Безымянная планета, дата неизвестна
– Ну, с мягкой посадкой, товарищи! – полузадушенным шёпотом объявил Мишка. После пережитой встряски его слова звучали изысканной издёвкой, но Ирина прекрасно понимала: могло быть хуже. Намного. – Ты, Миш, пилот-виртуоз, – простонала она. – Просто их двое, – проворчал Юрец. – Все живы? Кто может встать? И сколько времени?.. – Ленка пока без сознания, – отрапортовал Лёха. – Во всяком случае, я надеюсь, что это – именно «без сознания», а не чего похуже... – Надо выбираться, – постановил Юрец. – Взять пробы воздуха, поискать пищу, чтобы не тратить свою, просто размяться... Кто-нибудь видел признаки жизни? – Чуть в стороне довольно большой город, – припомнила Ирина, нахмурившись. – Я его ещё с орбиты заметила: огромная серая проплешина... Но где именно, не могу сказать. – Значит, разберёмся на месте. Пока тело было стиснуто декомпрессионным креслом, гравитация почти не давала о себе знать. С непривычки немного шумело в ушах (вполне нормальная, даже замечательная реакция на перегрузки), слегка подташнивало, но и всё. Стоило Ирине выбраться из кресла, ей тут же стало ясно, почему Лёха не давал им и себе поблажек на тренировках. Ноги дрожали и норовили выйти из повиновения, и Ирина молча радовалась, что в батискафе не помещались скафандры – с ними пришлось бы совсем тяжко. Первые несколько часов команда «Контакта» напоминала мошек с порванными крыльями – оглушённых, но не убитых, отчаянно борющихся за жизнь. Понемногу дела пошли на лад. Пришла в себя Ленка (удивительно, ведь именно она среди всех была наиболее устойчива к перегрузкам, если не считать близнецов); Лёхе удалось выбраться из батискафа и взять пробы воздуха и воды из ближайшего ручья – они почти не отличались от земных и были признаны безопасными; спустя несколько часов Ирина и Юрец обнаружили в лесу, на поляну которого приземлилась команда, сухостой, ягоды и странные грибы, напоминающие комья теста. Есть их пока не рисковали, но взяли на заметку. Вовсю буйствовала поздняя весна, стояла невероятная жара, едва ли смягчённая близостью воды и леса. Несмотря на это, защитные костюмы не снимали, опасаясь солнечной радиации. – Нам нужно время, чтобы привыкнуть, – сказал Лёха ближе к вечеру, когда встал вопрос, как быть дальше. – Хотя бы пару недель. Мы чисто физически не способны идти туда, не знаю куда, чтобы найти местных, с которыми не сможем даже объясниться. Одна из здешних звёзд, ярко-жёлтая, крупная, недавно плюхнулась за горизонт, оставив после себя зарево на сиреневом небе. Вторая, чуть меньше и белая, медленно подбиралась к краю, намекая на продолжительные сутки. – Но местные могли видеть, как мы садимся, – справедливо возразила Ирина. – Что тогда? – А тогда они сами нас найдут! – И съедят, – мрачно буркнул Мишка. – Откуда ты знаешь, что у них на уме? Городской застройкой и цивилизацией тут и не пахнет, вопреки расчетам товарищей учёных. Вчера с воздуха я не заметил, во всяком случае. – И вообще не понятно, есть ли здесь люди, – кивнул, соглашаясь с братом, Сашка. – Мы же уже приняли рабочую гипотезу – катастрофу, – хмыкнула Ленка. – И вообще. Учёные и ошибиться могли. Ну правда, откуда им знать наверняка? – Тогда снова выходит, что мы зря сюда прилетели, – вздохнула Ирина. Разговор опять свернул на неприятную, но, что поделать, вполне вероятную тему, и это ей категорически не нравилось. – Поживём – увидим, – оборвал зарождающийся спор Юрец. – Торопиться не будем. И они ждали. Привыкали ходить, а не плавать в пустоте, привыкали носить на себе собственное тело, привыкали дышать чужим воздухом и пить чужую воду. Безымянная пока планета чем-то неуловимо напоминала Землю – родную среднюю полосу, но и заметно отличалась. Каждый раз находя схожие черты, Ирина невольно радовалась, но тут же одёргивала саму себя: здесь не было ничего родного. Даже сутки, как она и предполагала, тянулись дольше – часов по тридцать. Эта разница во времени ощтимо выматывала: организм упорно не желал отступать от привычного режима. На двенадцатые сутки, когда близнецы и Ленка с ними за компанию уже исследовали окрестности в радиусе примерно пяти километров, состоялся первый контакт. К сожалению, совсем мирным его назвать не получилось.***
13 год от Падения Неболётов, планета Эссири, Брувные болота
Не было сомнений: вчера вечером решили отправить группу разведчиков к Брувным болотам, и отец будет среди добровольцев. Отец вообще очень часто поддерживал именно этого старшего, Грасса, и в рейды с ним ходил чаще, чем с другими. Касси всерьёз опасалась, что право идти с отцом к болотам придётся отстаивать с боем. К счастью, никто не стал её отговаривать. Отец только посетовал: кроме неё и, пожалуй, Грасса и Мариссы, он больше никому не рискнул бы доверить чертежи, а значит, придётся взять их с собой и рискнуть благополучием бункера. Марисса в ответ на это презрительно фыркнула, а Касси и вовсе предпочла не комментировать. Ещё передумают, а ведь она никогда не видела ни Брувных болот, ни каких-либо ещё... В тот же день Касси узнала, чем разведанный и давно известный путь отличается от нехоженых лесных троп. Направление было известно, взрослые, чья юность пришлась на далёкие – до Падения – времена, примерно знали, куда идти, но именно о дороге позаботиться просто некому было. Шли напрямик, надеясь сократить путь. Иногда, перелезая через очередной бурелом, Касси сильно сомневалась, что это поможет выиграть время. В самых тёмных прогалинах гнездились жвалы Ещё ей иногда казалось, что придут они к пустому кратеру. За столь долгое время можно не только уйти с места посадки на приличное расстояние, но и дел наворотить... И всё же, она ошибалась... – Меньше всего эти голяки похожи на бигемцев! – хмуро бросила Марисса, уходившая на разведку. – Они и на людей-то не похожи... – Мутанты? – предположил Крисс. – А, Пятеро Мудрецов не в силах сказать... Таких я до сих пор не встречала. Пойдёмте, сами увидите. Такое чувство, будто они и не думают уходить. – Папа, – шёпотом позвала Касси, когда никто не слышал, – а может, это всё же и есть тот самый иной разум? Ну, сам подумай!.. – Ты ж уже большая девочка, Касси, – вздохнул тогда Крисс. – Откуда, да зачем им взяться? Блисс много предавался пустым мечтаниям... – ...Или нет. Они стояли в густых зарослях кёльвы на склоне оврага и наблюдали за жизнью условно-вражеского лагеря. Годы непрекращающейся войны приучили считать врагами всех, кто не друг. Всех, кто хоть как-то отличался, а чужаки – иначе и язык не поворачивался сказать! – отличались от их расы радикально. Мутанты – или же совершенно другой вид. Центром лагерю чужаков служил их необычный транспорт – заваленная на бок башня из металла. Касси глядела во все глаза, но никто из взрослых не удивился странной конструкции. Отец пояснил: транспорт похож на легендарные Неболёты, которых до падения было очень много. Самих чужаков было шестеро. Трое далеко от лагеря не уходили: собирали сухостой в низине, жгли огонь, совершали странные телодвижения, похожие на разминку, возились с растениями, хоть и не спешили употребить их в пищу. Трое других каждое утро уходили к восходу и возвращались лишь несколько часов спустя – буквально приползали, непонятно чем вымотанные. Странно! Очень странно! За столь короткое время не получилось бы пройти большого расстояния, а двигались чужаки на вполне нормальной, не запредельной скорости... На них были одинаковые оранжевые костюмы из шуршащей ткани. Когда Трисса и Агарис подходили к зениту, они натягивали шлемы, полностью скрываясь от посторонних взглядов. Ближе к вечеру шлемы они стягивали, и Касси четко видела их белую гладкую кожу и поросль на головах – такая бывает у животных, у тех же рогачей. Через день наблюдения Касси поняла: в лагере чужаков четверо мужчин и две женщины. С этого момента она начала замечать, помимо различий, и явные сходства... – Что будем делать, старший? – спросила Марисса на третьи сутки наблюдения. – Агрессией от них и не пахнет, но и оставлять за спиной неизвестность я бы не стала. – Подождём ещё, – велел Грасс. – Не будем торопиться. Нам всё равно нужно сообщить о них командованию. И, кто знает... Может, это действительно те самые пришельцы, о которых рассказывал Крисс? Крисс хотел было пробурчать, мол, дались вам эти пришельцы, этот Блисс, а заодно эти несчастные хронометры, но сдержался. Вид у него был – красноречивее некуда. Ждать пришлось недолго. С бывалыми вояками редко, но случалось так, что, стремясь остаться незаметными, они утрачивают бдительность. Что тогда спрашивать с учёного, пусть тысячу раз ходившего в рейд, и девчонки? До старой бигмской границы отсюда – рукой подать. Давно уже никто эту границу не соблюдал – незачем было, да и некому. Бигемцы, такой же небольшой разведотряд, прятались в буреломе прямо под точкой захода Агариса. Хитрое оказалось место, как потом пояснил Грасс. Снаружи – груда грудой, там и встать-то, казалось, негде. А внутри, за надёжным укрытием из сплетённых ветвей и вывороченных корней, пустое пространство. К тому же бурелом частично закрывал корпус транспорта-«Неболёта». Нападали бигемцы коварно – на закате. Свет Агариса бил им в спины, ослепил и чужаков, и маленький отряд под предводительством Грасса. Спохватились они, лишь когда над поляной раздался выстрел и прозвучал короткий вскрик. Касси бросилась смотреть: один из мужчин, зажимая рану на животе, рухнул в траву. – Они же безоружны! – прошептала Касси, едва не плача – отец успел крепко схватить её за пояс и удерживал на месте. Марисса хмуро глянула на девушку и вскинула винтовку.***
2017 год, планета Земля, Россия, Подмосковье
Андрей успел отправить и продублировать сообщение – это радовало. Но никто за ними, вопреки опасениям, не пришёл. Может, и прослушивали инфопространство, но той же ночью всё перестало иметь смысл. Первая за ночь бомба упала неподалёку от водохранилища, и Бог знает, сколько человек навсегда лишились возможности проснуться. Взрывная волна прошла по округе, пригибая к земле деревья, сметая пыль, мелкий мусор и лёгкие предметы, вспугнула автомобильные сигнализации и вынесла стёкла в десятках домов. Андрей и Катя не пострадали чудом: его швырнуло в стену вместе со стулом и слегка оглушило, её – сбило с ног, пока она заваривала на кухне чай. – Катя! Катерина! – придя в себя, Андрей кинулся на кухню, подхватил подругу под локоть. – Что за чертовщина творится? Господи... – простонала Катя, потирая ушибленный лоб. – Не знаю, пока не знаю. Но давай-ка спустимся в подвал. Лучше перестраховаться... Второй раз ударило ближе В подъезде уже вовсю хлопали двери, топали десятки ног, ревели дети, суетились испуганные жильцы. В шуме, многократно отражённом от стен, слышалась явственная паника. Катя с трудом удержалась от желания присоединиться и паниковать со всеми вместе. На их этаже – последнем, под самой крышей, сохранился островок мнимого спокойствия. Единственный сосед – старик Акимов – стоял, опираясь на трость, на верхней ступени, смотрел в пустоту и слушал гул удаляющейся паники. Поверх рубашки он набросил на плечи парадный мундир, увешанный орденами, из-под него выглядывали ремни портупеи. – Сергей Трофимович, – позвала Катя, – пойдёмте вниз! Не дай Бог, третья бомба сюда угодит... Совсем близко снова ударило, дом изрядно тряхнуло. Катя схватилась за Андрея, Андрей – за стену. Как старик удержался на ногах – не понятно. – Или нет. Акимов обернулся, смерил её пронзительным черным взглядом и отошёл от края на несколько шагов. – Ты, девочка, – грустно усмехнулся он, – очень похожа на Ириночку Кувшинову. Будем надеяться, сообщение дойдёт. Катя ещё успела удивиться. Не тому даже, что старик знал про их странную авантюру (мог и подслушать, в конце концов!), но откуда ему известно имя её двоюродной сестры, погибшей задолго до Катиного рождения?.. Четвёртая бомба, упавшая на город, оставила этот вопрос открытым.***
13 год от Падения Неболётов, планета Эссири, бункер
Планета называлась Эссири, и обитали на ней, если по-научному, холоднокровные антропоморфы. Уже позже выяснилось, что существа они мирные и, в целом, не опаснее других людей, но поначалу... Поначалу гибкие ящеры, напавшие на лагерь с оружием в лапах, произвели ошеломляющий эффект. И оружие, как назло, покоилось в батискафе – никто не ждал нападения. Ирина хотела бы забыть тот день, словно страшный сон – и не могла. Стоило ей закрыть глаза, как перед глазами яркой картинкой вспыхивало: выстрел – и Сашка, недавно проснувшийся и оттого медлительный, падает в траву, схватившись за живот. Кричит Ленка, Юрец и Лёха бросаются к батискафу, пятится ошеломлённый Мишка, а сама она сидит, растерянная, у костра и ничего не может поделать. Ровно до того момента, пока не раздается следующий выстрел – совершенно с другой стороны – и один из нападавших не валится с ног, не дойдя совсем чуть-чуть до Сашки. Во втором отряде аборигенов было всего четверо существ, но вместе с ними космонавты смогли сдержать натиск и дать отпор. На тот момент совершенно не важно было, не меняют ли они шило на мыло. К счастью, обошлось. Сашку похоронили на той же поляне, под раскидистым деревом с синеватыми листьями – стрёбой. Следующим же утром, в сопровождении ящеров-аборигенов, ушли прочь с роковой поляны, прикрыв батискаф ветками. На первых порах понимать друг друга оказалось сложно. Объяснялись кое-как, жестами, рискуя точностью, рискуя остаться непонятыми. К счастью, Юрец не просто так получил позывной Полиглот, о котором давно уже никто не вспоминал. Спустя неделю он уже настолько освоил свистящий язык аборигенов, что мог с ними объясниться. Тогда же начал учить остальных. Ничем местные жители от людей не отличались. Разве что чешуйчатая кожа поначалу отвлекала, вызывая смесь любопытства и брезгливости. Но, по мере того, как осваивался чужой язык, Ирина понимала: обычные люди с человеческими заботами и проблемами. Девочка – Касси, Кассара – всюду ходила за отцом – единственным родным ей человеком. Её, казалось, не особо заботила даже собственная безопасность, зато любопытство поражало. Ирина общалась с ней чаще всего, рассказывая о Земле и слушая рассказы об Эссири. О нынешней Эссири. Крисс – отец Касси – оказался, в некотором роде, коллегой Ирины. Он разрывался между дочерью, чертежами в своём рюкзаке и старшим отряда Грассом. Кем тот приходился Криссу, Ирина так и не разобралась. Братом? Давним другом? Или здесь в ходу было что-то сродни древнему побратимству?.. Марисса – угрюмая и широкоплечая, с вдавленной в череп носовой перегородкой и белым шрамом на челюсти, держалась наособицу, но видно было, что главного уважает и переживает за невесть как затесавшегося в отряд ребенка. Грасс переживал, казалось, только о двух вещах: что он скажет командованию и как бы сделать так, чтобы никто не понял о его особом отношении к Криссу. – Домой хочется, – вздыхала иногда Касси. – Скорее бы прийти! Вам будут рады, правда! Папа же рассказал историю Блисса и его хронометров. Что за Блисс и причём здесь часы, Ирина понять ещё не успела, но с девочкой молча соглашалась: домой бы. – От поляны до бункера десять дней ходу, – говорил Грасс. – Если не заблудимся. – Если сумеем, – поправлял Юрец. Видно было, как ему стыдно за неоправданные задержки. Они действительно шли очень медленно – сначала через густой лес, который скоро сменился полями, поросшими мусорной травой. Дорога до таинственного бункера, где космонавтам предстояло плотнее познакомиться с местным населением растянулась на все два десятка местных суток, а уж сколько это было в земных днях Пессимистично настроенная Ленка утверждала, что их там точно сожрут, Лёха с ней соглашался – так всё странно, а в глазах у Мишки плескалось полнейшее равнодушие, и оно пугало Ирину сильнее, чем предполагаемое «радушие» хозяев. К вечеру двадцать первого дня на горизонте показался новый лес, и Касси прибавила шагу, шёпотом поделившись с Ириной: уже скоро! Уже за тем лесочком! Глядя на оживившихся ящеров, Юрец легонько тронул Ирину за локоть и мотнул головой чуть вправо. У Ирины всё внутри сжалось, когда она поняла, что он хотел ей показать. Военные кинохроники слишком ярко отпечатывались в сознании, слишком усердно они учились, чтобы не понять... Спустя полкилометра то же самое заметила и угрюмая Марисса. Бункера больше не существовало.