Фрост

Джексон Оверланд Фрост

— Это он? — спросила блондинка показывая на телевизор, по которому шли новости. На экране появился довольно симпатичный мужчина с рыжими уложенными волосами. Он улыбался и начал что-то активно говорить. — Да, — Моана посмотрела на него и слегка улыбнулась. Сев рядом с Эльзой за стол, она начала есть мюсли, запивая свеже-сваренным кофе. — Ханс очень милый и добрый, его глаза все говорят за него. Тебе он точно понравится. — Моана, он мне не обязан нравится. Это же твой муж, — Элизабетт оглянулась вокруг себя. — Посмотри, чего ты достигла благодаря ему. И вы любите друг друга.       Она печально усмехнулась. Такое впечатление, что ей не хочется иметь это все. — Эльза, это не мое. Все это заработал Ханс, а я просто удачно вышла за него замуж.       Девушки продолжили есть, но чувство печали и смущения до сих пор не уходило. Моана первая нарушила тишину, ей было нелегко смотреть на грустную подругу, решив предложить ей место работы. — Его брат — Джексон… Слышала? — Нет, — хмурясь, ответила Сноу и еще раз кинула взгляд на плазму, где теперь женщина брала интервью у статного молодого человека. Первое, что сразу заметила Эльза, — у него были белого, нет, пепельного цвета волосы. Он не улыбался, как Ханс, его лицо выглядело самым что ни на есть серьезным. Будто ему было не только неприятно, но и тошно. — Моана, — девушка повернулась к блондинке, делая глоток кофе. — Он Джексон?..       Эльза уже чувствует, что это он. Что-то холодное, но одновременно притягивающее скользит по ее спине, вынуждая мурашкам отчаянно бежать по ней. Синие, как глубокое море, глаза, тонкие светло-алые губы, длинные шея и руки…       Все происходит, как в замедленной съемке: он поднимает руку и поглаживает заднюю часть своей шеи, тем самым демонстрируя свои длинные пальцы.       А у Эльзы пересыхает во рту. — Да! — выкрикивает Мо, заставляя Эльзу дернутся от неожиданности. — Прости. Смотри-смотри!       Сноу наблюдает за ним: как он кивает, как его рот открывается, выговаривая слова, как появляются морщинки между бровями, когда он хмурится, как его глаза приобретают металлический оттенок, как только ему не нравится, насколько личные вопросы ему задают. Девушки делают звук громче, и Эльза слышит его мелодичный, но строгий, со стальными нотками голос.       И только когда он прощается с журналисткой, Элизабетт будто бы просыпается, и часто моргает. — Ханс не приедет на ночь — работа, — сообщает вошедшая в комнату брюнетка, и Эльза понимает, что она расстроена, по ее опущенной голове и сжатым в тонкую полоску губам. — Эй, — она окликает её. — Все хорошо. Мы отлично проведем время. Давай! У меня все-таки День Рождения, если ты не забыла!       Они смеются и достают бутылку вина из холодильника. Ночь обволакивает город, и только тогда Эльза соглашается пойти прислугой в дом Фроста. Может, на это повлияло вино, может, пьяные уговоры Моаны, а, может, просто нужда и судьба?