не мог. Это было невыносимо. Альберт ничего не рассказал своей маме, но я чувствовал, как ему противно смотреть на меня. К тому же теперь я частенько стал замечать подозрительного мужчину с белыми глазами у ворот школы. Мне было неизвестно наверняка, но вполне могло случиться так, что эта глупая выходка пробудила слухи о моей способности. В нашей школе работал учитель музыки. Его звали Джейсон Чарльз Бек. Мы с ним редко общались, обычно только приветствовали друг друга на собраниях. Но тут он внезапно зашел ко мне после урока и попросил подождать его. Мы встретились в учительской, взяли свои вещи, вышли во двор и уселись на скамейке под большим кленом. О чем он хотел со мной поговорить, мне было неизвестно. - Я знаю, что королевой был ты, - прошептал мистер Бек. У меня тогда земля ушла из-под ног. Притворяться дураком можно было до бесконечности, но когда тебе так резко кидают факты в лицо, ты уже не можешь отвертеться. Он объяснил мне, что я не один такой, что таких, как мы, называют странными людьми. С его слов, для странных людей безопаснее всего находиться во временных петлях. Но Джейсон пренебрегал помощью имбрин, считая их высокомерными выскочками, потому не знал о месте их нахождения. Он сказал, что тот мужчина с белыми глазами, частенько стоящий у ворот школы – тварь. Потом учитель музыки объяснил, как защитить себя и как увидеть невидимое. Было ясно, что тварь искала меня. Мистер Бек сказал, что если я не хочу быть убитым или подвергать опасности свою семью, мне лучше уехать. Ехать нужно подальше отсюда в то место, куда бы меня по собственной воле не занесло. Россия была сумасшедшим, безопасным и дешевым вариантом. Процент странных людей там близок к нулю, потому мне будет легко затеряться среди обычных людей. В тот же день я собрал вещи и сел на поезд. Вот и вся история. - А с Деймоном вы как познакомились? - все не унимался Филдинг. - Он пытался остановить мой танцевальный приступ в баре. Сразу понял, что я странный. Увел меня в туалет, усадил, окатил холодной водой, хлопал по щекам. Говорил, что даже в России лучше не демонстрировать своих способностей и не вызывать лишних вопросов. Он рассказал, что у него нет денег, что иногда остается на ночь у товарищей, иногда спит под открытым небом. Я пожалел его и в знак благодарности разрешил пожить у меня до тех пор, пока все не наладится. Он пытался закатить собственный бизнес. Видел в ванной оборудование и железные посудины? Ноэль кивнул, вспоминая рассказы Албарна о чудесной машине. - Деймон иногда гонит самогон. Это напиток такой. Продает соседям, но денег практически не получает, потому что весь самогон сам и выпивает. Но вообще живем мы хорошо, и все вроде как наладилось, но съезжать он почему-то не хочет. Да и я не хочу теперь, чтобы он уезжал. Куда он пойдет пьяный и с двумя бочками самогона? Ноэль засмеялся и внимательнее посмотрел на Деймона, который что-то рассказывал смеющемуся Пиццорно. После всех этих историй Албарн уже не казался таким страшным и опасным гопником. Наверное, его образ – это что-то вроде защитной реакции от незнакомцев. Учитывая его способность к маскировке, можно предположить, что за дерзким мужиком в спортивном костюме Деймон просто хочет спрятать свою настоящую сущность. К тому времени как истории были окончены, гости были слишком пьяны. Ноэль, обложившись книгами об архитектуре, разглядывал картинку собора Василия Блаженного, Серж же расспрашивал про традиции и русскую культуру. Но больше всего его интересовала русская еда. - Что это такое? - показал он на сало. - Сало, вкусная вещь, попробуй. И Серджио пробовал. - Это икра, - щедро смазал маслом хлеб и наложил сверху маленькие красные шарики Деймон, - Кушай. Ему почему-то доставляло удовольствие наблюдать за тем, как этот итальянец поглощает неизвестную русскую еду. - А это что? - показывал Пиццорно на тазик с чем-то разноцветным. - Салат Оливье. Такое обычно по праздникам только готовят. С колбасой! Джарвис кое-как достал! Попробуй тоже. Серджио послушно наложил себе немного в тарелку и с аппетитом все съел. - Это шоколад? - вопрошал итальянец, пытаясь раздавить странную квадратную коричневую дольку. Удивительно, но она была такой твердой, совсем не как те конфетки, которые они с Томом давили в магазине. - Это гематоген. Вроде шоколадки, но с бычьей кровью. Серджио поморщился и отложил неизвестный продукт с труднопроизносимым названием. Он вообще предпочитал есть только те продукты, названия которых мог выговорить. - Слушай, Деймон… - Не произноси его имя как бриллиант, - засмеявшись, заметил Ноэль, но Пиццорно не обратил на это внимания. - А правда, что в России все люди злые? Димон перебрался поближе к Серджио и ответил: - Обижаешь. Вот посмотри на меня или на Джарвиса например. - Идиот, ты из Лондона, - отметил Кокер, доставая еще одну книгу об архитектуре. - Но я русский до мозга костей, - оправдывался Албарн. - Это самогон у тебя до мозга костей. Деймон лишь рассмеялся и пояснил, что в России не так-то уж и плохо. - И не надо пугаться русских людей, которые пытаются с тобой поговорить на английском, - заметил Джарвис. - Но их речь звучит так, будто они угрожают мне расправой! - пояснил обеспокоенный Пиццорно. - На самом деле русские очень добрые люди. Ты скоро и сам это поймешь. Кстати, ты что-нибудь знаешь про главную русскую традицию? - спросил Албарн, обращаясь к Сержу. Пиццорно улегся на диван, закинув ноги на смешную башню из подушек, накрытую белой сетчатой тканью с цветочками. Тельняшка спустилась с одного плеча, обнажая ключицу, а гамаши он специально закатал до колен. Вид, конечно, у Серджио был более чем развратный. Блестящие зеленые глаза, черные длинные ресницы, длинные вьющиеся волосы. Ноэль отводил взгляд от слишком красивого друга. Становилось даже как-то неловко. Похоже, в действие вступала волшебная сила русского алкоголя. - Эта главная русская традиция заключается вот в чем, - продолжил Деймон, постепенно нарушая личное пространство Пиццорно и практически нависая над ним, упираясь рукой в спинку дивана, - Каждый гость должен отдать дань уважения хозяину дома. Так делали многие правители СССР, когда принимали у себя людей из других стран, да и вообще просто гостей. - Что же это за традиция такая? - интерес пьяного Пиццорно был доведен до предела. - Слышал что-нибудь об особом русском поцелуе? Серж озадаченно покачал головой, а Джарвис лишь закатил глаза. - Сейчас начнется, - устало произнес он и, пододвинув к Ноэлю рюмку с водкой, принялся накладывать шпроты на кусок хлеба. - Правда ничего не слышал? - наигранно удивленно спрашивал Деймон, на что Серджио, немного подумав, все же ответил, что нет. - Сейчас покажу! И вдруг Деймон, схватив в свои ладони лицо Серджио, начал от души целовать его закрытые губы, на пару секунд отодвигая от себя, рассматривая ошарашенные пьяные глаза, а затем снова целуя. - Может вас оставить? - раздраженно спросил Ноэль. Даже в пьяном сознании в голове звучал грозный голос Тома. Когда дело касалось его любимой птички, милый длинноволосый Том становился действительно опасен. И Филдинг просто не мог этого забыть. - В России правда так принято? - все еще удивлялся Серджио, заглядывая в шальные глаза Деймона. - Конечно, при каждой встрече. По три раза. Деймон захотел повторить эту традицию и уже было потянулся к губам Пиццорно, но Ноэль громко произнес: - Пожалуй, об этой традиции стоит рассказать Тому. Серж развернулся на другой бок, а Филдинг все так же продолжил листать книгу, обмениваясь восхищениями по поводу архитектуры эпохи модерна с Джарвисом. Глаза Ноэля слипались, и он уже с трудом мог отличить дорические и ионические колонны в книге. Пиццорно лежал на диване и с трудом разбирал речь Деймона, а тот тем временем ни на секунду не затыкался. Сел рядом и начал гладить волосы Серджио, невзначай рассказывая о своей волшебном аппарате в ванной, который он обязательно починит на неделе, ведь в магазинах одна водка в одни руки – какое-то недоразумение! Когда голова Ноэля непроизвольно опустилась на открытую книгу, Джарвис предложил всем пойти спать. И нет, он был не настроен оставлять уже спящего Пиццорно на диване с очень пьяном Деймоном. Гостям были выделены кровати в спальне, Джарвис разместился на диване, а Албарн на странном спальном месте под названием "раскладушка". Серджио упал на кровать, уткнувшись лицом в подушку, и перестал двигаться. Ноэль недовольно цокнул, а затем начал затыкать под тело друга края одеяла. - Что ты делаешь? - спросил сонный Пиццорно, пытаясь развернуться и посмотреть на то, чем занят Ноэль. - Руки по швам, - скомандовал Филдинг, и Серж повиновался, - Понимаешь, ходят тут всякие. Не хотел бы я чтобы твоя женушка лишила меня головы. - Бережешь меня, Ноэль, ты такой милый, - сквозь сон пробормотал Пиццорно. - Блять, просто спи. Утром Ноэль проснулся от ужасной головной боли. Его мозги будто собирались покинуть свое место обитания и вытечь через уши. Все органы чувств будто бы обострились. Одеяло сильно кололо тело, в нос бил резкий запах открытой банки с огурцами и разлитой на полу водки, во рту пересохло, а слух раздражал даже звук льющейся из-под крана воды. Ноэль встал и увидел, как стены разбегаются врассыпную при виде его сонного еще не до конца протрезвевшего лица. Он пытался поймать стоящий рядом стул, но рука никак не могла дотянуться до него. Когда головокружение немного прошло, Филдинг неспешно пошел в ванную, опираясь на все поверхности, которые вставали на его пути. Зеркало не сулило ему ничего хорошего. Взъерошенные черные волосы, огромные синяки под глазами, проступающая щетина. Да уж, видок был так себе. Единственное, чего хотелось Ноэлю на тот момент – это поскорее умыться, выпить стакан воды и просто лечь на что-нибудь более мягкое, чем диван, на котором спал Джарвис и куда он перебрался ночью. Находиться рядом с Деймоном, храпящем у двери, было просто невыносимо. Филдинг включил кран с холодной водой, откуда по какому-то странному стечению обстоятельств полилась горячая, и приложил ладони к лицу. Он потихоньку приходил в себя. Когда Ноэль открыл глаза, чтобы взять полотенце, он заметил черное перо, застрявшее в сливном отверстии раковины. Еще несколько черных перьев лежало на полу, одно на полочке и еще два в самой ванной. Филдинг был не на шутку обеспокоен. Он закрыл все краны с водой и быстро направился в спальню. Осторожно обойдя препятствие в лице храпящего на раскладушке Деймона, Ноэль зашел в спальню и увидел Серджио, посапывающего под одеялом. На полу было раскидано множество перьев, еще несколько застряло в волосах Пиццорно. Все сразу стало понятно. Скорее всего, ночью начался очередной припадок и Серж решил спрятался в ванной, чтобы никого не потревожить и справится с проблемой самому. Самое ужасное, что эти перевоплощения стали учащаться. Нужно было что-то предпринять. Им необходимо вернуться, но как ехать с Серджио, чьи припадки могли повториться в любую минуту, было попросту неизвестно. Ноэль еще вчера увидел телефонную будку у самого дома. Он надел валенки Джарвиса, достал мелочь из спортивной куртки Деймона, накинул свою красную шубу и быстро вышел из квартиры. Если ему не изменяла память, телефонная будка находилась за углом дома. Ноэль рассматривал сугробы под ногами, слушал хруст снега и никак не мог поверить в то, что сейчас находится так далеко от родной петли в Лондоне. Старенькая деревянная телефонная будка действительно оказалась на углу дома. Филдинг зашел внутрь и огляделся. Не стоило никому видеть то, как он будет набирать номер петли. Он кинул мелочь в аппарат, а затем засунул палец в дырочку под цифрой "4" и опустил ее не до конца, как делают обычно, набирая номера телефонов, а ровно до четверки. Далее он повторил то же самое с цифрами "8, 1, 3". Он прижался спиной к стеклянной поверхности и вздохнул с облегчением, когда услышал гудки. Ожидание тянулось бесконечно. Филдинг уже успел обмотать телефонный шнур несколько раз вокруг пальца, когда на другом конце провода послышался знакомый заспанный голос. - Джул! - удивился Ноэль, - Ты там как? Извини, что не попрощался. С тобой все в порядке? Никто не обижает? Он даже сам не понял, как за одну секунду выдал столько вопросов ничего не понимающему Джулиану. - Ноэль, это ты, - парень понемногу приходил в себя, - У меня все нормально, что с тобой? Когда ты вернешься? - Не могу долго говорить, - это Джулиан уже и сам понял. Телефон начал расплываться в руках, хотя был тверже предыдущих версий. - Я использовал пластилин для более длительных разговоров, но не надеялся, что телефон пригодится, - пояснил Ноэль, - В общем слушай. Скажи Тому, чтобы ехал в Москву. Я не могу совладать с Сержем. - Куда? В Москву? - СССР. - Но как ехать? Через петли? - Тому с его способностью лучше туда не соваться. Безопаснее будет приехать на поезде, хоть и займет больше времени. - Хорошо, я ему передам. - И еще, Джул. Крис нужен в петле, а одного Тома я отправить не могу. Я бы мог тебя попросить приехать? - Конечно. - Ты видишь пустот, и я тебе доверяю. Возьми на всякий случай оружие из сундука. Надеюсь, оно не понадобится. Выезжайте как можно скорее, мы вас встретим на вокзале. - Хорошо, не волнуйся, я все сделаю. - Спасибо Джулиан. Я так скучаю. Казалось, что телефон специально ждал этой фразы, чтобы потом сразу же превратиться в бесформенную пластилиновую массу. Поезда уезжали, покидали платформы, забирая в свои вагоны людей. Темный туннель вел в неизвестность. Вокзал был удивительным местом. Когда друзья или родственники спрашивали, где ты был, можно было отвечать, что находился и в помещении, и на улице одновременно. Иногда стеклянный купол над вагонами пронзали солнечные лучи, иногда по нему стекали капли дождя, и казалось, что ты находишься на улице, но в тоже время огражден от внешнего мира. Такие постройки были для города в новинку. Я никогда не был на вокзале, и вообще никуда не ездил дальше Лидса и Лондона, потому с таким интересом рассматривал вагоны, стекла, билеты, спешащих людей. Когда раздался еще один гудок, Том поднял чемодан и взял меня за руку. Он знал, куда идти, и я без сомнения доверял его способностям. Проводница приветливо улыбнулась нам и попросила предъявить билеты. Билетов, конечно же, у нас не было. Зато были фантики из-под конфет, которые Том уверенно протянул женщине. Она внимательно рассматривала их, шуршала яркой оберткой, а затем, оторвав краешек, протянула нам обратно и улыбнулась: - Проходите. Вагоны бизнес-класса по обыкновению пустовали, потому разместиться в таком месте не составило труда. Мы закрыли двери, убрали чемоданы на верхние полки и уселись друг напротив друга. Я рассчитывал на какой-то разговор, но позже понял, что хотел слишком многого от обеспокоенного Тома. Он был на взводе. Никогда не видел, чтобы человек так переживал из-за своего товарища. Том держал пустую клетку в руках и изредка проводил пальцами по тонким металлическим прутьям. Его губы чуть подрагивали, и он с трудом справлялся с волнением. - Ноэль больше ничего не говорил? Я вздрогнул. Веселый голос Тома настолько изменился, что сначала мне показалось, что кто-то вошел в наше купе. Но друг не сводил с меня глаз и выжидал ответа. - Нет. Только то, что не может справиться с Серджио. - Я знал, что его нельзя было отпускать в таком состоянии. Как всегда я не смог уберечь его, - он схватился руками за голову, и железная клетка упала с его колен. - Эй, Том, перестань, тут нет твоей вины. Я попытался поднять клетку, но остановился, видя, как Том не может держать себя в руках. - Я же знал, что случиться что-нибудь, я мог использовать способности и уговорить его остаться, но ничего не сделал. Как и всегда. - Ты еще можешь ему помочь. Потому и Ноэль позвонил тебе. - Боже, - он закрыл руками глаза, а затем произнес дрожащим голосом,- Я не прощу себе, если с ним что-то случиться. Когда он убрал ладони от глаз, я заметил на его щеках слезы. Что делать в подобных ситуациях мне было неизвестно, потому я поспешил обнять друга, чтобы хоть как-то успокоить его. Я решил не говорить типичных фраз о том, что все будет хорошо. У меня просто не было прав на такие заявления, ведь в то, что все действительно наладится, верилось с трудом. Города сменяли друг друга, оставляя поезд все более пустыми. В СССР мало кто ехал, обычно люди расходилось еще задолго до Москвы, покидая вагоны на станциях в Варшаве, Франкфурте-на-Майне или Страсбурге. К концу поездки в нашем вагоне не осталось никого кроме взрослого мужчины в костюме и женщины с дочкой лет десяти. Мы так и не покидали наше купе, выходя только в туалет. В вагон-ресторан идти не хотелось, да и мы почти не ели, так как были сильно обеспокоены всей этой ситуацией. Мы перестали пытаться завязать беспечный разговор и просто уныло рассматривали пейзаж за окном. Когда поздней ночью весь поезд опустился на два метра вниз, мне стало понятно, что мы заезжаем в СССР. Я покинул вагон, чтобы насладится морозным ночным воздухом и осмотреться, но в свете уличных фонарей не увидел ничего примечательного. Обычная станция. Снег под моими ботинками протяжно поскрипывал, снежинки летели в лицо, потому я не сразу заметил Тома. Видимо, он проснулся от громких гудков поезда и почувствовал, что вагон опускается. Он вышел на улицу, закутавшись в теплое одеяло, которое нам выдала проводница, и удивленно уставился на меня. - Разные рельсовые системы, - пояснил я и впервые за эту поездку улыбнулся озадаченному Тому. - Значит мы почти приехали? - Да. Осталось добраться до Москвы. Становилось все холоднее, и я первый зашел внутрь. Из окна мне было видно, как Мейган медленно шагает по платформе, натягивая одеяло на плечи, и высоко задирает голову навстречу падающему снегу. Как только раздался гудок поезда, он, отряхнув снежинки с одеяла, поспешно вернулся в вагон, лег на кровать и сразу же заснул. Когда поезд остановился окончательно мы, собрав свои вещи, покинули вагон. Темное душное помещение сильно отличалось от лондонского вокзала. Людей тут было еще больше. Они толкались, ругались, от чего в ушах стоял постоянный гул голосов, разговаривающих на непонятном языке. Мне стало немного не по себе, когда я подумал о том, что нам предстоит найти друзей в этой толпе, но все оказалось намного проще. Нас уже ждали. - Ноэль! – крикнул я и сам постыдился того, как это громко прозвучало. В груди все сжалось, и я побежал, насколько это вообще было возможно сделать в толпе, ему навстречу. Когда мы поравнялись с Ноэлем, я заметил рядом человека. Высокого мужчину средних лет в пушистой шубе и шапке. Наверное, русский странный человек, подумал я тогда и потому, засмущавшись, постеснялся обнять Ноэля. В ту неловкую секунды мы были похожи на детей, которые долго не виделись и теперь не знают, как им снова начать играть. С минуту я просто внимательно рассматривал Ноэля, пытаясь в его взгляде угадать, не сделали ли эти твари с ним чего-нибудь ужасного. Он заметил мою растерянность и сам заключил меня в объятия и потрепал по голове. Только сейчас я увидел на его ногах вытянутые темно синие спортивные штаны, которые были заправлены в серебристые туфли. Я усмехнулся, но объятия разрывать не желал. Но наше нежное приветствие прервал Том, который до последнего не решался спросить о Серджио. - С ним все хорошо, - поспешил заверить обеспокоенного товарища Ноэль, - Почти. - Что значит почти? - Его приступы участились. Я боюсь его выпускать на улицу и просто не представляю, как нам всем вернуться домой. Том выглядел растерянно и не сразу заметил высокого незнакомца в шубе и шапке, который стоял за спиной Ноэля. - Это, кстати, Джарвис, - представил Ноэль знакомого, - Странный человек, который помогает нам освоиться в СССР. Мы зашли в метро и уселись в странный полупустой вагон. Том занял место с Ноэлем. Мне было не слышно, о чем они говорят, но видно, как Том обеспокоенно кусает нижнюю губу и сильно сжимает клетку в руках. - Слушай, - прервал мои размышления Джарвис, который сел рядом со мной, - Извини за нескромный вопрос: ты долгое время жил в петле или тебе действительно мало лет. Я рассмеялся и сказал, что мне действительно не так уж и много лет, всего лишь девятнадцать, и жил я в петле всего несколько дней. - Уф, а то я уже забеспокоился. Понимаешь, у нас же нет петли. Мы живет как обычные люди, и стареем тоже. Я просто подумал, вдруг ты не в курсе и внезапно тут постареешь и рассыпешься. - Нет, все нормально, не переживай. - Хорошо, - он повернулся к окну и произнес, будто не обращаясь ко мне,- Ноэль скучал по тебе. Заснуть мне не давал. Постоянно рассказывал всякие истории про тебя. Мне стало до ужаса неловко, и я просто постеснялся спросить, о чем рассказывал Ноэль. - Слушай, извини опять за глупые вопросы, а как они выглядят? Я сначала не понял, о чем меня хотят расспросить, но потом Джарвис пояснил, что имеет в виду пустот. Видимо, Ноэль рассказал ему и о моем даре. - Ужасно. Лучше бы я не видел их. У них жуткие длинные щупальца торчат изо рта, нет глаз. А руки и ноги невероятно длинные. Они до сих пор мне снятся. - Ты первый человек с таким даром, которого я встречаю. Это невероятно. - Я бы предпочел лучше летать или понимать язык животных, к примеру. - Все это глупости, поверь мне – эксперту в глупых способностях. В тебе настоящая сила. Ты же даже убил пустоту! - Это была случайность, - оправдывался я. - Ноэль рассказал о твоем желании защитить его. Я и правда был уверен, что убил пустоту случайно, и если произойдет еще одна такая ситуация, то я запросто струшу. Но в тоже время желание как-то помочь Ноэлю никак не покидало меня. - Но я ничего не умею, - поспешил я поделиться своими мыслями со взрослым человеком, надеясь на какой-нибудь совет, - И этот страх. Мне кажется, что когда я встречу пустоту в следующий раз, я просто упаду в обморок или сбегу. Джарвис наклонился ко мне и прошептал на ухо: - Я могу тебе помочь с этим. Могу научить тебя не бояться пустот. - Слушай, - послышался с сиденья спереди немного раздраженный голос Ноэля, - Все нормально с ним. Когда мы уходили, он еще спал. Приедем и поговоришь с ним. Я Джула давно не видел, дай мне с ним хоть поговорить. - Все в порядке, - поспешил ответить я, так как не хотел расстраивать и без того обеспокоенного Тома. Но Том лишь извинился и быстро пересел к Джарвису. - Все нормально? - спросил Ноэль, когда я разместился рядом. - Да. Дома все хорошо, я кормил рыбок, только вот телефон сломался и… - Без разницы. Я имею в виду, все ли нормально с тобой? - Конечно, - я немного замешкался, чувствуя на себе изучающий взгляд Ноэля. - Я не знаю, сколько мы тут проторчим из-за Серджио. Да и у меня тоже кое-какая проблема. Но это не важно. Воспринимай это как отпуск. - Что случилось? - Это явно не разговор для общественного транспорта. Поговорим дома, хорошо? Я кивнул и поспешно отвел взгляд от Ноэля. Он положил руку мне на плечо и притянул к себе. Мокрая красная шуба отдавала холодом и сыростью. Я просунул руки между пуговиц, дотрагиваясь до рубашки Ноэля и опуская ладонь на его горячий бок, и закрыл глаза. - Какие они милые, - послышалось от Джарвиса, и я снова вспомнил, что в вагоне мы были не одни. Еще в подъезде я услышал странную тягучую мелодию из квартиры под номером двадцать девять. Когда мы открыли дверь, звук только усилился. Незнакомый чуть хриплый и сильный голос пел о том, что кто-то превратит нас в чудовищ, превратит нас в огонь. Этой странной меланхоличной мелодии аккомпанировали тихой игрой на гитаре. В комнате с цветастым ковром и выключенным телевизором было холодно. По полу раскиданы черные перья, стоял пустой стакан и тарелка с колбасой. Серджио лежал на диване с закрытыми глазами, свесив ноги на пол, и наигрывал что-то на гитаре, которая лежала у него на животе. Незнакомый мне мужчина в странной кепке и полосатой красно-черной кофте сидел за столом, наливая в рюмку белую жидкость, и пел. Видимо, обладателем того чудесного голоса был он. Серж не заметил нашего прихода, он был поглощен музыкой, и находился в каком-то странном полусонном состоянии. Том, кинув клетку и чемодан на пол, не раздеваясь, сразу же бросился к другу. Он забрался на диван и наклонился над ним, беспокойно осматривая Серджио на следы повреждений, но с ним все было в порядке. Ни царапинки, только черные перья, раскиданные по подушке и смешавшиеся с волосами. Серж почувствовал тяжесть тела над собой, теплое дыхание и поспешил открыть глаза, а затем расплылся в довольной улыбке. - Томми, это действительно ты, или это действие волшебных русских напитков? - Я действительно приехал. Ты как? Мне сказали… Но вместо того, чтобы продолжить расспросы, Серж обхватил голову Тома и притянул к себе, касаясь его губ своими. Том скинул гитару так, что, съехав на пол, она издала протяжный звук, и начал целовать его щеки, шею и ключицы, все, до чего мог дотянуться. - С тобой точно все в порядке? - приговаривал он, но Серджио не отвечал, лишь закрыл глаза и гладил руками длинные волосы Тома. Похоже, их не смущало абсолютно ничего. Томас прекрасно знал, что в комнате он был не один и все равно не мог оторваться от Сержа. Джарвис кивнул, намекая нам, что пора покинуть зал и оставить их наедине. Мне показали ванную, дали теплую домашнюю одежду и оставили одного. И тут до меня начало доходить, что Серджио с Томом, видимо, были не просто друзьями. Они были кем-то намного больше. В голове не укладывалось. Но самое странное то, что мне не казалось это чем-то неправильным. Я услышал, как дверь открылась и в ванную кто-то вошел. Этот кто-то закрыл крышку унитаза и сел сверху. - Я не знаю, когда мы еще останемся наедине, потому не считай меня маньяком, который пробрался в душ к мальчику. Голос Ноэля теперь мне не казался таким уверенным, как раньше. - Я и не подумал, - ответил я, плотнее задергивая шторку. - Серж с Томом… Они не просто друзья, ты же понял, да? - Да, - только и произнес я, находя наш разговор слишком неловким. - Надеюсь, ты не считаешь такие отношения чем-то омерзительным и недопустимым. - Нет. - Хорошо, мне просто было важно узнать. - Ты боишься, что я изменю свое мнение о твоих друзьях? - Нет, я боюсь, что ты можешь изменить свое мнение обо мне, находя мое отношение к тебе чем-то недопустимым. Что ответить Ноэлю мне было просто неизвестно, в мыслях была путаница. Даже ледяная вода, которая вдруг резко полилась из душа, не могла привести меня в чувства. - Наш разговор еще не завершен, - стуча зубами от холода, сказал я, - Мне нужно многое тебе сказать. - Хорошо, я придумаю способ, как улизнуть от этих бдительных русских. Как только Ноэль вышел из ванной, из душа вновь полилась теплая вода. Мои ноги подкашивались. Этот неоконченный разговор, недоговоренные фразы, какие-то странные намеки… Я понимал, что теперь отшутиться и отмазаться просто не получится. Мне придется рассказать Ноэлю все то, что я надумал в его отсутствие, все, что я тщательно анализировал и разбирал. Мне было страшно от того, что, возможно, я просто выдумал это особое отношение Ноэля ко мне. Быть может, это не что иное, как проявление обычной дружеской заботы? Было страшно, но я знал точно, что вместе с ним мы со всем разберемся. Я верил ему так бесповоротно, как даже не верил себе. Он мог читать мысли, но этого было недостаточно, было мало просто знать правду. Он хотел слов, хотел, чтобы сначала я признался во всем самому себе. Что же, теперь, когда весь странный мир находился под угрозой, скрывать что-то было бы глупостью. Мы не знали, что будет завтра. Нам было даже неизвестно, что может произойти через минуту. В СССР, конечно, довольно спокойно, но твари способны на все. Этот страх неизвестности еще сильнее придавал мне решимости. Да, пожалуй, я был готов все рассказать Ноэлю, как бы это потом ни отразилось на наших отношениях.