Credendo Vides III

- Где? - на выдохе, преодолевая подступивший жар, выдохнул Хао. - Он жив? Матильда слабо кивнула и коротко взглянула на Рена; тот стоял, как изваяние, не моргая. На короткий миг их глаза встретились, но она поспешила отвести взгляд, отчего-то испугавшись. Здесь было темно и холодно, но в полумраке маленькой комнаты, в которой эти трое стояли почти плечом к плечу, желтые глаза Рена отсвечивали сталью. - Да, - произнесла Мати, вновь глядя на Хао. - Жив. У меня очень много новостей, и не так много времени. Я не ожидала тебя здесь увидеть. Последняя фраза сбила Хао с толку. У него внутри все ходуном ходило, облегчение мешалось с диким горем, множество вопросов, требующих ответа, повисли в воздухе прямо над головой, а она намекает на то, что лучше бы его тут не было. - Тебе стоит уйти, - подтверждая его догадки, немного громче и твердо произнесла Мати. - Не понял, - совсем ошалел Хао, засовывая руки в карманы кожаного плаща. - Уходи. Сейчас же, - почти выкрикнула Матильда дрожащим голосом. - Я никуда не уйду, пока ты все не расскажешь, - так же громче проговорил Хао, но, в отличие от нее, в его голосе трещали молнии. - Я не могу рассказать все тебе сейчас. Ты должен уйти. Рен все передаст, - сказала Мати и, схватив цыгана за рукав, буквально выволокла его из квартиры. - Уходи! Ничего не понимая, Хао поддался из-за неожиданности. Дверь перед его носом тут же захлопнулась. Придя в себя не менее чем через несколько секунд, он несколько раз ударил кулаком в облицовку, вполголоса выругавшись, быстро накинул капюшон на голову и поспешил скрыться в темных закоулках. Мати выдохнула, услышав, что он все же ушел, и обернулась под медленные, звучные из-за эха комнаты хлопки Рена. - Если ты мне все не объяснишь, я не смогу его успокоить, и тогда тебе п... - Я знаю! - перебила Матильда и сложила руки на груди. Взгляд ее был нахмурен и решителен. - Я бы не прогнала Наше Высочество, - только она так иногда называла Хао, и только ей за эту насмешку ничего не было, - если бы его здесь присутствие не ставило под угрозу нас всех. За ним следят. Он хорошо прячется, но все же ему лучше не пересекаться с тобой при свете дня даже на одиннадцатом уровне. Рен вздохнул. Он слишком долго работал с Матильдой, чтобы не верить ее словам. - Я бы предложил тебе чай, да его нет. - Я принесла тебе и еды, и одежды. Пока она распаковывала сумки, в которых оказалась провизия и на него, и некоторые необходимые вещи для передачи в табор, Рен стоял без движения. Пребывая в своих мыслях, он очнулся только когда на его озябшие плечи, укрытые тем же пиджаком, в котором его судили, легло теплое, но тонкое одеяло. - Спасибо, - негромко произнёс он, кутаясь плотнее. - Давай-ка ты расскажешь мне, как так низко пал, пока я сделаю нам ужин, - усмехнулась Матильда и тут же поставила руки в бока. - Эхворный куб? Ты совсем ополоумел? Они ядовиты! - Да, но без него тут снег идет, - равнодушно пожал плечами Рен, садясь на стул. Мати смерила его задумчивым взглядом и вдруг поняла свою ошибку, за которую ее тут же кольнуло чувство вины. Рен почти с самого рождения знал, кто он, что он делает и для чего. Букушага послали наверх в возрасте пяти лет, и с тех пор он долго и упорно пробивался выше и выше, служа общей цели. По натуре своей, Рен пытался не показывать, как ему больно и горько после стольких трудов и лет упорной работы, оказаться в этой маленькой, грязной комнатке, которую прогревал ядовитый генератор. Мати же познакомилась с Реном уже на третьем уровне, во время поступления Рена в Высшую школу. И первое время, год, может, два, она действительно любила его, и даже чувствовала взаимность - по крайней мере, ей казалось, что она была, иначе бы он никогда не рассказал ей, кто он такой, и что делает в Дев. Слова о любви они говорили друг другу только на людях, дома же - коллеги, друзья, связанные общими делом и тайной. Мати приняла романипэ уже в осознанном возрасте, четко отдавая себе в этом отчет. И, несмотря на то, что между ними никогда не было настоящих отношений, она очень уважала Рена и любила его по-своему. - Послушай, - начала она, доставая из сумки целый мешок электроуглей. - Я понимаю, что ты недоволен. И что ты злишься на Хао, - Рен тихо фыркнул и качнул головой, - но именно то, что ты попал сюда, и проложило мне дорогу наверх. Может, это судьба? Рен ничего не ответил. Он понимал ее слова, но говорить о своем положении не хотел. - Вытащи эту отраву, тяжелая, - негромко попросила она. Когда в печи разгорались угли, пары которых хватит почти на месяц, а она принесла целый мешок, оба цыгана сидели на узкой постели. Рен придвинул к ней стул, на который они поставили горячий чайник и несколько лотков с едой. В комнате впервые за все пребывание его здесь становилось по-настоящему тепло. - Ты тратишь время, - после долгого молчания произнес Рен хриплым, немного севшим голосом. Матильда не знала, с чего начать. - Когда я попросилась с тобой, Королева решила, что я достойна службы у нее. Сейчас я служу на первом уровне непосредственно ей. Рен подавился молоком и тут же словил по спине ладонью. Откашлявшись, он взглянул желтыми глазами на нервно улыбающуюся Мати. - Ты шутишь, - неуверенно выдал он. - Нет. Но все совершенно не так, как мы думали, все очень сложно. Я так мало понимаю, и совершенно не знаю, что мне дальше делать. Широким жестом вытерев рот, Рен отставил стакан на край стула и повернулся к ней так, чтобы спиной опереться о скрипнувшую спинку кровати. - Давай с Йо. Мы думали, он погиб. - Нет, не погиб, но то, в каком он состоянии, сложно назвать жизнью. У Королевы есть кабинет, этот кабинет наполнен книгами, информацией, которую не хранят в Хранилище. Там же у нее стоят колбы с марионетками тамаш. Йо стал одной из них. - То есть, Хао был прав - Йо его тамаш? - неверяще нахмурился Рен. - В каком смысле марионетками? - Да. Но это не совсем то, что ты думаешь, все намного сложнее. Этой стерве почти пятьсот лет, и этих куколок она охраняет так тщательно, словно именно от них зависит ее жизнь. Я не могу тебе сказать пока больше, я сама ничего не понимаю, просто запоминай мои слова. - То, что ей так дохрена, - усмехнулся он, - нам известно. По идее, когда я еще ходил под стол пешком, она давным давно должна была ходить под себя. - Слушай. Все, что я буду говорить, очень важно. В первую очередь, я скажу тебе это, но ты никогда не должен передавать это Хао. Поклянись мне! Рен пораскинул мозгами. С одной стороны, врать своему другу, да и Королю цыган, плохо. С другой, он всегда был плохим мальчиком. - Валяй, - пожал плечами он, вновь беря в руки стакан. - У нее была его мама, - произнесла Мати и во второй раз кинулась бить подавившегося Рена по спине. Придя в себя, Рен с чувством поставил стакан с молоком обратно. - Откуда ты знаешь? - Я никогда не видела ее, - виновато произнесла она. - Ты говорил, что наша королева пропала давным давно. Я застала ее уже почти рассыпавшуюся в колбе, там, наверху, и некоторое время назад она разрушилась. Это произошло, потому что наш король умер. Я увидела на ее руке наш браслет, такой же был у... Хао и так переживает, мало того, что Йо пропал, отец умер, так еще и мать... Не рассказывай ему, хорошо? - Зачем ты мне рассказала? - не понял Рен. - Во-первых, ты должен понимать, насколько все серьезно. Во-вторых, мне надо хоть кому-то... - Не реви! - быстро пресек Рен, но было поздно. Матильда честно пыталась взять себя в руки и перестать плакать, но непрошеные слезы сами собой лились по щекам. Она вытирала их дрожащими руками, всхлипывала и жмурилась, но бесполезно. Сетуя на самого себя, Рен притянул ее к себе и со свойственной себе сдержанностью обнял и погладил по спине. Через некоторое время Мати перестала сотрясаться и сама отстранилась, кивнув в знак благодарности. Сделав глоток остывшего чая, она выдохнула, стерла последнюю влагу с лица и выпрямилась. - Я не понимаю, как это работает, но Йо сейчас там. За Хао следят, потому что если он погибнет, Йо станет ей бесполезен. Вот только для чего они Королеве, я не знаю. - И в чем заключается твоя работа там? - Находить для нее тамаш. Сегодня я нашла двоих, поэтому меня отпустили к тебе на весь день. Но что-то мне подсказывает, что зря я это сделала... - Все, что связано с ней, не пахнет добром и вблизи. Тебе надо узнать больше. Что-то плохо она следит за Хао, он словно умирает постепенно. Знаешь, что он вычудил сегодня? - Что? - подняла вверх бровь Матильда. - Его подстрелили на десятом уровне охранники во время вылазки за тканью для теплиц. - Да ладно... - Серьезно. Мати задумчиво закусила губу. Совершенно не похоже на всегда ловкого и собранного Хао. Хотя, по его лицу она и так видела, как тяжело ему вообще дышать. - Он выглядел здоровым. - Йо передал ему несколько регеногранутляторов. Благо, его достаточно быстро доставили в табор, да и не задели органы. Матильда кивнула, будто соглашаясь. - Ты не выяснила, что по другую сторону Дев? - Пока нет, но я работаю над этим. Давай оставшееся время потратим на то, что я нарисую карты камер. Я принесла табору семена, немного одежды, разберешься. Хао можешь передать, что Йо жив, а как его вытащить, я придумаю. Мати, если честно, очень волновалась. Она была уверена, что не оставила за собой следов, все камеры она выучила наизусть, но ей все равно было страшно возвращаться обратно. Она была уверена, что Королева следит за своими шестерками пристальней, чем за кем бы то ни было, поэтому обратно в форму она переоделась еще у Рена, на всякий случай. Спать хотелось неимоверно, почти все время, что она провела в темной халупе, цыгане потратили на составления карт. Рен охал и ахал, дивясь, сколько камер они пропускали из виду, но теперь вылазки должны были стать безопаснее вплоть до пятого уровня. Оказавшись на улице, Матильда вдохнула морозный воздух и поспешила узкими улицами к своей машине. На дворе снова стояла глубокая ночь, но ей все равно было страшно; она бывала здесь лишь дважды и всегда очень ненадолго - впервые, когда ее провожали в табор для принятия романипэ, во второй раз, когда сопровождали обратно. Страшась, что кто-то из бродяг может заметить ее белую форму и решить с этого поживиться, она накинула на плечи свой плащ, укрыла рыжую голову капюшоном и, стараясь не цокать каблучками по железным настилам дороги, как можно скорее добиралась до машины. Ей хватило смелости, чтобы не закричать, когда прямо перед ней, в то самое время, когда до машины осталась пара метров, приземлилась фигура. Матильда сразу узнала Хао, поэтому, не стесняясь, зарядила ему в плечо ладонью и сдавленно прошипела: - Ты адекватный, нет?! - Возьми себя в руки сейчас же, - холодно потребовал цыган. Мати сглотнула и почтительно склонила голову. Она мало что о нем знала. Видела, еще больше слышала, отчего-то боялась, уважала, но старалась не показывать эти эмоции. - Почему ты меня выгнала? - То, что ты сейчас здесь, убивает все мои попытки спасти тебя и себя напрочь. Ты все время ждал тут? - Нет, мы подключаем свет от местного генератора, я тебя заметил. Так в чем причина? Мати подняла на него взгляд и растерла озябшие плечи. - Я знаю, что ты хочешь услышать. Все, что я могу тебе сказать, Йо жив. И его жизнь зависит оттого, насколько рассудителен и незаметен ты будешь. - Просто скажи мне, что он в порядке и счастлив, тогда я совсем отстану. - Он в порядке, если можно так сказать. Я не могу пока дать тебе большего. Хао с трудом вдохнул пропитанный запахом железа воздух и сделал шаг назад. По тому, как напряглось его тело, Матильда поняла, что он готов зацепиться за балку над головой и вернуться наверх, но внезапно для самой себя окликнула его: - Хао, стой! - ей пришлось подумать несколько секунд, прежде чем продолжить. - Я уверена, что если бы у него была возможность, он бы вернулся к тебе. Уверена, он очень этого хочет. - Твои слова не делают мне легче. - Прости, я знаю... - Я могу как-то тебе помочь? - Я справлюсь, Наше Высочество. Хао качнул головой, устало прикрыв глаза, и в миг исчез, за секунду подтянувшись на дырявый навес, закрывающий тропу между коридорами здания. Мати поспешила дальше, кусая губы, но внезапная мысль, пришедшая ей в голову так спонтанно, как бывает только тогда, когда интуиция срабатывает раньше мозга, снова заставила ее обернуться. - Хао! - Да? - он свесился в прореху прямо перед ней. Его длинные волосы, сплетенные в свободную, растрепанную косу, свесились почти до пола. - Я могу взять? - спросила Мати, показывая на него пальцем. Прежде чем Хао сообразил, о чем она вообще, Матильда сорвала с его шеи подвеску и кинулась бежать. Когда она вернулась на первый уровень, времени спать у нее не было. До начала рабочего дня оставалось совсем ничего, примерно несколько часов, но от перевозбуждения и шалящих нервов сна не было ни в одном глазу, только голова кружилась от недосыпа. На уровне все спали. Матильда выпила чашку кофе на общей кухне, прошлась по коридорам, зашла в свою комнату, чтобы поправить прическу, но это все было сделано скорее для того, чтобы не вызвать подозрений. Камеры не писали то, что происходит на первом уровне, их тут вообще не было, но ей все время казалось, что за ней следят даже стены. Оттягивать время, она это понимала, нельзя. Прокравшись к кабинету Королевы, Мати распахнула стеклянные двери. Сквозь стеклянный купол она видела, что звезд на небе еще миллиарды, но у горизонта уже разгоралась голубая полоса рассвета. Здесь ничего не изменилось кроме того, что у стены заняли свое место еще две колбы. Мати с тупой, непонятной болью внутри увидела там двух девушек. Она их знать не знала, но новые фарфоровые марионетки еще не успели потерять человечность лица, еще отражали те эмоции, которые они испытывали, когда в их дома вломились. Матильда горько ощущала то, что к этому причастна. Если все, кто тут стоит, действительно чей-то тамаш, то она могла лишь догадываться о том, как страдают все эти люди - те, кто заперт тут, и те, кто безнадежно ждет их там. Наверное, они все такие же вытлевшие внутри, как Хао. Мотнув головой, Матильда прошла к столу и взяла книгу. Ей надо было сделать все так, чтобы Марко, стоящий прямо напротив, не заметил ни единого маневра. То, что куклы все видят, она уже поняла, он сам дал ей это понять как-то раз. Следовательно, он все может рассказать Королеве. Делая вид, что читает, Мати исподлобья осмотрелась. Марко и Йо разделяла лишь одна колба, значит, он может все увидеть, благо, хотя бы услышать не сможет. Надеясь, что интуиция не подведет, и все получится, она примерно прикинула угол его обзора и решила, что стоит рискнуть. Делая вид, что хочет поближе рассмотреть кукол, Матильда подошла поближе и принялась разглядывать содержимое колб как на походе в музей. То, что каждая из марионеток стояла на подставке, а значит была выше Мати почти на полметра, было ей на руку. Проходя от одной стеклянной клетки к другой, она все время поглядывала на Йо, надеясь, что они никак не закрыты. У новенькой девушки она задержалась нарочито. Невысокая, светловолосая, скорее всего только что окончившая школу. Она разглядела ее платье, руки, но старалась не смотреть на лицо и еще напуганные глаза. Со временем, Мати знала, черты ее лица разгладятся и окончательно застекленеют. Сделав несколько глубоких вдохов, Матильда дошла до Йо и, опасливо обернувшись на Марко, попыталась открыть стеклянную дверцу. Она легко поддалась, просто витрина, без замка или кода. Мати так этому обрадовалась, что чуть не подпрыгнула на месте. Думая, как обоснует это Королеве, если все же все вскроется, она достала из кармана подвеску и набрала в грудь воздуха. - Надеюсь, ты меня слышишь. Ничего не говори. Помоги мне хоть чем-то, но молча, - попросила она шепотом, совсем не уверенная, что ее слышат. Делая вид, что просто хочет прикоснуться к нему, Мати взяла Йо за руку, намотав на свою ладонь подвеску, и не сдержала тихого вскрика. Всего на несколько секунд она ощутила тепло настоящей, человеческой кожи, услышала сбитый, жадный вдох, и снова тишина и фарфор. Боясь поднять взгляд, Мати отпустила руку Йо и снова взялась, но на сей раз ничего не произошло. Быстро убрав украшение в карман формы и закрыв дверцу колбы, Матильда немного отошла и посмотрела на него. По спине побежал холод липкого ужаса, потому что в полутемной комнате, среди всех этих застывших людей, почти ничего не изменилось, кроме одного - Йо смотрел в другую сторону. С трудом сглотнув, Матильда попыталась проследить за его взглядом. Бесполезно. Подтащив стул, она встала на него, чтобы оказаться примерно такого же роста, и попыталась понять, куда он смотрит. Взгляд выхватил несколько книг в огромном стеллаже. На которую именно он смотрит, понять было нельзя, но направление было задано. Надеясь, что это как-то поможет, и что он выполнил ее просьбу, Матильда запомнила эту точку и поспешила вернуть все на свои места. Но вдруг подумала о том, как просто может попасться, если не исправит то, что натворила. Наверное, из всего, что ей приходилось делать, более другого она будет стараться не вспоминать то, как пальцами возвращала стеклянные глаза в их изначальное положение.