Летний отпуск

Наконец-то переведя дух, Наполеон несколько секунд подождал, на случай, если кто-то из них решит вернуться в номер, затем открыл дверцу шкафа и быстро выбрался наружу, Илья следом. Они приоткрыли дверь номера и выглянули в коридор. Варга и Усатый как раз заворачивали за угол коридора, ведущего к лестнице. Они поспешили в другую сторону, к пожарному выходу, пробежали один лестничный пролет и влетели в свой номер на третьем этаже, успев до появления Усатого. Наполеон торопливо открыл комод возле постели, бросил туда записную книжку и закрыл его, состроил гримасу, услышав шаги за дверью. Он обернулся к Илье, снимающему перчатки. — Забирайся в постель, — прошипел Наполеон. Илья недоуменно уставился на него. — Чего? — Шшш! — он толкнул Илью к кровати и буквально уронил на нее. — Они проверяют отель комнату за комнатой. За дверь нам не выйти — заметят, и прыгать из окна высоковато — третий этаж как-никак — не думаю, что даже ты можешь сигануть оттуда, не сломав лодыжку. Если мы сделаем вид, что… эээ…заняты, они могут обойти наш номер. Илья с неловким видом скинул ботинки и забрался под одеяло. Наполеон поспешно избавился от перчаток, ботинок и носков, оглядел свой смокинг, секунду поколебался, затем осторожно снял пиджак и аккуратно уложил поверх спинки кресла, после чего присоединился к напарнику в постели. — Не лучшая твоя идея, — пробормотал Илья, пока они укрывались одним одеялом. Он улегся на боку, лицом к Наполеону, его дыхание овевало щеку Наполеона теплом. — А у тебя есть получше? — под плотным одеялом было несколько жарковато. Завернувшись в одеяло, нос к носу с Ильей, общаться с ним приглушенным голосом ощущалось странно интимно, пусть даже оба были полностью одеты и едва касались друг друга. С такого расстояния он мог видеть темно-голубые крапинки — почти фиолетовые в полумраке — в небесной голубизне зрачков напарника. Волосы Ильи щекотали его щеку. Это несколько отвлекало. Очевидно, лучшей идеи у напарника не нашлось. Бурча себе под нос, Илья перебрался через Наполеона и плюхнулся на спину. Без особого энтузиазма застонал и принялся подпрыгивать на кровати. — Уверен, ты можешь лучше, — пренебрежительно фыркнул Наполеон. — А еще шпион называется, — он застонал чуть громче, чем Илья, и принялся энергично кататься по постели, та отозвалась громким скрипом. Илья очень медленно повернул голову, чтобы оказаться лицом к Наполеону, и бросил на него самый убийственный взгляд, какой только ему доводилось видеть. Очевидно, ставить под сомнение шпионские таланты напарника было очень неправильно — или правильно? — потому что Илья внезапно решил подыграть плану Наполеона. Он отбросил голову назад на подушке, выгнулся всем телом под прикосновением воображаемого любовника. — О… Наполеон, — выдохнул он, растягивая имя Наполеона, низким и интимным тоном, будто лаская. — Да… да, вот так… ах… — левой рукой расстегивая пуговицы пиджака, правой он легко провел по ключице, затем медленно, мучительно медленно спустился вдоль груди, сминая складки плотной ткани рубашки, кончиками пальцев едва касаясь кнопок. Мизинец задел сосок, и он прерывисто выдохнул, кружа подушечками пальцев вокруг твердого комочка плоти, из приоткрытых губ вырвался стон, потом рука скользнула ниже. Левой рукой он стянул галстук и небрежно отбросил в сторону. Наполеону пришлось признать, что представление вышло что надо. Он сильно прикусил губу, когда рука Ильи пропутешествовала вниз, дразняще коснувшись края пояса. Губы Ильи были соблазнительно приоткрыты, лицо горело, он снова выдохнул имя Наполеона. И, о Боже, эти проклятые стоны отдавались прямиком в его член. Пытаясь скрыть эрекцию, он перекатился на живот, что оказалось грубым просчетом, так как давление на член и фрикции лишь десятикратно увеличили проблему. Он смутно понимал, что лучше бы перестать таращиться на напарника с открытым ртом, но агенты Т.Р.А.Ш. могли в этот самый момент ворваться в номер, а он не смог бы отвести взгляд, пусть даже от этого зависела его жизнь. Илья сел, снял пиджак, швырнув его в сторону. Завел руки за спину, ослабляя завязки кушака, и сбросил его тоже. После всех этих кульбитов, его рубашка была измята, и наполовину выбилась из брюк, обнажив искушающую светлую кожу. Наполеон застонал, его бедра непроизвольно вжались в матрас, а ногти впились в простыню. Растрепанный Илья повернулся к нему лицом, приоткрыв влажный рот. Он выглядел самодовольным — и ужасно развратным; у Наполеона руки зудели от желания схватить его и сцеловать эту усмешку с полных розовых губ. Взгляд Ильи окинул тело Наполеона, глубже вжавшегося бедрами в матрас, и его усмешка стала шире на дюйм. Ублюдок точно знал, какой эффект производит на Наполеона. Вот значит как. Ладно, в эту игру можно играть вдвоем. Наполеон улегся на бок лицом к Илье. Прятать эрекцию смысла больше не было, напарник отлично знал, что она есть — черт, он, похоже, весьма гордился ее появлением. Поймав и удерживая взгляд Ильи, Наполеон опустил руку вниз и сжал себя, толкаясь бедрами. Услышал, как у Ильи перехватило дыхание. Не отпуская взгляда Ильи, он расстегнул брюки и извлек свой член, уже каменно-твердый и напряженный. Легко, почти задумчиво пробежал пальцами по нему, и начал лениво поглаживать себя, подушечкой большого пальца растирая влагу по головке, втирая ее в кожу. Почти исподволь, взгляд Ильи устремился к члену Наполеона, жадно следуя за движениями руки, прежде чем он сумел отвести глаза и вновь взглянуть в глаза Наполеону. Он вскинул подбородок, легкая, самодовольная улыбка еще играла на его губах, но дыхание участилось, стало неровным, на скулах проступил румянец. Вот и посмотрим, кто здесь главный, подумал Наполеон, ухитрившись усмехнуться Илье. На секунду он прекратил ласкать себя, поспешно избавившись от кушака и стянув брюки и белье вниз, нетерпеливо отпихнув их ногой, затем он устроился на постели более комфортабельно и снова взял себя в руку. Все это время глаза напарника не отрывались от него, и теперь Илья с трудом сглотнул, растеряв самодовольство. Если Наполеон считал, что он был возбужден раньше, наблюдая за тем, как Илья трогает себя и снимает одежду, выстанывая его имя, это не шло ни в какое сравнение с тем, что он ощущал сейчас — широко расставив ноги, растрепанный и похотливый, сжимая свой член под темным, голодным взглядом Ильи. Теперь он двигал рукой быстрее, второй сжимая яички и вбиваясь в собственный кулак. — Илья, — простонал он, полузакрыв глаза и задыхаясь. Рвано дыша, Илья издал негромкий, отчаянный, гортанный крик. Его пальцы сжимались и разжимались на одеяле, затем почти невольно поползли к выпуклости на его брюках. Когда Илья расстегнул брюки и извлек свой розовый и набухший член, уже влажный, с поблескивающей головкой, член Наполеона дернулся, и ему пришлось приостановить движения, чтобы не кончить прямо здесь и сейчас. Сердце Наполеона бухало в груди. Он поднял взгляд на напарника. Глаза Ильи были дикими и темными, с расширенными зрачками, и внезапно все это перестало походить на игру. Илья являл собой воплощение эротической мечты — приоткрытые розовые губы, рука между разведенных коленей, эрегированный член гордо возвышался над животом, и, Боже правый, Наполеон никогда и ничего не хотел больше, чем это. — Илья, — попросил он. — Илья… позволь мне… Илья уселся на пятки, слегка наклонив голову вбок и опустив ресницы, и другого приглашения Наполеону не требовалось, он чуть не запутался в простынях, бросаясь к напарнику. Дрожащими пальцами он ухитрился расстегнуть две верхних кнопки на рубашке Ильи, а потом потерял терпение и стащил рубашку через голову — Илья поднял руки, помогая. Отбросив рубашку в сторону, Наполеон подавил стон, потому что Илья вообще наплевал на кнопки, стянул с Наполеона галстук и рывком распахнул рубашку, затем задрал ее и снял с Наполеона через голову, небрежно уронив на пол. Он стянул с Ильи брюки и трусы, и напарник послушно поднял бедра, затем он толкнул Илью спиной на постель, обнаженного, за исключением носков, золотисто-блондинистые волосы Ильи, будто гало, рассыпались по подушке. Изумленное «ох» Ильи резко оборвалось, когда Наполеон забрался между его ног и сразу взял член в рот. Он громко вскрикнул, вбиваясь в рот Наполеона и запутавшись руками в его волосах, пока Наполеон отсасывал ему. Удерживая мускулистые бедра напарника, Наполеон продолжал облизывать член Ильи, жадно всасывая головку и упоенно слушая нечленораздельные крики, слетавшие с губ Ильи. Временами он фантазировал — ну, несколько чаще, чем просто временами, признался он сам себе, пока голова шла кругом от аромата мускуса Ильи, ощущения его кожи и его вкуса — на что будет похож секс с Ильей. Если они когда-нибудь… ну. Как выяснилось, его воображение даже близко не дотягивало до реальности: он не ожидал, что Илья окажется таким громким в постели, это открытие раскаленным добела клубком похоти свернулось внизу живота. Плотно обхватив губами член партнера, он издал горловой стон, Илья задохнулся и дернулся вверх с такой силой, что Наполеону пришлось немного отодвинуться, чтобы не подавиться. Одной рукой он нежил яйца Ильи, другой придерживал его бедро, и возобновил свои усилия, подумав, что может кончить только от того, как Илья вбивается в его рот, выстанывая его имя и цепляясь за его волосы. — Ах… Наполеон… — простонал Илья, почти болезненно стискивая пальцы в его волосах, и кончил, горьковато-соленый вкус его семени омыл язык Наполеона. Ослабив хватку на бедрах партнера, он продолжил сосать, пока Илья содрогался в оргазме. Илья схватил его за руки и подтащил к себе, горячо целуя и настойчиво вылизывая рот Наполеона в поисках собственного вкуса. Наполеон крепко обхватил бицепсы Ильи, впуская язык Ильи, и беспомощно, отчаянно заскулил, ощутив, как чувствительный кончик его члена коснулся чужого живота. Рука Ильи сомкнулась вокруг члена Наполеона, провела один, два раза, затем Наполеон захлебнулся воздухом, перед глазами побелело, он выдохнул имя напарника и кончил, забрызгав его. Все еще задыхаясь, они рухнули бок о бок на постель. Когда дыхание стало выравниваться, Илья вяло перекатился и свернулся возле Наполеона, пристроив голову на его плече. Наполеон от души потянулся, томно забросил руку на Илью, притягивая к себе. "Как хорошо", сонно подумал он, медленно закрывая глаза. Два резких удара в дверь моментально вернули их в реальность. Широко распахнув глаза, Наполеон сел, рядом приподнялся Илья. Он совершенно позабыл о причине, приведшей их в постель, и одного взгляда на напарника было достаточно, чтобы понять, что и он тоже. Послышался громкий щелчок, кто-то открыл замок снаружи, и дверь резко распахнулась, там стоял Усатый. Открыв рот, он уставился на Наполеона и Илью. Те смотрели на него. В комнате висел запах пота и секса, и от этого запаха, вкупе с воспоминанием о том, что они с Ильей только что делали, у Наполеона, к его ужасу, снова встало. Он поспешно натянул одеяло на колени, в процессе случайно стащив его с Ильи. Если у Усатого и оставались сомнения насчет того, что происходило в комнате, то вид Ильи, с торчащими во все стороны светлыми волосами, совершенного голого, за исключением носков, с порозовевшей от напряжения и слегка вспотевшей бледной кожей, животом и бедрами, усеянными молочными каплями семени Наполеона — не оставил от этих сомнений камня на камне. Красный как рак, Усатый попятился прочь из комнаты со всей доступной скоростью, по пути бормоча извинения. Дверь за ним захлопнулась. — Хм, — в воцарившемся молчании заметил Илья. — В конце концов, твоя идея сработала.