Я всегда буду за тобой

      Новые ученики, представители хасиндских племён, как оказалось, совершенно не владеют Торговым языком, даже отдалённо. Это удивляло в первую очередь тем, как же всё-таки храмовникам удалось затащить варваров в Круг. И не прибудет ли в башню армия озлобленных хасиндов, с боем вырывать своих соплеменников. Вероятно, подростки и сами не знали, с какой целью их сюда притащили. Как-то всё слишком подозрительно.       Дэниел весь день страдал от похмелья, а прошлой ночью не раз обнимался с унитазом. Возможно, не стоило глотать бренди, как воду. Он уже сбился со счёту, сколько раз пообещал себе больше никогда не прикасаться к спиртному. Ни о каких занятиях не могло идти и речи, Дэниел с трудом доползал даже до туалетной комнаты, что уж тут говорить о колдовстве. Как вообще влияет алкоголь на магические способности? Почему им об этом не рассказывали? Уроки жизни же…       Андерс вернулся из карцера полный решимости опять сбежать. Видимо, его держали слишком мало, раз у него хватало сил продолжать бунтовать. Ночами он вынашивал злодейские планы, а днём вёл себя, как добропорядочный маг, не привлекая излишнего внимания. Хиггинс безуспешно пытался отговорить своего друга от безрассудных действий, но Андерс был настроен решительно.       — Эй, Дэниел, – ехидно произнёс Андерс. После душа и хорошего сна он снова стал похож на человека: чистый, гладко выбритый, выспавшийся.       Дэниел, лежащий на кровати с пакетиком льда на голове, с трудом поднял на мага глаза:       — Что?       — Как дела?       Дэниел недовольно цокнул языком:       — Иди в сраку.       Андерс тихо хихикнул и, глянув на незаправленные кровати двух новых учеников, сказал:       — Как думаешь, кто такие эти хасинды?       — Понятия не имею, – пролепетал Дэниел. Его собственный голос казался ему таким громовым.       — Хоть бы имена их узнать, что ли…       Андерс подошёл к одной из кроватей и бесцеремонно выдвинул стоящий под ней сундук.       — Что ты делаешь? – нахмурился Эадрик, отвлёкшись от очередного учебника. Казалось, эльф не прекращал учиться даже во сне.       — Тихо там, – шикнул Андерс, приподнимая крышку сундука. Он осторожно заглянул внутрь, после чего с грохотом откинул крышку полностью.       Дэниел приподнялся на локтях, чтобы посмотреть, что обнаружил белобрысый маг, и у него тут же закружилась голова, вызвав тошноту.       — Всякие лохмотья, – фыркнул мужчина, без стеснения ковыряясь в чужих вещах. – О, какой-то деревянный медальончик…       — Андерс! – прикрикнул Эадрик. – Это же не твоё! Положи на место!       — Да ладно тебе, – отмахнулся блондин, – я же просто смотрю, вдруг тут есть какие-то наводки на то, кто они такие.       — И как успехи? – прохрипел Дэниел спалённым голосом.       — Не-а, ничегошеньки. Может, у второго что-то есть…       — Андерс! – Эадрик поднялся из-за стола с явным намерением остановить нахального мага.       — Что, Эльфяцкий? – сощурился мужчина. – Угомонись, я же не в твоих вещах роюсь.       — Какая разница? Да и к тому же, откуда мне знать, может ты рылся?       — Зачем бы мне? – сложил руки на груди мужчина. – Ты мне неинтересен, да и сам можешь о себе что-нибудь рассказать. А эти не могут, не хочу ждать, пока их обучат нашему языку.       — Это неправильно! – не унимался Эадрик. – Каждый имеет право на частную жизнь и личностную неприкосновенность…       — Слова новые выучил? – усмехнулся Андерс. – Иди, книжки читай, Эадрик.       — Если ты не остановишься, я всё расскажу храмовникам, – встал в позу эльф.       — Ах ты ж крысёныш, – нахмурился мужчина, – ушастый стукач.       У Дэниела уже голова гудела от этого спора. Эадрик, конечно, был прав, но идея Андерса тоже интересовала Дэниела. Ему было любопытно, кто эти маги-варвары, не меньше, чем Андерсу. Хотя, конечно, рыться в чужих вещах нехорошо. Ему хотелось поддержать Эадрика, но и узнать побольше о хасиндах – тоже. Но больше всего ему сейчас хотелось побыть в тишине.       — Дай ему сделать своё дело, – обратился он к Эадрику, – пусть посмотрит и успокоится.       — Ха! – победно выпалил Андерс.       — Что, и ты за него? – изумился эльф. – Ну да, дурак дурака видит издалека. Если позволить ему сделать это сейчас, то он не преминет сделать это снова. Надо пресекать подобное на корню.       —У-го-мо-нись, – по слогам проговорил Андерс, каждый слог сопровождая движением руки.       Эадрик озлобленно посмотрел на Андерса, затем на Дэниела, после чего всплеснул руками и со словами «делайте, что хотите» ушёл к своему столу.       — Ха-ха! – усмехнулся Андерс. – Мы его победили, давай пять!       Маг приблизился к Дэниелу, протягивая к нему ладонь.       — Уйди, во имя всего святого, – отмахнулся Дэниел. Андерс пожал плечами и, задвинув сундук первого хасинда, подошёл к другому. Внутри также оказались одни лохмотья, но среди них Андерс обнаружил листок бумаги с начертанными на нём символами неизвестного языка, вероятно, хасиндского.       — Мне казалось, у варваров нет письменности, – сказал Андерс, осматривая таинственные закорючки. – Взгляни.       Блондин поднёс листок к Дэниелу. Слова расплывались перед ним, но парень старательно пытался что-нибудь разглядеть. Быть может, в те времена, когда он был под властью книги, он бы и смог перевести эти тексты, но не сейчас и не в таком состоянии.       — Нет у хасиндов письменности, – буркнул из-за своего стола Эадрик, – и существование языка под вопросом.       — И что же это за язык, господин умник? – язвительно спросил Андерс. Эадрик лишь фыркнул в ответ. Скривив губы, Андерс подошёл к эльфу и положил бумажку ему на стол. Эадрик нехотя взглянул на текст и уже через несколько секунд активно им заинтересовался.       — Это похоже, – он привстал, – на смесь различных языков. Вот это – ясно символы Торгового языка. Эти похожи на древний гномий. Это эльфийский, однозначно. Это… это тевин… или нет, я не уверен. О, орлейский, этот ни с чем не спутаешь. Других языков я не знаю... но их здесь явно больше.       — И что, каждые слова написаны на разных языках? – спросил Андерс.       — Хуже, каждая буква в слове, – ответил Эадрик. – Это письмо зашифровано.       — О-о, – поднял брови Андерс. – Здорово. Похоже, наши хасиндские друзья не такие уж и неговорящие.       — Да, – задумчиво потёр подбородок Эадрик. – Подозрительно…       — О, так ты всё-таки согласен, что порыться в их вещах было хорошей идеей? – самодовольно оскалился Андерс.       — Нет, я всё ещё не одобряю твои действия.       — Ну-ну, – ухмыльнулся мужчина.       Дверь раскрылась, и в комнату вошли хасинды. Андерс быстро сунул записку отпирающемуся Эадрику в учебник. Благо он додумался закрыть их сундуки. Подростки огляделись, взгляд их был суровым, совершенно не испуганным или сконфуженным. Они обмолвились парой слов на только им известном языке и подошли к своим кроватям. Они так и не одели робы Круга, были в своих привычных одеждах: набедренных повязках из шкур неких животных, высоких, выше колена, сапогах и утеплённых шерстяных накидках на голое тело. Им было вроде четырнадцать или пятнадцать лет, но на вид это были уже взрослые, хлебнувшие жизни воины. Грудь одного пересекал глубокий шрам, которым тот, похоже, очень гордился. Как только парни оказались внутри, комнату сразу же обволок резкий запах мускуса и аммиака, а также привычная любому ферелденцу вонь мокрой псины. Дэниел понял, что очередных объятий с унитазом ему не избежать.       — Э-э… Привет, – помахал рукой Андерс. Хасинды нахмурились, словно жест блондина означал что-то неприличное, и ничего не ответили.       — Андерс, – указал Андерс на себя, потом ткнул ладонью в Дэниела. – Дэниел.       Один из варваров, чьё лицо, несмотря на свою суровость, было довольно живое, осмотрел представленных парней и, подумав, сказал:       — Зияульхакк.       Было ли это его именем, или каким-нибудь словом на подобие «не понимаю», никто не мог сказать наверняка. Впрочем, когда он указал на второго хасинда со шрамом на груди и сказал «Фавваз», вероятность того, что это были их имена, стала выше. Дэниел даже сел на кровати, чтобы поприветствовать новых знакомых.       — Фавваз не говорит, – вдруг отрывисто произнёс хасинд с живым лицом, – другая роль. Зияульхакк будет говорить.       Этот маленький диалог вверг парней в шок. Они знали Торговый язык! Сколько же вопросов теперь им можно задать!       — Почему вы здесь? – тут же спросил Дэниел, вдруг протрезвев. – Как вас поймали?       Хасинды переглянулись.       — Не ловили, – покачал головой тот, кто назвался Зияульхакком, – сами пришли.       Андерс, Дэниел и Эадрик переглянулись.       — Но зачем? – с истинным непониманием поинтересовался Андерс. – Вы же свободный народ, зачем заточать себя в клетку?       — Ваша магия не такая, как наша. Фавваз хочет учиться, нести мудрость племени. Будет шаманом.       — Фавваз? А ты нет? – уточнил Дэниел.       Хасинд покачал головой.       — Ты думаешь, вас так просто выпустят потом отсюда? – изумился Андерс. – Да это же тюрьма!       — Главный шаман обещал, что вернёмся, – сказал парень. Голос его был низким и спокойным, в нём чувствовалась уверенность.       — Главный шаман? – нахмурился Эадрик. – Старший чародей? Ирвинг?       Хасинд кивнул.       — Фавваз желает учиться везде, стать мудрым. Пока учится, не говорит. Слушает. Нечего сказать.       Парни понимающе закивали. Что ж, интересная практика. И странно, что такую идею пропустили храмовники. Было бы интересно обменяться опытом, но вряд ли этот Фавваз что-нибудь им расскажет. Он ведь не говорит. Слушает. Дэниела так и подмывало спросить про записку, что она значит, действительно ли зашифрована. Но он этого по понятным причинам не делал.       — Что ж, – Эадрик подошёл к хасиндам, – раз вы пришли учиться, то можно сказать лишь одно: добро пожаловать. Я Эадрик.       Эльф протянул к хасинду руку, тот как-то странно на неё посмотрел и, не пожав её, ответил:       — Зияульхакк.       — А можно как-то… покороче? – скромно вставил Дэниел.       Парень подумал и сказал:       — Зуль.       Новые ученики изрядно скрасили будни всех обитателей башни. Они никак не желали расставаться со своей звериной одеждой, и вскоре уже казалось, что вся башня провонялась мокрой псиной. Фавваз хорошо владел всеми заклинаниями школы Стихий, хотя его магия действительно отличалась от привычной Дэниелу и остальным. Магия духа в представлении хасинда была не чем иным, как глубокой связью с «миром духов», с Тенью. Зуль рассказал, что хасинды и аввары позволяют духам вселяться в своё тело, живя с ними во взаимовыгодном симбиозе. Остальные маги посоветовали больше никогда не упоминать об этом в пределах Круга. Хасиндская магия Созидания тоже была довольно своеобразной. Парень опять же предпочитал обращаться за помощью в исцелении к духам, что изрядно нервировало как храмовников, так и некоторых магов. В повседневную жизнь варвары тоже привнесли немало необычного. К примеру, питались Зуль и Фавваз двойными, а то и тройными порциями, совершенно не перебираясь в пище. Ложась спать, они убирали одеяла и укрывались теми же шкурами, в которых ходили днём. Многое в привычках обычных магов казалось пришельцам непонятным, странным, удивительным. Естественно они не понимали, почему за магами такой строгий надзор, и в целом удивлялись тому, что есть целая отдельная крепость, посвящённая тому, чтобы обучать новых «шаманов». В целом, они не доставляли неприятностей, не пытались навязать своих обычаев другим и, похоже, полностью осознавали, что гости здесь именно они, что, конечно, было странно ожидать от варваров.       Дэниел быстро перестал обращать на них внимание, разве что время от времени задавал Зулю вопросы о быте и культуре хасиндов и их магии и получал расплывчатые ответы. Присутствие таких необычных гостей играло ему на руку: на всех остальных обращали внимания чуть меньше, следя, чтобы пришельцы не натворили дел. Это позволяло парню меньше беспокоиться о том, что метки его, Нерии и Йована обнаружат. Впрочем, Дэниел не собирался расслабляться.       Учеников на Истязания забирали, как правило, тихо и незаметно. Но не в случае с Андерсом, конечно. Белобрысый маг успел взбаламутить всю комнату криками «Si vox est – canta!(1)», прежде чем храмовникам удалось его увести. Как только дверь захлопнулась и революционные выклики кончились, в комнате воцарилась опьяняющая тишина. Дэниел заметил, как Хиггинс поднялся на кровати. В сумраке ночи его силуэт напоминал собою шкаф. Он обхватил голову руками и тяжело вздохнул.       — Вот и всё, – обречённо пробормотал здоровяк. – Забрали котика на Истязания…       — Да ладно тебе, – сказал Дэниел, – это же Андерс. Уверен, всё пройдёт нормально.       — Но ведь это не мешает мне о нём беспокоиться, – огрызнулся Хиггинс. – Его только выпустили из карцера, вдруг ему устроят испытание посложнее, вдруг он ещё не восстановился…       — Не накручивай себя, – зевнул Эадрик. – Везде, где Андерс не справится магией, его вытянет его длинный язык.       — Или наоборот втянет в неприятности, – буркнул Хиггинс, переминая в руках кончик одеяла. Здоровяк казался таким смешным: большой и грозный он беспокойно теребил между пальцами маленькую тряпицу.       — Что произошло? Что такое «Истязания»? – послышался низкий голос Зуля. Дэниел только сейчас заметил сидевших, не колыхаясь, хасиндов, выжидающих, словно охотники.       — Это – финальное испытание способностей ученика, прежде чем он будет официально признан магом, – объяснил Эадрик.       — Но ведь ты можешь делать пальцами огонь, – нахмурился Зуль, – ты уже маг.       — Ну… формально – да, – сконфузился эльф. – Но… разве у вас нет какого-либо обряда инициации для шаманов?       — Только для тех, кто хочет стать верховным шаманом, лидером, – ответил Зуль. – Остальные учатся.       Эадрик хмыкнул:       — Как же тогда можно быть уверенным, что эти маги однажды не станут одержимыми?       Зуль пожал плечами:       — А это плохо?       — Э… конечно? – смутился эльф.       — Мы привыкли жить с духами бок о бок, – просто объяснил Зуль. – Ваше племя закрылось от них. Вы пользуетесь ими, а мы сосуществуем.       Эадрик хотел было ещё что-то вставить, но лишь заикнулся и, махнув рукой, лёг обратно в кровать. Удивительно, как кардинально могут различаться представления об одних и тех же вещах у двух разных людей. Эадрик был тем самым представителем Круга, на которого должны были быть похожи все остальные маги: строго и беспрекословно следующим правилам и призывающим следовать им других. Зуль и Фавваз представляли собой совсем иной культурный слой, бывший полной противоположностью всем представлениям Круга о законах и дисциплине. И ведь невозможно сказать, кто из них прав. Оба правы.       Дэниел тоже зарылся в одеяло. Через некоторое время бесшумно улеглись и хасинды, только Хиггинс продолжал беспокойно теребить краешек одеяла.       Утро началось с радостных воплей Хиггинса, что Андерс вернулся. Блондинчик бледный и растрёпанный лежал на своей койке и спал.       — Ты жив! – восклицал здоровяк, склоняясь над телом парня. Андерс открыл глаза и дёрнулся, испугавшись нависшего над ним Хиггинса.       — Тьфу, мать твою, Двэйн, – схватился за сердце парень, – я чуть кони не двинул. Никогда так больше не делай!       — Как ты, друг? – спросил Хиггинс. – Как всё прошло?       Лицо Андерса быстро перетекло из недовольного в затейническое.       — Я теперь чародей, Двэйн. Официально. Понимаешь, что это значит?       — Что теперь ты переедешь в комнаты чародеев? – с улыбкой спросил Хиггинс.       — Нет, – отмахнулся Андерс, – теперь у них надо мной ещё меньше власти, чтобы усмирить меня им придётся найти очень вескую причину.       — Ты хочешь опять сбежать? – догадался Хиггинс.       — Конечно! – воскликнул маг так, словно это была всем известная истина. – И на этот раз они меня не поймают.       — Твою филактерию отправили в Денерим, – заметил Эадрик, подходя к умывальнику.       — Так и что? – фыркнул Андерс. – Как будто меня когда-то что-то останавливало.       — Хватит, Андерс, остепенись, – грустно нахмурился Хиггинс. Андерс с умилённой ухмылкой глянул на приятеля и, усмехнувшись, покачал головой.       — Не сегодня. Сегодня самое время переехать в новую комнату.       — Помочь тебе собрать вещи? – печально спросил Хиггинс.       Андерс рассмеялся и, закинув здоровяку руку на плечи, сказал:       — Конечно.       Андерс хоть и переехал в комнаты чародеев, всё равно дни напролёт ошивался в комнатах учеников. Дэниел даже и не заметил, что блондин уже официально чародей, у него было над чем ломать голову помимо надоедливого мага. Прошло чуть меньше месяца с тех пор, как в башню приехали хасинды, и вновь начались волнения вокруг учеников с подозрительным поведением. Стали чаще проводить проверку на одержимость, что доставляло троице друзей глобальные неудобства. Дэниел научил их, как быстро прятать метки обратно, когда заклинание демонолога сбивало всякую магию, однако это всё ещё оставалось опасным. И чем дальше – тем хуже.       Дэниел отвлёкся от своих вечных мыслей, заставлявших его лицо принимать угрюмый вид, и увлечённо слушал рассказы Нерии, каждый из которых был достоин того, чтобы занести его в книгу. Они прогуливались по коридорам башни Круга, каждый пропуская своё занятие.       — Ну и понимаешь, да? – Нерия с трудом сдерживала смех. – Каллен с невозмутимым видом заглядывает в нашу комнату, уверенный, что все давно спят, а тут семеро девчонок сидят в одном исподнем и играют в карты!       Дэниел расхохотался, хлопнув себя ладонью по лицу.       — Ларин так и не забрали на Истязания в тот день, – улыбнулась девушка. – Ты заметил, как много учеников в последнее время забирают на Истязания? Будто вдруг решили поскорее со всем этим покончить.       — Возможно, – пожал плечами Дэниел, – думаю, оно и к лучшему. Многие уже задержались в учениках слишком долго.       — Многие? – лукаво улыбнулась эльфийка. – Не о себе ли ты, Амелл?       — Возможно, – повёл бровью Дэниел, – хочешь сказать, нет?       Эльфийка хихикнула. Он ненавязчиво взял её за руку, она не отпрянула. Хорошо проводить время вот так, вдвоём, когда никого нет, и каждый шаг отражается в тишине гулким эхом. Дэниел вдруг подумал, что стало как-то слишком тихо. Подозрительно тихо. Он крепче сжал руку Нерии.       — Ты тоже это слышишь, да? – шепнула эльфийка.       — Что?       — Неестественную тишину…       Вдалеке показался человек. Дэниел и Нерия пригляделись: это была демонолог Иэния. Она шла, шатаясь, хватаясь за стенки. Пара переглянулась: на лице Нерии виднелось неподдельное беспокойство. Девушка выпустила его руку и побежала к задыхающейся женщине.       — Госпожа Иэния! – воскликнула Нерия. – Вам плохо?       Женщина сползла по стенке, тяжело дыша, ничего не отвечая. Нерия осторожно коснулась плеча Старшей чародейки.       — Госпожа Иэния?... Что-то не так, Дэниел…       Демонолог резко вскинула голову, и Нерия оцепенела. Налитые кровью глаза с маленькими, почти незаметными зрачками бешено метались, щёки эльфийки впали, кожа была совсем синей. Она открыла рот, полный мелких острых зубов, и издала пронзительный, душераздирающий крик. Нерия так и стояла, неспособная отвести взгляд: тело не слушалось её. Иэния, точнее то, чем Старшая чародейка стала, со сверхъестественной силой ударила девушку рукой в живот, и Нерия отлетела к стенке, словно тряпичная кукла, больно ударившись головой и тут же потеряв сознание.       — Нерия! – с ужасом закричал Дэниел. Чудовище тут же развернулось к мужчине, и кровавые глаза, неспособные задержать взгляд на одной точке, уже изучающе бегали по его лицу. Не раздумывая, Дэниел бросился к Нерии. Чудовище, которое уже никак нельзя было назвать эльфийкой – демон во плоти – со скоростью дикого зверя кинулось на мага. Дэниел выкинул руку, наколдовав первое, что пришло ему в голову: это была ударная волна, с силой отбросившая зверюгу, позволив ему добраться до подруги.       — Нерия! – он подхватил её голову, из которой тоненькой струйкой вытекала кровь. – Нерия, очнись! Пожалуйста!       Демон быстро пришёл в себя и, поднявшись, тут же помчался к паре. Дэниел дрожащими руками возвёл физический барьер. Чудовище налетело на купол, и тут же было отброшено встреченным препятствием. Они были в ловушке. Дэниел мог убежать, но не мог оставить Нерию. А демон тем временем истощал барьер, наколдованный магом.       — Помогите! – что есть мочи закричал Дэниел, понимая, что сам он ничего не способен сделать. Где все? Куда делись храмовники?!       Нерия застонала, ворочаясь у него на коленях.       — Нерия! Нерия! – с надеждой выдыхал Дэниел.       — Дэниел, – беззвучно пролепетала девушка. – Как… больно…       — Нерия, держись, – чудовище в очередной раз рубануло когтями по щиту так, что Дэниелу пришлось вновь подкреплять барьер маной. – Держись, девочка… будь со мной.       Нерия скрутилась, зажав в объятиях собственный живот. Похоже, её беспокоила вовсе не разбитая голова.       — Не могу, – простонала эльфийка, – так больно…       Дэниел покачал головой и, вобрав в лёгкие воздух, снова позвал на помощь. Он поднял глаза на Иэнию: в монстре, пытающимся сейчас добраться до своих жертв, невозможно было узнать не то, что эльфийку, любое другое разумное существо. Страшнее демона, свирепее всякого зверя, имя ей было одержимая.       — Что здесь происходит? – из-за угла показалась снаряжённая в латы фигура храмовника.       — Каллен! – надорванным голосом взревел Дэниел. – Помоги!       Было заметно, как у храмовника на мгновение подкосились ноги при виде одержимого мага. Но это была его работа, он не может отступить. Каллен опустил забрало крылатого шлема на старательно восстановленное магией лицо, и, взяв в руки оружие, закричал, привлекая внимание монстра. Разъярённое неспособностью пробиться сквозь защиту мага чудовище тут же бросилось на новую цель. Каллен откатился в сторону. Нет, ему одному монстр был не по зубам. Освободив ладони, Дэниел тут же сгруппировался и с двух рук пустил в монстра, уже собравшегося подмять под себя храмовника, молнию. Одержимую магессу закоротило, и она задёргалась, неспособная преодолеть наступивший паралич. Каллен в один прыжок оказался рядом с чудовищем и отточенным ударом срубил бывшей Старшей чародейке голову. Тело ещё несколько раз дёрнулось, после чего упало замертво, затопляя полы вытекающей кровью.       Всё кончилось. Дэниел и Каллен переглянулись. В узкой щёлке крылатого шлема Дэниел видел полные ужаса глаза. Вдруг резкая волна усталости и головокружение окатили мага, истощившегося почти подчистую.       — Спасибо, – выдохнул парень, прикрыв глаза.       — Надо сказать Грегору, – глухо проговорил Каллен. – А ты займись ею.       Он указал кончиком покрытого чёрной кровью меча на скорчившуюся в углу эльфийку.       — Нерия! – сердце Дэниела вдруг ухнуло, когда он подбежал к подруге. Она была в сознании, дышала маленькими порциями, словно у неё были повреждены рёбра.       — Как ты? – выронил Дэниел, будто боясь покалечить её словами.       — Больно… очень, – отрывисто произнесла эльфийка, сглатывая после каждого слова. Понимая, что ей срочно нужна медицинская помощь, Дэниел попытался поднять девушку на руки. Нерия завизжала, вцепившись ногтями в руку Дэниела, и заплакала, болезненно завывая. Маг, испугавшись, опустил Нерию обратно. Немного подумав, он выжал из себя остатки маны и обезболил тело страдающей девушки. Нерия тут же размякла, и он смог поднять её на руки. В коридоре уже начала собираться любопытствующая толпа, которую всячески разгоняли храмовники. Под общую шумиху Дэниел вынес ослабшее тело подруги.       Полубледный Дэниел сидел на кушетке, безразлично вливая в себя лириум. Он почти не чувствовал собственной усталости. Всё, что сейчас его волновало – Нерия, над которой склонились лучшие лекари Круга. Винн водила светящейся от магии ладонью вдоль тела эльфийки, таким образом ища причину страданий девушки.       — Постой-ка, – нахмурилась Старшая чародейка, задержав руку над животом эльфийки, – неужели…       Она сбросила заклинание и наколдовала ещё раз, повторяя процедуру.       — Что там? – обеспокоенно спросил Дэниел, подавившись лириумом.       Винн удивлённо подняла брови, медленно отнимая руку от живота эльфийки, и повернувшись к Дэниелу, чуть слышно произнесла:       — Она беременна.       У Дэниела вдруг снова потемнело в глазах и заплёлся язык:       — Ч-ч-что?       Винн ещё раз провела рукой, что было вовсе необязательно.       — Была… Плод погиб при ударе.       Если бы Дэниел уже не сидел, он бы сейчас точно грохнулся на пол. Он не знал, как реагировать на сам факт того, что Нерия оказалась беременна… и на то, что уже нет.       — Если её не прооперировать, она тоже умрёт, – серьёзно сказала Винн, видя, что Дэниел потрясён до глубины души. Он поднял на неё опустошённый взгляд и произнёс:       — Оперируйте…       — Ты должен уйти, – чародейке было неприятно произносить эти слова.       — Что?       — Твоё присутствие нежелательно… К тому же, Ирвинг и Грегор ждут твоего возвращения.       — Подождут, – нахмурился Дэниел, возмущённый тем, что его прогоняют. – Я её не оставлю.       — Дэниел, – вздохнула магесса, – ты можешь потерять…       — Дэниел, – простонала эльфийка, слабо хватаясь руками за воздух. Маг тут же подошёл и обхватил её ладони своими.       — Я здесь.       — Не оставляй меня, – казалось, она уже не понимает, что происходит, – пожалуйста, не бросай…       — Не брошу, – твёрдо сказал Дэниел, игнорируя тяжёлое молчание Винн.       — Пожалуйста, – лепетала Нерия, точно не слыша его, – не бросай…       Дэниел обернулся к Старшей чародейке. Винн отвела взгляд и, помолчав, сказала:       — Ладно. Только не мешайся.       — Конечно, – облегчённо вздохнул Дэниел, выпуская из рук тоненькие пальцы. Нерия слабо заметалась, как потерянный щенок, тихо всхлипывая, умоляя не бросать её. У Дэниела разрывалось сердце, когда он смотрел на это беспомощное создание, всегда бывшее сильным и весёлым, но теперь совершенно размякшее.       — Тише, дорогая, – мягко прошептала Винн, коснувшись тёплыми пальцами висков девушки. Нерия закрыла глаза и, сон тут же обволок обессилевшее тело. Дэниел вернулся к своему лириуму. В голове от переизбытка информации сформировался всепоглощающий вакуум. Он ни о чём не думал, просто смотрел в никуда, утонув в пучине шока и чувстве неизбежности. Он периодически поднимал глаза, чтобы понаблюдать за ходом операции, хотя основной обзор ему закрывали лекари. Он видел, как достали мёртвый плод… Это был уже человечек, совсем маленький, помещающийся в ладошке, с непропорционально большой головой, крохотными ножками и ручками. Дэниел тяжело вздохнул, обхватив голову руками. Разве такое возможно? Как может быть столько потрясений за несколько часов? Ребёнок. Настоящий ребёнок. Мёртвый ребёнок. Его ребёнок. Эта мысль вдруг молнией ударила в голову. Это ведь действительно его ребёнок. И он умер. В глазах вдруг всё поплыло, и Дэниел почувствовал, как душа выходит из тела. Он потерял сознание.       Он стоял на перекрёстке, забытый всеми, забывший, зачем явился сюда. — Здравствуй, – послышался знакомый голос. — Нерия?.. — Здравствуй, мой старый друг. — Ты здесь? Что происходит? Где мы? — Чаю? — А? — Быть может, бокал вина? — Что?.. – нахмурился мужчина. – Вино?.. — Отчего ты так грустен вдруг? Есть ли, скажи, в том моя вина?       Он коснулся щеки эльфийки, и она, улыбнувшись, растворилась в воздухе. На перекрёстке не было столбов. Не было обозначений. Только четыре дороги, ведущие в неизвестность. Только серая луна, спрятавшаяся за чёрными облаками, и прохладный ветер. Уютно. И пусто.       Едкий запах нашатырного спирта заставил Дэниела открыть глаза.       — А?! Что за?.. – он дёрнулся, мотая головой и пытаясь рукой избавиться от источника неприятного запаха.       — Очнулся, – заметила Винн, убирая едкую тряпку. – Ты, похоже, упал в обморок. Я тебе говорила, что не надо здесь оставаться.       Дэниел потёр затылок и тут же вспомнил, что происходит.       — Нерия!..       — Жива, – слабо улыбнулась магесса. – Но состояние нестабильное. Она испытала сильный стресс, её организм справляется, но ей очень тяжело. Будет… лучше, если ты навестишь её.       — Она в сознании? – поднялся парень.       — Нет, но это неважно.       Дэниел кивнул и метнулся в палату. На белой койке лежало худенькое тельце эльфийки, своим цветом сливающееся с постельным бельём. Её голова была перемотана. Одна рука тоже. Дэниел вдруг побледнел: лекари видели порез Нерии, но сочли его лишь за ещё одну рану. Как можно было так легко подставиться под удар?.. Над Нерией хлопотала старая магесса, которая одним лишь строгим взглядом красноречиво объяснила Дэниелу, что девушку запрещается тревожить. Он и не собирался, напротив, хотел сказать ей что-нибудь ободряющее.       — Эй, – хрипло произнёс Дэниел, неловко переминаясь с ноги на ногу, – Ласточка…       Он присел на неудобную кушетку рядом с койкой.       — Удивительные штуки с нами происходят, да?.. Х-м-м… Я не знаю, что я несу, – он потёр глаза, – я… просто не имею понятия, что тут можно сказать. Ты бы поверила в такое? Я – нет.       Он тяжело вздохнул. Так плохо он не чувствовал себя никогда. Нерия в буквальном смысле была на грани. Её дыхание было почти незаметным, на бледном лице ярко контрастировали глубокие синяки под глазами. Казалось, стоит её коснуться, и она растает, растворится, как мираж, как сон.       — Я боюсь за тебя, – беззвучно прошептал он. – Ты знаешь это… Я сделаю что угодно, лишь бы ты не страдала. Я всегда рядом. Всегда буду защищать. Всегда буду за тобой.        Он закрыл глаза и тяжело покачал головой. Он не знал, помогут ли его слова хоть чем-нибудь, но очень на это надеялся. Ему не хотелось уходить, ведь он пообещал, что не бросит её. Но у него был и долг перед Кругом. Ирвинг должен узнать подробности. Дело об одержимости учеников дало новый оборот. История перетекает в интересное русло.       — Итак, Иэния, – Ирвинг расхаживал взад-перёд, сложив руки за спиной. – Ты скажешь мне, что это было?       — Я же говорю, – вздохнул Дэниел, – мы с Нерией встретили её в коридоре, когда она на нас напала.       — А что вы делали в урочное время в коридоре? – с подозрением спросил Эадрик, занося каждое слово в свою толстую тетрадку.       Дэниел скривился:       — Прогуливали уроки.       — Хм, – хмыкнул Эадрик, задумчиво нахмурившись.       — Я думал, маньяк заражает только учеников, – сказал Грегор. Рыцарь-командор был в обычной одежде, а не в привычных огромных латах, и казался от того совсем маленьким.       — У нас слишком мало случаев внезапной одержимости, – тут же вставил эльф, – чтобы можно было делать какие-то выводы. Наверняка, между этими преступлениями есть какая-то связь…       — Несомненно, – вздохнул Ирвинг, наконец, усевшись. – Что ты думаешь, Дэниел? Ты был очевидцем.       — Я, правда, не знаю, Первый Чародей, – простонал Дэниел. Всё, что его сейчас заботило, это Нерия в критическом состоянии, лежащая на постельной койке. У него начинали трястись руки каждый раз, когда он думал о своей подруге.       — Изначально я подозревал Иэнию, – заметил Эадрик, – думал, что она может быть сообщницей маньяка. Но этот случай спутал все мои планы… Хотя! Это преступление может быть для отвода глаз. Кто-то играется с нами.       Дэниел хотел рассказать им всё, что знает об Ульдреде, о его предложении помочь магу крови, о том подозрительном шарике, который так и не нашли у близнецов… Но у него были только слова. И эти слова играли против него самого. Он был почти уверен, что длинноносый маг стоит за всем этим, но как это доказать?..       — А проверке на одержимость подвергаются только ученики? – спросил Дэниел.       — Ученики, маги и Старшие чародеи, – уточнил Грегор.       — А кто проверял госпожу Иэнию?       — Кстати, да! – оживился Эадрик.       — Кто-то из её помощников, – пожал плечами Первый Чародей.       — Вы что, не знаете? – искренне удивился эльф. – Эта информация могла бы дать нам зацепку!       — Я узнаю, – кивнул Ирвинг.       — А… – Дэниелу вдруг в голову пришла идея. – Обыск тела уже проводили? Нашли что-нибудь подозрительное?..       — Например?       — Не знаю… что-нибудь.       — Кроме робы Круга у Старшего чародея ничего обнаружено не было, – отстрочил Грегор, которому уже явно начинало надоедать это ни к чему не приводящее собрание. Дэниел вдруг подумал, что Рыцарь-командор, вероятно, спал, когда его потревожили. Наступила тишина, каждый обдумывал вероятные мотивы преступлений, вероятных виновников. А вдруг маги сами виноваты? Такой вариант наверняка посещал голову Рыцаря-командора. Ирвинг тяжело вздохнул:       — Эадрик, продолжай расследование. Мне нужны все твои знания.       — Конечно, Первый Чародей, – покорно склонил голову эльф.       — Я в замешательстве, – продолжил Ирвинг, – что ожидать дальше? Одержимых храмовников? Меня? У кого-нибудь есть идеи, кто может стоять за всем этим?       Все трое неловко опустили головы.       — У кого-нибудь?       — Ульдред, – тихо проговорил Дэниел, уже заранее жалея о своих словах.       — Ульдред? – удивился Ирвинг. – А что насчёт него?       — Я… я лишь предполагаю, – попытался сгладить Дэниел. – Близнецы… они ведь были учениками Ульдреда…       — Но ведь Иэния не была его учеником, – парировал Ирвинг. – Они даже практически не общались.       — Я просто… высказываю свои мысли…       — Ты уверен, что тебе больше нечего добавить? – с подозрением спросил Грегор. Под гнётом его холодных глаз хотелось забиться куда-нибудь в угол.       — Нет, сер, – сглотнул Дэниел.       Рыцарь-командор хмыкнул, явно не поверив юному магу.       — Но вы всё равно проверьте его, – сказал Дэниел, так и не поднимая глаз, – вам ведь ничего не стоит…       — Посмотрим, – Рыцарь-командор сложил руки на груди. – Давайте закроем эту дискуссию. Пусть расследованием занимаются те, кто занимаются. Свидетели опрошены, сведенья получены. Не вижу смысла и дальше мусолить очевидные факты.       Компания согласилась. Маги и старый храмовник разошлись по своим местам. Дэниел поспешил в лазарет.       Мужчина проводил возле юной магессы всё своё свободное время. Нерия скоро пришла в себя, и он, как мог, поддерживал свою подругу. Он разговаривал с ней днями напролёт о всяких бессмысленных вещах, о погоде за окном, о забавных проделках новеньких хасиндов, о том, как Андерса безуспешно пытаются заставить взять себе ученика. Разговоры ни о чём позволяли Нерии отвлечься. Отвлечься от того, что у неё был выкидыш, от того, что ей установили бесплодие. Отвлечься от образовавшихся на внутренних органах опухолей и выпадающих клочками волос вследствие облучения магией с целью эти самые опухоли удалить. Она улыбалась, через силу, но улыбалась, когда Дэниел навещал её. Она не хотела расстраивать его. Он знал, что на самом деле она боялась, что он её бросит, оставит одну, видел её красные глаза и не сходящие синяки под глазами. Она плакала. Каждый раз, когда он уходил. Он знал об этом, и это разрывало ему сердце. Почему она должна страдать? Она этого не заслужила. Нерия была чистейшим существом, светлым, добрым и отзывчивым. За что ей это? Она не заслужила.