Я всегда буду за тобой

      — Шах и мат! — Хиггинс довольно ухмыльнулся, скидывая с шахматного поля чёрного короля. — Я снова выиграл.       Дэниел в который раз нахмурил лоб:       — Да как ты это делаешь? Я тут стратегии на каждый ход по десять минут выстраиваю, а ты за четыре секунды делаешь выбор и выигрываешь!       Здоровяк пожал плечами.       — Всегда умел играть в шахматы. Знаешь, от природы дано, как говорят. А ты думал, что если я на груду мяса похож, то и мыслю соответственно?       Дэниел смутился.       — Нет, конечно. Но, честно признаться, я ожидал, что смогу тебя победить.       — Ха, — обиженно хмыкнул Хиггинс, — в некотором роде даже удобно, когда от тебя ожидают худшего. Приятно видеть удивление в глазах оппонента, когда превосходишь его ожидания.       — Да, вероятно, — Амелл неловко почесал шею.       — На самом деле, — Хиггинс хитро повёл бровью, — я не слишком хороший игрок. Просто ты играешь ещё хуже.       Дэниел хохотнул, укоризненно покачав пальцем.       — Засчитано.       Хиггинс чуть заметно улыбнулся и принялся, было, заново расставлять фигуры на доске, как в зале появился Йован. Двое заинтересованно глянули на пришельца.       — Ирвинг собирает всех в большом зале, — сообщил парень. — Сказал, явка строго обязательна.       — Я не пойду, — тут же отмахнулся Дэниел.       — Почему? — Йован удивлённо посмотрел на приятеля.       — Не хочу.       Мужчина откинулся на спинку кресла и закрыл глаза.       — Ну ладно, — Йован пожал плечами. — Я пошёл тогда.       Дэниел тяжело вздохнул. Может, он бы и пошёл на собрание, если б ему действительно было интересно, что хочет сказать им Первый Чародей. Пусть хоть весь мир рухнет у него на глазах, он не колыхнётся. Жизнь потеряла для него всякий смысл с тех пор, как не стало той, что составляла его сущность. Когда-то давно он слился душой с этой девушкой, и спустя годы их связь уже невозможно было разорвать. Они были одним целым.       Нет Дэниела без Нерии.       — Ещё партию? — спросил маг, повертев в руках белую пешку.       — Нет, ты уж извини, — мотнул головой здоровяк, вставая из-за стола. — Я всё же схожу на собрание.       —Конечно, — болезненно улыбнулся мужчина, откладывая фигуру в сторону.       Хиггинс ушёл. Дэниел остался один в большом читальном зале. Библиотека. Он всегда любил это место. Тихо, уютно, лишь шорохи и шелест аккуратно перелистываемых страниц. Библиотека всегда приносила его душе покой. Но в душе больше не осталось беспокойства. Пустота теперь была его постоянным спутником. Пустота в сердце, пустота в мыслях, пустота в истерзанной душе.       Первые пару месяцев с тех пор, как усмирили Нерию, он предавался унынию и тихой ненависти, почти не покидая спален и не посещая занятий. Он ни с кем не общался и, в конце концов, остальные сами перестали пытаться с ним заговорить. Затем было время, когда ему удалось себя перебороть, нашлись силы справиться с апатией, и жизнь в нём вновь забила ключом. Он считал, что осознал напутствие Нерии никогда не оборачиваться и двигаться вперёд.       А затем… что-то сломалось.       Весёлые настроения сменились на безразличие ко всему в одно мгновение, так же резко, как и появились. Прошёл уже почти год, Дэниел оставался холоден ко всему, что происходило в башне и за её пределами. Ему было плевать на религию и политику, плевать на проблемы Круга, плевать на себя. Его будто бы самого… усмирили.       Вот и в этот раз он никуда не пошёл. Что важного может сказать Ирвинг? Ещё кого-то обнаружили одержимым или занимающимся магией крови? Сами виноваты. Нерия пыталась их предупредить. Он сам пытался. На башню напал дракон? Прекрасно, пусть сожрёт Ульдреда и подавится его костями. Наступил конец света? Для Дэниела он наступил ещё восемь месяцев назад. Нет ничего, что могло бы вернуть его в чувство. Ничего, что имело бы смысл.       Вдруг разозлившись, Дэниел схватил чёрного ферзя и с силой метнул его в книжную полку. Фигурка отлетела от книги и, упав на мраморный пол, разбилась, громко брякнув. Дэниел стиснул зубы, глянул на оставшиеся фигуры на доске и с рёвом смёл их со стола. Ему хотелось разметать всю библиотеку, смести книги с полок, разрушить, сжечь всё до основания, чтобы даже пепла не осталось. Но вместо этого он лишь в бессилии опустил руки. Ему ведь всё равно, плевать на всех, да?       Он нагнулся и поднял несколько чёрных и белых фигурок.       — Ты сказала, что всегда будешь за мной, — проговорил он, разглядывая фигурки. — Как так вышло, что я поклялся всегда за тобой присматривать… а теперь за мной присматриваешь ты? Присматриваешь, ведь так?       Он пригляделся к фигуркам, которые поднял, чтобы попытаться найти в них ответ. Белая ладья, чёрный король и три белых пешки. Значит ли это что-нибудь? Может быть, может быть. Дэниел с болью осмотрел эти фигурки и, осторожно поставив их на стол, удалился из библиотеки.       Он думал об этом. Денно и нощно, без перерыва. И, что странно, только сны освобождали его от тягостных дум. Он ожидал, что теперь кошмары будут сниться ему ещё чаще, чем прежде. Но нет. Ночь помогала ему расслабиться, набрать силы для нового дня изнурительного самобичевания. Ему снились всякие незначительные глупости, события прошедшего дня. Наутро голова его, как правило, была пуста, и с этим состоянием внутренней опустошённости он продолжал свой день, скатившийся к банальному трёхразовому питанию и просиживанию времени в библиотеке за всякой художественной литературой. Сколько ни пытались растормошить его друзья и преподаватели, Дэниел был непробиваем. Он ничего не хотел. Ни к чему не стремился. На все претензии у него был один ответ: «А смысл?». Он знал, что бездействие хуже действия, но больше не хотел быть причастен ни к чему из того, что происходило в башне Круга. Он затаил обиду на это место и, представься возможность, с радостью бы отсюда сбежал. Дэниел был уверен, что перемена мест поможет излечить его недуг. Но пока он здесь, всё вокруг напоминает о произошедшем. Слишком много воспоминаний связано с этим местом. Он был готов начать всё с чистого листа, но ничего не было готово для этого.       Ещё месяц — и хасинды закончат свой односторонний «обмен студентами». Дэниел был даже удивлён, что за эти два года они не причинили никаких хлопот, что было довольно странно, учитывая тот факт, что это были племенные народы. У них совершенно иная культура, им должно было быть трудно приспособиться к совсем иным порядкам. Но пришельцам удалось абстрагироваться и крайне быстро слиться с территорией. Эадрик всё ещё пытался разгадать тайну их пребывания и расшифровать ту необычную записку. Да, двух лет эльфу оказалось недостаточно, что его неимоверно злило и интриговало в тот же момент. Дэниел же плюнул на это дело. Теперь его совершенно не интересовало, кто такие эти хасинды, что им нужно, говорят ли они правду или задумали какую-то пакость. Всё казалось ему теперь таким незначительным, ненужным, его не касающимся.       Он направлялся в комнату по пустым коридорам, охраняемым лишь одинокими храмовниками, и задумался над тем, почему он вдруг задумался о хасиндах. Личностях, несмотря на всю свою неординарность, очень непримечательных. Они были почти незаметны в рядах остальных учеников даже в своих звериных нарядах. И это было странным, поистине интригующим. С этими мыслями Дэниел вошёл в спальню.       И обомлел.       В комнате, в самом её конце, чуть заметно покачиваясь из стороны в сторону, на верёвке висело тело. Дэниел чуть затуманенным взглядом смог различить, что это был один из хасиндов. Отчего-то он был уверен, что это Фавваз. В памяти сразу же всплыли зашифрованные просьбы того о помощи. Ещё несколько раз после случая с Нерией Фавваз пытался заговорить с Дэниелом, но тот старательно делал вид, что его не замечает. И вот, к чему это привело…       Дэниелу стало ещё страшнее. Он так и стоял, тупо вперившись взглядом в труп мальчишки.       Нет.       Стоп!       Мысли вдруг хаотично принялись роиться в его голове.       Когда началось собрание? Несколько минут назад. До этого в комнате наверняка кто-то был, значит, Фавваз был тогда жив. Ещё есть время!       Дэниел сорвался с места с чётким намерением снять хасинда, но как только приблизился к парню, снова впал в ступор. Вид недвижимого синюшного тела не давал ему поднять руки. Шумно выдохнув, он пересилил оцепенение и, схватив с тумбочки Хиггинса бритву, перерезал ею верёвку. Тело хасинда безвольно упало Дэниелу на руки. С ухнувшим сердцем он осторожно положил его на пол.       — Ты жив, — бормотал себе под нос Дэниел, — я знаю, что ты жив…       Не теряя времени, он приложил руки к груди хасинда, и мягкий голубой свет обволок всё его тело. Фавваз не шевельнулся.       — Ну же, — сердце Дэниела учащало пульс по мере того, как лечение не приносило результатов.       Ещё импульс.       Дэниел коснулся пальцами горла парня, чтобы проверить пульс.       Безрезультатно.       — Я не верю, — обречённо выдохнул Дэниел, опустив руки. — Не может быть…       Он просто стоял на коленях, склоняясь над трупом мальчишки, который совсем не был похож на мальчишку. И вновь пустота. Чёрная зияющая дыра вместо души, разрастающаяся в геометрической прогрессии. Он ведь просил его о помощи… а Дэниел не ответил, посчитал себя выше всего этого, решил, что устал помогать, никогда ничего не получая в ответ. Как это низко. Как это цинично. Этого всего могло не произойти, выслушай он Фавваза хоть раз.       Это его вина.       — Что здесь происходит? — раздался потрясённый голос.       Дэниел резко развернулся. В дверях стоял Зуль. В его глазах виднелся неподдельный ужас.       — Что ты сделал? — с трудом выдавил из себя хасинд.       — Это… это не я, — вдруг искренне испугался Дэниел. — Я клянусь!       Зуль смотрел на него изумлёнными глазами и медленно пятился назад.       — Зуль, стой, — Дэниел осторожно поднялся, подняв руки раскрытыми ладонями вверх. — Давай поговорим. Я всё объясню.       Хасинд ускорил шаг, отстраняясь. Он внимательно следил за каждым движением Дэниела, пристально смотря ему в глаза, и в последний момент Дэниел заметил в его взгляде нездоровый огонёк.       — Убийца, — прошептал парень и бросился бежать. Нет, Дэниел не мог позволить, чтобы он всё рассказал Первому Чародею. Он ведь даже ничего не делал. Он побежал за ним.       — Помогите! — кричал хасинд, периодически оглядываясь, проверяя, бежит ли за ним Амелл. Храмовники среагировали мгновенно. Недолго думая, они схватили обоих. Хасинд не вырывался, лишь с опаской поглядывал на Дэниела. Мужчина в этот момент думал лишь о том, как всё представить перед Первым Чародеем в правильном свете. Фавваз ведь повесился. Сам повесился, да. Наверное. Дэниел уже не был уверен ни в чём. Ему уже самому казалось, что это действительно он убил Фавваза. В конце концов, на его стороне правда, он не может проиграть. Почему он опять оказался втянут во что-то подобное? Зуль, которого вели впереди, выглядел потерянным. Он был потрясён не меньше Дэниела, наверное, и больше него. Дэниела захлёстывал адреналин, он чувствовал, как у него трясутся поджилки. Его вообще ужасно лихорадило, но внешне это проявляясь лишь общей бледностью. Храмовники завели парней в конференц-зал. Здесь проводились всякие разбирательства по делам как магов, так и храмовников. Ирвинг был всё ещё на собрании, потому пока их разбирал только Грегор.       Как повезло.       — Что случилось? — взгляд у старого храмовника был тяжёлый. Зуль и Дэниел переглянулись.       — Убил Фавваза, — хасинд указал пальцем на Дэниела. Всё. Конец. Грегор чуть заметно двинул бровью, явно не поверив.       — Что?       Хасинд нахмурился, сложив руки на груди, всем своим видом показывая, что не собирается повторять дважды. Грегор смутился.       — То есть…       — Рыцарь-Командор! — в зал ворвался молодой храмовник. — Рыцарь-Командор! В тринадцатой спальне…       Парень закашлялся. Грегор посмотрел на Дэниела и Зуля, и взгляд его стал суровым. Он поднялся и, не дослушав храмовника, двинулся к выходу со словами:       — За мной, вы, двое.       У спальни уже собралась целая толпа народа. Помимо её обитателей там были взрослые маги, чародеи и храмовники, сдерживающие толпу. Люди расступились, перед движущимся тараном Рыцарем-Командором, за которым следовали два жилистых парня, каждый из которых не уступал другому в росте. Не говоря лишних слов, Грегор подошёл к трупу юноши, возле которого уже стоял Первый Чародей.       — Печальные вести, Грегор, — проскрипел маг.       — И сам вижу, — пробурчал храмовник.       — Похоже, что он повесился, — тихо вставил Ирвинг, — только кто-то верёвку потом перерезал.       — Хм, — нахмурился Грегор. — Его приятель утверждает, что его убил Амелл.       — Амелл? — Ирвинг, похоже, был в шоке. Он развернулся, ища глазами незадачливого мага. Дэниел чувствовал себя прескверно. День не задался, однозначно не задался.       — Подойдите, — Первый Чародей махнул рукой. Парни, переглянувшись, повиновались.       — Грегор, разгони всех остальных, пожалуйста, — тихо обратился старый маг. Храмовник коротко кивнул и, хлопнув в ладоши над головой, басисто приказал всем покинуть комнату. В спальне помимо Зуля, Дэниела, Ирвинга и Грегора остались несколько старших чародеев и Эадрик.       — Я видел, как он его убивал! — заявил Зуль, как только толпа удалилась.       — Что ты несёшь?! — изумился Дэниел.       — Я зашёл в комнату, а он что-то делал с ним…       — Я пытался его вылечить!       — Мёртвого? — сурово спросил Рыцарь-Командор.       — Я надеялся, что он ещё жив, — Дэниел чувствовал, что ему не верят. Как так?!       — Почему ты не пришёл на собрание? — Ирвинг, очевидно, решил зайти с другой стороны. А ведь его отсутствие на собрании, на которое пригласили всех в обязательном порядке, действительно звоночек в сторону его причастности к смерти Фавваза.       — Я не захотел, — голос его прозвучал так робко, что он сам себе не поверил.       — Знаешь, что там было? — спросил Ирвинг.       Дэниел покачал головой.       — Я рассказывал, что на меня было совершено покушение, — спокойным тоном продолжил маг, — один раз, когда в моём чае обнаружили яд. Совершенно случайно. Второй — когда протянули растяжку у входа в мой кабинет.       Дэниел нервно сглотнул. Кажется, он знал, к чему ведёт Первый Чародей.       — Вы ведь не можете так… без суда и следствия! — заплетающимся языком проговорил Дэниел. — Осмотрите тело, он же повесился! Эадрик! Где Эадрик?.. А, вот ты где. Ты же всё знаешь, осмотри тело, скажи, что всё не так, как они говорят.       Эльф посмотрел на него большими глазами. Да, он ему верил, безоговорочно. Дэниел был по-настоящему благодарен этим искренним глазам. Но слова Эадрика не играли роли. Ничто не имело значения. Эльф кивнул и подошёл к телу хасинда. Ему было неприятно, но всё же он принялся его осматривать. Дэниел присел на кровать и обхватил голову руками.       — Зуль тоже не был на собрании, — вслух подумал маг.       — Да, — с интересом заметил Грегор, потирая подбородок.       Хасинд нахмурился.       — Убить Фавваза? — Зуль с искренним удивлением ткнул себе пальцем в грудь. — Друг убить друга? Даже зверь так не поступает.       Записка! Дэниел вдруг вспомнил о таинственной записке и странном способе Фавваза общаться. Он глянул на Эадрика. Похоже, тот тоже подумал об этом. Умный малый.       — Первый Чародей, — тихо позвал эльф, — у меня есть кое-что, что я должен вам рассказать… но это потом.       — Хорошо, Эадрик, — кивнул Ирвинг. — Ты что-нибудь нашёл?       — Я… — он ещё раз посмотрел на труп и с неприязнью отвернулся. — Да. На нём есть следы побоев. Похоже, его лишили сознания ударом по голове. Умер он именно от удушения… но в петлю, вероятно, залез не сам.       Спасибо, Эадрик.       — Дэниел, — Первый Чародей сложил руки за спиной.       — Но это не я! — Дэниел рвал волосы на груди. — Я клянусь! Я этого не делал.       Ирвинг недовольно жевал губу. Было видно, что он хочет поверить ему, но в то же время сомневается.       — Есть ли кто-нибудь, кто может это доказать? — Первый Чародей попытался найти способ спасти парня. Дэниел был благодарен. Но этого было недостаточно. Не было никого, кто бы видел его в этот момент. В комнате никого не было кроме него и Фавваза. Дэниел с грустью опустил голову и горько произнёс:       — Н…       — Есть, — вдруг перебил знакомый противный голос.       — Старший чародей? — Ирвинг удивлённо склонил голову, посмотрев на Ульдреда, вышедшего в центр.       — Не знаю, почему Зуль клевещет на Амелла, но Дэниел был со мной во время собрания. Я попросил его помочь.       — Вы? — сощурился Грегор. — Тогда почему этот маг утверждает, что пытался вылечить мёртвого хасинда, если его даже в комнате не было?       — Понятия не имею, — скривился Ульдред. — Дурачок, наверное. Ты меня стесняешься что ли, Амелл?       Дэниел лишь в удивлении открыл рот. Что происходит?       — Значит, ты можешь гарантировать непричастность Дэниела к этому… инциденту? — нахмурил брови Ирвинг.       — Да, могу, — Ульдред врал так уверенно, что Дэниел сам ему поверил.       — Но ложь! — встрепенулся Зуль и с силой ткнул Дэниела пальцем в грудь. — Знаешь, что ложь!       Дэниел медленно пожал плечами, резко потеряв дар речи.       — Знаете! — голос хасинда вдруг поднялся до высоких тонов, когда он, поджимая губы, повернулся к Ульдреду. — Ложь! Ложь!       Старший чародей, как всегда не изменившись в лице, лишь презрительно хмыкнул, сложив руки на груди. Зуль пыхал злостью и обидой.       — Племя отомстит, — сквозь зубы процедил юноша, — не останется, камня не останется!       — Мы найдём убийцу, Зияульхак, — успокаивающе проговорил Ирвинг, — я очень сожалею, что…       Зуль резко вскинул руку, жестом останавливая Первого Чародея.       — Не остаюсь, ухожу. Сегодня. Друг со мной, — отрезал хасинд. — Вечером.       Он оглядел каждого полным ненависти взглядом, задержался на Фаввазе, не выдавая эмоций, и, резко развернувшись, удалился. Каждый из присутствующих решил оставить это без комментариев.       — Так, — заметил Ирвинг, — Ульдред, почему ты сам не был на собрании?       — Думаю, это мы можем обсудить уже в другом месте, — гулко проговорил Старший чародей.       Чародеи и храмовники удалились, забрав тело Фавваза с собой, оставив Дэниела наедине со своими мыслями. Что только что произошло? Его обвинили в убийстве, которое он не совершал, ещё немного, и его бы приговорили к смертной казни, но…       Ульдред?!       Как так получилось? С чего вдруг узконосому магу его защищать? Дэниел был уверен, что Ульдред ненавидит его так же сильно, как и он его. Дэниел был в растерянности. Кто же тогда убил Фавваза? Неужели он всё-таки повесился сам? Эадрик утверждает обратное. А эльф ошибается редко, по крайней мере, Дэниел не замечал за ним подобного ещё ни разу. В башне таилось какое-то зло, очевидно пытающееся извести весь Круг. Дэниел вдруг задумался о том, что вся эта история с Фаввазом разрешилась как-то слишком натянуто. Все согласно кивнули, сделав вид, что поверили друг другу, однако прекрасно зная, что лгал каждый. Зуль, застав Дэниела в неудачный момент, теперь ни за что не поверит, что тот не является его убийцей. Ирвинг, похоже, поверил парню, но совершенно не верил Ульдреду. Грегор же, как единственный здравомыслящий человек в этом окружении, не верил, ни Дэниелу, ни Зулю, ни Ульдреду, ни, наверняка, и самому Ирвингу.       Но Ульдред!       Дэниел должен разобраться в произошедшем.       — Ты бесишь меня, Амелл, — сквозь зубы процедил Ульдред, устав выслушивать претензии Дэниела.       — Так почему вы тогда за меня вступились? — не унимался парень. — Вы ведь даже ничего не знаете…       — А что, Амелл? — маг начинал терять терпение. — Хочешь признаться в том, что это на самом деле ты убил хасинда? Считаешь, я зря спас твою задницу?       Дэниел запнулся. Он действительно был рад, что обвинения с него сняты. Пока что. Но разве хорошо то, что это было достигнуто ложью?       — Вам-то какая от этого польза? — буркнул Дэниел, сложив руки на груди. — Я думал, вы будете наоборот рады моей смерти.       Ульдред недобро улыбнулся.       — О, Амелл, даже не думай об этом, я не дам тебе умереть, — прошипел он и, помолчав, зловеще добавил. — Раньше срока.       Брови Дэниела медленно поднялись вверх.       — Что это значит? Что значит раньше срока? Вы что, собираетесь меня убить?!       Ульдред презрительно покачал головой.       — Твоя тупость всегда выводит меня из себя. Выметайся, Амелл, пока я действительно тебя не убил.       — Ну, уж нет, — теперь в позу встал Дэниел. — Что вам от меня нужно?       Ульдред устало вздохнул и потёр глаза.       — Почему вы меня защищаете, но при всём при том всячески мне выказываете свою неприязнь?       — Потому что это обоюдно, не находишь? — прищурился, Старший чародей. — Я отношусь к тебе точно так, как ты ко мне. Но при этом я не позволяю ненависти застилать мне глаза. Тебе понадобилась помощь — я её оказал. Что ещё тебе надо?       Дэниел впал в ступор.       — Но… я вам не верю. Вы говорите так убедительно, что, возможно, сами верите в собственную ложь. Но сегодня я убедился, что вы умеете очень красиво вешать на уши лапшу.       — Слушай, верь во что хочешь, — маг нетерпеливо вскинул руку, — мне плевать. Мог бы меня просто поблагодарить.       — Не дождётесь вы от меня благодарности, — чуть ли не сплюнул Дэниел, — я никогда не прощу вам того, что вы сделали с Нерией.       Ульдред резко повернулся к парню, пристально вглядываясь ему в лицо. Он явно желал ещё много чего сказать надоедливому ученику, но продолжение спора видел бессмысленным. Он лишь стиснул зубы, не переставая сверлить Амелла взглядом. У Дэниела вдруг мелькнула мысль, что, может, и правда, не стоит задавать лишних вопросов. В конце концов, ему помогли, каковы бы ни были мотивы этой внезапной помощи. Он ведь пообещал себе больше не ввязываться ни в какие истории и удачно выполнял своё обещание все эти месяцы, сидя, не колыхаясь, на заборе. Что изменилось теперь? Разве он навредил кому-то своим бездействием? Нет. Фавваз погиб не по его вине. А вот стоило ему вмешаться, как тут же все тумаки полетели в него. Хватит. Достаточно.       — Просто, — спокойнее добавил Дэниел, — почему вы так поступаете? Чего пытаетесь добиться? То вы помогаете, то пытаетесь от меня избавиться. Я вас не понимаю.       — Поймёшь однажды, — монотонно проговорил Ульдред, уйдя куда-то в себя. — Ты только доживи до этого момента.       — Какого момента? — нахмурился Дэниел. Вместо ответа Ульдред лишь усмехнулся.       — Венценосного.       Дэниелу не понравилось, как это прозвучало. Ульдред в это мгновение был похож на фанатика. Чародей задумал что-то неладное, возможно, что-то, что будет стоить всем им жизни. Но какой смысл в этом знании, если Дэниела всё равно никто не станет слушать. Может, пусть Ульдред организует свой зловещий замысел? Пусть всё пойдёт по этому руслу? Кто он, в конце концов, такой, чтобы противиться судьбе, пытаться изменить то, что неизбежно должно произойти? Никто. Обычный маг Ферелденского Круга. И не нужно строить из себя героя. Он не герой, никогда им не был. Никогда не станет.       — Прощайте, Старший чародей, — спокойно вымолвил Дэниел. — … Спасибо.       Последнее слово с большим трудом вышло из него. Не хотел он благодарить Ульдреда, но сделав это, почувствовал удивительное облегчение. Словно накопленная годами ненависть, наконец, нашла выход в единственном слове. Ульдред с негодованием глянул на ученика. Он не ожидал когда-нибудь услышать нечто подобное от Амелла в свой адрес. Впрочем, как и сам Амелл.       — Всегда пожалуйста, — чуть холодно ответил Ульдред. И всё же Дэниел ощущал его смятение. Впервые в жизни ему удалось поставить заносчивого мага на место. Впервые в жизни последнее слово осталось за Дэниелом. С приподнятым настроением он вывалился из кабинета. Он был преисполнен уверенности в себе, но стоило ему покинуть кабинет, как мир вокруг вновь начал окрашиваться в серый. Ничего ведь не изменилось. Никогда ничто не меняется и никогда не изменится. Всегда будет Ульдред с его надменной ухмылкой. Всегда будет Ирвинг, неспособный принимать самостоятельных решений. Всегда будет башня, стоящая посреди озера, недвижимо, точно гигантский каменный истукан, своим видом пугающий волны. И он, затянутый в центр водоворота событий, пытающийся собрать разрушающийся в руках пазл. Зачем пытаться сохранить что-то, что уже потеряно, есть ли смысл в сотый раз приматывать клейкой лентой оторванную у кружки ручку? Может, проще взять новую?       Дэниел нахмурился. Кстати о кружке. Может, стоит сходить в столовую? Он изрядно проголодался. Да, прекрасная идея.       На первое сегодня давали солянку и овсяный суп. Дэниел подхватил поднос, взял из чашки последнюю вилку и пристроился в общую очередь. Перед ним стоял юноша лет семнадцати и внимательно рассматривал салаты, сильно щурясь. Дэниел вдруг подумал о том, что всех новых учеников расселяют по всем возможным спальням, кроме их. Первый Чародей уже будто сам боится, что с людьми из тринадцатой спальни старших учеников обязательно приключается что-нибудь плохое. Они то сбегают, то оказываются магами крови. То умирают. Может, их комната проклята. Или, может, у кого-то есть виды на каждого из учеников и тщательный, хорошо продуманный план…       — Вы не подадите вилку? — из раздумий Дэниела вырвал грустный голос юноши, стоявшего перед ним. Дэниел опустил взгляд на его поднос и обнаружил, что парень забыл взять приборы. Без лишних слов Дэниел потянулся к чашке с вилками, но вспомнил, что взял последнюю. Он хотел сказать, что вилки закончились, но, немного помявшись, отдал парню свою, а сам взял ложку.       — Спасибо, — заметив этот жест, юноша смутился, но всё же взял предложенный прибор. Неважно. Дэниел вернулся к выбору вторых блюд. Опять капуста. Кругом, везде, всюду! Ни один день не обходился без этого зелёного овоща. Зачем магам столько капусты? Это какой-то хитрый план? Или в башню по ошибке свозят всю капусту Ферелдена? Вероятно, Дэниел никогда не найдёт ответа на этот вопрос.       — Что-нибудь без капусты, пожалуйста, — кашлянул Дэниел, когда худосочная повариха обратила на него внимание.       — Рыба есть, — чавкнула женщина, — из гарнира: лапша, пшёнка…       — Лапшу с рыбой, — быстро определился Дэниел, решив, что всё лучше, чем злосчастная капуста.       — Пожалуйста, — повариха плюхнула в тарелку комок макарон и кусок какой-то холодной рыбы. Дэниел не разбирался в видах рыбы, сортах мяса и прочих житейских премудростях, которые были простой обыденностью для любого среднестатистического жителя Ферелдена. Дэниел почти не ассоциировал себя с гражданином страны. Он был магом, это уже была отдельная нация. Как каждому государству другие страны давали какую-либо оценку, так и к магам у каждой страны было своё, порой предвзятое, отношение. Дэниел взял свой поднос с тарелкой салата, рыбой и стаканом розоватого компота и, окинув взглядом обеденный зал в поисках свободных мест, заметил своего вынужденного знакомого, который уже ел свой капустный салат его вилкой.       — Не занято? — скорее утвердительно, чем вопросительно, кинул Дэниел, присаживаясь за стол. В большинстве случаев он никогда не спрашивал, занято или нет, потому что свободные места, как правило, свободны. Эти слова звучали с его стороны обычно тогда, когда он желал завести с будущим собеседником разговор.       — Нет, присаживайтесь, — коротко улыбнулся юноша, указав вилкой на стул, на который Дэниел уже примащивался. — Приятного аппетита.       — Ага, — хмыкнул Дэниел и, тут же одёрнувшись, поправил, — и тебе.       Парень кивнул и вернулся к своему бесхитростному занятию.       — А вы из чародеев, да? — поинтересовался парень, отламывая кусочек печёночной котлеты. Дэниел высоко поднял брови.       — Нет. А что, похож?       — Ну… да, — парень почесал затылок. — У вас вид такой, честно признаться, замученный. Я и подумал, что, может, вам ученик какой нерадивый попался…       Дэниел усмехнулся, уткнувшись взглядом в свою лапшу, которая, как он ожидал, будет в бульоне, а на деле оказалась обычными варёными макаронами.       — Не-а, не хотят меня допускать к Истязаниям, — грустно улыбнулся маг. — Говорят, я нестабилен. Знаешь, сколько про меня слухов разных ходит? У-у-у. Мне ещё, разве что, каннибализм не приписывали.       Парень рассмеялся:       — Кто же вы?       — Так, никто, — Дэниел пытался отломить кусок рыбы ложкой, — обычный, ничем непримечательный маг, которого, наверное, скоро усмирят, а, может, и того хуже.       — А, ну, такое бывает, — грустно улыбнулся парень. — Мою подругу тоже недавно усмирили.       Дэниел поднял на него заинтересованный взгляд.       — Мне очень жаль. Если это как-то тебя задевает, то…       — Не стоит, — парень махнул рукой, — всё в порядке. Уже в порядке. Я давно это пережил.       Дэниел нахмурился.       — Давно? Ты же сказал, что её усмирили недавно.       — Около года назад, — уточнил юноша. — Не считаю это большим сроком.       — Ты так спокойно обо всём этом говоришь, — Дэниел поджал губы, — будто тебе всё равно. Видимо, вы были не такими уж хорошими друзьями, раз ты так скоро о ней забыл.       — Напротив, — парень повёл бровью. — Я зачастую вспоминаю о ней. Она была лучшей из нас. Всех нас. То, что с ней произошло, ужасно, несправедливо. Но всё же это произошло. Нет смысла бередить старые раны. По крайней мере, я не вижу в этом смысла. Горем делу не поможешь. Я уже своё отгоревал, а дел у нас всё ещё невпроворот.       — У кого «вас»-то? — скривился Дэниел.       — Её Друзей, — с хищной улыбкой коротко отрезал парень.       — Ясно, — фыркнул мужчина. Не хочет говорить, пусть не говорит. В конце концов, не его это дело.       — Вы не из наших, но могли знать мою подругу, — юноша продолжал хрустеть капустой. — Её знакомства исчислялись не отдельными людьми, но целыми спальнями.       — К чему мне знать вашу подругу, если я и вас не знаю, — Дэниел не заметил, как сам перешёл на «вы».       — Друзья друзей знать друг друга не обязаны, — хихикнул парень. — Я вижу по вашим глазам… Моё чутьё подсказывает мне, вы знаете, о ком мы говорим. Да, вы определённо знаете.       Нет…       Дэниел даже не думал об этом до этого момента. Неужели всё снова вернулось к ней?..       — Нерия, — чуть слышно выдохнул Дэниел, уронив ложку в лапшу.       — Всё, я понял, кто вы, — хлопнул себя по лбу парень. — Вы Амелл, да? Она говорила о вас.       — Обо мне все говорят, — отвернулся Дэниел, стиснув зубы. Всё это время разговор шёл о Нерии. Что же он о ней не знал? Какую двойную жизнь вела эта эльфийка? Всё это время? Значит, у неё были и другие друзья. Может, и он сам у неё был не один? Он скривился от того, что подобная мысль вообще могла его посетить. Нерия, бывало, пропадала неделями, и ни он, никто из его друзей не могли найти её. Она же в свою очередь знала обо всём, что произошло за это время. Теперь всё становилось на свои места.       — Значит, она не рассказывала вам о нас? — осведомился парень, отставив опустевшую тарелку и взявшись за булочку с компотом.       — Чувствую, Нерия мне вообще мало, что рассказывала, — проговорил Дэниел.       Юноша огляделся и, чуть придвинувшись, тихо заговорил:       — У неё было много друзей. И таких, с которыми она общалась достаточно близко. Но из всех она предпочла вас. И то, что вы не из наших, уже говорит о вас очень многое…       — Да кто же такие «вы»?! — в нетерпении прошипел Дэниел, устав от блуждания вокруг да около.       — Её Друзья, — чуть подумав, улыбнулся парень. — «Друзья Рыжей Дженни».       Дэниел замолк. «Рыжие Дженни»? Здесь, в башне Круга? Он, как и многие, совсем немного знал об этой организации. Вроде как, это были борцы с аристократией, защищающие простой люд. Слуги, повара, бродяги, нищета и прочие составляли костяк «Друзей». Дэниел бы никогда не подумал, что во что-нибудь подобное могут быть вовлечены маги, ведь им, как правило, не до борьбы за права бедняков. Магам бы самим как-нибудь выжить. И только потом он вспомнил, выходцем откуда была Нерия. Если кто и мог быть «Другом Рыжей Дженни», так это она. Вероятно, она была зачинщиком этого движения в Круге. Но был ли в нём смысл в башне? Видимо, был, раз у неё и до сих пор столько последователей. Возможно, Дэниел не до конца понимал цели «Друзей», возможно, Нерия собрала их под иным стягом, но факт оставался фактом. «Друзья» были глазами и ушами башни, потому Нерия всегда была осведомлена лучше всех.       — Если так, — сглотнул Амелл, — то вы, вероятно, знаете, что произошло с Нерией на самом деле? Всю историю целиком?       — Она делала это без нашего ведома, — юноша виновато опустил голову. — Я боюсь, мы знаем не больше вашего. Сожалею, что я не могу предоставить вам нужную информацию.       Тяжело вздохнув, Дэниел закивал головой.       — Однако если вам что-нибудь понадобится, — чуть оживлённее добавил юноша, — маякните. Друзьям «Друзей» мы всегда рады. К тому же, я уверен, она бы это одобрила.       — Я только не понимаю, — выдохнул маг, — почему она сама мне ничего не рассказывала…       — Не считала нужным, — пожал плечами парень, утирая рот салфеткой. — В конце концов, это была её жизнь. Вы называете себя «обычным, ничем не примечательным магом». Однако вы не из «Друзей Рыжей Дженни», а это уже плюс в вашу копилку. Вы способны стать кем-то большим, чем простым подпольщиком. Вы уже помечены, не отрицайте этого. Не избегайте своей судьбы, идите вперёд, не оглядывайтесь, помните…       — «Я всегда буду за тобой», — прошептал Дэниел, заставив парня прерваться на полуслове. Юноша, улыбнувшись, коротко кивнул. Ничего больше не говоря, он поднялся из-за стола, убирая свой поднос.       — Ты… вы… уже уходите? — опешил Дэниел.       — Я пообедал, — пожал плечами юноша. — Не вижу смысла оставаться здесь дольше.       — Но ведь мы же общались… Разве можно уйти вот так, посреди разговора?       — Общались? Отнюдь. Ваш скромный слуга лишь присел принять пищу. И он её принял. Всего хорошего, милорд.       Парень подхватил поднос и зашагал прочь с таким видом, что можно было подумать, будто он, и правда, обедал в одиночку. Дэниел глянул в свою тарелку и только сейчас заметил, что так и не притронулся к еде. Парень, этот «друг», унеся свой поднос, оставил лишь скомканную салфетку, которой утирал губы. Лучше бы он забыл вилку. Наспех запихав в себя рыбу и сухие макароны, Дэниел поднялся из-за стола и спешно покинул столовую. Он знал, что таинственный незнакомец не просто так оставил салфетку. Он был почти уверен, что тот оставил ему какую-нибудь записку, послание. Но маг не хотел знать, что там. Этот мальчуган и так вскрыл слишком много его старых ран.       Возможно, салфетку всё же стоило развернуть, но Дэниел не желал следовать за судьбой, ему было не суждено узнать, что там написано. Возможно, оно было ему и не нужно. Возможно, он всё сделал правильно. Пути Создателя неисповедимы.       Теперь, когда он шагал по оживлённым коридорам, полнящимися опаздывающими на занятия учениками, ему казалось, что из-за каждого угла за ним наблюдают. Краем глаза он отчётливо видел, как проходящая мимо девушка внимательно провожает его взглядом, но стоило ему развернуться, как становилось видно, что она вовсе и не смотрит в его сторону. Отлично. Новый повод для паранойи. Как не хватало Дэниелу этих недосыпов и просыпаний по ночам. Почему каждый, с кем бы он ни общался, обязательно оказывался каким-нибудь чокнутым убийцей, одержимым магом крови, выращенным в лесу дикими животными, подрабатывающим на выходных орлейским шутом? Почему он всегда нарывается на нечто подобное? Говорят, противоположности притягиваются. А ещё говорят, что рыбак рыбака видит издалека. Может он сам такой? Чокнутый маг? Он ведь даже сам с собой договориться не может, не способен прийти к консенсусу с внутренним голосом. Может, он всё ещё под властью книги? Может, он лежит в коме, а всё это — лишь сон длинною в несколько секунд? Глупое наваждение? Может усмирили его, а не Нерию, и всё это лишь затерянные во времени воспоминания потухшего рассудка? Он ущипнул себя за руку, одетую в бежевую перчатку. И вдруг ему захотелось сорвать её с себя, изодрать запястье в кровь, чтобы никогда больше не видеть магических меток, скрыть их за чередой хаотичных порезов. Ведь всё началось именно с этого. С той самой злосчастной книги, переписанная рукой Йована копия которой всё ещё пылится в обсерватории. Один день испортил троим друзьям всю жизнь. Никогда больше, никогда он не позволит себе ещё одного подобного инцидента, не даст втянуть себя в какую-либо историю. Хватит! Он отдал Кругу слишком многое, а в ответ получал лишь боль. Холод, безразличие, пусть теперь башня познает значение этих слов. Он не нанимался хранителем, он был защитником, её защитником! И он не справился с этой ролью. Смысл продолжать? Ради кого? Некого.       Резкий толчок в плечо вырвал его из раздумий. Зуль, скорым шагом направляющийся к кабинету Первого Чародея, одарил его самым холодным из своего арсенала взглядом. Дэниел обратил внимание, что одет хасинд был совсем не так, как по приезду или во время проживания в башне. На нём была новёхонькая кожаная броня, сидевшая точно по фигуре, высокие сапоги из того же материала и тонкие, явно не походные перчатки.       — Зуль? — тихо окликнул Дэниел. Он всё ещё надеялся уверить хасинда в своей невиновности, но тот не стал его слушать, лишь зло сверкнул глазами и, не останавливаясь, продолжил путь. Ладно. Это его право. Дэниел лишь надеялся, что… неважно. Уже ничего неважно. Он тяжело вздохнул и медленно пошёл прочь. Интересно, откуда у хасинда такая броня? Может, ему выдали? Зулю шёл этот кожаный дублет, будто он всегда в нём и ходил. Будто он в нём и пришёл. Будто…       Дэниел остановился. Что-то было не так. Шестое чувство подсказывало ему, что надо развернуться. Надо остановить хасинда. Что-то произойдёт…       Нет. Хватит. Последний раз, когда Дэниел решил вмешаться, его обвинили в убийстве. И произошло это, ни поздно, ни рано, сегодня. Пусть Круг сам решает свои проблемы. Это к нему не относится. Больше нет. Никому ни до чего нет дела. И ему тоже. Безразличие, Амелл, безразличие.       — Нет, — вдруг резко бросил Дэниел, ударив кулаком в стену. — Безразличие — удел труса. Безразличие порождает самые ужасные вещи, ты сам это видел, Амелл. Оглянись на Ульдреда, ты хочешь стать таким, как он?       Он передёрнулся. Сделав глоток воздуха, он понял, что готов. Он готов отпустить прошлое, готов отдаться на произвол судьбы и стать тем, кем ему уготовано стать. Защитник. Он был им всегда. Он всегда им будет. Всегда найдётся тот, кому нужна помощь.       — Я не стану монстром, которого все боятся, — сквозь зубы процедил маг, — я докажу, что мои умения — дар, а не проклятие.       И на этот раз он докажет это самому себе. Только это имеет значение.       Дэниел резко развернулся. Зуль уже давно скрылся в перепутьях ветвистых коридоров. Но Амелл знал, куда направляется хасинд. Сперва быстрым шагом, затем и вовсе перейдя на бег, Дэниел вскоре оказался возле кабинета Первого Чародея. Не теряя ни минуты, он ворвался внутрь. Хасинд, сбивающий пламя с запястья, мгновенно среагировал на незваного гостя и, выхватив из голенища ножичек, метнул его в Дэниела. Волею ли судьбы или же благодаря нисхождению госпожи Фортуны, маг чуть дёрнулся, и лезвие пришпорило плечо его мантии к дверному косяку в нескольких миллиметрах от шеи. Дэниел нервно сглотнул и почувствовал краешком кожи холод металла. Прежде чем рывком вырваться из западни, полностью порвав плечо мантии, он успел узреть всю ситуацию: в одном углу, истекая кровью, недвижно лежал Эадрик, в другом — Ирвинг. Первый Чародей был, похоже, без сознания. Выхватив кинжал, Зуль прыжком оказался рядом с чародеем и уже занёс над головой оружие, чтобы перерезать мужчине горло, как вдруг оцепенел в жуткой позе. Поддерживая заклинание паралича, Дэниел подошёл к хасинду и выбил оружие у того из рук. Заклинание тут же спало, и, тяжело задыхаясь, Зуль упал на пол. Дэниел скрутил за спиной руки ослабшей цели.       — Зачем ты это делаешь?! — закричал он ему в ухо. Хасинд хищно оскалился и с лёгким антиванским акцентом на чистом Торговом гулко произнёс:       — Работа у меня такая. Мне за убийства деньги платят.       — Убийца, — на выдохе потрясённо произнёс маг.       — Ты наступаешь на те же грабли, что и эльф, — усмехнулся Зуль и тут же резким движением головы назад разбил Дэниелу нос. Маг отшатнулся, а убийца, схватив обратно своё оружие, вернулся к горлу Первого Чародея.       —Нет! — только и успел выкинуть Дэниел, видя, как блестящий металл, касается дряблой кожи старика.       На дне чёрных, как угли, глаз, бушевало пламя, которое в ту же секунду потухло. Дэниел видел, как тело хасинда закоротило, всего его трясло, как в лихорадке, конечности выкручивались под неестественным углом. Амелл обернулся и увидел Эадрика, из последних сил сжимающего в кулак ладонь, обвитую тёмной пульсирующей энергией. В глазах его пылала такая ненависть, которую Дэниел никогда не мог и помыслить узреть на вечно невозмутимом лице эльфа. Убийцу выкручивало, его крик был сродни воплю баньши и продолжался до тех пор, пока не послышался тошнотворный звук хрустнувшей шеи. Магическое поле вокруг парня спало, и бездыханное тело грузно грохнулось на пол. Эадрик обессиленно опустил руку. От левой груди вдоль всей подмышки его пересекала глубокая резаная рана, из которой, не переставая, хлестала кровь. Дэниел бросился к приятелю.       — Сука, — чуть слышно процедил эльф, залив себе кровью весь подбородок.       — Создатель… Эадрик! Держись, друг…       — Ирвинг, — булькнул парень, закашлявшись и теряя ещё больше крови. — Помоги ему… Его отравили…       Дэниел оглянулся на Первого Чародея, свисающего с собственного кресла.       — Эадрик, ты умираешь…       — Дэниел…       — Нет, — твёрдо заявил парень, — я тебя не оставлю.       Эадрик поднял на мужчину большие глаза. В них отражались благодарность и сожаление. Руки Дэниела вновь обволокла голубоватая дымка. Он коснулся магией раны мальчишки, и Эадрик взвыл от насильного сращивания мышечной ткани. Дэниел непроизвольно вспомнил, как первый раз применил свои целительские знания на практике. Это был Йован. Ему поломало рёбра ледяной глыбой. Он до сих пор отчётливо помнил, как пропускал через себя живительные токи парня, ощущал его переломы как свои собственные, чувствовал перемещение костей под кожей так, будто мог их коснуться голыми руками. Так и сейчас он ощущал жгучую боль под мышкой, как тоненькие мышечные волокна, точно струны, бегают между пальцами, сплетаясь в единое целостное полотно. Судя по тому, что Эадрик плевался кровью, повреждены были ещё и лёгкие. Перекрыв внешнее кровотечение, маг принялся за самое сложное.       — Дэниел… Ирвинг, — хрипел эльф, пытаясь указать пальцем на Первого Чародея.       — Молчи, дурак, — нахмурился мужчина, — ты спас мне жизнь. Ты пытался помочь мне, когда другие не стали. А Ирвинг не сделал для меня абсолютно ничего.       — Но, — парень кашлянул и вскрикнул от боли, когда Дэниел начал заживлять его внутренние раны, — он же… аргх!.. Первый Чародей…       — Твоя жизнь для меня дороже, — коротко отрезал маг, не давая больше эльфу вставить ни слова. — Неужели, если бы на кону стояли моя жизнь и жизнь Первого Чародея, ты предпочёл второе?       Эадрик не ответил. Дэниел, правда, не знал, какого ответа ждать от верного подданного Круга. Впрочем, оно и не важно. Какой бы ответ не выдал эльф, Дэниел бы не изменил своего решения.       — Всё, спасибо, — отстранился парень, когда Дэниел отнял руки. — Теперь надо спасать Ирвинга.       Эадрик попытался встать, но тут же осёкся и сполз обратно.       — Я справлюсь, — кивнул Дэниел, подходя к Первому Чародею. — Что за яд? Ты не знаешь?       — Он в него дротиком выстрелил, — объяснил чародей, — и Ирвинга тут же отключило. А потом я напал на Зуля с параличом, и как ты…       — Ясно, — нахмурился Дэниел, оглядывая шею старика. Никаких первичных признаков отравления знакомыми ему ядами не было. Вены не вздутые, дыхание чистое, пульс ровный, не учащённый, вот только замедленный.       — Слушай, а по-моему, он просто спит.       — Транквилизатор? — оживился Эадрик. — Тогда попробуй снять с него сон.       Дэниел кивнул и, кинув в старика несильной, но сконцентрированной ударной волной, действительно добился чудесного исцеления.       — Что… что происходит?! — старый маг схватился одной рукой за голову.       — Покушений больше не будет, — с облегчением выдохнул Дэниел. — Мы нашли убийцу.       Ирвинг вздрогнул, увидев покорёженный труп мальчишки.       — Это… ты его так? — нахмурился Первый Чародей, не без помощи Дэниела поднявшись на ноги.       — Это я, — не дожидаясь, пока Дэниел начнёт его защищать, сдался Эадрик.       — Похоже, нам очень со многим предстоит разобраться, — прокряхтел Ирвинг. — Идёмте. Надо известить Грегора и храмовников.       — Я рад сообщить, что в нашей башне есть смелые, инициативные и готовые жертвовать собой, люди…       Торжественные речи давались Ирвингу куда лучше, чем Грегору. Всё, что храмовник умел, это красиво стоять по стойке «смирно». Дэниел так не волновался, даже когда целовался в первый раз. Ещё совсем недавно его хотели вздёрнуть за убийство одного хасинда, теперь же хвалят за умерщвление другого. По другую сторону от Ирвинга стоял Эадрик с перевязью на левой руке. Бедный малый, ему бы сейчас в лазарете отлежаться, в себя прийти, а его заставляют стоять тут на публике, всем на обозрение. Впрочем, несмотря на своё состояние, эльф продолжал держать лицо. Одно ему слово — Эадрик. Дэниел усмехнулся. Он предпочитал смотреть на кареглазого эльфа, чем на толпу зевак, пришедших поглазеть на двух магов, точно на животных в зоопарке.       —… И Дэниел Амелл!       Дэниел услышал собственное имя. Похоже, торжественная часть подходила к концу. Он решил послушать, что скажет Ирвинг.       — Этим двум людям удалось совершить настоящий подвиг: они остановили убийцу. Наконец, башня Круга может вздохнуть спокойно: больше не будет никаких покушений и внезапных одержимостей…       Брови Дэниела медленно сошлись на переносице.       Что?       Зуль ведь здесь не причём. Это не он маньяк!       Дэниела вдруг охватила паника. Если всё так закончится, если дело закроют…       О, Создатель!       Он поймал в толпе самодовольный взгляд Ульдреда. Из сотен магов он смог обнаружить именно эту лысую узконосую голову. Чародей наравне со всеми одаривал героев аплодисментами, но, всю церемонию пристально сверлил Дэниела взглядом. «Молодец, Амелл», — читалось в его взгляде. «Ты всё сделал правильно, моя маленькая марионетка», — говорила его мерзкая ухмылка. Заметив, что Дэниел тоже наблюдает за ним, он ещё несколько минут посмотрел церемонию и скрылся из виду.       Так вот, каков был его план! Хасинды, «хасинды»! Это была всё его хитроумная выдумка, как отвести от себя подозрения! Нанять убийцу, чтобы в один удобный момент, когда ситуация изрядно накалится, выпустить пар лёгким движением руки! Всё пропало, теперь у Ульдреда железное алиби, любые поклёпы в его адрес будут именно поклёпами. Невероятно… Это всё было так до безумия просто…       — Хэй, Дэниел, — послышался голос Эадрика. Отсалютовав, народ начал постепенно расходиться, и эльф стоял ровно перед ним, заглядывая в глаза. Какой же он всё-таки был маленький, такой же хилый, как и все эльфы.       — Да, Эадрик? — скупо улыбнулся маг.       — Спасибо тебе, — с искренней благодарностью проговорил парень. — Спасибо, что не оставил меня…       — Разве я мог? — вся тревога вмиг улетучилась при виде скромного, даже стесняющегося эльфа. — Мы ведь друзья?       — Вот за это — отдельное спасибо, — закусив губу, промямлил Эадрик. — Для меня это важно… У меня ведь… нет… друзей…       — Ничего, — рассмеялся Дэниел. — Я привык собирать по дворам вас, бездомных котят. Будет ещё один в моей коллекции.       Эадрик хихикнул и, сделав усилие воли, всё же осмелился крепко обнять Амелла, настолько крепко, насколько позволяла это сделать одна рука. Дэниел похлопал приятеля по спине.       — Я бы тоже выбрал тебя, — прошептал эльф, так и не разжимая объятий.       — М-м?       — Между тобой и Ирвингом. Я бы выбрал тебя.       Дэниел усмехнулся и лишь умилённо покачал головой:       — А я знал.       Как выяснилось, убийцу вынудило перейти в наступление то, что его почти раскрыли. Записка, над которой Эадрик мучился почти два года, была расшифрована. Это был заказ на убийство «Антиванским Воронам». Целью было, как Дэниел и догадывался, не само убийство, а отвлечение внимания. Заказчик, судя по всему, знал, что убийце не удастся совершить подобный жест, потому использовал Ворона для иной цели. В записке называлось имя убийцы — Хосе Ла Уна, цель, особые указания. Выяснилось, что Фавваз был действительно настоящим хасиндским магом, которого выкрали из собственного племени, наложили заклинание, заставлявшее его слышать речь всех остальных людей задом наперёд и самому разговаривать соответствующе. Сам «Зияульхак» как не выглядел на свои четырнадцать, так ему и было на самом деле двадцать четыре. И хотя он был старше Дэниела на два года, всё равно казался подростком. В записке были данные о Фаввазе: имя, возраст, биография. В записке было всё, что нужно. Кроме имени заказчика. Многие считали, что если один убийца не достиг своей цели, ему на смену может прийти второй, и третий, если понадобится. И лишь Дэниел понимал, что убийц больше не будет. Одержимостей больше не будет. Ульдред добился своей цели, и сколько бы этапов не было в его безумных планах, он, несомненно, уже перешёл к следующему шагу. Оставалось только ждать, что же ещё выкинет преподаватель школы магии Энтропии.       На юге Ферелдена в районе Остагара был замечен большой наплыв порождений тьмы. Серые Стражи забили тревогу, возвещая о наступлении нового мора. Ферелден готовился к войне с новым, ранее незнакомым этим краям врагом. Король Кайлан собирал под своим стягом мощную армию, привлекая на службу каждого дееспособного человека, эльфа или гнома вне зависимости от пола и происхождения. Присоединились к королевской армии и несколько чародеев Круга. Из Старших это были Винн и, как ни странно, Ульдред. Также Дэниел был крайне удивлён, когда проявила инициативу присоединиться к воинствующим молодая чародейка, совсем недавно прошедшая Истязания. Адель. Он пытался отговорить орлесианку, утверждая, что война — это не то, что ей сейчас нужно. Но девушка не желала его слушать, лишь фыркала, цокала языком и притоптывала каблуками. А в один момент, когда Дэниел ей совсем надоел своей приставучестью, назвала того «молокососом» и больше не встречалась с ним, вплоть пока её не увезли с остальными к Остагару. Он был действительно младше её на шесть лет, однако никогда не замечал эту разность в возрасте. В свои двадцать два он ощущал себя где-то лет на сорок, таким прожжённым жизнью старым морским волком… Да, её слова действительно подействовали. Их оказалось достаточно, чтобы запудрить Амеллу мозги всякой ненужной чепухой. Только потом он понял, что Адель просто нашла способ выбраться из башни. Он бы тоже вступил в армию, если б ему позволили. Всё что угодно, лишь бы больше не оставаться в этом злосчастном месте.       Волнения вскоре прекратились, башня заметно опустела. Но занятия продолжались по расписанию. Теперь, когда Ульдред больше не преподавал, Дэниел начал крепко спать, уверенный в том, что на время опасность миновала. Он действительно надеялся, что там, на войне, порождения тьмы порвут Ульдреда в клочья. Иногда ему даже такое снилось. И вот в одну из таких ночей вырванный вкрадчивым голосом Каллена из сладостного сна, он услышал долгожданные слова: «Вставай, Амелл. Твоё время пришло».