Рождённый омегой

      Пламя свечи дрожит от моего дыхания, оно так красиво, пусть и напоминает о часто совершаемых мною поджогах. Этот маленький огонёк безопасен только тогда, когда следишь за ним, ограждаешь его от других предметов. Глупая случайность и огонь — твои враги. Отвожу пристальный взгляд от свечи.       Зажмурившись и сразу после этого открыв глаза, я глубоко вдыхаю запах парафина, сразу же вспоминая вонь от горелых трупов и лекарств, витавшую в воздухе после одной резни. Это ужасный запах, что душит, который не оставит тебя потом никогда, как и вина в чужих смертях.       Всё же медитировать — это не моё, но я хоть как-то старался исполнять волю моего лечащего психолога. Слишком тяжёлая жизнь и ненависть к своей омежьей сущности пожирали мою личность с самого детства. Стрессов так много, что я, хоть и редко, но не выдерживаю напора и срываюсь, что не подобает лидеру, коим я стал. Успокоительные таблетки уже не помогают, вынуждая меня увеличивать дозу... Но я этого не делаю, зная о побочных действиях.       Задув свечу, я откинулся на кровать, расслабляясь и прикрывая веки. Надо всё спокойно обдумать, нечего горячиться.       Сегодня был один из труднейших будней — день рейда, поблизости с территорией правительства и создателями вредных таблеток. Они скучковались вместе, создавая непобедимую нами оборону. Задание завершилось, пусть и без смертей, но с ранениями многих членов моей группы. Они в который раз ясно дали понять, что нам там не место, но мы не могли бросить миссию. Мы должны очистить мир от этих таблеток.       Из-за преждевременного отступления наш главарь - командир всех групп - решил, что наша команда трусливо отступила, не приняв бой, и обвинение свалилось на её лидера — на меня. Да, я приказал отступить, но по-другому и быть не могло. Нам всем грозили пленом или мучительной смертью. Закончился разговор с понижением на месяц меня в должности в качестве рядового. Несправедливое унижение. Меня, кто так сосредоточенно стремился стать лучшим лидером, заменили на даже незнамо кого, всего лишь рядового из не преуспевающего отряда. И командование думает, что сделало лучше? Да, новый лидер же завтра, заряженный своим самодовольствием, отправит мой отряд и меня в самое пекло. Он слишком юн и горяч для этой должности, угробит всех, не подумав. Слышу хлопок двери и негромкий шум в коридоре. Пришла та, кого я ждал. Что же будет завтра?       Я отвлекаюсь от шума во внешнем мире и громко вздыхаю. Я уже не горю сильным желанием лезть на рожон, как раньше, теперь для меня главное — долгое планирование, продуманные действия, ведь я не так юн, как выгляжу.       Слышу тихие шаги моей подруги — симпатичной омеги, что просто спит со мной и, бывает, проявляет заботу. Когда-то я предложил всё это ей, как подруге детства, даже чуть в шутку, а она согласилась. Может, ей и хочется чего-то большего, но она знает, что принимаемые мной таблетки стали всё больше уменьшать желание чужого тела, что, наверное, выгодно для моей должности, но не для личности. Я не могу полноценно любить даже эту девушку, ибо она, как и я, губит омежью сущность, принимая таблетки от течки. Я с ней много раз говорил на тему отказа от этих лекарств, но она каждый раз отвечала, что лишь найдя своего суженого, прекратит их принимать. Ей не хочется возбуждённой отдаться первому встречному, и я с ней согласен. — Заждался?       Она присаживается рядом, опуская холодную руку мне на грудь. — Конечно, я очень хочу спать. Ты холодная, иди сюда, согрею.       Глажу пальцы её рук и, поднеся их к губам, целую. Меня не волнует, где она была, что делала. Мы лишь спим, и я изливаю на неё частичку существующей во мне нежности. — Хорошо, — она кивает, ложась рядом.       Крепко обнимаю её за талию, гладя одной ладонью её спину через футболку. В свете уличных фонарей видна её улыбка. Может, ей, как и мне, просто легче спать вдвоём? Или она таит в душе чувства ко мне?       Быстро уснула. Глажу её шелковистые волосы. Жаль, что полноценным альфой я не стану и детей иметь не буду. Даже если я вернусь в омежью сущность... То я бесплоден. Теперь бесплоден из-за этих таблеток. Я даже чуть жалею о своём поступке, но это так давно было, и ничего уже не исправить, не повернуть время вспять, а идти в клинику… Нет, там только ещё больше угробят моё здоровье. Целую девушку в губы, сразу отстраняясь, чтобы не разбудить. К ней у меня лёгкая симпатия и ничего больше.       Одиночество съедает меня. У меня нет семьи и создать её не получится. Только если брать ребёнка из детдома, в таком, каком я в детстве пробыл год. Неприятный год истерик и невозможности поверить в смерть родных от рук бандитов. Чем они помешали им? Родители лишь занимались производством лекарств для первой медицинской помощи. Я пытаюсь заживить душевные раны хорошими редкими поступками и девушкой, но слишком погряз в убийствах. Я сравнялся с убийцами моих родителей. Помню, как однажды спас своего альфу, что тогда показался мне форменным нытиком. Может, он и изменился, создал семью и не вспоминает обо мне. Впрочем, мне это и не нужно. Я не должен о нём вспоминать. Нам не по пути.       Убийства... Они не выходят из моей головы даже тогда, когда я вспоминаю что-то другое, ведь их так много, что я сомневаюсь, что мой отряд вообще умеет хоть кого-то спасать. Члены команды огрубели под натиском проблем, ранений и неудач. Мы уже давно не собираемся вместе, не обсуждаем что-либо с интересом. Всё стало рутинно, и я чувствую, что наш коллектив скоро развалится. Сколько бы мы не пытались избавить мир от таблеток — ничего не получалось, а наши спонсоры только разочаровываются с каждым промахом.       Террористические акты, налёты, поджоги - всё влекло за собой только бесполезные смерти, но не избавление от натиска ведущего производителя всей фармакологии. Ведущая фармакология мира — чистое зло, продвинувшее свою продукцию обманом и лживыми обещаниями. После смерти президента этой компании, напряжение в мире уменьшилось, новый правящий человек был лучше, да и лекарства поступали в мировые аптеки в меньшем количестве, но всё же это не дало никому облегчения, ведь никто и не думает разработать лекарство от зависимости этих таблеток. На них крупно зарабатывают. Деньги важнее людей. Какая у них цель? Самые лучшие учёные на их стороне силой или деньгами. Есть, конечно, те, которые скрываются хорошо, но ведь и мы их не найдём. Они не контактируют ни с нами, ни с ними. Покрытые тайной люди, что не помогают нам в этой борьбе. Трусы.       Я засыпаю под свои невесёлые мысли... И просыпаюсь в холодном поту посреди ночи. Уходящая дрожь по телу заставляет сжать зубы, сдержать свой порыв, резко встать и уйти. Я бы разбудил её... Нет, пусть она спокойно спит. Какой всё-таки яркий и ужасный сон, заставляющий буквально ощущать всё на себе... Даже огонь, касающийся моей кожи; горячие руки, отбирающие мои жизненные силы, горящие люди душили меня с такой страстью и безумной радостью; все, кого я убил, преследовали меня на протяжении всего сна, и я не мог скрыться, убежать или проснуться.       Надо, в конце концов, перестать думать на ночь о плохом, и тогда, возможно, ужасы пройдут. Хотя, вряд ли я когда-нибудь избавлюсь от груза прошедших событий, только если лишусь памяти, что сделало бы меня овощем. Пусть и на людях я камень, но в душе не могу забыть смерти людей, что жили, любили, чувствовали... Не как мой могильный камень души. Я не живу, а существую, теряясь в толпах людей со своими проблемами, мечтами. Я одинок, но властен над собой. Независимый парень, что добился для себя много и в то же время ничего.       Смысла спать больше нет. У меня подозревают хронический недосып, но от снов никуда не деться. Однажды у меня остановится сердце во сне от толпы живых трупов, именно так. Ухмыльнулся. Куда уж мне подыхать... У меня есть цель в жизни, и её надо добиться. До выхода на задание, как я понимаю, три часа, так что можно потренироваться или постараться снова помедитировать. Главное, не разбудить девушку.