Я всегда буду за тобой

      — Так почему ты не хочешь помочь Нерии с книгой? — спросил Йован.       Вот и всё. Началось.       — А ты откуда знаешь про книгу? — медленно повернул голову Дэниел.       — Нерия рассказала.       Ну, конечно. Глупый вопрос.       — А что именно она тебе сказала? Как аргументировала мой отказ?       — Ну, она показала мне эту книгу, дала ей поговорить со мной…       — Стой, стой, — опешил Дэниел и перешёл на шёпот, — пожалуйста, не говори, что ты тоже пролил на неё свою кровь.       — Ладно, не скажу, — опустил глаза Йован.       Дэниел взорвался:       — Да что вы творите?! Вы с ума оба посходили?! Я ещё понимаю Нерия, но ты, Йован! Ты-то как умудрился в это ввязаться?!       — Разве тебе неинтересно, какие знания может содержать книга, прошедшая через столько поколений? Если бы ты поговорил с ней, ты бы понял…       Дэниел обхватил голову руками. Они, правда, настолько глупы или притворяются?       — Она обещала, что не будет пытаться её открыть без меня, — словно в пустоту проговорил Дэниел. — Не удивлюсь, если завтра я приду, а вы тут с демонами чаи распиваете.       — Да нет там никаких демонов…       — Это мозгов у вас нет, — нахмурился Дэниел, тяжело вздохнув. — Я так понимаю, без моего вмешательства вы там скоро Завесу прорвёте, устроите кровавый пир или что там ещё. Создатель, не верю, что я это говорю, но… ладно. Я поговорю с этой книгой. Но если мы все умрём… что ж, я сделал всё, что мог.       Дэниел тяжело опустился на кровать и устало покачал головой.       — Это всё плохо кончится.       — Да ладно, не строй из себя заботливого папашу, — усмехнулся Йован.       — Знаешь, — серьёзно сказал Дэниел, — иногда мне кажется, что если я однажды уйду отсюда, то тут начнётся чистая вакханалия: оргии с магией крови и лириумом, пляски с одержимыми и групповое поедание храмовников.       — Ага, — хмыкнул Йован. — Ты прямо пупок Тедаса.       Дэниел медленно жевал кусок хлеба, который отчего-то застревал в горле. Аппетита не было совсем, даже слюна не выделялась. Он уже десять минут пялился на остывшее рагу, словно не понимая, что с ним надо делать. Все его мысли были забиты только предстоящим «разговором»… с кем? С книгой? Смешно. С демоном? Вполне вероятно. Чем-то иным? Ох-ох-ох.       — Вкусно, я гляжу? — усмехнулся Хиггинс, подсаживаясь к парню со своей порцией. — Ты бы хоть ложку для приличия окунул в тарелку.       Дэниел, словно вырванный откуда-то, непонятно посмотрел на здоровяка и, осознав услышанное, отмахнулся.       — Что с тобой? — поинтересовался Хиггинс, жуя мягкое мясо. — На тебе лица нет.       — Да так, — вздохнул Амелл, — личное.       Хиггинс усмехнулся:       — Отличный способ сказать «не твоё дело».       Дэниел повёл бровью, не отрицая.       — Есть новости об Андерсе? — он решил сменить тему.       — Ага, — хлюпнул Хиггинс, — его в карцер посадили, на сухой паёк.       — Ох, — качнул головой Дэниел, вспоминая своё знакомство с этим наказанием, — и насколько?       — А, кто его знает? Пока не исправится.       — Навечно, что ли? — хмыкнул Дэниел. Здоровяк рассмеялся.       — Хиггинс, — Дэниел отбросил, наконец, хлеб, — ты чего-нибудь боишься? Вот по-честному?       Здоровяк нахмурился:       — Ну… а что?       — Просто интересно… возможно ли ничего не бояться?       — Ну, знаешь, — Хиггинс махнул ложкой, брызнув соусом Дэниелу на лицо, — как правило, если есть привязанности, то и страхи будут. Ну, типа возлюбленные боятся друг за друга, художник боится, что его картины не оценят. Или фобии всякие типа крыс или пауков, — Хиггинс передёрнулся, — всякое бывает.       — Хорошо сказано, — отметил Дэниел, оттирая с щеки брызги рагу. — Хочешь сказать, все-все чего-то боятся? Даже те, по ком и не скажешь?       — Конечно, — пожал плечами здоровяк. — Ну, может, те, кому совсем терять нечего… Да не, нет таких людей. Страх, пожалуй, только и делает нас людьми, а не, к примеру, камнями.       Дэниел задумался над его словами. Нерия утверждала, что ничего не боится, и каждое её действие подтверждало это. Возможно, её страхи были спрятаны куда глубже, там, где докопается не каждый. Она уже не раз, холодея, говорила о предательстве… хм.       — И всё же ты не ответил, — заметил Амелл, — чего боишься ты, здоровяк?       — Я? — он поднял на парня глаза. — Боюсь, что мои картины по достоинству не оценят.       Дэниел рассмеялся:       — Я тебя понял. Отличный способ сказать «не твоё дело».       Похоже, что за месяц с лишним все уже забыли об инциденте с близнецами. Конечно, кроме пятерых парней никто больше этого не видел, но лёгкие волнения всё же были. Храмовники снова перестали проверять наличие всех учеников в спальне после отбоя, что сыграло на руку Йовану и Дэниелу, под покровом ночи крадущимся по лестничным пролётам.       — Почему опять обсерватория? — шепнул Дэниел.       — Потому что там нет храмовников? — пожал плечами Йован.       — Хм.       Парень нахмурился. Он всё ещё надеялся отговорить своих друзей от безумного плана, но знал, что у него ничего не выйдет. Конечно, нет, они втянут его в историю, а он пойдёт за ними, как слепой барашек. А если их опять поймают, посчитают, что они пытались призвать демона? Дэниел мотнул головой, он не хотел об этом думать. Последний храмовник, стоящий у них на пути, был отвлечён, и они оказались в запертом крыле, которое по воле одной неугомонной магички было открыто.       — Вы здесь, — с облегчением выдохнула Нерия. Под мышкой у неё поблёскивала чёрной кожей та самая книга. Это был крупный гримуар, ровно такой, каким Дэниел его запомнил: непримечательный, пустой, без каких либо обозначений.       — Какой у нас план? — спросил Дэниел.       — Для начала, вот, — эльфийка кинула ему длинную палку. Дэниел пригляделся и, насколько можно было судить в полной темноте, различил, что это — магический посох. Его глаза округлились, и он непонимающе взглянул на эльфийку.       — Да, я его украла, — скривилась девушка, видно, сама стыдясь собственных слов, — со склада. Мы его вернём, когда всё закончится. Я не знаю, что там может нас ждать, но лучше, если мы будем готовы ко всему.       — То есть ты не отрицаешь, что оттуда может вырваться что-то ужасное? — сердито прошипел Дэниел.       — Конечно, не отрицаю. Я же слушала, что ты говорил…       — Видимо плохо слушала, раз мы всё ещё собираемся это сделать.       — Идём.       Нерия толкнула ржавую дверь и протиснулась в образовавшийся проём. Следом вошёл Йован. Самым последним в комнате оказался Дэниел и с неприятным чувством закрыл за собой дверь. Нерия взмахнула рукой, и четыре магических шара нависли над учениками, освещая всё помещение. Здесь всё было точно так, как они и оставили: на телескопе всё ещё виднелись неосторожные следы пальцев, заново покрывшиеся пылью, ткань, сдёрнутая с астрариума, валялась на полу неподалёку, сам астрариум, разве что, больше не светился. Нерия положила книгу на пол и села рядом, скрестив ноги. Остальные сделали то же самое. Она очертила над головой полукруг, и над приятелями вырос желтоватый, переливающийся купол.       — Что это? — нахмурился маг.       — Звуковой барьер, — вздохнула эльфийка. — Чтобы нас не услышали, если мы вдруг начнём кричать…       — Очень предусмотрительно, — скривился Дэниел.       — Ну, давай, — пожала плечами Нерия. — Осталась лишь одна кровь.       Дэниел что-то невнятно пробурчал и спросил:       — Ты брала что-нибудь? Как я кровь добуду?       — Нет, — нахмурилась эльфийка, — я думала…       — Ладно, — отмахнулся Дэниел, — что-нибудь придумаю.       Он уже изрядно пролил крови на тренировочной площадке. Может, пусть Йован его ударит? Дэниел осмотрел свои руки и решил, что есть способ попроще. На стёсанных костяшках всё ещё оставались засохшие корочки крови. Он отодрал одну и принялся ногтями раздирать зажившее место. Нерия неприязненно отвернулась, Дэниел, усмехнувшись, закатил глаза. Наконец, немного крови скопилось в ранке. Он вздохнул и, колеблясь, мазанул кровью по чёрной обложке. Все трое замерли в ожидании. Дэниел огляделся в поисках чего-нибудь сверхъестественного, и вдруг у него перед глазами начали мелькать картинки. Три человека говорили на каком-то странном, ни на какой другой непохожем языке, но Дэниел отчего-то знал, что они прощаются друг с другом. Все трое протянули к знакомой книге руки, и парень заметил, что их предплечья отмечены таинственными, но притягательно красивыми татуировками. Завитки и линии напоминали рисунки авваров или даже долийский валласлин. Когда все трое коснулись обложки, их татуировки загорелись ярким светом, на миг ослепившим Дэниела. Когда свет погас, никого из мужчин не оказалось. На столе лишь лежала книга, отмеченная теми же татуировками, которые медленно потухали, растворяясь в тёмной обложке.       — Дэниел! — голос эльфийки вырвал его из видения.       — А?..       — Книга… Она светится.       Дэниел опустил глаза и увидел те самые узоры, ярко горящие, призывающие прикоснуться к себе.       — Там не демон, — вдруг с уверенностью сказал Дэниел. — Те маги, которые запечатали книгу… Они заперли в ней… самих себя. Они никогда не умирали, но…       — Что? — спросила Нерия.       — Не будет ли это ещё хуже, чем выпустить демона?       — Ну, вот и узнаем, — хмыкнула эльфийка, протягивая к книге ладонь.       — Стой, — он схватил её за запястье. — Мы не знаем, что произойдёт… Я не могу тебе позволить её коснуться. Я это сделаю.       — Как резко ты сменил гнев на милость, — заметил Йован, — не хочешь ли ты часом просто все знания книги забрать себе?       Дэниел ошеломлённо покосился на друга.       — Я… я же вас спасти пытаюсь! Если хоть кто-нибудь из вас погибнет, я себя никогда не прощу, что даже не попытался вас защитить.       — Но ведь это я узнала, как открыть книгу, — проговорила Нерия, заворожённо глядя на сияющие узоры.       — Разве мы не должны коснуться её все втроём? Как те маги? — спросил Йован, так же любуясь узорами.       — Что с вами? — нахмурился Дэниел. — Книга…       Не тратя больше ни минуты, он положил ладонь на обложку и первое, что ощутил, это голод, невероятный голод, исходящий от книги. Неожиданно его ладонь насквозь проткнул широкий шип, и крик Дэниела вернул Нерии и Йовану трезвость мысли. Дэниел не мог больше оторвать руку и лишь в панике наблюдал, как от окровавленного шипа, врезавшегося ровно между суставами среднего и безымянного пальцев, расползаются по всей руке тонкие кровавые струйки, закручиваясь на манер татуировок трёх неизвестных людей.       — Дэниел! — вскричала Нерия, бросившись к мужчине и схватив его за руку в попытке оторвать от книги. Но вместо этого заклинание задело и эльфийку, кровавой линией принявшись вырезать у неё на ладони те же устрашающие узоры. Она закричала и с трудом отняла собственную руку. Тёмная линия протянулась по всей ладони, задевая запястье. Нерия подняла глаза и увидела, как Йован совершает ту же ошибку.       — Йован, не надо!       Но было поздно. Парень также попал под действие неизвестной магии, и на его ладони остался дымящийся след. Нерия и Йован переглянулись, понимая, что ничего не могут. Дэниел так и кричал, истощая звуковой барьер, и с каждым сантиметром, на который поднимался вверх по предплечью кровавый узор, ясности в его взгляде становилось всё меньше. Но кричал он вовсе не оттого, что ему было больно. Он ощущал, как его мозг зондируют, копошатся в воспоминаниях, заставляют запоминать новое, вклинивают знания в неподготовленный разум. И это чувство безысходности, неспособности управлять собственным разумом заставляло его взвывать. Он уже ничего не видел перед собой, сотни, тысячи непонятных образов пролетали у него перед глазами, а, когда последний кровавый завиток лёг ему на локоть и шип растворился в воздухе, освободив руку, он без сознания рухнул на пол.       — Дэниел! — Нерия и Йован подбежали к телу мужчины. Узоры, кровавые метки дымились, словно остывая, сквозная дырка, оставленная шипом, медленно затягивалась, оставляя лишь незаметный шрам.       — Дэниел! Дэниел, очнись, — Нерия хлопала его по щекам, лишь мотая голову из стороны в сторону. — Йован, сделай что-нибудь!       — Что я могу? — опешил парень. — Он же…       Вдруг Дэниел открыл глаза. Взгляд его был абсолютно осознанным, он тут же перевёл его на Нерию.       — Хм, — он, кряхтя, поднялся. В голове всё ещё гудели отголоски древних знаний. — Nebegre thcin hcis driw rid ieb… Nebrets driw eis… М-м…       — Дэниел? — Нерия осторожно коснулась его неповреждённой руки. Он потёр висок, словно ему что-то мешало, и вытянул перед собой левую руку.       — Вот оно, — прошептал Дэниел, не обращая ни на кого внимания, — знания многих и многих поколений собраны… здесь.       Он медленно сжимал и разжимал пальцы, крутил кистью, точно любуясь своим новым приобретением.       — Книга? — нахмурился Дэниел, прислушиваясь. — Да… да.       Он подполз к книге и коснулся её заново. Нерия хотела было остановить его, но книга больше не проявляла признаков агрессии, теперь она слушалась приказов своего хозяина, вела себя податливо, будто пыталась угодить. На чёрном переплёте сами собой возникли слова на неизвестном языке, но все трое, как ни странно, их поняли.       — «Сборник заклинаний со всех миров», — заворожённо прочитал Йован.       — Что это значит? — не поняла Нерия. — Каких миров?       — Всех, — просто сказал Дэниел, будто всё было легко и понятно. Хотя для него и было. Несмотря на то, что мысли до сих пор путались, а сознание периодически выдавало секундные непонятные образы, всё было просто, как ясный день.       — Эта книга — источник такой магии, которой мы не владеем… которой не способны завладеть. Смотри.       Он открыл первую страницу и провёл по ней ладонью. Буквы появлялись под его пальцами, складывались в незнакомые символы, предложения. Это оказалось оглавление.       — Что это за язык? — спросила Нерия. — Почему я его понимаю?       Дэниел взял её за руку и указал на длинный порез вдоль всей ладони.       — Книга дала тебе знание… Но я не знаю, что это за язык… Он не из этого мира, нет. Те, кто владели этой книгой до нас, они были способны путешествовать сквозь пространство и время… Они умели всё.       — И мы сможем? — у Йована перехватило дыхание.       Дэниел снова схватился за висок.       — Они делали это втроём… Эта сила предназначалась для троих. Мы не сможем многое из того, что могли они, потому что…       Он замолчал, опустив голову.       — Потому что ты заграбастал всю силу себе, — скривился Йован.       — Да… нет… тут сложно. Остаток силы просто-напросто рассеялся, потому что не нашёл… сосуд. Её больше не вернуть.       — Ну и ладно, — выдохнула Нерия. — Это была плохая идея, с самого начала…       — Вовремя ты, конечно, спохватилась, — усмехнулся Дэниел. — Но поздно сворачивать. Давайте раскроем книгу.       Он притянул гримуар и продолжил вести по нему пальцами.       — А что в оглавлении? — пыталась прочитать Нерия. — Какие-то непонятные слова… О! Я нашла «Тедас».       — Список миров, — пояснил Дэниел и принялся беспорядочно листать страницы. — Например, вот. Магия этого мира похожа на нашу. Вот целая глава, посвящённая призыву каких-то существ, — он нахмурился и прочитал по слогам, — «огненный а-тро-нах».       Нерия хихикнула:       — Звучит как что-то неприличное.       — Ага, — усмехнулся Дэниел. — А в этом мире используется некая «магия кристаллов». В Тедасе таких кристаллов не существует… восхитительно. О! А в этом мире используют волшебные палочки!       — «Палочки»? — удивлённо поднял бровь Йован. — Может, имеются в виду посохи?       — Нет, вот, здесь даже нарисовано.       Друзья придвинулись ближе. Действительно, была изображена рука с маленькой палочкой, от которой исходили некие завихрения, видимо, так изображалась магия.       — Хм, а это что за кукла? — ткнула в рисунок Нерия.       — Ву-ду, — прочитал по слогам Йован, боясь поставить ударение не на той гласной.       — Мы не можем оставить книгу в нашей комнате, — резко заявил Дэниел. — Она должна оставаться здесь, где её никто не найдёт.       — Ты предлагаешь потом вернуться? — уточнила Нерия.       — Конечно! — с подозрительным запалом оскалился Дэниел. — Мы не можем отступать, раз стали на этот путь.       Он поднял перед собой руку: кровавые узоры, искусно вырезанные руны, тайные знания… Книга говорила с ним, говорила, что надо продолжать её изучать. Он с восхищением относился к такому искусству передачи знаний. Если бы только друзья могли разделить с ним этот восторг, но им досталась лишь малая толика этих возможностей…       — Надо что-то делать с этим, — Нерия указала на порезы. — Мы не можем так показаться…       Дэниел в очередной раз коснулся виска, как от резкой боли.       — Хм… да…       Он сжал руку в кулаке, и порезы затянулись сами собой, не оставив даже шрамов. Через несколько секунд его рука была абсолютно чиста, будто на ней вовсе не было метки древней неизвестной магии. Дэниел бережно взял руку Нерии в свою и провёл пальцами по ладони. Её порез заживал и затягивался на глазах. Когда всё закончилось, он подхватил её ладонь за пальцы и, поднеся к губам, учтиво поцеловал. Нерия, коротко улыбнувшись, заглянула мужчине в глаза…       … и ей стало страшно.       В этих глазах отражался немыслимый голод, жажда, ни с чем несравнимая. Они будто знали всё, но желали большего, смотрели прямо в душу, казалось, ничто не скроется от этих глаз.       — Надеюсь, мне ты не будешь целовать руку? — отвлёк их Йован.       — Если попросишь, — усмехнулся маг, подходя к парню и проделывая ту же процедуру. — Метки не будут видны, если вы того не захотите…       — Дэниел, — Нерия схватила его за запястье, — давай больше не будем сюда возвращаться…       — О чём ты, милая? Ведь это с самого начала была твоя идея.       Нерия нахмурилась:       — Да, она была моей, и я, наконец, признаю, что она была плохой.       — Плохой? — искренне удивился Дэниел. — Всё в порядке. У нас есть шанс получить безграничные возможности! Мы его не упустим.       — Я боюсь…       — Эй, — он приподнял её лицо за подбородок, — я рядом.       — Это-то и страшно, — тихо проговорила она.       А затем последовали короткие дни и длинные ночи, проводимые за таинственным гримуаром. Каждый день они узнавали что-то новое, учились новым заклинаниям, познавали секретные искусства. Дэниел слышал, как книга призывает его опробовать в деле свои метки, использовать магию крови. Но он не слушал её. Нет, он ещё не совсем выжил из ума, чтобы практиковать запретную магию под носом у храмовников. Йован предложил переписать заклинания из книги на обычную бумагу на родном языке, ведь, кто знает, что может произойти с волшебной книгой. Все согласились, что это хорошая идея. Дэниел продолжал убеждать их и, скорее всего, самого себя, что всё, что он делает, лишь для блага его и его друзей. Но Нерия видела, как изменился парень. Он был одержим идеей впитать все знания книги, чуть ли не пожрать их. Что будет, когда она кончится? В нём росли агрессия и нетерпение, он хотел всё и сразу, стремился утолить свой голод… Другие лишь отмечали, что Амелл стал более раскрепощённым, интересным, в некотором роде загадочным. Он нравился всем, даже, что странно, учителям, и лишь Нерия понимала, что это не он. Но она всё ещё верила, что он изменится, что ей удастся его изменить…       Дэниел лежал на кровати. Его новое восприятие позволяло чувствовать эмоциональную атмосферу, царящую вокруг. Эадрик что-то читал, вероятно, учебник. Он был абсолютно сконцентрирован на своём деле, Дэниел ощущал эту сосредоточенность почти явственно, казалось, стоит протянуть руку и можно её коснуться. Он перевёл взгляд на Хиггинса. Здоровяк был слегка возбуждён. Это было не волнение, не ажитация, а вполне себе сексуальное возбуждение.       — О чём думаешь, здоровяк? — усмехнулся Дэниел. Хиггинс поднял на него глаза.       — Да так… а что?       — О девушке? — догадался парень. Хиггинс смутился.       — Эм, нет. О какой девушке?       — Ну откуда ж мне знать? Я не слежу за твоей личной жизнью.       — И я очень этому рад, — нахмурился здоровяк, поворачиваясь на бок. Дэниел ухмыльнулся.       Йован. Дэниел не мог прочитать его энергетику, его охраняла та же магия, что и Дэниела. Он вдруг почувствовал, как в нём начинает бурлить злость, что он не способен держать ситуацию под контролем, что кто-то способен избежать его воздействия. Нерия и Йован, вместе с Дэниелом они должны были стать равными частями одного целого, но теперь болтаются, как хвосты, как рудименты. Но они были его друзьями, они не жаждали знания так сильно, как он, они не были конкурентами ему. Дэниел взялся за голову. О чём он думает? Какая конкуренция? Создатель, может, Нерия была права? Может, он сам был прав с самого начала? Резкая боль резанула ему висок.       — Хм, — он тихо прокряхтел, массируя голову. Нет, нельзя останавливаться. Всё идёт правильно.       — Эй, — окликнул Йован, — ты бы сходил, проветрился. Ты уже забыл, когда показывался на занятиях.       — Они не могут дать мне ничего, чего бы я уже не знал, — ответил Дэниел, разглядывая левую руку. Осознание того, что под иллюзией чистой и гладкой кожи скрываются магические руны, вырезанные прямо на крови, о которых знает лишь он, было приятно.       — Ну не знаю, — пожал плечами Йован, — ты раньше ни одного занятия не пропускал.       — Ладно, — вздохнул парень, — если считаешь, что так будет лучше, я схожу.       — Куда вы пропадаете каждую ночь? — спросил Эадрик, захлопнув книгу. — Может, стоит донести на вас храмовникам?       — Ты что?! — испугался Йован.       — А почему нет? — поднял бровь эльф. — Я помогаю вести расследование по делу одержимости наших учеников. Откуда мне знать, чем вы занимаетесь? Может, пособничаете маньяку?       — Ты с дуба рухнул? — побледнел Йован. — Дэниел, скажи ему!       Дэниел лишь с усмешкой наблюдал за этой перепалкой. Он знал, что эльф блефует. Эадрик ничего не скажет.       — Ты же знаешь, что ничего мы не делаем, — он посмотрел на паренька. — Так ведь?       Эадрик хотел было что-то возразить, но стоило ему задержать взгляд на глазах Дэниела, как он тут же запнулся и, опустив голову, вымолвил:       — Да…       — Ну и не бахвалься, — сложил руки на груди Амелл. Хиггинс с подозрением покосился на них, но ничего не сказал. От здоровяка исходило неверие, сомнение, но он слишком верный, чтобы задавать вопросы.       — Кажется, время занятий, — повёл бровью Дэниел и, обведя всех взглядом, вышел за дверь.       — А ты что скажешь, Амелл? — спросил Торрин.       — Думаю, что «Рука зимы» идеально бы решила эту проблему.       — Да… — на лице чародея отразилось недоумение. — А ты откуда знаешь это заклинание?       — Так, дополнительную литературку почитываю в свободное время, — хмыкнул Амелл, откинувшись на спинку стула.       — Это… похвально, — удивлённо кивнул Торрин, — учитывая, что Стихии не твоя стезя.       Дэниел пожал плечами. Старший чародей продолжил моделировать ситуации и выслушивать предложения учеников по поводу их решения. Дэниел, скучая, водил по столу пером, вырисовывая ничего незначащие символы. Внезапно он почувствовал, что его осматривают, даже знал, кто. Эта особа сидела с ним за одним столом и считала, что Дэниел не замечает её пристального взгляда. Смешно. Не поднимая головы, делая вид, будто он и вправду ничего не видит, парень ненавязчиво коснулся пером локтя Адель. Белая кожа мгновенно покрылась мелкими мурашками, и девушка отвела руку. Тогда Дэниел поднял голову и столкнулся с Адель нос к носу так, что ощутил на своих губах её дыхание. Девушка, смутившись, тут же отвернулась. Дэниел усмехнулся, закатив глаза.       — Le beau temps, oui? (1) — улыбнулся Дэниел, продолжая играться с пером.       — Отстань, — прошептала девушка. Но она не хотела, чтобы он отставал, о, нет. Знать бы ей, что для него она, как открытая книга. Он провёл пером ей по щеке. Адель шумно сглотнула и выдавила из себя:       — Il ne faut pas. (2)       — Почему?       — Ты мешаешь мне слушать.       — Будто ты что-то там не слышала…       Торрин развернулся к ученикам и задал новую задачу:       — Сложнейшая комбинация умений, способная за один раз уничтожить целую армию.       — Скажи, — шепнул Дэниел, — ты же знаешь.       — С чего ты взял? — фыркнула орлесианка.       — Ты всё знаешь. Ты лучшая в Стихийной школе.       Его слова звучали почти гипнотически, им сложно было не поверить.       — Да, я знаю, — хмыкнула девушка и подняла руку.       — Адель?       — Под действием «Магической мощи» необходимо использовать «Вьюгу» и «Бурю». Таким образом, выйдет убийственная комбинация, названная магами «Буря Века».       — Верно, — кивнул Торрин, принявшись объяснять, в какой последовательности лучше использовать эти заклинания.       — Я же сказал, — усмехнулся Дэниел, хрустя шеей. Блондинка самодовольно вздёрнула нос и с улыбкой глянула на мужчину. Дэниел откинулся назад, оценивающе разглядывая орлесианку. Она очевидно тщательно ухаживала за собой. Волосы её были идеально уложены, не магией ли? Роба Круга сидела точно по фигуре, рукава в три четверти открывали белые плечи. Он ненавязчиво потянул за один рукав, оголяя их ещё сильнее.       — Que tu fais?! (3) — ошарашенно прошептала девушка, отнимая его руку от своих плеч.       — Que je fais? (4) — усмехнулся Дэниел, подаваясь вперёд и заглядывая девушке в глаза. Она была в смятении, он ощущал, что её разрывает от каких-то противоречивых чувств. Резкая боль в виске заставила его дёрнуться и схватиться за голову.       — Дэни? — Адель положила ему руку на спину. Остановись, Амелл. Нерия, не забывай о ней. Не рушь жизни её и свою. Она этого не заслужила.       — Можно выйти? — Дэниел поднял руку, прервав Торрина на середине рассказа. Старший чародей нахмурился.       — Выйди.       Дэниел вылетел в коридор. «Надеюсь, он не заметит, что я вышел насовсем», — с усмешкой подумал парень. Он был голоден, да, хотел вернуться в обсерваторию. Почему день тянется так долго? Почему они могут изучать книгу только ночами? Да, да, он знал почему. Он знал и всё равно не мог с этим смириться. Ему было мало.       — Дэниел! — ему навстречу двигалась Нерия, взгляд её был хмурым. Её он тоже не мог прочитать.       — Да, ласточка? — улыбнулся маг. — Что-то случилось?       — Нам надо поговорить.       — О чём же?       — Ты должен перестать общаться с книгой.       Дэниел усмехнулся:       — Кажется, я слышу из твоих уст свои слова…       — Да! Ты можешь мне до конца жизни напоминать, что это я втянула нас в эту историю! Но это была моя ошибка, и мне за неё расплачиваться, не тебе! Остановись, прошу.       — Никто ни за что не расплачивается, Нерия, — двинул бровями парень, — всё нормально, успокойся.       — Нет, ненормально, — сопротивлялась девушка. Дэниел отметил, что она нарочно избегает его взгляда. — Ты изменился, неужели не видишь? Это сложно не заметить.       — Если и так, — он сложил руки на груди, — тебе это не нравится?       — Не нравится. За неделю измениться невозможно, поверь мне. На это уходят годы работы над собой, ничего не даётся легко. Ты не тот Дэниел, которого я знала…       — Моё сознание расширилось всего за несколько секунд, я разбираюсь в древних языках, о которых до этого даже не слышал, а ты говоришь, что невозможно изменить характер за неделю?! Не смеши меня.       — Даже осознание тленности бытия не сделает за одно мгновение из жизнерадостного человека унылое го… подобие самого себя, — процедила сквозь зубы эльфийка, — то же и в обратном порядке.       — И всё же, вот он я, — развёл руками мужчина.       — Нет, не ты, — покачала головой Нерия. — Дэниел, которого я знала, был защитником, он стремился помогать другим…       — Я стремился помогать другим, потому что сам себе помочь не мог! — начал злиться Амелл. — Я решал чужие проблемы, захлёбываясь собственными.       — То есть теперь, когда у тебя есть силы, способные изменить мир к лучшему, ты будешь чествовать своё самолюбие? — недоумевала девушка.       — У меня ещё нет сил, способных изменить хоть что-то, — Дэниел сжал кулак. — В этом всё дело, мне нужно больше! Поэтому я не могу тратить силы на решение каких-то мелких бытовых неурядиц.       — Дэниел, — Нерия обхватила его ладони своими и, осмелившись, заглянула в глаза — Откажись от этого. Ради меня.       Он сверлил взглядом эти оливковые глаза, неспособный ничего в них увидеть. Кто она? Чего она хочет?!       — Нет, — с уверенностью произнёс маг, освобождая свои ладони.       — Я знала, — скривилась эльфийка, — эта книга не оставила в тебе ничего человеческого. Если ты не хочешь остановиться, я сама тебя остановлю.       — И как же? — он сложил руки на груди.       — Я что-нибудь придумаю.       Нерия перестала ходить на вечерние собрания. Дэниел почти не встречал её и днём, лишь изредка они пересекались где-нибудь в коридоре, не обмениваясь и словом. Отчего-то он вовсе не чувствовал угрызений совести, относился к их обоюдному холоду совершенно нормально. И всё же какая-то часть его скучала по эльфийке. Но стоило ему вновь взять в руки книгу, как это чувство отступало. Йован продолжал исписывать бумагу, копируя тексты заклинаний, в то время, как Дэниел все эти заклинания запоминал и некоторые из них применял на практике. После каждого такого вечера ему снились приятные, долгие сны, ни один из которых Дэниел не мог вспомнить под утро.       — Хм-хм… Интересно, — Дэниел сидел в кресле, закинув ноги на пыльный стол, и вчитывался в древние тексты. — Запиши-ка это, Йован.       — Что там? — парень придвинулся к другу.       — Эти маги пытались раскрыть секрет бессмертия. Тут описан способ заточения души в каком-либо предмете: филактерии или, там, книге. Они таким образом изначально захватывали духов и демонов, и если такой предмет попадал в нужные руки, то дух или демон овладевал телом этих «нужных рук». Это вполне может относиться к делу наших одержимых учеников…       — А к тебе? — вдруг насторожился Йован.       — Что? — не понял маг.       — Помнится, ты говорил, что те маги заперли в этой книге самих себя. Ты говорил об их душах, сущностях?       — Ну… да, — потёр затылок Дэниел.       — Так не значит ли это, что они через книгу завладели твоим телом? Ты же сам сказал, что они искали секрет бессмертия, может, они так и выживают, переселяясь из тела в тело?       — Прямо все трое? — рассмеялся Дэниел. — Да меня бы разорвало от переизбытка душ.       — Но…       — Не глупи, Йован, я — это я. Пиши.       Йован нахмурился, но взял в руки перо.       — Сколько силы было утеряно, — с болью в голосе произнёс Дэниел, — эх, как жаль, что уже ничего не вернёшь. Но ладно.       Он прильнул к книге, продолжая читать.       — Здесь больше половины заклинаний задействуются с помощью крови, — недовольно отметил Дэниел. — Что ты думаешь, Йован?       — Я? — нахмурился парень. — Не знаю. Считаю, что это опасно.       — Почему? Потому что так говорит церковь?       — Потому что это кровь.       — Пхе, и что? А это — мана, — рука Дэниела на мгновение вспыхнула голубым светом, — и что теперь?       — Дэниел, не надо, — Йован умоляюще посмотрел на друга.       — Да ладно, ладно, я же не дурак. Если нас обнаружат, мы потом век не оправдаемся. Но ты, знаешь, всё равно переписывай эти заклинания, но все упоминания крови заменяй другими, безобидными словами. А чтоб мы потом их отличили, ставь какие-нибудь обозначения, например, галочки над этими словами.       — И зачем они тебе нужны? Если «ты не дурак»?       — Вдруг мы однажды отсюда выйдем, — пожал плечами Дэниел. — А там, на свободе, почему бы и не практиковать всё, что вздумается?       — Действительно, — недовольно пробурчал Йован. На самом деле Йован переписывал сразу в нескольких экземплярах. Самый полный — для Дэниела и выборочный — для себя. Некоторые кровавые заклинания действительно выглядели довольно привлекательно. Впрочем, что плохого в том, чтобы узнать больше о запретной магии? Это, в конце концов, всё равно, что знать врага в лицо.       — Ты считаешь, что Эадрик правда ничего не скажет храмовникам? — спросил Йован. — Кто может верить эльфам?       — Ну да, — хмыкнул Дэниел. — Если Эадрик пожелает что-нибудь сказать, я об этом узнаю. Не бойся, я не дам ему выдать наш большой секрет.       — Не нравится мне, как это звучит, — нахмурился Йован, окуная перо в чернильницу.       — Мне тоже, — признался Дэниел, — но ты сам понимаешь, что произойдёт, если кто-то об этом узнает.       Йован не мог не согласиться. Он отметил для себя, что Дэниел, несмотря на то, что спит всего по три-четыре часа в сутки перед подъёмом, всегда бодр и полон сил. Порой ему казалось, что если бы Амелл не спал вовсе, то ничего бы не изменилось. Подумав об этом, Йован всласть зевнул и потёр слезящиеся от плохого освещения глаза.       — Устал? — заботливо спросил Дэниел, захлопывая гримуар. Йован сонно кивнул.       — Ну ладно, пошли домой.       Они спрятали книгу и переписанные листы, затушили магический свет и вышли из обсерватории. — Оставь её. Прошу, оставь, ради меня, — взмолилась эльфийка.       — Кто ты? Почему я тебя не помню?       — Пожалуйста, услышь меня! Почему ты не хочешь меня услышать?!       — Я не узнаю твоего лица, кто ты?       Девушка растворилась, и Дэниел увидел себя, целующим плечи и шею Адель.       — Оставь меня, — простонала орлесианка, — ради неё…       — Я этого не заслужила, — прозвучал в голове голос. — Никто ни за что не должен платить…       Картинка исчезла, и Дэниел оказался в серой пустоте, в бесконечном ничто. Вокруг шептались голоса на языках отличных от языков Тедаса.       Она этого не заслужила.       Tu as mérité.       Vos merentur.       Ты заслужил. — Я заслужил…