Сборник: Чариск

Тебе страшно, и я это вижу по твоим трясущимся рукам и подкошенным ногам, которые при каждом твоем шаге угрожают не выдержать тебя. Твои глаза красные и немного напухшие от слез, а под ними красуются темные мешки как доказательство твоей «бодрости». Ты задаешься вопросом, как давно ты в этом месте, и я знаю ответ – почти как год. Доставай вино, выпьем за скорую круглую дату! Ой, прости, я забыл. Не мы будет праздновать. Подземные монстры давно подумывают о том, что твоя кровь отлично сгодится за хорошее вино. К твоему сожалению, я с ними согласен. Ну, что поделаешь? Я — демон, они — жрущие трупы монстры. Для людей это - истинный ужас, а для таких наивных, добрых и всех сожалеющих как ты — настоящий ад. Иронично, не находишь? Ты в Аду, со своим личным демоном и живыми кошмарами. Я не могу точно сказать, нравится ли мне смотреть, как этот тупой скелет кромсает твое тело на мелкие кусочки снова и снова. Ладно, каюсь, когда он насильно заставил тебя съесть тот хот дог из «натуральных», — если ты понимаешь, о чем я, — ингредиентов, то это рассмешило меня до слез, но меня привели в ярость его слова «свежее мясо». Я смеялся каждый раз, когда пустоголовый называл тебя своей добычей, слабой сучкой, что будет у него вечным блюдом, что твоя судьба — быть его развлечением. Мы ведь оба знаем, на что мы способны. — Сделай это, милая, и мы покажем им всем, через что ты прошла. Я помогу тебе отомстить за всю боль, которую тебе пришлось испытать. Возьмем даже моральную компенсацию! Ну же… лишь назови мое имя, Фриск, и я заставлю молить их всех о пощаде перед нашими ногами… — я говорю искусно, нет, искусительно, но мы оба знаем: ты в этом лучше, чем я. Из тебя бы вышел первоклассный суккуб, честно. Но ты решительна до чертиков и ни разу, даже близко, хотя бы еле шевеля губами, не назвала мое имя. Ты согласна все это терпеть? Сколько еще раз ты будешь молиться перед полуразрушенным заросшим алтарем — я был крайне удивлен найти что-то подобное в таком месте, — сжимая крест в руке, что все время висит у тебя на шее? ХВАТИТ! БОГ ТЕБЕ НЕ ПОМОЖЕТ! ОН ДАВНО ОСТАВИЛ ВСЕХ ВАС, СМИРИСЬ С ЭТИМ НАКОНЕЦ! Конечно, кто будет слушать демона мести, который пытается спасти глупую девку? А может, это демон здесь глупый, если тратит свое время на такое бессмысленное занятие? Только чего мы добились из-за твоего упрямства? Вот я лично — ничего, а ты - кучу проблем. Тебя давно сломила слабость от твоего «приключения». Я знаю, что еще немного, и ты выйдешь из этой игры, а мне это нужно в последнюю очередь. Физически ты напоминаешь живой труп: ты бы могла развалиться прямо сейчас на кучу холодных костей и иссохшей кожи, но твоя решительность, что так далеко завела тебя, и станет твоей могилой; станет тем, что заставит тебя идти дальше с переломами и кровоточащими ранами. Не обманывая себя. Мы оба знаем, чем все кончится. Я знаю о твоих внутренних криках больше, чем кто-либо другой в этом мире. Знаю о том, как ты иногда хватаешься за голову и кричишь в пустоту или пытаешься идти по дороге с размытыми от слез взглядом, рискуя снова наступить на капкан. Давай будем честны друг с другом. Ты никогда не сможешь отсюда сбежать, ты никогда не сможешь спрятаться, ты никогда не сможешь спастись. За тобой всегда будут следить монстры, дышать тебе в затылок, угрожающе рычать вслед. Зовешь на помощь, но никто не приходит. Кроме меня. Я - твое единственное спасение, потому обнимаю тебя в твоем полумертвом разуме, укутываю своими кожаными крыльями. Они греют намного лучше, чем твое тонкое платье.

***

— Убей меня, — эти слова заменили у тебя молитву, когда ты поняла, что в этом прогнившем мире тебя не спасет даже твой Бог. Теперь молишь меня убить тебя. Прости, милая, но мне этого не нужно. И когда ты полностью приняла то, что я не исполню твою просьбу, то стала пытаться накладывать на себя руки. Я много странного повидал за этот год, многому удивился, но когда ты порезала себе горло, с хирургической точностью попав лезвием по сонной артерии, — поразило меня. И поразил меня даже не тот факт, что ты действительно это сделала или что попала прямо «в цель», а то, что все это время твой крест — хорошо скрытое лезвие. Пару ловких движений пальцев, и из нижней части креста торчит острый металл. Но это не имеет смысла. Убив себя, ты воскресла на последней точке сохранения, снова жива. Более-менее, если учесть твое состояние. Ты была решительна убивать себя опять и опять, понимая, что в конечном итоге останешься живой. Я же говорил: твоя решительность доведет тебя. Пойми меня правильно. Я не хочу твоей смерти. Я лишь поддерживаю ту тонкую нитку твоего оставшегося здравого рассудка и напоминаю, что ты можешь все это прекратить, позвав меня по имени. Терпение на пределе. Ты плачешь уже час, а сбитое дыхание не дает нормально вздохнуть. Через всхлипы я слышу твой тихий, но все равно крик из самой души, — кричишь мое имя, и я улыбаюсь краешками губ. Нет, ухмыляюсь. Я тут же появляюсь за твоей спиной, кладу свои холодные руки на твои плечи. Ты даже не вздрагиваешь, не поворачиваешься, ибо давно потеряла ощущение реальности. Ты все равно знаешь, что я тут, рядом, почти мурлычу тебе на ухо от того, что ты наконец-таки сдалась. Еще помнишь эти прикосновения, ведь так? Конечно, ты много раз видела меня, слышала, чувствовала, поэтому без страха кладешь на мою протянутую ладонь свою. Я помогаю тебе встать с мокрой земли, и ты в ту же секунду без сил наваливаешься на меня, не в состоянии даже толком стоять на ногах. Я держу твое тело в объятии, перебираю твои запутанные и грязные волосы рукой, снова укрываю твое холодное тело. Не волнуйся, я выполню все обещанное мной. Я сделаю так, что всё будет у наших ног. Засыпай, милая, и ты проснешься в мире, где будешь «абсолютом»*.