Unbound

      Имение, уступающее по своей внешней красоте лишь витающему под куполом неба дворцу, расположилось за городом у подножья гор. Окруженное зеленым лесом, оно выделялось потрясающей белизной своих стен, казавшейся отталкивающе холодной в царившем из-за непогоды полумраке. Десилас представила, как это место выглядит осенью: как закатное солнце окрашивает багрянцем стены и витражные окна блистают подобно драгоценным камням в его тусклых лучах; как деревья вокруг погружаются в спячку, застилая дорожки ковром из пожелтевших листьев.       — Я… Я не помню. Почему мы идем туда? — вырывая девушку из мыслей, спросил взъерошенный юноша-эльф в простых одеждах.       Он замедлил свой ход, едва переставляя грязные босые ноги по влажной и холодной от дождей земле.       Десилас раздраженно хмыкнула. Когда она покинула катакомбы, то использовала «зов» – примитивный магический фокус, которому ее обучил Анарис, – и удобные для нее помощники явились сами. Рабы, обслуживающие знать, принадлежащую к ближней свите эванурисов, сами того не ведая, пришли к ней. И среди них только один был слугой семьи, которой ныне принадлежал родной дом Анариса.       — Ты проведешь меня внутрь. Слуги, как правило, знают расположение черного входа, через который дом можно легко покинуть.       — Знаем, — кивком подтвердил эльф, задумчиво почесав щеку. Лицо его было отмечено символом Силейз, а, значит, лорд и леди, живущие в имении, являются ее сторонниками. — Когда леди Сайлиэль не хочет, чтобы ее гости видели нас, мы пользуемся этими ходами.       — Вот и отлично, — Десилас ему улыбнулась.       — Но ведь охрана не пустит вас на их владения!       — Но они пустят тебя, — небрежно отозвалась Десилас, плотнее укутываясь в коричневые лохмотья, натянутые поверх легкой кожаной брони.       — Да, но… О нет! Вы что-то задумали! Они убьют меня! — эльф остановился, вытянув руки вперед, словно защищаясь от девушки. — Прошу, не надо!       Десилас, увидев слезы в его глазах, засомневалась в том, стоит ли тащить этого бедолагу с собой. Однако он был нужен ей, чтобы не скитаться по дворцу, обшаривая каждую комнату. Он работал там и знал расположение каждой скрытой двери, а значит, и про хранилище он был осведомлен.       — Тише, — ласково сказала она, призвав свою силу и направляя ее через голос. — Вспомни о своем истинном господине, об Анарисе. О том, что он делает ради нас. Неужели ты предашь его доверие? Только представь, твои мать и отец – вечные рабы Силейз, и без Анариса Утенера – их единственный способ освободиться. Свобода через смерть.       Глаза эльфа остекленели от страха за родных, а губы медленно зашевелились, тихо повторяя имя Забытого.       Десилас схватила его за руку и потянула дальше, однако перед воротами отпустила и толкнула вперед, давая юноше возможность самому дойти до поста стражи, а сама сошла с дороги и, прячась среди густых зарослей, пошла вдоль каменной стены с короной из острых зубцов, выискивая место, где можно было бы перепрыгнуть, не напоровшись на сильверитовые пики.       Вскоре она оказалась на частной территории и пересекла сад. Раб ждал ее, сидя на низкой скамеечке возле затянутого одеялом цветущих кувшинок пруда.       Увидев ее, юноша поднялся и повел мятежницу за собой к самому близкому черному входу. И вместе они заявились на кухню, где во всю трудились повара. От кастрюль поднимались столбики пара, столы были заставлены подносами со всякими вкусностями – будь то кремовые супы, фруктовые пирожные или имбирное печенье с чаем из эльфийского корня. В воздухе витал будоражащий аппетит аромат острых пряностей, и у эльфийки требовательно заурчал желудок, а слюни собрались во рту.       — Малыш, что ты тут делаешь? — спросила кухарка. — Управляющая же отослала тебя делать подношения! И кто это с тобой?       — Все хорошо, Нанел, это моя сестра, и я хочу попросить нашу кастеляншу принять ее на службу, — произнес юноша монотонно, словно заученный заранее текст.       Кухарка недоверчиво посмотрела на Десилас, но затем один из поваров сказал ей, что это не их дело, и что им куда важнее заботиться о содержимом своих кастрюль и сковородок, и Нанел отвернулась.       Вместе с «малышом» Десилас прошла в большой белоснежный зал, яркими пятнами в котором выделялись только массивные желтые шторы, завесившие окна, и бархатные ковры, покрывавшие лестницы. Здесь эльфийка увидела светловолосую учительницу и дочь новых хозяев дома. К счастью, они сидели к незваным гостям спинами и не заметили их передвижений. Женщина перебирала струнами арфы, а маленькая девочка, широко распахнув глаза и открыв рот, следила за каждым изящным движением тонких, украшенных кольцами браслетов рук.       Десилас была удивлена тому, что в поместье так пусто, но молодой раб рассказал ей, что леди Сайлиэль часто отправляется к портным вместе со своими богатыми подругами, а ее муж, лорд Кимрин, является весьма влиятельной персоной при дворе и, пока Силейз в столице, проводит много времени подле своей богини, помогая ей с делами.       Вскоре они оказались в домашней библиотеке, и слуга, закрыв за ними дверь, замялся.       — Я знаю, что вход здесь, — робко произнес он, окидывая помещение взглядом. — Но не знаю, как его открыть. Лорд Кимрин запретил даже заходить сюда.       «И убираться, видимо, тоже», — подумала Десилас, увидев затянутые паутиной углы и пылинки, витающие в воздухе. Однако рабочий стол был чист, и все документы были аккуратно разложены по стопкам, и только книжные стеллажи были покрыты толстыми слоями пыли, из чего можно было сделать вывод, что их давно не трогали, словно опасаясь активировать что-то… Судя по сияющему убранству дома и по имевшимся здесь слугам, беспорядок этой семье был несвойственен, а значит это место было запущено до такого состояния специально.       — Будь начеку, а я пока осмотрюсь, — сказала эльфийка своему спутнику и пошла блуждать вдоль книжных рядов. Те стеллажи, что не примыкали к стенам, были ей не интересны, и потому все свое внимание Десилас сосредоточила на нескольких встроенных в стены шкафах.       И вскоре взгляд мятежницы уперся в семейный герб Анариса: корешок одной толстой книги украшало изображение феникса со звездами вместо глаз и ожерельем из шипов, сдавливающим шею.       Покуда, книга была расположена высоко и без затруднений дотянуться до нее мог только сам Анарис, девушке пришлось подпрыгнуть и, ногтями зацепившись за каптал, потянуть на себя, но вытащить ее эльфийка так и не смогла.       Раздался тихий щелчок и заскрежетал скрытый механизм. Десилас вернулась к «малышу» и увидела, как тот оттягивает в сторону проседающий вместе с полом ковер. Открылся проход, ведущий под землю, и Десилас спустилась в темноту, аккуратно ступая по ступеням.       Раб за ней не последовал.       Лестница привела ее в небольшое подземное помещение с низким потолком. На стенах, как по волшебству, вспыхнули факелы, разогнав густую темноту. К сожалению, прогнать вместе с мраком и сырость они не могли. Пол был выложен широким камнем с золотыми прожилками, в углах лежали давным-давно опустошенные сундуки и ларцы, а дальнюю стену украшала разноцветная мозаика из крупных камней рубина, опала, изумруда и тонких слитков вулканического золота. Мозаичная картина изображала триумвират эльфов, отважившихся перешагнуть дорогу эванурисам. Опал был символом Анариса, такой же белый, как и сам альбинос, рубин – Даэрнтала, чьи волосы были насыщенного красного цвета и в солнечном свете пылали багрянцем, изумруд – Гельдаурана, скрывавшего свое изувеченное тело и лицо под одеждами зеленых оттенков. В центре комнаты имелся помост, в высоту доходивший Десилас до подбородка, в него был встроен рычаг, ручка которого была безнадежно сломана.       Предвидя это, девушка покопалась в своей маленькой дорожной сумке, прикрепленной на широкий кожаный пояс на бедрах, и достала костяную пыль виверны, над которой поколдовал один из ее знакомых магов. Посыпав ею рычаг, девушка стала ждать, пока металл рукоятки сольется со своим стержнем воедино, и подошла к мозаичной стене. Здесь, именно в этой комнате, впервые прозвучали слова Гельдаурана о восстании, и здесь же короли-маги оставили волшебный артефакт, словно бы запрятав осколок памяти о тех, кто их едва не сокрушил.       Также девушка поймала себя на мысли, что пробраться в поместье было слишком легко. Даже если вся охрана покинула дом вместе с лордом, кто-то все равно должен был остаться, чтобы приглядеть за маленькой наследницей этих богатств. К тому же, это место было предназначено для хранения ключа и не должно было быть обделено защитой.       Десилас вздохнула, скользнув одной рукой в высокое голенище своего сапога и достав кинжал с клинком, блеснувшим в свете факелов красной сталью.       Вернувшись к помосту и сдув излишки волшебной пыли с восстановленного рычага, она потянула рукоятку на себя, и от низкой каменной колонны с активирующим устройством по каменистому полу побежали белые светящиеся ручейки магии и коснулись мозаичной стены. Изображение задвигалось, драгоценные камни и слитки, составляющие картину, плавно поползли в стороны, и силуэты братьев отделились от наставника. Между ними возникла трещина, излучающая свет. Она разрасталась, освобождая место для прохода. Затем все прекратилось, и повстанцы по бокам от образовавшейся арки протянули свои золотые руки, словно приглашая эльфийку войти.       Гадкое ощущение страха железным шипастым комом застряло в горле Десилас. Она понимала, что внутри ее ожидает какое-то испытание; что эванурисы оставили что-то после себя, чтобы сберечь свой артефакт. Однако у нее не было выбора – она не могла вернуться к своему господину с пустыми руками и разочаровать его.       Поэтому, с кинжалом наизготовку, девушка вошла внутрь, аккуратно ступая по полу. Мозаичная картина закрывала собой извилистый туннель с кривыми стенами и изгородями скользких от влаги сталагнатов, которые приходилось огибать, либо протискиваться между ними и стенами, чтобы пройти дальше. В пещере царила абсолютная тишина: не было ни движения ветра, ни писка летучих мышей, которые обычно жили в подобных местах и спали, свешиваясь с потолка головами вниз. Даже звон капель, срывающихся с каменных сосулек, не достигал слуха эльфийки, и та не сразу поняла, почему. Оказалось, что бусинки влаги даже не долетали до земли, а парили в воздухе, мерцая во тьме, словно белый бисер в ярком свете молодого месяца. Глаза Десилас быстро привыкли к темноте, а за время, проведенное с Забытым и Соласом под землей, она научилась неплохо ориентироваться в столь тесном пространстве, поэтому мятежнице даже не пришлось применять свои скромные знания в магии, чтобы обходить торчащие из земли, словно маленькие колья, молодые сталагмиты. Вскоре проход расширился, и Десилас прекратила опираться о стену. Вода захлюпала под ее ногами и поднималась выше с каждым новым шагом, вскоре достигнув щиколоток.       Эльфийка остановилась и прислушалась к своей интуиции. Кроме уже привычного покалывающего изнутри страха она ощутила легкую щекотку на коже, будто кто-то водил по ее телу мягкими перышками, прикосновение которых мятежница чувствовала даже сквозь свою кожаную броню и плащ.       Неожиданно впереди вспыхнули зеленым руны, нанесенные на расставленные кругом камни. В самой середине ритуальной пентаграммы стояло высокое эльфоподобное дерево с раскидистыми ветвями и могучими корнями, вспоровшими твердую почву. На стволе старого дуба, на том месте, где у любого эльфа было бы сердце, сверкал камень-ключ.       Десилас вздохнула. Только что ее задача существенно усложнилась. Ритуальный круг был создан для призыва и удержания духа, которого короли-маги наверняка заточили в этом дубе. И ей предстояло войти внутрь, чтобы вырвать волшебное сердце из тела сильвана, броней которому служила твердая серая кора.       Собрав всю свою волю в кулак, Десилас призвала огонь к свободной от кинжала руке, и оранжевые язычки пламени окутали сперва кончики ее пальцев, а затем жадно обхватили ладонь. Девушка перешла черту круга и сразу же услышала хруст потянувшихся к ней веток. Дерево ожило и корни начали извиваться под землей, словно змеи. Десилас отпрыгнула в сторону, увернулась от тяжелой ветви, пытавшейся хлестнуть ее и повалить на землю, и огнем опалила корни, вырвавшиеся из грунта, прежде, чем те успели обвиться вокруг ее ноги. Сильван с оглушающим треском продолжил оживать, и нижняя часть его тела превратилась в ноги. Камень искрился в его груди, маня к себе, словно запретный плод, который так и хочется сорвать, и древесный дух закрыл его наростом из древесины.       Десилас рванулась вперед, выставив перед собой магический щит из огня. Ветки безудержно хлестали по ее барьеру и дух стонал, когда его многочисленные конечности охватывало пламенем, но эльфийка не обладала широкими познаниями в магии и потому сразу израсходовала свою ману. Защита ее стала трещать по швам и истончаться. Истощившись, барьер треснул, вспыхнув салютом из ярких искр. Десилас, отбив очередную атаку кинжалом, побежала вперед и уже была на расстоянии вытянутой руки от закрытой естественным доспехом груди, когда длинные корявые пальцы с маленькими голубыми листочками ухватили ее за шиворот и подняли в воздух. Десилас пыталась вырваться из хватки, но деревянная рука держала ее слишком крепко. Сильван поднес ее к своему «лицу» и глаза его полыхнули гневом, а губы изогнулись в неприятной беззубой улыбке.       — Столько лет мы ждали, столько лет страдали в дали от мира! — рявкнул демон, обдав эльфийку своим дыханием, воняющим гнилой древесиной. — Владыки сего измерения призвали нас служить, указали цель и оставили гнить во тьме в теле старого дуба! Под толщами земли, вдали от нежного света мы медленно умираем! Чем мы это заслужили?       Десилас не была экспертом по Тени и не могла точно сказать, каким духом этот сильван был когда-то, но за годы, проведенные вдали от родного мира, создание изменило свою сущность, превратившись в нечто иное.       Был ли смысл говорить с ним?       Десилас взглянула на землю в нескольких метрах под своими ногами, а затем на грудь монстра, внутри которой подобно сердцу бился волшебный камень.       — Я могу освободить тебя! — крикнула она и не надеясь, что ожившее дерево ее услышит.       Но сильван услышал.       — Ты, мелкое создание, — демон сверкнул глазами в темноте и потянул воздух носом, — ты предлагаешь нам свободу? Мы не чувствуем в тебе той звенящей силы, что сгущалась вокруг других эльфов, но мы чуем твой страх и отчаяние. Ты слишком слаба, чтобы помочь нам!       Дерево с силой швырнуло девушку на землю, и та больно ударилась боком. Нога с корнями вместо пальцев, осыпаясь кусками почвы, зависла над эльфийкой, как над надоедливым насекомым, которое так и хочется раздавить. Десилас вовремя перекатилась в сторону, и чудовищная стопа с громким грохотом опустилась на то место, где она только что лежала.       — Я могу разрушить этот круг и вызволить тебя! — предприняла она очередную попытку и нагнулась, когда тяжелая ветвь просвистела у нее над головой.       Отступая назад, мятежница перешагнула магическую черту, и рванувшаяся за ней рука сильвана встретилась с невидимой стеной, которая неприятно обожгла деревянную кисть.       Демон взвыл от боли и досады, но глаза его по-прежнему полыхали во тьме двумя оранжевыми угольками.       Он не мог выбраться за пределы круга и навредить эльфийке, и Десилас решила этим воспользоваться.       — Может, я и кажусь тебе беспомощной букашкой, — всплеснув руками, крикнула она, — но я хотя бы свободная букашка! Я могу идти куда захочу и когда захочу. Ты же – вечный узник этого узкого круга!       Девушка солгала относительно своей свободы и едва поборола в себе желание коснуться линий валласлина на лице. Уже завтра, чтобы не вызвать подозрений у своего хозяина, – напыщенного самовлюбленного аристократа, – она должна была явиться на работу в засорившуюся вонючую клоаку, но демону было вовсе не обязательно об этом знать.       Сильван раздраженно зарычал, но перестал махать изогнутыми руками понапрасну и выпрямился.       — Ты предложишь нам выбор, женщина-эльф?       — Да, — Десилас кивнула, довольная тем, что заставила его себя слушать. — Я знаю, как работают подобные ловцы духов, и знаю, как высвободить тебя из деревянного тела и выпустить в мир.       Предлагать такое, не имея на то разрешения Анариса, было безумием. Блуждающий на свободе демон мог своими действиями привлечь к себе лишнее внимание, и шпионы эванурисов быстро доложили бы обо всем своим владыкам, и те закрыли бы все элювианы, чтобы не допустить Анариса к его брату и учителю, чтобы помешать ему вытащить их из Черной крепости.       Однако времени сидеть и выдумывать остроумный план у Десилас не было.       — Существование вне тела несет лишь боль, нам нужен сосуд, который мы наполним доверху!       Слова сильвана пробудили в уме мятежницы подлую мысль, которую она сперва пыталась отвергнуть, но потом приняла на рассмотрение. Сама она, будучи доверенным помощником лидера восстания, не могла рисковать своей жизнью и отдавать свое тело потустороннему существу в распоряжение – в конце концов, ее долгом было доставить Анарису ключ. Но любой мятеж еще в стадии зародыша всегда тянул за собой цепочку необходимых жертв, и эльфийке оставалось лишь надеяться, что они не пропадут зря.       — Будет тебе сосуд, но не задаром, — Десилас убрала кинжал обратно в сапог и уперла руки в бока.       — Мягкотелые всегда ставят условия, всегда чего-то хотят. Мы готовы слушать.       — Та вещица в твоей груди. Отдай ее мне.       Сильван прижал обе ветвистые руки к своему стволу и через секунду Десилас увидела зеленый сияющий камушек в широкой ладони.       — Букашка желает это? — демон усмехнулся.       Десилас кивнула и по телу ее пробежались мурашки, когда оглушающий хохот разнесся на всю пещеру, эхом отдаваясь от стен.       — Сперва сосуд.       Поняв, что спорить с существом, веками дремавшем в оковах деревянной плоти, бессмысленно, девушка развернулась и помчалась обратно в туннель. Когда она взбежала по мраморным ступеням и снова оказалась в библиотеке, то встретилась глазами с перепуганным слугой.       — Они знают, что мы здесь! Я слышу стражу, которая бежит по коридору! Нанел все-таки доложила о нас! — мальчишка-раб отпрыгнул от двери, когда та начала трещать под шквалом ударов и, даже не послушав Десилас, бегом спустился в подвал в надежде, что секретные коридоры выведут его на волю куда-нибудь за границу поместья.       Десилас мрачно улыбнулась самой себе и последовала за ним, перегнав эльфа уже в туннеле, который он пытался пройти на ощупь. Они скользили в тишине молча, девушка держала молодого слугу за руку и тянула его за собой, чувствуя, как от страха у юноши потеют ладони.       Когда же мятежница привела его к сильвану, глаза раба округлились от страха.       Однажды Десилас имела честь присутствовать на масштабном жертвоприношении, которое устроил Гельдауран, чтобы привлечь в свое войско могущественных демонов. В ту ночь он призвал их в мир и предложил им тела своих слуг, и Десилас видела, как Даэрнтал посадил троицу добровольцев в ритуальный круг, подобный тому, в котором был заключен сильван. Анарис нанес эльфам небольшие порезы, через которые, словно сквозь открытые двери, демоны легко просочились в тела, взяв их под свой контроль. Первой на ноги тогда поднялась эльфийка, подчиненная демонессой по имени Зибенкек. Духи, когда-то служившие в бессмертной гвардии эванурисов, бросили их, призванные кровью и красивыми обещаниями Гельдаурана, считавшего, что в его силах подчинить весь мир. Разумеется, после того, как Забытые потерпели поражение, демоны были изгнаны Митал в места, куда никогда прежде не ступали элвен.       И вот теперь, следуя памяти, Десилас решила повторить давний ритуал. Она схватила мальчишку сзади и приставила холодное лезвие к его горлу, почувствовав, как юноша напрягся и сглотнул. Его кадык слегка оцарапался о кинжал.       Сильван подошел к краю круга, разведя руки по сторонам, словно распахнув дружеские объятия, готовые принять юношу.       — Камень, — прошипела эльфийка, услышав гомон голосов в туннеле у себя за спиной.       Юноша в ее руках брыкнулся и испуганно взвизгнул.       Демон подкинул камень в воздух, и тот, описав дугу, полетел к эльфийке. Десилас, закусив губу, чтобы не отвлекать себя бессмысленными извинениями, перерезала скованному страхом рабу горло и втолкнула его в магический круг, иероглифы которого тут же померкли, теряя свою силу.       Поймав ключ, девушка крепко сжала его в ладони и услышала, как стражники, ворвавшиеся в пещеру, окликнули ее. Но Десилас не обернулась – к демонам было опасно поворачиваться спиной.       Раб восстал, и глубокая рана на его горле быстро затянулась, оставив после себя полосу розоватой кожи. Пустая древесная оболочка, бывшая когда-то сильваном, бездвижно лежала рядом, постепенно осыпаясь в серую горстку праха.       Одержимый выпрямился, и тело его начало покрываться коркой льда. Темную пещеру, помимо факелов стражи, озарило блеклое голубое сияние, волнами исходившее от демона.       Десилас стояла меж двух огней и понимала, что ей не достает навыка, чтобы бороться одновременно и с демоном, вкусившим свободы, и со стражниками, желающими покарать нарушителей.       Камень-ключ в ее руке резко дернулся в сторону демона, чуть не оторвав руку от тела. Десилас упиралась ногами, но сила, с которой порождение Тени тянуло ее к себе, была слишком велика. Мятежница увидела его ликующую улыбку, однако занятое им тело пронзило копье, и демон пошатнулся, на миг утратив контроль над невидимой веревкой магии, с помощью которой он притягивал девушку к себе.       Воспользовавшись его замешательством, Десилас скрылась в темноте, обступающей стражников и одержимого со всех сторон, и позволила им схлестнуться в отчаянной битве, победитель которой был заранее предопределен.       Под прикрытием тьмы и магического плаща, Десилас скользнула в туннель и побежала наружу.       Вернувшись в особняк, она увидела, как, быстро шагая по сбитой с петель двери и бряцая доспехами, в читальный зал вламывается подкрепление. Часть эльфов бросилась вниз по лестнице, но некоторые остановились и один уловил едва заметное движение воздуха вокруг невидимой девушки.       — Стоять! — крикнул эльф и забрало его шлема, увитого латунными узорами, опустилось, скрыв прежде незащищенную нижнюю часть лица. Двое лучников за его спиной вскинули луки, и Десилас помчалась в прямо противоположную от них сторону, виляя при беге из стороны в сторону. Дождь из стрел быстро нагнал ее: заостренными наконечниками они с металлическим звоном врезались в пол, оставляя на дорогом мраморе, украшенном синими рисунками, черные паутины трещинок; стрелы впивались в книжные стеллажи и свистели у заостренных длинных ушей воровки. Одна из них даже зацепила ее плечо, порезав кожаный щиток, и прикрытие ее на секунду дало сбой, сделав Десилас видимой.       — Хватайте ее! — крикнул все тот же эльф, пропуская воинов в более легких доспехах вперед. Неожиданно послышался чудовищный рев, и стражники разом затормозили, с противным скрипом проехавшись по гладкому полу.       Десилас остановилась у высокого окна с витражными стеклами, убрала переливающийся зеленый камень в сумку на поясе и начала сосредотачивать энергию на своих руках, накапливая в конечностях теплую магию. Она не смотрела на своих преследователей, но краем зрения уловила ледяную фигуры, возникшую в комнате. Сразу стало холоднее, и изо рта эльфийки вырвалось белое облачко пара. Слишком занятая формированием сгустка энергии в своих пальцах, она не смотрела на то, что происходило неподалеку от нее, но все слышала и чувствовала. Домашняя библиотека лорда Кимрина утонула в криках его стражников, в лязге пробиваемой брони и хрусте ломающихся костей. У Десилас мурашки побежали по коже от страшных воплей боли, но она лишь шагнула вперед, вплотную приблизившись к подоконнику. Затем раздался тихий треск, с которым по полу начала расползаться ледяная корочка.       — Десилас, — когда стихли крики эльфов, девушка услышала за своей спиной голос давно почившей матери. Такой мягкий, преисполненный любви и нежности. Эльфийка встряхнула головой, отгоняя наваждение. — Десилас!       Теперь ее требовательно звал к себе муж, который пропал много лет назад после того, как строительство великой статуи Эльгарнана было завершено. И все же Десилас не обернулась, зная, что ее любимых на самом деле нет за ее спиной. Она была уверена в этом так же сильно, как и в том, что позади ее ждет демон, желающий расправиться с той, кто посмела ставить ему условия.       Но заклинание было уже готово, и эльфийка швырнула в окно светящийся голубой шар. Стекло с пронзительным звоном разлетелось вдребезги и разноцветным дождем осыпало пол. Десилас закрыла голову рукой, защищаясь от осколков, и, не дожидаясь нападения демона, выпрыгнула наружу.       Несколько секунд полета, свист в ушах и изумрудная трава мягкого газона встретила ее несильным ударом, который, однако, выбил весь воздух из ее легких. Не обращая внимания на вспыхнувшую в ребрах боль, Десилас поднялась на ноги и, прихрамывая, побежала прочь.       Ей казалось, что распространяемый демоном мороз нагоняет ее, но затем она увидела лорда Кимрина, который вместе с парой своих личных телохранителей прошел через центральные врата.       У Десилас была всего секунда, чтобы снова скрыться под завесой магии, но она успела призвать нужное заклинание. Лорд Кимрин, облаченный в золотые доспехи с фамильным гербом на нагруднике и алым плащом за спиной, достал из набедренных ножен короткий меч и вместе со своими телохранителями и стражниками, охранявшими врата, устремился в дом, решив разобраться с демоном прежде, чем его холодная ярость доберется до маленькой девочки, которая так увлеченно слушала музыкальный урок.       Покуда врата остались открытыми, а посты лишились своих стражей, Десилас выбралась за пределы имения и обернулась лишь тогда, кода особняк был всего лишь нечеткой точкой на вершине склона у самого подножья скалистых покрытых зеленью гор. Ей было жаль всех тех, кто погибнет или уже погиб сегодня, но на восстании обойтись без жертв было невозможно. И в свое время Забытые высоко ценили тех, кто это понимал. Впрочем, как и эванурисы.

***

      — С возвращением в обитель знаний, дорогой ученик, — гил-диртален возник рядом с широко шагающим по коридору Соласом и парил возле него, не касаясь белой ковровой дорожки.       Волк учтиво кивнул, приветствуя духа, но ничего не ответил. Он остановился, задумавшись, и окинул библиотеку взглядом, задирая голову для того, чтобы увидеть Перевернутый зал.       — Вир Диртара, — прошептал он, и его серо-голубые глаза заблестели от восхищения. — Пройдут столетия, но место это никогда не изменится, и лишь полки отяжелеют от новых полных знаний книг, а залы будут посещать сменяющиеся поколения ученых и магов, погружающихся в свои исследования.       — Ты сам из таких учеников, — напомнил ему дух. — И видеть тебя – большая радость, хотя мы не ожидали встретиться вновь так скоро. Полагаю, наш ученик решил все свои проблемы?       Солас опустил глаза, и уголки его губ дернулись в легкой улыбке.       — Почти, — признался он, впервые взглянув на оранжевый полупрозрачный силуэт гил-дирталена. — Я кое-что ищу и искренне уповаю на вашу щедрую помощь.       — Все, что угодно, добрый друг. Любое знание, ты лишь скажи.       Архивариус стал ярче, обращаясь к разрозненным отголоскам себя, разбросанным по Вир Диртаре, и к тем частям своей личности, что служили проводниками в храме книг и свитков в других городах.       — Не знание ищу я, но нечто сокрытое давным-давно, — Солас вновь оглянулся, почувствовав на себе пристальное внимание других духов и библиотекарей, обитающих в этом маленьком городе книг.       — И что же это? — озадачено спросил архивариус, почувствовав, как воздух вокруг молодого эльфа загустел. Он призывал к себе магию, но гил-диртален чувствовал ее иначе, чем раньше. Если в прошлую их встречу она искрилась и ощущалась легким ветерком, то сейчас стала мрачной и вязкой, как болотная жижа.       Библиотекари всполошились и приняли иной, более устрашающий облик, приготовившись защищать Вир Диртару ценой своих жизней. Однако Соласу не было до них никакого дела. Он был абсолютно уверен в себе и своих силах.       — То, что поможет мне излечить отравленный ложью мир.       Глаза Волка сменили свой цвет. Серо-голубая радужка окрасилась красным, а обрамляющие веки ресницы засеребрились.