Рождённый омегой

      Тёмные капли крови стекают по подбородку недовольного своим положением юнца. Он сражался за свою свободу до последней пули, лишь не решившись пустить ту самую пулю себе в лоб. Всё же желание жить присутствует в каждом разумном существе, не так ли? Инстинкты человеческой сущности не позволили бы ему расстаться с зыбкой надеждой на хорошую жизнь. Он догадывался, что сегодняшний день будет роковым, не несущим ничего хорошего, но всё же не настолько... Все будто ослабли, стали словно бы сотворёнными из ваты и не смогли дать хорошего отпора.       И теперь он, так же как и члены его команды, рассаженные в целях предосторожности по одиночке, вдали друг от друга, вынуждены находиться в плену у того, к кому их ненависть особенно велика.       Тёмные сырые стены медленно и грозно сдвигаются, лишая юношу нормального восприятия пространства. У него было много причуд, выражающихся в страхах и буйной фантазии, но запахи разлагающихся трупов, сырости, плесени он точно не смог бы так явно себе вообразить. Он зажимает нос, пытаясь отогнать прочь мысли о том, что через неделю он будет таким же вонючим, разлагающимся трупом, если про него забудут. И ведь никто, кроме его девушки, о нём не вспомнит. Запятнанных и смещённых с места лидера людей забывают начисто, как будто их и не существовало. Зачем хранить в памяти позор ничтожных, не сумевших изменить мир в лучшую сторону?       В голове болью отдается звонкий скрежет металла за стеной. Может, кто-то пытается освободиться? Вряд ли ему это удастся — бессмысленная затея. Юноша вздыхает, услыхав быстрые шаги стражи. А вот и расплата за излишний шум и дерзновение высвободиться из оков этого места. Крики похожи на предсмертные, вой покалеченного человека и хруст костей улавливает чуткий слух. Он даже будто слышит его сиплое дыхание и стук сердца. Что за ненужные фантазии? Всё равно он очень быстро окажется в рабстве. Надолго или нет - покажут его старания в какой-либо выбранной сфере деятельности. Проституция или грязная работа? Ничего из этого не прельщает, но вот там, на воле, есть больший шанс сбежать из этого места. Он знал примерное своё местоположение и понимал, что его никто и никогда не спасёт отсюда. Да кому вообще это надо? Тряхнув головой, парень подтягивает колени к груди и в покорном оцепенении ждёт своей участи. Вот если бы он мог прирезать глотку их главарю… Ну а разве что-то изменится? Такие мысли у него в голове взялись впервые: то ли из-за воздействия места, где он находился, то ли это было всего лишь помутнение рассудка, забитого монотонным фанатизмом избавления мира от зла.       Охранники выводят из камеры еле дышащего человека за стеной. «Они не люди,» — думал он. Разве настоящие люди работали бы на зло? Многие до того подлые, что считают главными в жизни только деньги. Да кому они нужны, важнее же душа и личное саморазвитие. Нет, в мире, в котором живёшь, так не бывает. Все стремятся к лучшей жизни: удобства, роскошь и исполненные мечты. Неважно, извращённых или чистых, кому какая разница до других людей. Сколько раз парень видел жестокость, доходящую до абсурда. Покалеченные тела и души молодых людей, что попали в руки к более богатым и влиятельным извращенцам. — Эй, не спи тут, скоро придёт главный, который решит твою судьбу.       Он вздрагивает от неожиданного голоса охранника и сжимается от холода. Когда засыпаешь, телу нужно больше тепла, которое человек не может получить от холодного камня и сырости в воздухе. Отворачивает лицо от колючих глаз незнакомого агрессивного человека. Ему не хочется ни с кем контактировать, он ждёт своей участи и собирается с силой и волей, чтобы дать отпор. Пусть и словесный, язвительный отпор уже загнанного зверя, но его дать нужно обязательно, чтобы знали — он не сдастся, ведь он сам — хозяин своей судьбы, который будет смотреть на всё свысока, пребывая в астрале. В астрале потустороннего мира, где хорошо и уютно тебя окутывает пелена грёз и тёплый поток воздуха.       Войдя в мир астрала, парень и не подозревает, что к нему уже, посетив неприятного гостя, спешит новый хозяин. ...— Когда-нибудь у нас с тобой будут альфы, предначертанные нам судьбой, заботящиеся о нас, да, Кирос? — Да, Алексия, но пока мы их не найдём, наши имена нельзя никому говорить. Помни это, моя дорогая. — И мы всегда будем с тобой вместе? — Да, мы будем вместе.       Она и не подозревала, что я тогда сделал самую огромную подлость, испив с ней первую дозу таблеток, что начали избавлять нас от омежьей сущности. Позже она всё узнала, но простила меня, до сих пор мечтая о своём альфе. А я своего видел, помню черты его бледного лица; тогда он был испуган и не мог выбрать: жить или умереть. Я хотел помочь ему и я помог.       Слышу медленные шаги, приближающиеся прямо ко мне. Вот и пришло время, не так уж долго я и ждал. Так мало вспоминал и рассуждал… Что ж мне так мало времени было дано на сумбурные, не всегда связанные в одно целое, мысли. Мало… Мало мне. Скрип зубами и как будто последний громкий вздох, нарушивший, как и шаги, тишину.       Шаги замерли, и я вижу силуэт человека; тихий вдох, и, будто облитый ледяной водой, вздрагиваю от первой, ударившей мне в голову, мысли. Запах человека… моего альфы защекотал нос. Хорошо хоть он не мог управлять мною. Неужели это он стал главным в этом деле? Тот слабый духом альфа добился небывалых высот. — Я, пожалуй, начну сразу с дела.       Всматриваюсь в его глаза, но из-за темноты ничего не могу распознать в них. Набравшись смелости, говорю: — Я вас внимательно слушаю.       Не могу сразу дать отпор, надо сначала всё разузнать… и, может, я подберусь настолько близко, что прирежу ему глотку. — Я хочу видеть тебя в своей команде.       Хоти. Мысленно злюсь, посылая всё к чертям, но, собираясь с мыслями, успокаиваюсь. Это же самое хорошее, что можно было предположить. — Я согласен.       Я чувствую, как он радуется такой лёгкой победе, пусть и не расслабляется сразу. Мы с тобой сыграем в игру, и знай, что ты выйдешь из неё первым.