Кларолайн-истории

В огромной библиотеке стоял запах старых книг, что всегда помогал ей отключиться от внешнего мира и полностью погрузиться в чтение любимых романов. За последние три года Кэролайн буквально не выходила из неё, и слуги зачастую приносили ей сюда обеды и ужины, а бывало, и завтраки, когда она теряла чувство времени. Обычно, сидя в огромном кресле перед камином, где весело потрескивал огонь, она поглощала одну страницу за другой, но сегодня не могла прочесть и строчки. Кэролайн ожидала ЕГО. Она прислушивалась к каждому шороху и звуку, что раздавались за дверями библиотеки. Ожидание брата после трёх лет разлуки с каждой минутой становилось невыносимой мукой, он должен был приехать совсем вскоре, и Кэролайн предвкушала их встречу. Она не могла усидеть на месте и бродила по библиотеке, шурша подолом кружевного платья по персидскому ковру, затем заново садилась в кресло и пыталась хоть как-то отвлечься от ожидания и прочитать хотя бы страничку. Всё встало на свои места после недавнего разговора со старшим братом. Элайджа приехал в их родовое имение, дабы поговорить о её затворничестве: — Ты более не можешь скрываться от общества, Кэролайн, — объявил брат, сверля её осуждающим взглядом. — У тебя есть прямые обязанности. Ты ведь не желаешь остаться в старых девах? Тебе уже двадцать один год! Где та весёлая девушка, что я так любил лицезреть на балах, когда её окружали толпы кавалеров и завидовали все дамы лондонского общества? Отец и матушка были слишком снисходительны к тебе. Я же не они. В этом сезоне тебе придётся выбрать себе суженого. Иначе… — Так. — Кэролайн шумно захлопнула книгу и так же, как и он, невозмутимо посмотрела на сидящего напротив брата. — Ты опять за старое, Элайджа? Я не собираюсь выходить замуж, ни в этом сезоне, ни в другом. Никогда. Это понятно? Я вольна делать что угодно моей душе. А если ты и дальше станешь настаивать, уйду в монастырь, пожертвовав при этом всё своё состояние, оставленное родителями. Я не шучу, Эл. Не нужно ко мне более подсылать Кола или же Ребекку. — Ты изменилась после отъезда Никлауса. Я долго думал о твоих переменах. — Элайджа не спрашивал, а утверждал, так как обо всём уже догадался. Он задумчиво смотрел на огонь в камине, а Кэролайн с ужасом в глазах наблюдала за братом. — Полагаю, между вами что-то произошло перед его отъездом в Грецию. — Он перевёл взгляд от огня на ошеломлённую сестру и как бы в подтверждение своих слов кивнул ей. — Думаешь, я не замечал в последнее время ваших взглядов, вашего влечения друг к другу? Это было видно невооружённым взглядом. Ты назло ему флиртовала с джентльменами и упивалась, когда он ревновал. Думал, это всё же пройдёт. Надеялся, что ты одумаешься и выберешь себе жениха. Не поэтому ли ты рвёшься в монастырь. Замаливать грехи? — Кэролайн нервно сглотнула, но Элайджу было уже не остановить. Слова брата словно хлестали невидимой рукой по щекам, причиняя боль. — Но когда ты закрылась в этой проклятой библиотеке и когда Никлаус не вернулся через четыре месяца, как планировалось изначально, я стал подозревать… — Ты перегрелся на солнце, Эл, — перебила его речь Кэролайн, — сегодня было особенно жарко. — Она, как и брат, задумчиво посмотрела на огонь. — Он приезжает на следующей неделе, — вдруг сообщил Элайджа, и губы Кэролайн помимо воли растянулись в улыбке. Спохватившись, она подавила в себе радостные чувства. — Давно пора, — тихо ответила она брату. Кэролайн прикрыла глаза, не обращая внимания на внимательный взгляд Элайджи. *** Она помнила до мелочей тот самый вечер и прокручивала его в голове по нескольку раз на день в течение этих лет. Они приехали с бала, и Клаус схватил её в коридоре за плечи, не давая пройти в свою комнату.  — Что ты творишь, Кэролайн? — прошипел он сквозь зубы. Она плохо соображала от выпитого не в меру шампанского и рассмеялась ему в лицо, не страшась его гнева. — Перестань смеяться! — Клаус несколько раз встряхнул её, словно тряпичную куклу. — Ты похожа на куртизанку, когда флиртуешь с этими щенками. Желаешь, чтобы тебя за шлюху считали? — Ты утрируешь, Клаус, — фыркнула Кэролайн, — к чему бы это? — Мне не нравится, когда моя сестра так себя ведёт… — Вот именно — сестра! — вскричала она. — Я не желаю быть твоей сестрой! — Кем же ты желаешь мне быть? — вкрадчиво спросил Клаус, сжимая её плечи сильнее. — Сам знаешь кем, — буркнула Кэролайн. — Хочу услышать это из твоих уст. — Клаус прикрыл глаза, пытаясь успокоиться, но сейчас, когда она была так близко, это было бесполезной затеей. — Любимой, — шепнула она ему в губы. — Сколько себя помню, любила тебя. Эти слова были пределом для Клауса. Жадные губы накрыли её рот, желая испить сладость её уст, что с такой готовностью открылись ему навстречу. Его поцелуи становились глубже, пробуждая в ней невиданное ранее наслаждение. Его руки лихорадочно блуждали по её телу, вызывая приятные мурашки и тепло внизу живота. Возбуждение стремительно нарастало, а её стоны становились громче и были для него словно приятной мелодией. Кэролайн желала раствориться в нём полностью без остатка. Она услышала его разочарованный стон, когда к особняку подъехала карета, а затем почувствовала пустоту без него, которую ощущала до сих пор, спустя несколько лет. Клаус уехал сразу же следующим утром, оставив её одну, ничего не понимающую, стыдящуюся саму себя. *** — Я никогда не нарушал данных клятв, — услышала она голос Элайджи и пришла в себя от воспоминаний, — но это больше не может так продолжаться. — О чём ты, Эл? — Кэролайн вопросительно приподняла бровь. — О клятве, что мы дали матушке ещё в детстве с Никлаусом. — Элайджа тяжело вздохнул. — Ты не наша сестра, Кэролайн… — Что? — Кэролайн обескураженно посмотрела на него. — Что всё это значит? — Ты, наверное, знаешь про скандал, связанный с нашей тётей Лиз? — Кэролайн еле заметно кивнула. — Так вот, она была приёмной дочерью. Наша бабушка долго не могла зачать, и они с дедом удочерили годовалую девочку. Всё хранилось в строжайшем секрете от общества. Элизабет не покончила с собой после того, как её бросил жених. Она умерла при родах. Это было в нашей семье очередной тайной, о которой знали мы с Никлаусом, потому как были уже достаточно взрослыми, чтобы понимать, что наша мать не была в то время в интересном положении. Я никогда не забуду криков, что раздавались по всему дому, когда твоя мать тебя рожала. — Почему… как они заставили думать общество, что я их дочь? — тихо спросила Кэролайн, ещё не до конца переварив услышанное. — Намного проще, чем ты себе можешь представить. После того как Лиз бросил жених, вся семья уехала на год в загородное имение и мать отказывалась принимать гостей. Затем, когда ты родилась, мы вернулись в Лондон. — Получается, Клаус знал тоже об этом, и вы оба молчали столько времени! — возмутилась Кэролайн, вставая с места. — Он не мой брат!