Unbound

      Лаборатория Гиланнайн располагалась в недрах парящего каменного островка под королевским дворцом и мало чем напоминала роскошные кабинеты других эванурисов. Она более походила на темную пещеру с черными неровными стенами, однако под сводами ее никогда не ютились летучие мыши, а в воздухе витал кислый запах варящихся эликсиров. В лаборатории было множество маленьких круглых окошек, каждое из которых в определенный час было способно пропускать солнечный или лунный свет, вне зависимости от времени года. И свет этот улавливали специальные мобильные зеркала, рассредоточенные по всему помещению. Имелась здесь и широкая труба, что служила для отвода выделявшихся дыма и газов. Атанор, издалека напоминающий маленькую башенку, являлся горячим сердцем подземных чертогов, разгоняя холод и сырость жаром горящей в печи древесины, щедро сбрызнутой особым маслом.       Было в пещере много разных столов, заваленных стопками книг, пустыми стеклянными склянками и керамической посудой; на полках стояли прозрачные банки с заспиртованными в них частями тел, либо с зародышами редких животных, в которых королева-маг видела особую красоту. Свою дивную особенность, которую ей хотелось изъять, смешать с другими тварями и посмотреть, что получится. Имела Мать Галл в своей лаборатории и перегонный аппарат, где в резервуарах пенилась и испарялась под действием тепла непонятная зеленая жижа. И единственным звуком, разбавляющим какофонию из бурления, шипения и кипения разных жидкостей, был стук маятника, что возвышался среди железных щипцов, маленьких молотков и исписаных чернилами бумаг, отмеряя время.       Саму Гиланнайн Великая Охотница нашла за высокой ширмой, где богиня колдовала над эльфом-гибридом, пристегнутым специальными браслетами к каменному столу, исписанному старинными светящимися рунами. Она восстанавливала его после боя, залечивая раны, заново формируя кости и натягивая кожу. Со стороны могло показаться, что Гиланнайн просто водит пальцами по воздуху, однако плоть серокожего гиганта реагировала на любое движение ее тонких изящных рук.       — Уже прошло столько дней, а ты все еще его восстанавливаешь, — заметила Андруил, гуляя вдоль стеллажей, заваленных разными магическими штучками, предназначение которых ей было неизвестно, и специальными инструментами.       — Это очень кропотливый процесс, — едва слышно отозвалась белокурая богиня, поглощенная своим делом. — При создании первого образца я где-то ошиблась. Он не регенерировал самостоятельно, поэтому мне и пришлось вмешаться.       Эванурис, заинтересованная словами любовницы, подошла к столу и осмотрела гибрида, охнув от удивления, увидев, как тот моргает и с любопытством рассматривает лица женщин, словно пытаясь запомнить каждую, даже самую незначительную деталь их внешностей.       — Он не чувствует боли? — спросила Андруил, переведя взгляд на сосредоточенное лицо Матери Галл.       — Он первый в своем роде и во многом несовершенен. Последующие особи не имеют подобных недостатков, — пояснила Гиланнайн.       — Но ведь отсутствие боли для воина – это дар, — Андруил протянула руку и указательным пальцем приподняла подбородок возлюбленной, дабы заглянуть в ее глаза.       — Это генетическое нарушение, которое необходимо устранить, — отрицательно качнув головой, ответила та. — Помимо всего прочего он не испытывает никаких эмоций, кроме гнева, и не ощущает холода. Он словно дикий зверь, больной бешенством – в любой момент может броситься и растерзать.       — А что насчет высоких температур? Насколько я помню, в своих опытах ты использовала кровь и ткани именно огнедышащего дракона.       — Он спокойно переносит температуры, которые не выносим мы, но если он окажется в закрытом помещении, охваченном пожаром, то станет такой же жертвой огня, как и любой другой эльф.       Андруил хмыкнула и отошла от стола. Ее восхищало то, с каким энтузиазмом Гиланнайн подходила к своим экспериментам. Она вкладывала в процесс создания новых тварей всю себя, готовая ночами просиживать в лаборатории и копаться в разрезанных телах, делая заметки, какие виды можно скрещивать, а какие нельзя, и примерно описывая, что из этого в итоге может получиться.       Однако в моменты, когда восхищение отходило в сторону, Андруил чувствовала острый приступ ревности. Гиланнайн совсем забывала о ней, когда ее светлую головку посещала очередная гениальная идея, и даже во сне, лежа рядом с Великой Охотницей, она шепотом проговаривала различные магические формулы, а не повторяла имя любимой.       — Слушай, а как он поведет себя в постели? — задорно улыбнувшись, спросила Андруил.       Мать Галл на секунду замерла, а после бросила на охотницу возмущенный и обиженный взгляд.       — Я создаю их для войны, а не для похоти, — строго сказала она и вновь по-матерински заботливо принялась колдовать над раной у гибрида в голове. — К тому же первый образец не испытывает никакого влечения к особям противоположного пола и является бесплодным.       Великая Охотница недовольно цокнула языком и, сложив руки под грудью, молча стала наблюдать за действиями возлюбленной, стараясь утихомирить поднимающийся в душе гнев. Однако Гиланнайн, словно ощутив повисшее между ними напряжение, выпрямилась и, прикосновением пальца ко лбу погрузив великана в сон, обошла стол и приблизилась к Андруил, заключив ее в объятия.       — Не злись на меня, — вздохнув, сказала она. — То, что я делаю, в будущем принесет пользу нам обеим. Только представь: ряды грозных рогатых воинов, которые сминают наших противников, не оставляя им ни малейшего шанса на победу. Они будут нашей опорой и защитой, и народу элвен не придётся более терять мужей и сыновей в сражениях, ведь кровь за них на поле брани будут проливать другие.       — Красивые мечты, — равнодушно отозвалась эванурис, — только вот пользу от твоих скрещиваний получил пока что только Эльгарнан.       Гиланнайн резко отстранилась и отвела взгляд.       — Он немало вложился в мои труды: когда моим помощникам не доставало материалов, он предоставил им живого дракона; помог составить заклинание, выделил здоровых рабов и место, где я могу поселить первое поколение. И все это несмотря на запреты Митал! Первый образец был обещан ему в качестве моей признательности за столь полезное содействие. Ты же, когда я просила помочь, не отозвалась, занятая выяснением отношений с Джуном.       — Из-за тебя Фалон’Дин проиграл и его отослали, — фыркнув, сказала Андруил. — Он был единственным, кто разделял мои взгляды касаемо правления отца и матери, а ты лишила меня союзника!       Гиланнайн вперила в Великую Охотницу сердитый взгляд.       — Летанавир был для тебя менее полезен, чем ты для него, поверь, — возразила эльфийка, пройдя мимо эванурис к своему письменному столу. — К тому же, не надо говорить так, словно он погиб. Его всего лишь выслали.       Андруил хотела было ответить колкостью, но вовремя одумалась и прикусила язык. Ссориться с Гиланнайн ей было ни к чему, поэтому владычица, сменив гнев на милость, поинтересовалась:       — Ты говорила о других особях… Где они?       — В подвалах моего дворца с моими помощниками. В отличие от этого первенца, — она кивнула на спящего гибрида, — они более смышлёные, быстро развиваются и рога у них намного крупнее. Они задают вопросы, а не безоговорочно следуют заданным целям. Они мыслят… и это прекрасно, — вдохновленно проговорила она, перелистывая стопки бумаг, словно в поисках каких-то давно составленных заметок. — Скоро я отправлюсь на острова и все там подготовлю для их прибытия. Там, вдали от посторонних глаз, я буду обучать их и наблюдать за сменой поколений, чтобы устранить любые дефекты, которые могут проявиться с течением времени. Через пару сотен лет наш народ забудет о том, что такое война, ибо воевать за нас будут мои гибриды.       — И мы еще сильнее возвысимся, обретя статус спасительниц империи, — закончила за нее Андруил, тоже проникнувшись этой мечтой.       — Ты для этого ничего не сделала, поэтому даже не думай, что я выделю тебе воинов для борьбы с Джуном.       Резкость ее слов, да и сам смысл заявления ударил Андруил под дых. Что стало с ее кроткой девочкой, которая напрямую никогда не вмешивалась в придворные игрища, прикидываясь несведущей в политике королевой, чей ум заточен под невероятные эксперименты, а не под интриги? Почему она огрызается, словно Великая Охотница словами своими оскорбила ее гений?       И все же враждовать им не было смысла, и Андруил это прекрасно понимала, а потому пошла на попятную.       — Ладно. Эти создания твои и только ты в праве решать, каким путем пойдет их род, — пожав плечами, сказала она, желая уже поскорее подняться наверх и прогуляться по саду, чтобы подышать свежим воздухом, а не ядовитыми испарениями.       В ответ на ее слова Гиланнайн робко улыбнулась, принимая весьма своеобразное извинение, и, подойдя к эванурис, поцеловала ее в щеку, взяв под руку.       — Спасибо за понимание, — сказала она и повела любовницу к винтовой лестнице, словно почувствовав, что ей уже нехорошо от всех этих «дивных» ароматов, витающих в воздухе. — Кстати, когда тебя не было в столице, ко мне обращалась с просьбой Силейз.       Андруил скривилась при одном упоминании ее имени.       — Что ей было нужно? — спросила Великая Охотница, когда они начали восхождение по высоким ступеням.       — Она хотела, чтобы я создала для нее лекарство от бесплодия. Бедняжке надоело наблюдать за женским счастьем своих фрейлин и других эльфиек, способных подарить мужьям наследников.       — Насколько же нужно быть глупой, чтобы просить об этом тебя, мою возлюбленную? Она ведь как никто другой знает, какие серьезные разногласия у меня с ее мужем.       — Она не глупая, — возразила Гиланнайн, — просто отчаялась. Да и Джун, похоже, из-за этого начал к ней охладевать.       — Они не разведутся, — усмехнувшись, заверила белокурую эванурис Андруил. — Джун, несмотря на все свои таланты, не удержится на троне без покровительства кого-то из членов династии, а кроме Силейз он, в общем-то, никому и не нужен. Может, его изобретения и будут представлять для Митал интерес в сфере военной инженерии, но этого явно будет недостаточно, чтобы позволить ему сохранить статус короля.       — Я знаю. И все же я пообещала ей помочь.       Андруил остановилась, поставив левую ногу на одну ступеньку выше правой. В отличие от Гиланнайн, одета она была не в платье, скрытое под меховой накидкой, а так, точно вернулась с охоты из северных земель, где в это время снежные сугробы были настолько глубоки, что утонуть в них не составляло никакого труда. Одета, подобно полудиким эльфам, что обитают в вечном полумраке лесов среди гигантских пауков, волков и прочих тварей. Живут в вечной борьбе с самой природой и не сдаются под напором жестоких снежных вьюг.       Это было так похоже и на саму Андруил. Она тоже не мыслила своей жизни без столкновений с кем-либо – будь то зверь дикий или венценосный правитель величайшей империи из когда-либо существовавших. И именно это ее отличие от напыщенных эльфов, заселивших столицу и другие крупные города Элвенана, нашло отклик в сердце Гиланнайн, и та отдала себя ей в услужение, сделав возвышение Великой Охотницы своей приоритетной целью. И пока другие плетут сети заговоров, Мать Галл идет путем науки, ибо ведомо ей, что народ пойдет за тем, кто предоставит ему мир, а не бессмысленные междоусобные войны. С серокожими гибридами любой конфликт, зародись он в империи или за ее пределами, можно будет с легкостью погасить еще на стадии зародыша с минимальными потерями среди эльфов.       — Ты этого не сделаешь, не посмеешь поступить так со мной! Если у них появятся дети, то, повзрослев, они примкнут к своим родителям в войне против меня! К тому же, кто знает, как Митал отреагирует на появление внуков? Вдруг она решит поделить наши территории так, чтобы и у деток Силейз собственные владения появились?       Гиланнайн спокойно улыбнулась.       — Не волнуйся, любовь моя, я не собираюсь излечивать ее. Наоборот, я приготовлю снадобье, которое будет поддерживать Силейз в таком состоянии всю ее бессмертную жизнь, чтобы ни одно ухищрение, ни одно заклинание не дало познать ей радости материнства. — Мать Галл потянула Андруил дальше, продолжая нежно нашептывать. — Я действую ради нашего блага, ради нашего светлого будущего, где никто не посмеет помыкать нами.       Андруил, осмыслив все услышанное, согласно кивнула, и они вместе с белокурой королевой-магом, кутаясь в теплые меха, вышли в припорошенный снегом сад. Там к ним подошла служанка и предложила богиням отведать горячего чая со ягодной пастилой. Гиланнайн вежливо отказалась от сладостей, заявив, что крепкие морозы ей по нраву, но Андруил согласилась на ароматный травяной чай. И, когда столик в беседке для них был накрыт, а обе богини, беседуя, начали наслаждаться зимним пейзажем сада, со всех сторон окруженного высокими стенами дворца, служанка ушла, пальцами незаметно запихивая склянку с зельем поглубже в рукав.

***

      Советник Эльгарнана стоял и выслушивал претензии с унылым лицом. Голос раздраженной эльфийки эхом отдавался от покрытых тонким слоем золота стен, уносился вверх и звенел где-то под высокими сводами святилища. Позади гордого элвена, занимавшего высокий пост при Сыне Солнца и гревшегося в лучах его славы, возвышалась статуя самого владыки, и только советнику было известно, что именно через нее, через недвижимые каменные зенки, верховный бог внимательно наблюдает за ними.       — Я не намерена терпеть убытки! — прошипела бледнокожая аристократка с волосами цвета платины, среди которых выделялась окрашенная золотом прядь, узкой талией и руками, обвитыми кольцами браслетов.       Советник перевел взгляд на второго эльфа. Это был низкорослый смуглый мужчина, сутулый и очень жилистый, с широкими руками и короткими, но сильными пальцами. По нему было видно, что тяжелый труд – его ежедневная забота: ошейник с цепью-поводком, конец которого в своей ладони сжимала аристократка, и валласлин на лице явно указывали на его принадлежность к рабскому сословию.       Раб молчал ровно до тех пор, пока его хозяйка не дернула за цепь, а после громко заявил:       — Мне за работу должны платить втрое больше! — прорычал он, испепеляя эльфийку взглядом. — Таков новый указ! Вы не смеете идти против законов богов, которым поклялись повиноваться!       Советник сощурил свои глаза на благородной даме.       — Леди Деланей, это правда? Вы не повысили ему заработную плату, как того требовали нововведения?       Аристократка посмотрела на него с вызовом, и в глазах ее отразилось пламя, бушующее в жаровне за спиной мужчины.       — Он живет на моей земле, в доме, который я ему выделила. Ест еду, которую я ему даю, а его дети донашивают одежду за моими племянниками и выглядят очень пристойно, несмотря на свой статус. Он, — она кивнула на раба, — живет припеваючи и катается, как сыр в масле, выполняя свою не слишком уж затратную на силы работу по уходу за моими виноградниками. И его все устраивало, пока этот ваш новый эванурис, защитник угнетенных, не ввел свои дурацкие законы!       Советник напрягся, услышав, как женщина нарекла Соласа титулом, которым тот формально не обладал. Он был лишь представителем низшего сословия при дворе, доверенным Митал. Государственным деятелем, чье представление народ перепутал с коронацией. Но все-таки он не был королем… Однако, то, что Митал подарила бывшему рабу земли, позволяя править, наводили советника на мысли об обратном, и с такой позиции слова аристократки, стоящей перед ним, воспринимались им наиболее остро.       — Помимо заботы о виноградниках я еще мешки с зерном таскаю! И фермерам вашим помогаю! И это вполне себе нормально, что за свои хлопоты я хочу получать вознаграждение, — мужчина сделал несколько шагов к леди Деланей и охранники за ее спиной напряглись, готовые вступиться за свою госпожу, если эльф вздумает причинить ей вред.       — Ты живешь за мой счет, — подняв указательный палец вверх, напомнила ему Деланей, — и выполнять что-либо, помимо своих прямых обязанностей, тебя никто не просил. То была твоя инициатива, оплачивать которую я не должна!       Советник устало вздохнул и потер переносицу. То, что он собирался сказать, лично ему было неприятно, но законы есть законы и их нужно соблюдать, несмотря на все симпатии и личные предпочтения.       — Прошу прощения, леди Деланей, — сказал он, легко ей поклонившись, будто заранее загладив вину, и показывая эльфийке не словом, но жестом, что, по его мнению, правда на ее стороне. — Но закон велит, что любой рабский труд должен быть оплачен.       Эльфийка замерла, пронзая его взглядом своих темно-синих глаз, не в силах понять, издевается он над ней или действительно становится на сторону раба. Смуглый мужчина подле нее с издевкой усмехнулся, победоносно вскинув подбородок и расправив плечи.       — Поясните, — потребовала Деланей, напрягаясь и едва сдерживаясь от того, чтобы не влепить нахальному рабу пощечину.       — По закону любой труд, вне зависимости от того, входил ли он в круг обязанностей подчиненного или нет, должен быть оплачен с тем условием, если он принес выгоду хозяину трудящегося лица. Как я понял, помощь этого… эльфа была ощутима на ваших фермах, и поэтому вы должны выдать ему всю причитающуюся плату.       — То, что на моих фермах не хватает людей, вовсе не значит, что мне нужно, чтобы кто-то мне помогал. Я и сама порой вынуждена копаться в грядках, но я никого о помощи не прошу и являюсь одной из поставщиков свежих овощей, изюма и вина в столицу. Дело моей семьи едва не погибло после войны с узурпаторами, я осталась почти что одна. Забота о землях моего Дома легла на мои плечи. Я годами восстанавливала свой статус, боролась с конкурентами и вкалывала на виноградниках даже ночами, а теперь вы говорите мне, что любой оборванец, выкопав на одну картошину больше, будет в праве трясти с меня золото? Вы хоть представляете, сколько подобных помощников сбегутся на мои огороды – выполнять работу, о которой я их не просила, а потом требовать с меня деньги?!       Советник устало вздохнул. Действительно, подобные прецеденты уже случались и не раз, а знатным было уже не впервой трясти его на подобных аудиенциях с требованием приструнить обнаглевших крыс, которые просят награды за любую мелочь, сделанную ими на благо аристократов. То, что у бедняков появилось желание работать, было, несомненно, плюсом, но сопровождающая это стремление наглость в скором времени обещала перейти все границы. Советник даже припомнил случай, когда раб потребовал мешок золота с себя весом за то, что его хозяин без его согласия «испортил» ему лицо валласлином, совсем позабыв о том, что нанесение татуировок – обязательное условие, которое раб должен соблюдать, будучи под заботливым крылом состоятельного гражданина, обязанного в свою очередь обеспечить его работой. Эльф уже опасался того, что с такими заскоками со стороны низкородных знать и нищие скоро поменяются местами.       А еще советник совсем не понимал, почему дела эти должен рассматривать именно он, а не Митал или ее приближенные. Однако богиня, вскоре после поединка, чем-то обеспокоенная обернулась драконом и улетела неведомо куда, оставив подданных на попечение Эльгарнана, а ее частица осталась бродить по Тени между элювианами, что-то выискивая. Приспешники Митал игнорировали приказы Эльгарнана о том, чтобы любые судебные дела рассматривали именно они, а не его бедный протеже, у которого и во дворце было много неотложных дел, но те заявляли, что озабочены иными, более важными проблемами. А потому за правосудием эльфам нужно было обращаться в Храм Защитницы, однако не каждый хотел преодолевать такое огромное расстояние ради разрешения мелких распрей, когда в столице неизменно восседал благословенный Сын Солнца и Земли.       — Я понимаю ваши чувства, госпожа, — стараясь умерить пыл Деланей, проговорил мужчина, — но кто мы такие, чтобы идти против законов наших небесных владык?       — То-то же, — поддакнул раб.       — Нет, — покачав головой, отозвалась эльфийка, накручивая цепь на руку. Затем она резко потянула ее на себя, и раб был вынужден вытянуть шею и встать на шаг ближе. — Я этого так не оставлю, — сказала она, встретившись со смуглым мужчиной глазами. — Ты уволен. Твоя семья вместе с тобой должна как можно скорее покинуть выделенный мною дом и на мои земли вам более нет хода. Отправляйтесь жить в местный клоповник, — она злорадно улыбнулась, видя, как раб побледнел. — И денег ты не получишь – они пойдут в уплату одежды, отданной моими племянниками. О, мой дорогой, да ты еще должен мне остаешься. Что ж, эти деньги я стрясу с тебя через суд и дело рассматривать будет сама Митал, уж я этого добьюсь!       — Госпожа… — раб, наконец-то поняв, что от милости аристократки зависит его собственное благополучие, рухнул на колени, молитвенно воздев руки. — Прошу, не выгоняйте… Мне не нужно золото, мне вполне достаточно вашей безграничной доброты!       Леди Деланей высокомерно усмехнулась.       — Раньше нужно было думать об этом, — сказала она и повернулась к советнику, вопросительно изогнув стройную бровь. — Закон ведь позволяет мне поступить так?       Мужчина ответил улыбкой, сопровождая ее кивком головы.       — Тогда отлично, — эльфийка повернулась к своим охранникам и те, внемля так и не прозвучавшему в стенах святилища приказу, подхватили раба под руки и, несмотря на все мольбы и просьбы, поволокли его прочь.       Леди Деланей, проводив этой действо довольным взглядом, повернулась к советнику, сказав:       — Честно говоря, я удивлена, что этим занимаетесь именно вы. Что случилось? Почему Митал отвернулась от своего народа?       — Я не в праве обсуждать это с вами, — спокойно отозвался он, внутренне терзаясь теми же вопросами. До него доходили слухи об очередной ссоре из-за власти между королевской четой, но его господин их всячески отрицал и не желал рассказывать ему о причинах, по которым Великая Защитница в очередной раз покинула Арлатан. Мужчина понимал, что у драконьей владычицы и без того полно дел, на которые стоит обратить внимание, но перед своим отлетом она могла хотя бы вернуть Соласа в столицу, чтобы тот сам разгребал последствия продвигаемых им же реформ.       — А кто в праве? — поинтересовалась эльфийка и, не успел советник ответить, как статуя позади него ожила, начав двигать каменными руками. На идеально чистый пол тут же посыпались мелкая крошка и пыль, а алтарь с подношениями перевернулся, украсив мозаику яркими цветами. Огонь в жаровне затрепетал, но затем, словно повинуясь неслышной команде, разгорелся ярче.       Леди Деланей сделала шаг назад, а советник прикрыл ее собой, не менее удивленный происходящим. На их глазах огромную статую бога окутало золотое сияние, и она быстро начала уменьшаться в размере. Затем камень истончился, пойдя трещинками, осыпался, и перед эльфами во плоти возник сам Эльгарнан.       — Я, — ответил верховный эванурис бархатным голосом.       Советник и эльфийка тут же опустились перед ним на колени, низко склонив головы.       — Ваше Сиятельство… я никогда не думала, что удостоюсь чести воочию созерцать вашу красоту, — сказала леди Деланей, и Эльгарнан, подойдя ближе, пальцами ухватил ее за подбородок и потянул вверх, вынуждая женщину подняться.       — Надеюсь, вы не разочарованы, — Сын Солнца перевел взгляд на своего советника. — Можешь идти, нам с леди Деланей нужно переговорить.       Советник, не поднимая головы, встал на ноги и, пятясь назад, не осмеливаясь поворачиваться к владыке спиной, направился к выходу. Когда двери за ним закрылись, Эльгарнан наградил эльфийку своим теплым, полным довольства взглядом.       — Вы возмущены настолько, что не боитесь бросать вызов своим богам, — утвердительным тоном сказал он.       — В моих намерениях не было умысла оскорбить вашу супругу, я всего лишь хотела добиться справедливости, — пролепетала леди Деланей, не стесняясь, однако, с величайшим интересом рассматривать короля-мага.       — Я ни в чем вас не обвиняю, — поспешил заверить ее Эльгарнан и предложил даме руку, которую та с опаской приняла. Вместе они покинули главный зал и вышли в небольшой внутренний дворик, куда порой заглядывали слуги Сына Солнца, чтобы короткой медитацией в тишине восстановить свои силы и вернуться к заботе о святилище и посещающих его прихожанах. — Скажите мне, леди Деланей, среди ваших знакомых много недовольных?       Этот вопрос застал эльфийку врасплох. Она на секунду замялась, думая над ответом. С одной стороны, она опасалась, что Эльгарнан, следуя ее наводкам, устранит всех недовольных, но в то же время какой-то странный блеск в его золотых глазах подталкивал ее к мысли, что он, наоборот, хочет воспользоваться их поддержкой.       — Много, если не все, — честно призналась она, вновь обретя контроль над своими эмоциями и стерев любые признаки страха со своего лица. — Рабы стали сравнивать себя с нами, дерзить, выдвигать против нас нелепые обвинения. Ваши законы почти что уравняли их и нас в правах, и большинству моих влиятельных друзей это не по нраву.       — Я не желаю мятежа в своем городе, — строго проговорил Эльгарнан, поняв, что терпение у арлатанской элиты уже на пределе. Однако наказывать их за желание вернуть привычный порядок вещей он не мог и не хотел. В конце концов, с его стороны было бы неразумно лишать титулов своих же вассалов, коих в Арлатане было куда больше, чем лордов и леди, прислуживающих другим эванурисам. Сама леди Деланей, судя по золотой пряди в волосах, тоже являлась сторонницей Сына Солнца.       К тому же из их недовольства он мог извлечь для себя выгоду.       — Мятежа не будет, если только обстоятельства к этому не принудят, — уверенно заявила эльфийка. — Однако я слышала об одном лорде, чье поместье недовольные скудной оплатой рабы закидали камнями, разбив все окна и напугав его малолетнего сына так, что бедный мальчик стал заикаться. Требуя «честно заработанное» золото, слуги устраивают забастовки. Не все готовы это терпеть.       — Да, я осведомлен о самосудах, устраиваемых знатными, — кивнул Эльгарнан, вспомнив, как несколько дней назад рано утром получил весть о том, что одну из улиц, находящихся на окраине города, превратили в одну сплошную виселицу, где мертвые болтались на веревках, привязанные к карнизам жилых домов. Тогда люди Митал по ее велению немилосердно наказали всех причастных к этому, и только своих приближенных эванурис смог уберечь от ее возмездия.       У Эльгарнана создавалось впечатление, что он сидит на пороховой бочке и круг пламени окружает его, постепенно сужаясь и приближая тот день, когда огонь достигнет пороха и все взорвется.       — То, что происходит сейчас – ужасно, — добавила леди Деланей, — из всех нововведений я одобряю только запрет на продажу рабов, – они все-таки не скот, несмотря на то, какого бы низкого происхождения они ни были, – и запрет на нанесение телесных наказаний. Системы штрафов было бы вполне достаточно, чтобы угодить всем и сразу, но размывать границы между сословиями…       — Я вас понял, — перебил ее Эльгарнан, подведя женщину к водоему, затянутому покрывалом зеленых кувшинок. — К тому же я придерживаюсь той же точки зрения. Однако моя супруга настаивает на своем и дарит высокие должности любому безумцу, который горит желанием что-то поменять.       — Мне казалось, что вы глава всего пантеона и все принимаемые в государстве законы зависят от вас, — тихо сказала Деланей, однако эти неосторожные слова задели эвануриса за живое. Если раньше им с супругой успешно удавалось править вдвоем, на равных, то сейчас Митал пыталась перехватить у него бразды правления, и он уже не знал, как с ней бороться, из-за чего все их разговоры сводились к спорам и ругани. Только сейчас, услышав слова знатной эльфийки, он осознал, сколь многое спускает своей супруге с рук. И разгневался.       В памяти были еще свежи воспоминания о его коронации, и эванурис ясно помнил, что Митал стала править вместе с ним, как его королева, несколькими месяцами позже. Это он забрал для них божественные престолы и основал новую династию, он был первым и сильнейшим! Сейчас же все больше эльфов видели в качестве главы королевской семьи Великую Защитницу, и это он находил для себя наиболее оскорбительным.       — Скажите, леди Деланей, на что вы готовы ради меня? — Эльгарнан развернулся к эльфийке лицом и пальцем прошелся по золотой пряди, после чего приложил ладонь к щеке благородной девы.       Она была среди его почитателей и ее главной обязанностью, на фоне которой меркли все остальные, было служение богу, в чьих силах было затмить само солнце.       — На всё, — ответила она, блеснув глазами и прильнув к руке своего господина. — Мой прадед избрал вас покровителем моего рода и принес присягу. Я готова исполнить любой ваш приказ, — и она осторожно, едва касаясь губами кожи, поцеловала его запястье, в том месте, где просвечивалась синяя линия вены.       Эльгарнан самодовольно улыбнулся, признавая, что покидать клетку дворца и снисходить до своих подданных порой бывает весьма полезно.