Я всегда буду за тобой

       «Создатель, хотя меня окружает тьма, я пребуду в свете. Я вынесу бурю. Я выстою. То, что создал Ты, не в силах никто сокрушить». Дэниел уже больше года не ходил на утренний молебен. По истечении семи лет с момента поступления в Круг ученикам разрешалось больше не посещать молебны, считалось, что за это время они достаточно хорошо выучили строки Песни. Дэниел не пошёл и этим утром. «Кто знает меня так, как Ты? Ты был здесь ещё до моего первого вздоха. Ты видел меня тогда, когда никто не узнал бы моего лица. Ты принёс гармонию в моё сердце». Он пришёл в большой зал один, вечером, когда одни лишь жрички несут здесь службу. Он стоял на коленях перед статуей пророчицы, величественно возвышающейся, уходящей в самый потолок. Он почти ощущал мягкий, но полный решимости взгляд невесты Создателя, направленный на него, на этот зал, на магов, на храмовников, на святых и грешников, на весь мир, который она защищала до своего последнего вздоха, за который боролась. Который предал её. Жестокий, неблагодарный мир. «Я не вижу тропы. Возможно, здесь лишь бездна. Дрожа, я ступаю вперёд. Окутанная тьмой». Дэниел, не знал, что происходит. К нему вернулись кошмары, такие явственные, что каждое утро он просыпался в холодном поту. Теперь они снились ему еженощно, он уже боялся наступления сумерек. Они вытягивали из него силы, не давали выспаться, после каждого пробуждения он ощущал лишь усталость. Он не верил, что сны были естественного происхождения, не было никакой почвы для их появления. Он отчаялся. «Пускай впереди меня только тьма, но Создатель направит меня. Мне не суждено скитаться по неверным дорогам Загробного мира, ибо там, где Свет Создателя, нет тьмы, и ничто, сотворённое им, не будет утеряно». Он боялся, что это может повлиять на его успеваемость, что он может потерять связь с Тенью или станет податливым влиянию демонов. Он боялся одержимости, боялся того, что кто-то может оказаться рядом с ним в этот момент. «Я не одна. Даже когда я оступаюсь на тропе с закрытыми глазами, я всё ещё вижу здесь Свет». Я не одна… Я не один. Ведь и правда, он не один. Друзья вряд ли смогут ему помочь. А вот Старшие чародеи — вполне. Нужен специалист, тот, кто сможет дать ему дельный совет. Кто из всех Старших чародеев лучше всего разбирается во снах и чужих кошмарах? Кто способен влиять на сознание и чужой разум? Дэниел от безысходности упал головой на подножие статуи. Ульдред. Кто, как не этот узконосый маг мог помочь ему выявить природу этих кошмаров?       — Спасибо, — прошептал Дэниел, отрывая голову от постамента. Ему вдруг не захотелось уходить. В зале было так спокойно, уютно, умиротворяюще. Слышались тихие пения сестёр, бальзамом согревающие истерзанную душу. Почему он перестал сюда ходить? Сколько бы лжи не скрывалось за строками Песни Света — а Дэниел был почти уверен, что далеко не всё написанное там взято точно со слов Андрасте — было в ней что-то волшебное. Она давала ответы на вопросы, успокаивала в минуты горя, помогала справляться с трудностями. Дэниел не мог назвать себя истово верующим человеком, но не мог не признать чудодейственных свойств Песни Света. Он так и продолжал преклоняться перед статуей пророчицы, склонив голову, погрузившись в собственные мысли. Он не заметил, как к нему подошла одна из сестёр. Она встала рядом с ним на колени, сложила руки в молитвенном жесте и принялась тихо читать Песнь. Дэниел осторожно глянул на девушку. Она была красива, той истинной, чистой красотой, которую воспевают в своих произведениях художники и поэты. В движениях её была грация и простота, губы, повторяющие одни и те же строки, двигались плавно, с осторожностью, будто боясь спугнуть какого-то робкого зверя. Этим лицом хотелось любоваться, точно грамотно нарисованной картиной, чем Дэниел без зазрения совести и занимался. Жрица закончила первый стих из Трансфигураций, сглотнула, смочив пересохшее горло, и подняла голову. Краем глаза она заметила, что юноша разглядывает её. Она охнула и тут же замешкалась, пытаясь прикрыться, будто была нага.       — Я тебя потревожила, — с беспокойством сказала она, широко раскрыв испуганные глаза.       — Нет, нет, — смутился Дэниел, — всё в порядке, продолжай.       — Я… я… я, — потерялась девушка, — извини, пожалуйста…       — Всё хорошо, — попытался он её успокоить, и девушка, похоже, поверила ему. — Я Дэниел.       — Дэниел? — теперь её смущение сменилось удивлением. — Тот самый, о котором все говорят?       У Дэниела вырвался нервный смешок:       — Хе, не знаю… А что говорят?       — Ну… разное, — нахмурилась жрица. — Совсем разное…       — Например? — не унимался парень.       — Я… я пойду, — вдруг сказала она, поднимаясь, — мне надо… надо.       Девушка встала и быстро засеменила ножками в противоположную от юноши сторону. Дэниел остался один со своим смятением. Какие слухи могли ходить о нём? По какому поводу? Ох, только этого не хватало. Он поднялся с колен и, отряхнув робу, вышел из залы.       Андерс и Хиггинс, казалось, никогда не выходили из комнаты. По крайней мере, каждый раз, когда Дэниел возвращался в спальни, эти двое были там. На этот раз они лежали вместе, разглядывая картинки и тихо хихикая. Дэниел мельком заглянул в их книжку. Это был учебник анатомии, любимые подростками главы о различиях строения мужского и женского тел. Дэниел с усмешкой покачал головой. Как дети малые. Он присел на свою койку и обхватил руками голову. Ему не хотелось засыпать. Снова будут кошмары, он только о них и думал. Сколько бы он не пытался отвлечь себя днём, они всё равно возвращались каждую ночь. А не спать он тоже не мог. Может, помогла бы перемена мест? Но ему же не дадут поспать где-нибудь ещё. Все уже собирались ко сну. До отбоя оставалось около получаса, но Йован, например, уже спал. Счастливый человек. Подумав, Дэниел вышел и двинулся в сторону комнаты девушек. Проходящие мимо храмовники одаривали юношу тяжёлыми взглядами, он старался не обращать на них внимание. Наверняка, они хотели погнать его обратно, но, в конце концов, у него были свободные полчаса. Дэниел подошёл к женским спальням и постучал в дверь. Девчонки всегда запирались. Парни нет. Отчего-то такой простенький факт вызывал в Дэниеле душевную теплоту. Было в этом жесте что-то чисто человеческое, что-то, что делают люди во всём мире, не потому, что они маги, а потому, что они люди. Дверь отворилась, и из проёма высунулась белокурая голова. Девушка выглядела уже довольно взрослой, и под тяжестью её изучающего взгляда Дэниел чувствовал себя неуютно.       — Сурану? — наконец, спросила она. Дэниел растерянно кивнул. Девушка цокнула языком и, обернувшись, гнусаво крикнула:       — Нерия! Иди, тут твой дружок пришёл.       Дэниел окончательно растерялся. Дружок… м-да. Растрёпанная, эльфийка выскочила к нему.       — Дэниел? — улыбнулась Нерия, уставив на него большие глаза.       — Ты не занята? — он неловко почесал шею.       — Э-м-м, — эльфийка обернулась и осмотрела девчонок, — нет. А что?       — Не прогуляешься со мной немного?       — С чего бы вдруг? — удивилась девушка. — Что с тобой?       Дэниел тяжело вздохнул и устало потёр глаза:       — Плохо мне.       Сурана нахмурилась, осмотрела юношу с ног до головы и, кивнув, сказала:       — Пошли.       Она вышла из комнаты, и Дэниел увидел, что эльфийка была уже в пижаме. Ему стало невероятно совестно за то, что он, потакая собственному ячеству, вырвал девушку со своего места.       — Ну что, куда пойдём?       Дэниел замялся:       — Я что-то об этом не подумал…       Нерия рассмеялась:       — Ты как всегда. Пошли к балкону, пока его не закрыли.       В башне на каждом этаже находился балкон. Это было единственное место, где обитатели могли подышать свежим воздухом, полюбоваться видом на озеро, помечтать о свободе. Балконы строго охранялись храмовниками, чтобы никто из учеников не попытался через них сбежать, после отбоя вход туда был закрыт. Дэниел облокотился на перила и вдохнул полной грудью. Прохладный вечерний воздух приятно ласкал кожу, обволакивал лёгкие. Нерия прильнула к нему.       — Как ты? — спросила эльфийка, беря его под руку.       — Никак, — признался Дэниел. — Плохо.       — Голова болит?       Кошмары не давали ему выспаться. Он будто погружался ночью в другую жизнь. Будто продолжал бодрствовать. И головная боль была следствием этих регулярных недосыпов.       — Я уже привык.       — Винн ничего не сказала?       — Нет. Прописала мне успокоительных трав, только без толку. Как не спал, так и не сплю.       Нерия, прижавшись к Дэниелу, печально опустила голову ему на плечо, не обращая внимания на храмовников, следящих за ними.       — Когда я была маленькая, — прошептала она, — я могла ночами смотреть на звёзды. Я мечтала коснуться их ладонью, — она протянула к небу руку. — Но уже тогда я знала, что это невозможно. А как ты считаешь? У нас получится?       — Коснуться звёзд? — улыбнулся Дэниел. — Зная тебя, я верю, что возможно всё.       Нерия хихикнула и крепко сжала в объятиях его руку. Дэниел вдруг подумал, что ей, вероятно, прохладно в одних штанах и маечке. Он хотел её чем-нибудь укрыть, но было нечем. Потому просто обнял её.       — Как у тебя это получается? — усмехнулся парень.       — Что? — не поняла эльфийка.       — Делать меня счастливым?       Нерия улыбнулась, но ничего не ответила. Наверное, она и сама не знала ответа. Она была счастлива и заряжала счастьем других. Как многому она могла его научить. Они так и стояли, прижавшись друг к другу, как два птенца. И ничего более было не нужно. Минуты, которые они проводили, наслаждаясь безмолвным обществом друг друга, казались вечностью. Они почти коснулись звёзд…       — Время, — глухо проговорил храмовник. — Время отбоя.       Подростки в смятении отошли друг от друга. Дэниел ощутил себя раздетым, будто в его личную жизнь ворвались самым наглым образом. В Круге ни у кого нет личной жизни. Неужели так сложно к этому привыкнуть? Магам нельзя влюбляться. Магам нельзя заводить семью. Магам нельзя жить за пределами башни.       Магам нельзя. Сухо попрощавшись, Нерия и Дэниел разошлись по своим комнатам.       Дэниел склонялся над бездыханным телом эльфийки, содрогаясь в беззвучном плаче.       — Ты обещал защищать меня, — послышался голос Нерии.       — Я знаю, — пролепетал парень.       — Почему твои руки в крови?       Он молчал. Он не знал ответа. Он не знал, чья это была кровь. Он ничего не знал. Он не мог убить её. Только не её. Только не Нерию.       — Ты обещал защищать меня, — вторил голос. Ему показалось, что он изменился. Стал грубее. Он посмотрел вниз и обнаружил, что перед ним лежит тело Йована. Кровь с рук капала юноше на мантию, Дэниел заметил, что он весь покрыт этой вязкой красной жидкостью. Он не мог убить его. Только не его. Только не Йована!       — Ты обещал защищать меня…       — Я обещал… — проговорил Дэниел. — Я защищал…       — Почему твои руки в крови?..       Дэниел закричал. Беспомощно. Неистово. Он кричал, но голоса не было. Он ничего не мог сделать. Он уже всё сделал. Он уже сделал…       Кошмары Дэниела давно перестали касаться только матери. Теперь они касались всего, что, так или иначе, касалось его. Ему снилась Нерия, снился Йован. Снились Андерс и Хиггинс. Винн и Суини, Ульдред и Инес. Снился дом, снилась башня, храмовники и маги. Ему снилось всё, каждую ночь, отчётливо и ярко и в самой извращённой форме. Он устал каждое утро просыпаться с криками, устал от недосыпов, устал от повторений. Устал уставать. Он решил радикально взяться за эту проблему. Как бы ни был ему отвратителен Ульдред, у него нет иного выхода. Он перепробовал все варианты.       Сегодня у Дэниела не было занятий по магии энтропии. Это был его любимый день в неделе. Но нужда заставила его пойти на занятие с другой группой. Андерс и Хиггинс изрядно удивились, увидев парня. Вся параллель знала об их отношениях с Ульдредом. Один ненавидел другого и наоборот. Собственно, и сам Старший чародей тоже был неприятно удивлён его появлению.       — Амелл, — надменно произнёс маг, — что ты здесь забыл? Выметайся.       — Мне нужно с вами поговорить, — как можно спокойнее произнёс Дэниел.       — Потом поговоришь, после уроков.       — «Потом» может быть поздно. Я могу вас не найти.       — Ладно, — скривился Старший чародей. — Разве могу я отказать себе в удовольствии полюбоваться «любимой» мордашкой? Ты только не думай, что я позволю тебе бездельничать. Будешь работать, как и все.       — И в мыслях не было отлынивать, — с облегчением выдохнул Дэниел. — Старший чародей.       Ульдред фыркнул и принялся вести урок:       — Очень надеюсь, что вы все достаточно хорошо выучили заклинание паралича. Оно ещё не раз спасёт ваши жизни. Хиггинс! За твои прогулы сегодня ты будешь нашим манекеном. Если, конечно, никто не возражает.       «Манекенами» Ульдред называл учеников, которых использовал в качестве подопытных для заклинаний. Вообще-то для таких дел Кругу предоставлялись животные: наги, крысы. Но Старший чародей любил изощрения. Дэниел протестовал каждый раз, когда Ульдред выбирал новую жертву для своих испытаний. Это было неэтично. Поначалу Старший чародей даже прислушивался к нему. Но вскоре его терпение лопнуло, и он прямым текстом сказал, что за каждое пререкание в его адрес Амелла будет ждать особое наказание. Сегодня Ульдред был нужен ему в хорошем настроении, потому, сухо проглотив свою гордость, Дэниел промолчал.       — Отлично, — явно довольный сказал Старший чародей и пригласил первого ученика продемонстрировать выученное заклинание. Девушка взмахнула рукой, и Хиггинс остолбенел.       — Нормально, — сказал Ульдред. — Следующий.       Хиггинса отпустило. Тяжело дыша, он рухнул на колени и тут же оказался парализован новым заклинанием. К тому моменту, когда очередь дошла до Дэниела, здоровяк уже с трудом шевелил головой, даже не пытаясь подняться. Дэниел замешкался, ему было жалко приятеля. Даже Андерс не колебался так, как он. Видимо, светловолосый маг уже привык.       — Ну, Амелл, чего застыл? — возмутился Ульдред. — Парализовало?       Чародей любил отпускать «чисто профессиональные» шуточки. Дэниел скривил губы, но прочитал заклинание. Только другое. Хиггинс так же, как и в предыдущие разы, застыл на месте, но под ним виднелся рунический круг.       — Ты меня за идиота держишь? — нахмурился Старший чародей. — Я, по-твоему, руну паралича от самого заклинания не отличу?       — Ну, а разница-то? — Дэниел попытался настоять на своём.       — Это разные школы.       — Но результат-то один.       — Мы оба знаем, что результат разный, — сощурился Ульдред, — именно поэтому ты вычертил руну. Ой, ладно, с тобой спорить — себе дороже. Можешь сказать Винн, что ты умничка.       Дэниел развеял заклинание, и Хиггинс медленно пополз на место. Руна действительно производила другой эффект. Она не заставала врага врасплох, заставляя того терять свои силы. Она обволакивала тело мягко, постепенно, позволяя осознать происходящее. После окончания её действия цель была всё так же полна сил. Хиггинсу хоть и трудно было говорить, но он выразил Дэниелу благодарность.       — Моё любимое, — хищно улыбнулся Ульдред, продолжая занятие, — массовый паралич! Кстати, Амелл, раз уж ты у нас такой адепт школы Созидания, знаешь ли ты комбинацию рун, с помощью которой можно получить массовый паралич?       Дэниел нахмурился, припоминая. У него точно получалась эта комбинация и, как у большинства, случайно. Тогда весь класс на несколько секунд полностью замолчал.       — Х-м-м… кажется, руны паралича и отталкивания надо начертить одну на другой. Да, точно, — вспомнил маг, — Действие вызывает противодействие! И называется это «Электрический взрыв».       — Точно, — согласился Старший чародей.       — Но эта технология несовершенна. Именно из-за того что это взрыв, как ловко заметил Амелл, волна задевает всех, кто находится в области поражения: и ваших, и наших. «Массовый паралич» же при должной тренировке способен поражать только выборочные цели. И сегодня мы начнём постигать это чудесное заклинание…       К концу урока Ульдред и вправду остался в приподнятом настроении, даже позволил Амеллу не посещать следующее занятие. Дэниел подождал, пока все остальные выйдут, и подошёл к Старшему чародею.       — А, да, — недовольно вспомнил Ульдред. — Ты хотел о чём-то поговорить. Что же, я весь внимание.       — Мне неловко это произносить но… — Дэниел выдохнул, собираясь с силами. — Мне нужна ваша помощь.       — Хм, — хмыкнул чародей, — чем обязан?       Дэниела ввела в замешательство неожиданная отзывчивость мага. Может, Ульдред всё же не такой плохой, каким кажется?       — Меня мучают кошмары, вот уже второй месяц, — начал Дэниел. Он ожидал, что чародей начнёт смеяться или посоветует поменьше думать, но взгляд мага был серьёзен, и Дэниел продолжил:       — Я считаю, что они неестественного происхождения, потому что просто не может быть, чтобы кошмары, сны в принципе, снились каждый божий день.       Ульдред потёр в задумчивости подбородок.       — Х-м, я понимаю, почему ты обратился именно ко мне. Я даже в некотором роде одобряю твой выбор, хотя я уверен, что стоял последним в твоём списке.       Дэниел опустил глаза.       — В любом случае… В твоей комнате живут два моих ученика, Хьюберт и Лу, не так ли?       — Да…       — Они смогут помочь тебе.       — Они? — изумился Дэниел. — Но они же всего лишь ученики, как я!       — Они мои ученики, Амелл, — выделил Ульдред. — Они знают, что делать. Передай им это от меня.       Маг протянул юноше маленький шарик сплошного чёрного цвета.       — Что это? — нахмурился Дэниел, беря в руки подозрительный предмет. Шарик был холодным наощупь. Неестественно холодным.       — Братья разберутся, что с этим делать, — ушёл от вопроса чародей.       — Разве они братья? — отвлёкся Дэниел.       — Нет, но очень похожи, не находишь?       — Что-то есть, — смятенно вставил Дэниел, перекатывая между пальцами шарик.       — Ты хотел спросить о чём-то ещё? — вымолвил Ульдред.       — Я… нет, Старший чародей, — Дэниел учтиво поклонился и добавил. — Спасибо вам, Ульдред.       — Конечно, — кивнул маг. Тёмный металл шарика так и не нагрелся.       Йован нёс полную коробку гвоздей.       — Как тебя угораздило податься в ремонтники? — усмехнулся Дэниел, таща на плече несколько досок.       — Так же, как и тебя, — прокряхтел Йован. — Проходил мимо в ненужное время в ненужном месте. Почему вообще нельзя залатать всё с помощью магии?       Дэниел хотел было пожать плечами, но не смог.       — Вообще-то, это по твоей вине я приобщился к работам, — заметил Дэниел.       — Что?       — Ты же меня попросил помочь тебе «подержать коробку». В итоге строители решили, что я один из добровольцев и припрягли меня.       — Просто мне тут скучно одному, — рассмеялся Йован. — А с тобой не заскучаешь.       — Ну, хоть на том спасибо.       В одном из верхних кабинетов провалился пол. Никто так толком и не разобрался, что произошло, но дыру было нужно срочно заделывать. Починкой занимались усмирённые, но чародеи разрешили им привлекать к работам всех, кого те сочтут пригодными. Так, например, Дэниел заметил и нескольких храмовников. Сами усмирённые были нужны, чтобы наложить на доски печати, которые защитили бы их от дальнейших проломов. Дэниел отметил для себя, что это была приятная смена деятельности. Всё время заучивать заклинания, ломать мозг, претворяя их в жизнь, было довольно утомительно. Физический труд был тем самым, чего подчас так не хватало простому рядовому магу. Йован же, похоже, был с ним не согласен. Дэниел внезапно почувствовал себя благодарным Хиггинсу за то, что тот регулярно гонял его на тренировках.       — Тебе тяжело? — заботливо спросил Дэниел.       — Нет, нет, — попытался выпрямиться Йован.       — Хочешь, я понесу?       — Я, по-твоему, с коробкой справиться не могу? — насупился Йован.       — Просто хочу помочь…       Йован нахмурился и приложил все усилия, чтобы выглядеть сильным и самодостаточным. Он ведь уже не подросток, в конце концов! Дэниел умилённо рассмеялся:       — Ты такой смешной, парень.       Йован грустно вздохнул, но под ободряющие оклики Дэниела тоже тихо усмехнулся. Они подходили к строительным лесам. На самом верху нехитрого сооружения стояли четыре раздетых по пояс храмовника. Двое держали доску, третий прибивал её гвоздями, а четвёртый подавал инструменты. — Вы здесь, — отметил усмирённый, подавая остальным знак забрать у подростков стройматериалы. Йован был невероятно рад избавиться от тяжёлой поклажи. Он выгнул спину, хрустнув костьми, и довольно потянулся.       — Пошли домой, пока нас ещё к чему-нибудь не припахали, — усмехнулся Дэниел, перекладывая доски на плечи усмирённого.       — Не могу не согласиться, — отметил парень.       Дэниел и Йован вошли в комнату. Хиггинс распластался на кровати, о чём-то думая, глядя в потолок. Последствия паралича уже давно прошли, и он должен был чувствовать себя нормально. Андерса не было нигде видно. Дэниел заметил, что белокурый маг начал иногда пропадать. Хиггинс утверждал, что у того появился новый друг из магов, хотя Андерс всячески это отрицал. Здоровяк заметно погрустнел с тех пор, как Котик стал проводить с ним меньше времени. Дэниелу даже стало жалко этого бугая.       На своих койках сидели те, с кем Дэниел сегодня весь день жаждал встречи. Хьюберт и Лу. Они настолько были неразлучны, что Дэниел до сих пор путал, кто из них кто. Он тихо подошёл к ним. Пареньки подняли на него изучающие взгляды, но не произнесли ни слова. Они были настолько странные, что Дэниел ощущал себя до жути неуютно под гнётом этих одинаковых глаз.       — Эм, — нахмурился Дэниел, — Ульдред сказал, что вы поможете… Меня преследуют кошмары… эм… да…       Он, замешкавшись, достал маленький чёрный шарик, чем тут же привлёк внимание близнецов. Они склонили головы, точно прислушиваясь, и Хьюберт протянул к нему руку. Дэниел осторожно вложил шарик в ладонь юноши, и тот с горящими глазами спрятал его в карман.       — Тебя больше не будут мучить кошмары, — проговорил он. Дэниел ожидал продолжения, каких-нибудь ритуалов, может, магии. Но парень больше не сказал ни слова.       — Э-э-э, — не понял Дэниел, — это всё? Эгей?       Дэниел помахал рукой, но никто из близнецов не обратил более на него внимание.       — По-моему, они сломались, — буркнул Дэниел, возвращаясь в свою постель.       — Они вообще странные, — сказал Хиггинс, — будто спящие.       — В каком смысле?       — Ну, они реагируют на какие-то специальные слова, и всё.       — Угу, — хмыкнул Дэниел, — на «почините мой сон» они не реагируют, случайно?       — Ну, мы с Котиком обнаружили пока только одну спецфразу.       — Какую же?       — Что-то типа «расскажи обо мне» или «расскажи будущее».       — И неужели говорят? — усмехнулся Амелл.       — Не поверишь, — сказал Хиггинс, — говорят. Не знаю, насколько это всё — правда, но послушать интересно. Можешь попробовать.       Дэниел смятенно поглядел на Хьюберта и Лу. Они так и сидели, уставившись в никуда, словно не осознавая, что происходит.       — Странно, как их до сих пор не усмирили, — вслух подумал Дэниел.       — Их защищает Ульдред, — заметил Йован, — к тому же, они одни из лучших его учеников.       Дэниел немного помялся, но решив, что терять ему нечего, сказал:       — И что же вы можете обо мне рассказать?       Близнецы перевели на юношу взгляды, но осознаннее те от того не стали. Дэниел внезапно пожалел о своей просьбе.       — Ты заиграешься, — вдруг начал Лу.       — С силами, которых не понимаешь, — подхватил Хьюберт.       — Которые поглотят тебя…       — Твой путь отмечен страданиями…       — Твоими и страданиями других…       — Ты считаешь, что защищаешь их…       — Но это они защитят тебя…       — Ты подпишешь договор…       — Не прочитав условия сделки.       Дэниел взирал на них с ужасом. Ничто из сказанного не было ему понятно, но уже отдавало чем-то неприятным.       — И что, — обратился он к Хиггинсу, — у них всегда такие зловещие прогнозы?       — По большей части, — пожал плечами здоровяк. — Если верить тому, что они наговорили Котику, тот может смело уже сейчас линчевать себя, чтобы не дать этому миру сойти с ума.       Дэниел нервно усмехнулся:       — В любом случае, было… познавательно. Кажется, сегодня ночью мне точно приснится кошмар.       — Тебе не привыкать, — вставил Йован.       — Да, — скривился Амелл, — спасибо, что напомнил.       — Прости…       Дэниел махнул рукой, заваливаясь на свою койку. Какой-то странный и бесполезный день. «Что ж, если этой ночью мне ничего не приснится, — подумал Дэниел, — то, не знаю… Я признаюсь Йовану в любви».       Удивлению Дэниела на следующее утро не было предела. Удивлению Йована тоже.