Невидимка: конец детства

      На следующее утро Хирами почему-то вела себя с Рейн еще холоднее и неприятнее, чем обычно. И всю последующую неделю тоже. Все свободное время она проводила затворником в собственной спальне. Рейн испугалась: уж не собиралась ли она игнорировать ее до конца жизни? Может, это и хорошо, ведь наконец-то ежедневные порции насмешек и обидных подколов сменились тишиной, но внутренний голос, назойливый, как муха, неустанно твердил, что они все-таки были родными сестрами, а потому следовало помириться, а не разводить спектакль оскорбленных родственников.       Рейн много (действительно много!) думала над причиной такого поведения со стороны Хирами. Было ясно, что она стала вести себя подобным образом не просто потому, что ей захотелось, хотя это мог быть один из решающих факторов, но все же… Вероятно, Рейн сделала что-то плохое.       Только вот что?       Эта мысль совершенно не давала покоя: она мешала учиться в Академии, делать домашнее задание, помогать маме по дому, гулять на улице и общаться со странным соседом по парте. Она преследовала Рейн даже во сне. В голове все крутилась заевшая пластинка: «что, что, что, что, что…»       Из домашних напряженные отношения между младшими сестрами заметили все, но почему-то предпочли не вмешиваться. Разумеется, все, кроме тети.       Эта беспокойная женщина высказывала свое мнение вслух каждый удобный момент. Что было вполне естественно, она обвиняла во всем именно Рейн, ведь «Хирами-чан» — божий одуванчик, надежда семьи и просто наипрекраснейший ребенок на свете. Как она могла совершить проступок? Нет, что вы, это ниже ее нечеловеческих способностей. Такие одаренные природой и Девятихвостым Лисом дети физически не могут совершать ошибок. Ни за что.       Когда Рейн набралась смелости и решилась на разговор наедине с Хирами, та одарила ее равнодушным взглядом Какаши Хатаке и захлопнула дверь своей комнаты перед носом сестры, едва не прищемив его.       В общем, попытка с треском утюга, летящего вниз с тридцатиметровой высоты на хлипкий деревянный ящик, провалилась.       Один раз Рейн захотела проникнуть в ее комнату через окно, потому что разговаривать с дверью показалось бесполезным и, что самое главное, бесцельным занятием. Но на практике оказалось, что выполнить это не настолько просто: Хирами забаррикадировала окно книжным шкафом, как будто только и ждала случая, когда ее младшая сестра захочет выкинуть этот трюк.       В конце второй недели обучения в Академии ниндзя Рейн никак не могла разобраться с такой деликатной проблемой и пришла к выводу, что ее надобно отложить в долгий ящик, и решила заняться другой, не менее существенной и важной, чем эта, трудностью.       Рейн никогда не отличалась особой общительностью, ведь приятелей у нее никогда не было, а потому пришла в полнейший ужас, когда в дверях класса однажды ее встретил Яо. С момента их совместного приключения он не подходил к ней, на переменах они не общались, хотя и сидели рядом, а после занятий Хирами или Дейда забирали ее из школы домой. Она все еще помнила момент, когда они втроем (вместе с Хирами) эпично улепетывали с места преступления, пытаясь навсегда скрыться с глаз сына легендарного Белого Клыка Конохи.       Наверное, она немного погорячилась, когда осмелилась бросить вызов противному Какаши Хатаке, тому самому, со странным стилем прически. И все же… как бы Рейн ни хотелось думать, что он отвратителен и ужасен, она никак не могла выкинуть из головы его тренировку. Скорость метания сюрикенов и кунаев, точность бросков, а самое главное — отточенная техника метания… все это не могло не вызывать у нее восхищения. Она видела это всего лишь раз, но какой отпечаток это оставило в памяти… совсем свежий и, кажется, несмываемый.       К слову, Рейн совсем не заботилась о судьбе Яо, когда со всех ног бросилась бежать прочь от Какаши по крышам домов, волоча вялую сестру за руку. От осознания этого стало немного стыдно, но она надеялась, что Камомиру понял ее порыв спасать свою шкуру и шкурку сестры.       И когда Яо все-таки поздоровался с ней, не забыв как-то вяло улыбнуться в знак приветствия, она была очень приятно удивлена. Рейн застыла в дверях, беззастенчиво разглядывая одного из своих соседей по парте (за партой все сидели по трое). Она моргнула пару раз, подумав, что это, должно быть, наваждение, а не реальность.       Като-сенсея в классе не оказалось. Видимо, он еще не пришел.       — Привет, — задумчиво протянула она, глядя в глаза цвета фиалок. — А ты что… ждал меня?       — Да, — резко ответили ей, будто опасаясь, что если не выпалят это в лицо, то уже никогда не скажут напрямую.       Мальчишка покраснел (да так, что стал похож на помидор с фиолетовыми глазками) и смущенно почесал затылок. От этого действия его лохматые, дикие волосы опасно закачались влево-вправо, влево-вправо.       Рейн, подтянув тетрадки под подмышкой вверх, вздернула подбородок и, предложив Камомиру сесть за парту, начала гордое шествие в сторону окна, к их парте. Она бы дошла, да еще очень величественно бы дошла, если бы на ее пути неожиданно не вырос некто значительно выше нее, плотный и пухлый, с мощной квадратной челюстью и темными короткими волосами, стоящими ежиком.       Рейн, неожиданно вспомнив Хирами, сделала равнодушный и в какой-то степени строгий вид, будто бы надменно спрашивая у помешавшего ее шествию: «Зачем ты встал на моем пути?»       Этот некто навис над ней, напоминая своей фигурой страшную скалу в сильный ливень при практически нулевой видимости, и оскалился:       — У тебя странные глаза.       Рейн не совсем поняла, к чему он сказал это, но стоически выдержала напирающую на нее темную ауру. Яо за ее спиной шумно сглотнул, однако вмешиваться в назревающую бурю он не спешил.       — Да и вообще, вся ты странная.       Рейн все еще не могла понять, хорошо это или плохо. По тону Скалы (так Рейн назвала про себя этого пугающего некто) нельзя было понять, угрожает он ей или пытается наладить контакт. Она смотрела в его ничем не примечательные темные, как и его волосы, узкие глаза, боясь, что если отведет взгляд, то может как-то уступить ему и показать свою слабость.       Рейн сразу же, как только Скала возник перед ней, узнала его. Это он любит обзываться и смеяться над теми, кому он дал забавные, по его мнению, прозвища. В первый день в Академии он дал титул «Барана» Яо, а девочке из клана Учиха, слепой на один глаз, весьма говорящее «Слепая». Может, ему казалось забавным унижать других, а может, он просто и не догадывался о том, что не просто подшучивает, а действительно размазывает по стенке. Вел он себя, как сестра отца. Именно по этой причине Рейн он совсем-совсем не понравился. И ее напрягало от знания того, что он заметил ее.       — Но все же ты симпатичная.       Так, стоп. ЧТО он сказал?       Рейн в изумлении хлопала оранжевыми глазами бесчисленное множество раз, пока ее мозг спешно анализировал услышанное.       Симпатичная? Скала считает ее симпатичной? Что вообще происходит? И зачем он ей это сказал?       — Почему ты молчишь? — задал вполне резонный вопрос Скала и отклонился назад, давая Рейн возможность свободно дышать, не задерживая дыхание в страхе, что если она дунет на него, то он тут же набросится на нее, яростно размахивая кулаками.       Рейн думала, что ей ответить. Что-нибудь из разряда «спасибо»? Или что-то вроде «Отойди, ты мешаешь мне идти к своей парте»? А может, лучше как-нибудь назвать его, чтобы показать ему, что она не в восторге от того, что он разговаривает с ней?       Ее верный сосед по парте судорожно вздохнул, напоминая Рейн, что время поджимает и что пора бы уже ответить Скале на вопрос.       Эх, была не была.       — Я молчу, потому что жду, пока ты отойдешь от меня.       Скала неосознанно отодвинулся от нее на целый шаг. Выражение, застывшее на его лице, напоминало скорее искреннее недоумение, чем злость. Это вселило в Рейн маленькую надежду, что он быстро потеряет к ней интерес.       — Почему ты так говоришь? Я ведь только назвал тебя красивой!       Воодушевленная его беспомощностью, Рейн слегка нахмурила рыжие брови.       — Вообще-то ты сказал, что я симпатичная.       — А разве есть разница? — голос Скалы звучал как-то испуганно.       — Есть. А перед этим, — продолжала штурм Рейн, все больше и больше ощущая прилив сил, — ты назвал меня странной.       — Это потому что я робкий! Я не мог собраться с силами и признаться, что ты мне нравишься!       На какую-то долю секунды Рейн задумалась о том, что все его сегодняшние фразы были ничем иным, как комплиментами. Она даже оценила то, что он признался ей в своих… так называемых чувствах. Но потом кувалдой ударило в голову, что он не лучше Хатаке Какаши, возможно, даже хуже, и что он обзывает ни в чем неповинных людей только из-за их внешности. Важную роль сыграло и то, что они знакомы от всего ничего. Рейн казалось, что нельзя влюбиться с первого взгляда. На месте Скалы она бы сначала присмотрелась к объекту обожания, а не лезла на рожон, как только увидит его.       — Мне это не интересно. Держи свои признания при себе, если можешь.       Все ребята, находившиеся в пределах слышимости, засмеялись над отвергнутым Скалой. Покрасневший и пристыженный, он уставился в пол и крепко сжал кулаки.       Кицуне, подав Яо сигнал, что можно идти, пока Скала дезориентирован, поспешила пройти мимо него. Она считала, что поступила правильно со своим первым «поклонником». Ведь, во-первых, он не очень хорошо себя ведет и не вызывает каких-либо положительных эмоций со стороны Рейн, а во-вторых, так будет лучше для них обоих, если он перестанет испытывать к ней симпатию. Жизнь станет намного легче и приятнее.       Она не ожидала, что он схватит ее за ворот футболки.       Смех одноклассников прекратился.       Скала стиснул белую хлопковую ткань в своих жестких пальцах и потянул рыжую к себе. Их лица разделяли какие-то ничтожные десять бу[1]. Темные глаза униженного стали еще уже, чем были на самом деле. Рейн не позволяла кричащему отголоску страха обрести контроль над собой — она нахмурилась, сурово сдвинув брови, чтобы показать, что он ее не напугал и она даже не боится его.       — Р-рейн, — боязливо пропищал откуда-то из-за спины Яо. Она могла поспорить, что он растерялся и в панике начал грызть ногти.       Губы Скалы изогнулись в горькой гримасе.       — Ты думаешь, что если ты девчонка, то тебе все дозволено?       В голове плавно возник образ Хаяши. Рейн, до этого напряженная, расслабилась и перестала хмуриться. Теперь ее оранжевые с золотинкой глаза смотрели с полнейшим равнодушием на грозного и разозленного Скалу.       — Не более, чем тебе, — бесцветным голосом выдала она.       Скала завел свободную руку куда-то назад и сжал ее в кулак, явно намереваясь ударить ей наотмашь по лицу Рейн.       — Да ты…       — Остынь, Исаму, — вмешался в диалог третий, незнакомый мальчик с белыми наклейками на щеках и подбородке и тут же схватил его за свободную руку. — Нельзя так поступать. Сенсей накажет тебя.       Исаму яростно зыркнул на него и мучительно медленно отпустил ворот девчачьей футболки. Рейн с облегчением выдохнула, когда наконец-то перестала стоять на носочках (Скала вздернул ее вверх, наверное, чтобы усилить ощущение опасности). Исаму выдернул лапу из рук храброго незнакомца и развернулся к нему всем корпусом.       Мальчик с наклейками на лице (или же это лейкопластырь?) совершенно точно нервничал, глядя, как широкий Исаму движется в его направлении.       — Кажется, я не знаю твоего имени, — рычащим голосом произнес Скала. — Защитничек.       — Х-хагане Ко-отецу, — промямлили ему в ответ, продолжая отступать назад.       Рейн и Яо неотрывно следили за хищником и жертвой, и если Яо с облегчением понимал, что на месте Котецу теперь стоит не Рейн, то Рейн думалось, что на месте Котецу должна стоять она и никто более.       Вообще-то было немного не по себе от мысли, что совсем недавно Скала пытался ударить ее, но гораздо более неудобно становилось от осознания, что теперь грушей станет совершенно невиновный человек.       В конце концов, никто из присутствовавших в классе не заслуживал участи получить по морде, кроме самого Скалы! Особенно Защитничек.       — Хватит вести себя так, будто ты крутой, — не своим, а каким-то холодно-чужим голосом громко приказала Рейн.       И в ту же секунду, в тот же самый момент Исаму остановился, а беспомощный Котецу перестал пятиться назад.       А дальше случилось нечто совершенно невообразимое.       Котецу сорвался с места и побежал вверх по ступеням. Когда преследователь с квадратной челюстью собрался погнаться за ним, на его пути неожиданно вырос другой «Защитничек», на лице которого темная челка прикрывала нос, но совсем не залезала на глаза. Новоприбывший ухмыльнулся, назвался как Изумо Камизуки, обозвал Скалу чудовищем и побежал вслед за Котецу, не забыв сказать Скале напоследок о том, что он медленнее его бабушки, а ей уже давно за восемьдесят.       Вот именно так и получилось, что Изумо с Котецу играли в догонялки с Исаму против его воли. Если парочке было хотя бы немного весело (они все же боялись Скалу и его квадратных кулаков), то сам Исаму догонял скорее с целью «уничтожить», а не «передать эстафету водящего».       Они носились по классу от парты к парте, грозя перевернуть их либо на самих себя, либо на зрителей-одноклассников. Многие, кто наблюдали за развернувшимся представлением, смеялись и тыкали пальцами попеременно то в убегающих, то в догоняющего. Стоило парочке разделиться и побежать в противоположные стороны, как Исаму в растерянности затормозил, не зная, кого побить первым: того, что справа, или того, что слева. Во всяком случае, дразнили они его одинаково, поэтому сделать выбор было действительно трудно.       Сначала Рейн показалось, что Котецу и правда струсил и начал отступать от Скалы из-за опасения, что ему не поздоровится, но потом до нее начало доходить, что все это было ничем иным, как коварным планом, чтобы заставить Скалу гоняться за ним по всей аудитории. Потом, по всей видимости, в его план вмешался посторонний, но это этого план нисколько не испортился, а даже наоборот — улучшился. Коротко говоря, Исаму раздразнили, и он поддался на провокацию, и только по этой причине он бегает сейчас, как идиот.       На лице рыжей появилась усмешка: чертовски хороший план! Исаму слишком вспыльчив и совсем не знает, когда нужно остановиться. Скоро он выдохнется и обязательно признает поражение, а это, несомненно, понизит его авторитет запугивателя.       Наверное, все пошло бы так, как было задумано, если бы не одно очень важное «но», проигнорировать которое было бы полным безумием.       Хватит ли сил Котецу и Изумо, чтобы продержаться до того момента, когда Исаму устанет? Он казался крепким и выносливым. Чтобы воплотить мечты в жизнь, нужно было хорошенько постараться. Но если мальчишки проиграют, то им наверняка достанется от беспощадного Скалы, который выпускал пар из ушей, как самый настоящий паровоз.       Когда Исаму пробегал мимо Рейн, она без колебаний подставила ему подножку и с дразнящим криком «Попробуй, догони!» убежала в противоположную сторону.       Скала, успевший оставить под смех одноклассников отпечаток своего лица на полу, что-то прорычал про то, что она настоящая выскочка (он явно не сам это придумал! Откуда первокласснику знать такие слова?), вскочил на ноги и погнался за ней.       Теперь убегающих стало трое. Котецу и Изумо, конечно, удивились, когда к их команде присоединилась девчонка, но дали ей «пять», пробегая мимо, в знак признания.       Рейн чувствовала, что не могла быть такой быстрой, как Скала. Она явно уступала ему в скорости, однако это не мешало ей стараться изо всех сил: Котецу с приятелем, должно быть, уже на пределе своих возможностей.       Все произошло как-то слишком быстро и само собой.       Котецу споткнулся, но не упал, по чистой случайности не поцеловавшись с деревянным полом. И в ту секунду, когда около него возник красный от злости Исаму, в мозгу Рейн пронеслось, что мальчик с наклейками не успеет пригнуться или поставить блок — как только он поднимет голову, то сразу же получит по самое не хочу.       Чему там ее учили сестры и отец?       «Техника замены тела![2]»       На месте Котецу оказалась Рейн, на месте Рейн — Котецу.       Произошел характерный для этой техники хлопок, потом на месте поднимающегося Хагане Котецу появилось облако белого дыма, и вот уже Рейн стоит прямо перед Исаму, кулак которого летит прямо в облачную и быстро рассеивающуюся завесу, к верхней части лица Кицуне. Исаму не успеет отдернуть руку, а Рейн не успеет увернуться — она поставила блок слишком низко.       Глаза Изумо расширяются от увиденного. Он не знает, чему дивиться больше: тому, что его ровесница уже умеет применять техники, или тому, что сейчас эта самая ровесница падает на пол от удара здоровяка Исаму.       Игры закончились.       — Черт!! — вырвалось у него. Камизуки Изумо поспешил к Исаму и упавшей однокласснице. Туда же подбежал и Хагане, мягкие черты которого исказились в гневе.       — Ах ты придурок! — закричал на Исаму Котецу, налетая на него, словно ураган на мирную деревушку посреди ясного дня.       Хагане дернул его за воротник и потряс застывшего и несопротивляющегося Исаму.        Он… ударил ее? Как же… почему так? Как она оказалась здесь? Тут же… тут же был совсем другой…       Котецу не сразу понял, что его за шкирку поднимают вверх и брыкающегося оттаскивают от лежащего на земле и глядящего на все вокруг так, будто только что проснулся, Исаму.       — Что произошло? — требовательно спросил разозленный Като-сенсей у Изумо. Тот начал объяснять, все еще пребывая на пике эмоций и размахивая руками, пока Котецу махал в воздухе кулаками в надежде задеть виновника произошедшего.        Чертов Исаму! Чтоб его!       А Рейн, прикрыв ладонью наливающийся синюшным цветом глаз, все смотрела в потолок и не могла поверить: она не успела пригнуться? Почему?       Если Хирами узнает, то будет смеяться долго и со вкусом. Может, хотя бы тогда они помирятся?