(*꒦ິ ﾛ꒦ີ)
Два дня спустя между ними состоялся интересный разговор. — Мы не пойдем ни в какую деревню? Точно? — уточнила рыжая на всякий случай: вдруг старик успел передумать с последнего ее такого вопроса где-то около минуты назад. В мире всякое возможно. — Точно-точно, — не слишком счастливо ответил ей Мено, сидевший на своем футоне и наблюдавший за колыханием травы на поляне. Внезапно он ударил себя по ноге, а подняв испещреную морщинами ладонь, с сожалением заметил: опять эти комары. Уж лучше бы был дождь, заливший всю округу и заставивший их искать полянку посуше и повыше (на случай повторного ливня). И стряхнул маленький трупик на землю. — А в город? Я слышала, что в Танзаку крутой замок есть!.. — Он в другой стороне, до него еще топать и топать, дитя! — ...Вот бы побывать там!.. А еще мне рассказывал одноклассник о Шукубе! Он говорил, что город еще называют районом удовольствий, но мы так и не поняли, что это значит! Наверно, что-то очень классное! — воодушевленно вещала Рейн, не придав значения тому, как сначала посерело, потом покраснело лицо ее деда, как он уставился себе в ноги и поспешно прервал ее: — Уж туда мы с тобой точно не пойдем! — А еще... — Так! — хлопнул себя по ногам Мено и быстро поднялся. — Я вижу, ты набралась достаточно сил, раз трещишь без умолку. Ей-богу, как Арайгума, честное слово! У меня скоро заболит голова, если ты сейчас же не прекратишь. Услышав про тетю, Рейн быстро пришла в себя и вспомнила, кого только что пыталась уговорить прогуляться до ближайшего населенного пункта. Вот это да. Отец бы ей уши надрал за такое. Она тоже быстро оказалась на ногах. И хотя она не чувствовала себя полностью отдохнувшей, некоторый прилив сил все же был. — Продолжим? — спросила она, подойдя к старику. Тот, вглядываясь на этот раз куда-то в гущу деревьев, отозвался: — Продолжим.(๑ ͡° ͜ʖ ͡°๑)
В первый раз вызвать Лисий глаз у нее получилось лишь на седьмой день тренировок. Под самый конец дня. Она так радовалась этому, что едва не забыла про само задание — узнать, сколько пальцев показывал за спиной Мено-сама. Все это время, проведенное вне дома, она думала даже о том, каким образом ему удалось сохранить чувствительность своих конечностей: стоять несколько часов к ряду в одной позе — то еще удовольствие. Особенно промокшим до нитки. Чувствовать Меноме было очень странно. Всего секунду назад она стояла перед стариком и вот уже сейчас как будто зависла в трех метрах над землей да еще и глядит на саму себя, девчонку пугающе пристально уставившуюся прямо в то место, откуда она сейчас смотрит. Сначала стало жутко. Промелькнула мысль, что вот он, во всей своей красе, как его и описывали сестры, — результат переутомления. Она начала бредить, поэтому ей всякие небылицы мерещутся. Чуть погодя она поняла, что к чему. И ужаснулась. А как же ей все исправить? Как сделать так, чтобы все вновь стало нормальным? Это же полнейшая дикость. Ей нужно время, чтобы привыкнуть к этому. — Два! — не сумев сдержать гордости и счастья в голосе, сообщила она. Радость у нее появился точно в тот момент, когда она, моргнув, вернула все назад. (Ну слава Рикудо! Она уже начала опасаться, что это навсегда!) Рейн одарила старика таким взглядом, который очень настойчиво требовал похвалы. Глава, почти задремавший, естественно, сразу же проснулся. Он осоловело захлопал глазами, не совсем понимая, отчего девочка так взбудоражена. Тюрбан его как будто бы начал оживать вместе с ним. Это было занимательное зрелище. — Чего два? — Два пальца, конечно же! — Да, верно, два пальца я показываю... постой, что ты сказала? — Хороший шиноби всегда должен быть начеку, — едва усмирив ехидство, произнесла Рейн. И примирительно скрепила руки в замок за спиной, выглядя очень наивно и невинно. Вспомнив идею с плакатом, добавила почти ласково: — Вы очень легкая цель, Мено-сама. Старик, поняв, что то, к чему они стремились все эти дни, он только что благополучно прозевал, в отместку не преминул спустить ее с небес на землю: — Я все равно уже очень стар и мало кому интересен (На этом месте Рейн конкретно выпала в осадок: странно слышать это от человека, под властью которого живет целый клан). Ты лучше о себе попереживай. Надо сказать, прозвучало это о-очень подозрительно и многообещающе. Рейн, сощурившись, поинтересовалась: — Что вы имеете в виду, Мено-сама? Старик хитро улыбнулся и, подойдя к ней едва не в плотную, положил руки на худенькие плечи и слегка сжал их. Цветастый тюрбан зловеще оскалился ей. — Это я к тому говорю, что скоро ты будешь страдать и пытаться выцарапать себе глаза. Что ж. И здесь он не соврал. Потому что именно так все и было все последующие недели.(*꒦ິ ﾛ꒦ີ)
Первый отскок удался спустя месяц с начала тренировок под бдительным руководством главы клана. Не дав девочке толком порадоваться такому знаменательному для нее событию, старик тут же заявил, что она как-то поздновато освоила этот простой прием, и принялся гонять ее с удвоенной силой. Повторить этот трюк у нее не вышло. В третий раз тоже. И в десятый. И даже в семнадцатый. Впервые за все их знакомство на лице Мено поселилось раздражение. Рейн стало нехорошо от этого. Она подумала, что, должно быть, она недостаточно старательна и талантлива, если уж на то пошло, раз такой спокойный человек, к тому же с юмором относящийся к жизни, так громко топает и изощренно ругается, практически не вынимая курительную трубку изо рта. — З-зато приклеиваться у меня уже получается хорошо! — сделала она неловкую попытку приободрить его. Тот же как будто пришел в еще больший гнев. — Слабое утешение! — сердито выплюнул он колечки серого дыма. Глянув на нее через плечо, едва не прорычал: — Не три глаза, себе же хуже сделаешь! Стараясь лишний раз не провоцировать его и не давать повода для выброса всего его недовольства на нее, она тут же (для верности) подсунула ладони под ляжки, чтобы не возникало соблазна почесать зудящие глаза. Некоторе время стояла относительная тишина и ничего страшного не происходило. Сообразив, что молодое поколение все это время, что он нарезал круги по поляне, сидело и ничего не делало, глава опомнился и рявкнул: — Чего расселась?! Двадцать заходов пешком по дереву! ЖИВО! Рейн подпрыгнула с места и бросилась исполнять. Чувствовать чакру в своем теле она тоже училась непозволительно долго, как утверждал Мено-сама. И хотя она периодически сваливалась на землю, пока гуляла вертикально по деревьям и горизонтально по совершенно неровной поверхности воды из ближайшего к ним ручья, сама она считала, что в этой сфере у нее все не так уж и плохо. В отличие от Лисьего глаза. Кажется, тут все было ужасно. Отвратительно. Катастрофично. Мено-сама ругался на чем свет стоит еще очень долго, а пока он вслух, с изощренными речевым оборотами рассуждал, как им достигнуть желаемого, Рейн успела получить еще несколько заданий и даже выполнить их. В конце-концов он что-то придумал, покивал себе, наверное, соглашаясь с положительными сторонами своей затеи, и обернулся к ней. Не сводил с нее своих потускневших от старости глаз, пока она бегала трусцой вокруг поляны. — Вот что, — произнес он, когда Рейн закончила и, продолжая громко дышать, остановилась напротив него. — Работать на износ с тобой очень сложно. Поэтому мы поступим так: перерывы будут чаще. Будем чередовать приклеивание взгляда с элементарными ниндзюцу. Обычные тренировки день через день. Каждые четыре часа нужно будет сделать небольшой головной массаж, раз ты говоришь, что плохо спишь и у тебя часто болит голова. Так мы с тобой снизим нагрузку. Надеюсь, все это поможет нам сдвинуться с места, — немного помедлив, произнес: — Снова. О массаже Рейн знала не очень много, но поскольку трещотка-тетя могла поболтать и на темы, далекие от принижения способностей и достижений Дейды и Рейн, одно она знала точно: — А вы умеете? Разве вы, — она вспомнила странное выражение, которое упомянула тетя (Очень сложное, но звучит так умно, может быть, Мено-сама удастся что-нибудь разобрать!), — «квалифицированный специалист»? Господин глава глянул на нее так, словно... словно она сморозила глупость. Рейн подумала, что он, видимо, как и она, не понял, что значили эти два загадочных слова. Девочка поспешила уточнить: — Просто вдруг вы мне шею нечаянно сломаете или волосы выдерете. Мама говорит, что у меня красивые волосы и их можно заплетать в разные и тоже очень красивые прически. А шея тоже очень полезна. Однажды Хирами пригрозила, что свернет мне ее, если я еще раз наступлю ей на ногу. Она сказала, что после это люди умирают. Даже шиноби. К тому же я точно знаю, что шея помогает держать голову! Если не будет шеи, то голове будет не на чем держаться. И она упадет. А если голова отдельно от тела, то так сражаться очень тяжело! Глаза-то, которыми смотришь, находятся прямо в голове! Мено-сама выглядел достаточно впечатленным, чтобы сглотнуть ком в горле и негромко спросить: — Это тебе тоже Хирами сказала? — Нет, это я сама додумалась, — похвасталась она, вздернув нос и уперев руки в бока. Глава даже злиться после этого перестал.(╯°□°）╯︵ ┻━┻
После нового своеобразного учебного плана жизнь у Рейн пошла на лад. По большей части потому, что ей не приходилось убиваться на тренировках и присаживаться на расстеленный спальник только для того, чтобы не падать на него лицом вниз (что очень неудобно и больно, кстати!), хотя она все так же мгновенно засыпала под тихий стрекот кузнечиков и прочей лесной живности. Неожиданным сюрпризом для нее оказалось то, что массажировал Мено-сама неплохо и у нее, к счастью, не оторвались ни драгоценные волосы, ни так нужная телу голова. Да и отдыха стало куда больше, чем было до этого! Возможно, именно благодаря этому, а может быть, из-за ее воодушевления и готовности сворачивать горы каждый день способность отскакивания смогла вернуться к ней. Огромным сюрпризом для нее так же стала новость об увеличении ее резерва чакры. — Твои каналы, по которым циркулирует чакра по телу, расширились. К тому же мы с тобой часто почти полностью опустошали запасы чакры, — объяснял ей сей феномен господин глава. — Значит, у Мено-сама тоже теперь больше чакры? Тот, рассмеявшись, уперся ладонями в колени (из-за чего теперь его глаза были почти на уровне с ее лицом) и поделился доверительно: — Я уже стар, и мой очаг давным-давно перестал расти. Честно говоря, Рейн пришла в священный ужас, услышав эти печальные новости. Значит ли это, что ей сейчас придется еще больше работать, чем раньше, чтобы успеть расширить свой очаг до наступления неминуемой старости? Если, чтобы увеличить запасы чакры своего тела, нужно так упахиваться, это сколько же времени ей понадобится в будущем, когда они вернутся в деревню, где у нее намного больше дел и обязанностей, чем здесь? Где она не сможет уделять так много времени тренировкам? Как же ей тогда стать хорошим ниндзя? Рейн скисла, представив, как торжествующая тетя стоит рядом с плачущей навзрыд мамой и приговаривает довольно: «А я же говорила, говорила вам, она — позор всех нас!» Нереальная сцена вышла такой естественной, такой натуральной, что Рейн поплохело. Она обречена! Старик, заметив, что с ребенком что-то не так, распрямился и произнес... не сказать, чтобы торжественно, но весьма близко к этому: — Если будешь лениться и думать, что ничего не получится, то станешь неудачницей. Она едва не заревела — до того паршиво было. Неудачница — она и представить не могла, что какое-то вшивое слово может звучать так жутко! — А если будешь работать над собой, как раньше и как сейчас, — продолжал он, — то многого добьешся, Рейн-чан. Главное — не останавливаться. А я помогу тебе. Лучше бы так и было, подумала Рейн, протирая кулаком глаза. Так, на всякий случай. Чтобы не плакалось. Ну и чтобы не чесалось. Неприятно ведь. — А теперь встала — хватит попу растить! — и два кружочка бегом. Для профилактики. А то давненько не бегала. Рейн не знала, что представляет собой профилактика, но она безропотно подчинилась, потому что надеялась, что это означает что-то хорошее и полезное.(๑ ͡° ͜ʖ ͡°๑)
— Ну, что видишь? — спросил ее Мено, набивая трубку травами. Предыдыщие пахли совсем уж скверно, даже он сам это заметил, поэтому сейчас он был занят тем, что менял старые на новые. Запасы его уже кончались, что сильно удручало. Вот уже две с половиной недели прошло с того момента, как они начали практиковать новое задание: обнаруживать ловушки. Мено самолично устанавливал их, причем это были ловушки разных видов: и на человека, и на животных, и на повозку, груженную товаром. Задачей Рейн было сначала найти их, потом понять, как они устроены, и наконец — как их обезвредить или обойти, раз уж не вышло с обезвреживанием. «Хорошая практика», — каждый раз говорил он. Пока что она нашла три. Но раз он спрашивал, значит, было еще несколько. Она разглядела силки из проволоки в зарослях, рядом с пышным зеленым кустом. Сами силки были установлены на двух загородках. Как снимать такие, Рейн понятия не имела. На севере, метрах в сорока от места, где они с Мено расположились, она обнаружила замаскированную листьями и ветвями волчью яму. Заглянуть внутрь оказалось слишком сложной задачей, поэтому она не смогла проверить, были ли там, на дне, острые колья. В противоположной стороне была развешана сеть, которая по плану должна была упасть на незадачливого зверька и опутать его. Еще пара ловушек из проволоки, зафиксированной на деревьях. Концы проволоки привязывали взрывные печати к стволам. Рассчитано было, скорее всего, на обычного человека или низкорангового ниндзя, потому что вся конструкция была недостаточно хорошо замаскирована. Шиноби более высокого ранга были гораздо более внимательны в силу своей профессии. Их таким не проведешь. Километрах в трех были установлены взрывные печати под камнями у высокого пригорка. Взрыв бы вызвал своеобразную лавину, которая подгребла бы под собой и телегу, и человека. — И что, больше ничего? — поинтересовался глава, уже вовсю пыхтя трубкой и дымя, словно паровоз. — Ничего, — неуверенно подтвердила Рейн, продолжая искать новые ловушки. — Ты сомневаешься, — он прищурил оранжевые глаза. Она не знала, что можно ответить на подобное заявление, поэтому смолчала. Какая-то подозрительная ситуация. Если Мено-сама так говорит, то наверняка осталось еще что-то. Но вдруг он проверяет ее? Вдруг пытается запутать и понять, насколько она подготовлена? Взрослые много врут и любят навести такой туман своими словами, что из него порой бывает нелегко выбраться. А если этот взрослый — настоящий шиноби, то всё, пиши пропало. Искусство лгать является неотъемлемой частью его работы. Рейн тоже когда-нибудь будет так делать. И конечно же, она научится распознавать, когда ей говорят правду, а когда — нет. Вот только сейчас-то она этого не умеет! Как тогда понять, когда ее действительно подначивают? Она еще раз внимательно осмотрела округу. Радиус работы — три километра. Так они договорились с Мено-сама. Но... вдруг он и тут ее обхитрил? — Последняя ловушка смертельна; она расчитана на человека, — сжалился над потугами девочки старик. Одарив окружающую его природу очередным дымовым залпом, счел необходимым пояснить: — И да, это была подсказка. Лицо Рейн приобрело крайнюю степень недоумения и напряжения. Да где же это может быть-то?! Ей пришлось перепроверить уже найденные ловушки (а если Мено-сама поставил последнюю совсем рядом с ними?) и покопаться тщательнее. Она не могла понять, какой может быть оставшаяся ловушка, да еще к тому же смертельная. Если подумать, пока что все ловушки, которые убивали жертву, были с использованием взрывных печатей. В силу своей юности и неопытности Рейн знала не так много орудий, несущих смерть. Мено-сама даже кунаи не использовал, потому что установка ловушек с ними занимала куда больше времени, чем рытье той же ямы. Поэтому он пользовался только печатями, поскольку их можно быстро и легко установить. Значит, ей нужно искать что-то, на что можно установить печати. Но деревьев так много! А что, если он привязал печать на нить и прикрепил к ветке или вовсе — к траве? Как жаль, что она не умеет чувствовать следы чакры, тогда она смогла бы найти хотя бы отпечатки присутствия Мено-сама и вычислить направление, в котором нужно вести поиски. — Что, сдаешься? — спросил ее явно довольный происходящим Мено-сама. Настроение ему подняла, вероятно, кислая рожа Рейн. Девочка скуксилась еще сильнее. Она мрачно кивнула, а он хохотнул. — В ручье я установил последнюю ловушку, — начал рассказывать господин глава, смотря в глаза Рейн. — Натянул проволоку между камнями и прикрепил к водостойким взрывным печатям. При задевании проволоки в действие приводится печать, происходит взыв и — БУМ! — Старик взмахнул руками, изображая, что случится, если коснуться проволоки, — вот и нет человека. Есть его ошметки. И вода ничего не смягчит — слишком близко находится жертва. Великий Рикудо, это же почти та же самая ловушка, что и на деревьях! Рейн помотрела на него исподлобья, одарила взглядом побитой собаки. Это было так просто?! Однако потом она задумалась. — На шиноби это не сработает, — поделилась она мыслью. — Они же могут ходить по воде. И просто не попадут в ловушку. — А что, шиноби — единственные на свете твои враги? — насмешливо поинтересовался Мено-сама и сделал затяжку. Выдохнул. Ветер покачнул его серебряную бороду. — Есть простые люди, воины и наемники, а еще — самураи. Они не пользуются чакрой, но прекрасно владеют мечом. Думаешь, они не захотят тебя убить? Все рано или поздно захотят твоей смерти. Жизнь шиноби завязана на ней, и избегать ее — значит не быть шиноби. — Зачем кому-то хотеть моей смерти? — нахмурилась Рейн и склонила голову к плечу. — Есть шиноби, которые не занимаются убийствами, я знаю. Потому что Дейда стала одной из них. Однажды ей пришлось отобрать чью-то жизнь, и это произвело на нее такое сильное впечатление, что она предпочла больше не иметь дел ни с чем подобным. Действительно мирная куноичи. Зато Хаяши, возможно, кромсала всех налево и направо. В ней был тот внутренний стержень и та жёсткость, которых не хватало ее старшей сестре. — Наше ремесло вообще неблагодарное; многие люди привыкли видеть в шиноби узаконенных головорезов. И боятся нас. А страх может делать с людьми ужасающие вещи, Рейн. Страх — это великая и опасная сила. Человек становится безжалостным и неуправляемым, когда сильно чего-то боится. Поэтому тебе нужно быть очень осторожной и не полагаться лишь на силу глаз. Подвох может прийти с любой стороны и чаще всего — оттуда, откуда ты ожидала меньше всего. Я очень надеюсь, что ты поняла то, что я пытался до тебя донести. И Рейн поняла. Ловушка в воде — та самая неожиданность, та самая опасность, которую вообще не предсказать. Ей даже в голову не могло прийти, что она будет там. Потому что она расчитывала на то, что все шиноби умеют ходить по воде. Потому что она думала, что ее враги — только шиноби. Потому что она не привыкла предугадывать возможные и невозможные варианты. Потому что она слишком узколоба. Совершенно внезапно она почувствовала тепло чужого тела на своих волосах. Подняла глаза. Это Мено-сама, положив руку, пальцами гладил ее по голове. Взгляд у него при этом был таким добрым и нежным, каким она не видела его у родного отца! Тот всегда был очень строг с ней и не позволял ничего лишнего. А глава еще и слегка улыбался ей. — Я вполне доволен твоими успехами. Ты хорошо поработала, Рейн. И думаю, ты готова вернуться домой.