Но если есть в кармане пачка сигарет...

После математики буквально выбегаю на улицу и, гордо шлепая по лужам, шурую за школу. Нервно вытаскиваю из кармана пачку сигарет и сразу же закуриваю, до боли втягивая в себя спасительный дым. За пару затяжек заканчивается сигарета, и я откидываю её в сторону, вытаскивая новую, поджигая её и уже спокойней, более расслаблено затягиваясь ею. Он заступился за меня. Блять, я же не школьница малолетняя, чтобы так радоваться этому. Но он сделал это, не остался в стороне. В поле зрения показывается Кирилл, который, остановившись рядом со мной, опирается спиной о кирпичную, шершавую стену и вытаскивает из пачки сигарету. Несколько секунд пялюсь на него; на то, как поджигает кончик, другой зажимая в губах, медленно затягивается и сквозь приоткрытые потрескавшиеся губы выдыхает дым. Хорош. Чертовски хорош. А я глуп. Чертовски глуп. Отворачиваюсь от парня, скользнув взглядом по переливающимся на солнце синим волосам, и снова затягиваюсь, медленно выдыхая сизый дым. — Физик сказал, что те задания были олимпиадой, — говорит Кирилл, а я вздрагиваю от его чуть хриплого голоса, вызывающего мурашки на теле и какое-то странное удовольствие внутри. — Он не любит, когда от уроков всякие двоечники отлынивают, поэтому, вопреки всем правилам и нормам, дал нам её на факультативе. Пришли результаты: я, ты, Макс и Саша идём на городскую. Улыбка на моём лице расширяется, и я начинаю тихо, наверняка безумно смеяться, ловя на себе заинтересованный взгляд Кирилла. На секунду замираю, вглядываясь в его глаза, океаны в которых кажутся умиротворенными, спокойными, наполненными голубизной, переливающейся на солнце разными цветами. Его губы растягиваются в легкой улыбке, и парень приоткрывает их, затягиваясь и медленно выдыхая вверх дым, летящий густыми клубами и растворяющийся в воздухе. Свободной рукой взлохмачиваю черные, как воронье перо, волосы и отворачиваюсь, опираясь спиной о стену и выдыхая вбок дым. Киваю, не находя в себе сил ответить, и что-то во мне вдруг щелкает, из-за чего всё-таки выдаю: — А я-то какого черта понадобился? Неужто вдруг физиком хорошим стал? — Ну, задания решил неплохо, — голос Кирилла чуть дрожит, и он тихо прокашливается, пожимает плечами, ерошит синие волосы и нормально, более спокойно продолжает: — Переступил порог в пятьдесят баллов, занял второе место. — А сам-то сколько набрал? — расслабляюсь, затягиваясь в последний раз и туша сигарету о школу. — Шестьдесят один, — отмахивается парень. — Оу, ты мог бы и больше, — усмехаюсь, поворачиваясь к Кириллу лицом и опираясь плечом о стену. — Физик наверняка рвал и метал. Собеседник вторит мне, чуть поворачиваясь, и я вижу в его океанах неподдельный блеск, восторг… Они будто плещутся, будто играют в какую-то игру, и это почти так же потрясающе, как и если бы они бушевали, выдавая злость парня. — Он сказал, что это очень мало и поставил мне два в журнал, — Кирилл улыбается и мне в лицо выдыхает дым. — Это первое место по нашей школе и больше, чем набрали ученики соседних, но он сказал, что это очень мало для меня. — Наверное, он прав, — чуть склоняю голову вбок и пожимаю плечами. — Но не уверен, что я должен пойти. — Должен, — Кирилл кладёт руку мне на плечо, и я вздрагиваю, отшатываясь назад. На плечах синяки, поставленные Егором. Это больно. Что-то во мне ломается, и я понимаю, что зря заговорил с Кириллом. Для него это была обычная беседа, а для меня это значило больше, чем следовало. Вспоминаются удары, потерянные друзья, отец и мать, и я передергиваю плечами, будто до меня только что дотронулся не Кирилл, а мудак Егор. Я слишком много раз ошибался в друзьях, в близких мне людях... Не хочу, чтобы это произошло ещё раз. Не думаю, что выдержу подобное. Не сейчас, когда я уже сломлен и потерян. — Я не… — взволнованно начинает Кирилл, но я не даю закончить, резко разворачиваясь и возвращаясь в школу. Напоследок замечаю в его глазах охладевшие океаны, ставшие синими, будто печальными. Мне даже кажется, что солнце исчезло из них, забирая вместе с собой спокойствие, тепло и голубизну. Внутри что-то неприятно колет, скребётся, проводя длинными когтями по груди и сердцу, впиваясь в них и будто пытаясь вывернуть наизнанку. Да, на пару минут я почувствовал себя счастливым, смог расслабиться и просто поговорить, но лишь на пару минут, а теперь особенно сильно ощущаю свою никчемность, никому ненужность и боль. Честно говоря, это того стоило. Эти минуты были бесценными, но слишком короткими. Когда я отстраняюсь от всего мира и игнорирую людей, мне проще, потому что я ничего не чувствую. Вот только рядом с Кириллом это не помогает: когда он рядом, но молчит, я особенно сильно ненавижу себя, своих демонов и слабости; когда же он начинает разговор, я на пару секунд могу ощутить себя прежним, почувствовать тепло и надежду, а после вновь окунаюсь в мир одиночества. Что бы я ни выбрал, в конце концов, всё равно становится холодно и пусто на душе.