Кларолайн-истории

Иногда наставали такие моменты, когда он желал свободы от всей суеты, что творилась в Новом Орлеане. Он жаждал свободы от суеты, что пленила его, хотел отдохнуть от того, кто раздражал и бесил. В полнолуние он принимал облик волка и бежал сломя голову на болота, бегая всю ночь, наслаждаясь животными инстинктами. Пока однажды он не встретил «её», прячущуюся в кустах, — белую волчицу. Её шерсть в лунном свете отливала серебром, а глаза светились золотом. Увидев её, он был изначально поражён. За много лет это был первый оборотень, который зашёл на его территорию: уже давно он изгнал их всех за предательство. Она либо была не осведомлена, либо глупа. Одиночка? Заблудилась по незнанию? Она лежала в кустах и следила за каждым его малейшим движением. Клаус с ленивой грацией подошёл к ней, всем своим видом показывая превосходство. Её запах окутал его, словно невидимая вуаль, в котором он также учуял еле уловимый запах сладковатых духов — вне сомнения оборотень, а не просто обычный волк. Он мог бы загрызть её на месте, что для него было как раз плюнуть, но на её счастье и удачу, Клаус в это полнолуние не желал бегать в одиночестве. Волчица, недолго думая, присоединилась к нему, и ему нравилось, как она бежала рядом с ним, не уступая в скорости. Он балдел от её игривых покусываний и прыжков, что заставляли нелепо падать на влажную от моросящего дождя землю. В ту ночь Клаус позабыл обо всём на свете. Для него существовала лишь эта «игривая волчица», рычание которой так грело его слух. Эта встреча была непередаваемо прекрасной, и в тот момент он был как никогда счастлив, ожидая, когда наступит утро, чтобы узреть её в человеческом обличье. Клаус очнулся ранним утром и сразу же увидел её лицо над собой. Она улыбалась ему лучезарной улыбкой, которая согревала его холодное сердце, а глаза цвета неба завораживали и пленили его чёрствую душу. Она была прекрасна! Им не нужны были слова, и так было всё ясно без них. Взгляды, прикосновения, их улыбки говорили сами за себя. Они сходили с ума от страсти, что окутывала их ранним солнечным утром. Клаус дарил ей нежные ласки, горячие поцелуи, и за прожитую вечность он не стремился доставить такого удовольствия никому и никогда. Такое происходило первый раз, когда его так завораживали и дарили себя без остатка. Всё прекратилось в одно мгновение, когда он проснулся под вечер после бурного дня, что подарил ему такое немыслимое волшебство. Для него как будто погас свет без неё. Она исчезла, и Клаус не знал даже её имени. Затмение в душе, боль в сердце разрывали его на части от утраты. Он переживал каждый день все те мгновения, что она дарила ему в тот день. Отчаянно боялся забыть её лицо, улыбку, смех. Целый месяц это было словно наваждением для него. В следующее полнолуние Клаус бегал в одиночестве, прислушиваясь к каждому шороху, но она так и не появилась. Не появилась она и через ещё одно полнолуние. Клаус не находил себе места, казалось, он потерял частичку себя самого. Он рисовал, боясь потерять в разуме её образ, и таких рисунков и портретов было множество за эти два месяца. Вампиры Нового Орлеана рыскали по всем лесам и болотам Луизианны, отчаянно пытаясь найти пропавшую волчицу, дабы угодить своему королю, который помешался на её поисках, забросив все дела своего города. Награда, что была объявлена тому, кто найдёт её, придавала больший стимул, чем сплетни о его помешательстве; кольца света — вот что сдерживало вампиров, чтобы не сеять смуту в его королевстве. — Так не может больше продолжаться, Клаус. — Марсель зашёл в его комнату, но он так и не удостоил друга взглядом, продолжая рисовать её. — Тебе не кажется странным, что даже ведьмы не могут найти твою волчицу, а вожаки стай утверждают, что никогда не встречали оборотня с таким миловидным личиком. — На что ты намекаешь, Марсель, — резко спросил его Клаус, наконец оторвавшись от своего занятия. — Что всё это мне показалось? — Полнолуние, твои животные инстинкты были обострены до предела, а после у оборотней ещё два дня они сохраняются. Быть может, твой разум выдал желаемое за действительное? — Тогда с кем я пробегал всю ночь, а затем имел связь весь следующий день? Нет, — Клаус покачал головой, — я не мог ошибиться. — Ты не задумывался над тем, что волчица, с которой ты бегал ночью, и девушка, с которой был днём, разные? Ведь ты не видел, как она обращалась в человека. Возможно, это даже происки ведьм или же твоих многочисленных врагов, чтобы сломить тебя? — Нет, Марсель. Я доверяю своим, как ты поэтично выразился, животным инстинктам. Она была реальна и где-то сейчас рядом, я чувствую это. — Клаус подошёл к окну и с задумчивым видом наблюдал за толпой туристов. — Она чего-то добивается. Согласен, что оборотень на нашей территории странное явление. Вожаки стай не договаривают тебе правду, уверен, они её скрывают. — Хочешь сам с ними встретиться? — иронично спросил Марсель. — Предупреждаю, что они крайне обозлены на тебя за десятилетнее изгнание. — Вот именно, обозлены. — Клаус заходил по комнате, обдумывая сложившуюся ситуацию. — Сообщи им о перемирии, передай, они могут вернуться в Новый Орлеан, при условии, что вожаки принесут мне клятвы в верности и выдадут мне эту волчицу. Передай, что это помилование даровано им ради неё, и я не причиню ей никакого вреда. — Это не разумное решение. Чего ты этим хочешь добиться? И всё ради неё? — взорвался Марсель. — Ты хоть понимаешь, какие недовольства начнутся среди вампиров? — Я улажу этот вопрос и введу новые правила в своём городе. Фрея создаст кольца света для всех желающих. Нарушители созданного мной перемирия будут лишены колец и изгнаны из Нового Орлеана. Пора завершить эту войну с оборотнями. Назначь им встречу, я буду ожидать каждого вожака из шести стай.

***

— Я не вижу среди вас шестого вожака, и самое главное моё условие — где та волчица, которую я разыскиваю? Моё терпение не безгранично, как знают некоторые из вас. — Клаус переводил внимательный взгляд поочерёдно на каждого, пытаясь уловить хоть малейшую странность в поведении у одного из них. — Мы пришли к тебе с миром, Клаус, — вызвался один из оборотней, — разве ты не знаешь о стае отшельников, которые живут в северном районе Луизианы. Они перебрались туда после твоего изгнания. Там непроходимые леса, которые успешно скрывают их от чужих. Навряд ли до их вожака дошёл слух, и не думаю, что у отшельников возникнет желание вернуться в Новый Орлеан. И потом, разве ты запамятовал, что именно по вине Билла Форбса все стаи оказались под твоей немилостью. Это по его вине началась твоя травля. Этой стае не место среди нас. Они наши общие враги. — Я помню его, — недовольно нахмурился Клаус, подходя к оборотню, — напомни мне, у Билла была дочь, лет так десяти, если я не ошибаюсь. Она может быть той волчицей, что я разыскиваю? — Не знаю, я не видел Кэролайн десять лет, возможно, это она. — В глазах вожака промелькнула паника, и Клаус довольно улыбнулся. — Даже если это и она, то её никто не найдёт, если она не захочет. — А также помню, что вы с Биллом братья, но потом ты создал свою стаю, отделившись от своего вожака. Это так всё странно, не находишь, Марк? — Клаус даже не дал ему ответить, схватив его за горло, и в бешенстве продолжил: — Твоя племянница, дочь предателя, появляется через десять лет на запрещённой территории, не думаю, что она не знала об этом. Эта волчица появилась не случайно на болотах в полнолуние. Возможно, она желала мне сообщить что-то очень важное, но ей так некстати помешали и она без вести пропала? — Клаус ещё выше приподнял Марка и отбросил его от себя. — А может, это ты её подослал ко мне? Где она? — Я здесь, — услышал он женский звонкий голос, и его пульс участился. Это была, несомненно, она, хоть и вышла из тёмного прохода к ним во двор в чёрном плаще с накинутым на голову капюшоном, что скрывал пол-лица. — Решила заскочить на огонёк, надеюсь, присутствующие не против. — Кэролайн откинула капюшон, и её светлые волосы разметались по плечам. — Мне передали, что ты искал меня? — Она мягко улыбнулась ему, точь-в-точь как улыбалась Клаусу тем днём, а он в свою очередь будто проглотил язык, не зная, что ответить. — Прошу прощения за твоё ожидание, но я слегка была занята последние два месяца. — Кэролайн перевела взгляд на Марка, который потирал шею, и холодно на него посмотрела. — Правда ведь, дядюшка Марк? — Это не правда! — Он с паникой в глазах начал отходить к выходу из «Бойни». — Это она дочь предателя, и её стае не место рядом с нами. — Ах вот как! — засмеялась горько Кэролайн, и сердце Клауса сжалось от жалости к ней, заметив в её глазах промелькнувшую боль. — Ты не волк, ты шакал! Ты так жаждал власти и завидовал моему отцу, что предал его, подставил перед всеми вожаками десять лет назад. Ты ожидал, что Клаус убьёт моего отца, и ты займёшь его место по праву, но король изгнал всех оборотней, а стаи начали в отместку охотиться на нас, превратив нас в отшельников. У отца не было доказательств раньше. — Она на минуту замолчала, сверля Марка ненавидящим взглядом, затем громче произнесла: — Слушайте все! Тот заговор между кланом ведьм против вампиров был совершён именно Марком, и у меня есть свидетель, который может доказать это. Свидетель, который так же, как и мы, скрывался все эти долгие годы. Да, именно! Она жива! Отец перед смертью рассказал мне, как её найти. — Кэролайн посмотрела на Клауса. — Тогда я действительно пришла на болота, чтобы поведать тебе эту историю. Я хотела защитить честь своего отца и мне не важно было твоё прощение. Мне помешали, и пришлось исчезнуть. — Кэролайн перевела заново злобный взгляд на Марка. — Но ты только посмотри, как моё исчезновение сыграло тебе на руку. Долгожданная мечта вернуться в Новый Орлеан, но опять тебе не повезло, я услышала о том, что Клаус меня ищет, и вашей сходке. — Ну и где она? — нагло усмехнулся Марк. — Где твоё доказательство против меня? Во двор зашла женщина меньше ростом, чем Кэролайн, в таком же чёрном плаще, и не спеша подошла к Клаусу. Она протянула молчаливо руку и кивнула в согласии. Он хмуро посмотрел на её руку, не решаясь дать свою. — Она немая, Клаус, — отозвалась Кэролайн. — Марк отрезал Надин язык. Она чудом спаслась из его плена два года назад. — Я верю тебе, Love, — сообщил неожиданно для всех Клаус, игнорируя руку несчастной, лицо которой было покрыто шрамами от укусов оборотня. Он подошёл к Кэролайн и с нежностью в глазах погладил пальцем её бархатистую щеку. Она с наслаждением прикрыла глаза. Её запах окутал, как и в тот раз, он пьянил его, словно дорогое вино. Никогда он ещё не испытывал такой нежности ни к кому за вечность. — Что прикажешь делать с твоим дядей? Могу вырвать его лживое сердце прям сейчас для тебя. — Нет… я жажду охоты. Мы дадим ему фору сутки, как дали моему отцу. — Она повернула голову в сторону Марка, который уже был у выхода. — Слышал меня? Сутки! Не сомневайся, я разыщу тебя и убью в полнолуние! Беги, шакал! Так они стояли напротив друг друга, казалось бы, вечность, им опять не нужны были слова, нежных взглядов вполне хватало для обоих. Все уже давно покинули двор особняка, но они и не заметили этого. Отвлекло их смущённое покашливание Марселя. — Мне пора, Клаус, — смущённо произнесла Кэролайн, сделав от него шаг назад. — Я не отпущу тебя, Love… — Тебе придётся, это кровная месть. Я должна, в честь памяти отца. Клянусь, я вернусь к тебе после полнолуния. — Я буду ждать тебя, моя королева… — Кэролайн кинула последний взгляд на него и, накинув капюшон, быстрым шагом вышла из «Бойни». — Ты с лёгкостью её отпустил, Клаус, — недоверчиво произнёс Марсель. — Ты прав, она не пострадает. Я не могу её потерять. — Марк сдохнет от твоей руки? Она не простит… — Согласен, поэтому это сделаешь ты и прямо сейчас, пока Марк не ушёл далеко…